– Семьи – это книги, написанные кровью. И чем ближе к концу, тем хуже помнится начало. Иногда первые страницы практически погребены под тяжестью последующих, но любой книге крови необходимы целиком все страницы, все до одной, со всеми их недостатками, – без них она будет неполной.
– Я уверена, что рано или поздно кто-то из Ферфаксов найдёт способ вернуть вас к жизни, – солгала Изида. – Однако сейчас Фурии самой необходима помощь.
– Она хорошая девочка?
– Замечательная! Вы все могли бы ею гордиться. Когда-нибудь она станет великим библиомантом. – Изида непроизвольно сглотнула: ей пришло в голову, что, возможно, Фурии уже нет в живых.
– У неё есть братья и сёстры?
– Есть. Младший брат Пип.
– Вот это уже больше похоже на Тиберия. Так звали мальчугана из «Больших надежд»[4].
Дункан внезапно подскочил к двери в маленький зал, приложил палец к губам и прислушался. Изида обеспокоенно взглянула на него.
– Что случилось? – одними губами спросила она.
Дункан помедлил ещё секунду, а потом жестом призвал её поторопиться.
– Нам… – начала Изида, но немедленно поправилась: – Фурии нужны сведения. Возможно, несколько недель назад здесь побывал кто-то, кто задавал вам те же вопросы. Тебе, Кассий, и твоим родственникам.
«А ещё мне очень любопытно было бы узнать, – добавила она про себя, – с какой стати Аттик решил, что Ферфакс будет отвечать на его вопросы».
– Арбогаст, – прочла она имя на следующей странице. – Так его звали.
– Да. Он мёртв.
Когда Изида перелистнула страницу, следующий лист остался белоснежным. Только на следующей странице содержался ответ:
– Хорошо.
– Дункан прикончил его. С помощью Фурии.
– Тогда малышка – настоящая Ферфакс.
– Но теперь она пропала. – Изида снова бросила взгляд на Дункана, на лице которого было написано растущее беспокойство. У неё не оставалось времени для долгих рассказов о гибели Санктуария и борьбе мятежников с Академией. Вместо этого она перешла прямо к делу: – Фурия исчезла между страницами мира. Её поглотили существа, которых мы называем идеями. Мы не знаем, жива ли она ещё.
– Идеи… – проступило в книге. – Я знаю человека, употреблявшего это слово по отношению к явлению, встретившемуся нам там, снаружи, между страницами мира.
Изида едва сдержала вздох облегчения. Значит, Кассий Ферфакс встречался с идеями давным-давно, может быть, он был одним из первых библиомантов на свете, наблюдавших их. Должно быть, именно поэтому Аттик искал его.
– Где ты встречался с ними? – спросила Изида и перевернула страницу.
– Между страницами мира, в стороне от высоких убежищ. На борту моего корабля-портала «Бланш де Казалис».
Изида и Дункан переглянулись, Дункан посмотрел на неё вопросительно. С того места, где он стоял, ему не были видны ответы Кассия.
– Сегодня почти все считают, что корабли-порталы – выдумка, легенда, – сказала Изида, обращаясь к книге, и вновь перевернула страницу.
– О, это были мои шедевры! Неужели прошло столько времени? Существовало два практически одинаковых корабля, построенных в одно и то же время, «Бланш де Казалис» и «Флёр де Мари». Я больше любил «Бланш»: у «Мари» была пара недочётов. Когда же мы стали строить «Бланш», мы учли их, и этот корабль вышел гораздо прочнее.
Изида помнила историю о двух кораблях-порталах весьма смутно, но чего она в любом случае не знала раньше, так это того, что Кассий Ферфакс принимал участие в их постройке. Хотя, с другой стороны, в этом была своя логика. Оба корабля были эффектными, но бессмысленными затеями, такими же, как и остальные «чудеса» Кассия. Испокон веков золотая пустота между страницами мира была неясным пространством, которое библиоманты пересекали во время прыжков и в котором находились, как правило, всего несколько секунд. Строительство кораблей-порталов должно было произвести революцию в пространственных перемещениях. Предполагалось, что на борту «Флёр де Мари» и «Бланш де Казалис» – корабли были названы в честь героинь романа Эжена Сю «Парижские тайны» и романа Эмиля Золя «Марсельские тайны» – библиоманты смогут пересекать пространство между страницами мира, не тратя собственные силы.
Корабли представляли собой летающие библиотеки, наполненные библиомантикой до такой степени, что сами становились порталами, которые могли перемещаться между убежищами и сколь угодно долго находиться в пустоте. По мере постройки кораблей в мире библиомантики создавались грандиозные планы их использования – начиная от научных экспедиций и заканчивая прогулочными круизами. Строители кораблей-порталов собирались создать целый флот подобных гигантов. Однако во время войны в ночных убежищах Академия запретила постройку судов и конфисковала оба прототипа. Проектировщикам кораблей-порталов удалось спрятать «Бланш де Казалис» в безопасном месте до нападения гвардии Академии. Однако «Флёр де Мари» попала в руки Академии и перевозила войска в ночные убежища, где в конце концов и пропала при невыясненных обстоятельствах, – официальные сводки гласили, что она потерпела крушение.
О «Флёр» Изиде рассказывал её приёмный отец Целестин. Он сам никогда не бывал на борту гигантского судна, однако был уверен, что наблюдал его последний полёт в небе над Забытыми землями, – «Флёр» должна была переправить библиомантов за линию вражеской обороны. Ни сам корабль, ни тех, кто был на борту, найти не удалось. «Это было поистине величественное зрелище! – восторгался Целестин. – Единственный раз за всю нашу жизнь в ночных убежищах, когда мы увидели нечто прекрасное! Все мы тогда отчаянно желали быть на борту этого корабля. Только значительно позже прокатился слух, что „Флёр“ отошла от курса и разбилась далеко в стороне от мест, где шли сражения, за последними башнями-маяками».
Изида ещё раз перечитала реплики, написанные на странице перед её глазами: «…у „Мари“ была пара недочётов. Когда же мы стали строить „Бланш“, мы учли их, и этот корабль вышел гораздо прочнее».
Возможно, эти недочёты и стали причиной крушения корабля в ночных убежищах?
– Изида, – тихо произнёс Дункан, – мне кажется, наверху кто-то есть.
Она прислушалась, однако не услышала ничего, кроме лёгкого дуновения сквозняка в спиральном проходе. Должно быть, у Дункана был очень чуткий слух. Она снова обратилась к книге:
– Ты упомянул о том, что уже встречался с идеями. Что при этом произошло? Как тебе удалось выжить?
– «Бланш» находилась между самыми глубокими убежищами, в пустоте, которую никто никогда не пересекал по собственной воле, – никто, кроме нас. Мы наткнулись на них там. Или они на нас. Краски, целые гряды облаков, полные красок. Я вёл «Бланш» и пытался увернуться от них, но они были быстрее нас. Внезапно мы оказались окружены со всех сторон. У нас не было ни единого шанса.
Остаток страницы остался пустым.
– Что было потом? – спросила Изида и нетерпеливо перелистнула страницу.
– Они надвигались со всех сторон. Они были невыносимо прекрасны! Потрясающее произведение искусства, все краски, которые только можно себе представить. А потом они поглотили нас.
Дункан отчаянно зажестикулировал:
– Нам срочно пора убираться отсюда!
И у него, и у Изиды с собой были книги для прыжков. Чтобы покинуть круглый зал, им требовалось всего несколько секунд. Однако Изида должна была узнать всё до конца.
– Тебе удалось улизнуть от них, – заметила она. – Значит, и для твоей внучки ещё не всё потеряно.
– Они отступили. Какое-то время мы находились в эпицентре красок. Я никогда в жизни не видел ничего более прекрасного! И вдруг всё кончилось. «Бланш» прорвалась через облака, и вокруг нас внезапно снова оказалась золотая пустота. Мы не знали, с чем столкнулись, и полагали, что это какое-то явление природы, феномен, род тумана, существующего только между страницами мира. Некоторые из нас после этого происшествия чуть не лишились рассудка: несколько месяцев спустя, закрыв глаза, люди видели не темноту, а ту самую феерию красок. Один человек покончил с собой, другой решил во что бы то ни стало отыскать те разноцветные облака, чтобы ещё раз увидеть их. Его имя было Йозеф Восканиан.
Страница заполнилась до конца, и Изиде пришлось перевернуть её.
– Восканиан искал других свидетелей и занимался исследованиями. Я не знаю, до чего он в итоге докопался, но, похоже, именно он назвал разноцветные облака «идеями». С тех пор я встречался с ним лишь однажды, вскоре после этого он бесследно исчез. Некоторые полагают, что его схватила Академия и заставила замолчать навсегда. Однако я уверен, что он ушёл в подполье. Все мы когда-то были членами «Ша нуар», а Йозеф Восканиан был яростным противником Трёх родов. В идеях он увидел что-то, что дало ему надежду. Что-то хорошее.
– Идеи успели уничтожить многие убежища и тысячи людей, живших в них, – с горечью возразила Изида. – Что же в них хорошего?
– Я сказал, что Восканиан увидел в них что-то хорошее. Возможно, в действительности они такие же явления природы, как ураган или наводнение, – по ту сторону добра и зла.
Дункан вновь подошёл к столу:
– Заканчивай.
– Но кое-что кажется мне странным, – написал Кассий.
– В зале наверху кто-то есть, – упрямо напомнил Дункан, – я в этом уверен.
– Охрана?
– Думаю, кто-то похуже. Я могу сходить на разведку.
Изида покачала головой:
– Мы прыгнем прямо отсюда. Я только хочу… – Она умолкла, когда страница перед ней перевернулась как будто сама собой.
– У вас не получится, – проступили на бумаге слова. – Крипта запечатана для библиомантики. Нельзя прыгнуть ни отсюда, ни сюда.
Изида чертыхнулась. Когда Дункан прочитал слова, проступившие на бумаге, его лицо омрачилось.
– Я пойду гляну, что там происходит, а ты пока закончи здесь.
Прежде чем она смогла удержать его, он поспешил прочь.
Хотя Дункан двигался очень тихо, она слышала его шаги в спиральном проходе. У этого сооружения была удивительная акустика.
– Интересно, жив ли ещё Восканиан? – спросила она Кассия.
– Он был немного моложе меня. Какой сейчас год?
Изида ответила ему и заглянула на следующую страницу.
– Тогда сейчас ему должно быть далеко за девяносто. Возможно, тебе повезёт, а может быть, и нет. Если тебе вообще удастся его найти.
По спиральному проходу пронёсся странный свистящий звук, высокий и долгий. Изида уже слышала его однажды и передёрнулась, вспомнив, где именно.
Она вновь обратилась к книге:
– Я не могу взять тебя с собой, правда?
– Там, снаружи, у тебя в руках окажутся лишь пустые страницы. Наше дальнейшее существование в книгах возможно лишь здесь, в этих стенах.
– Этого я и опасалась.
У Изиды имелось предположение, куда в своё время исчезли члены «Ша нуар» первого поколения. Это был её шанс. Если бы ей удалось найти там кого-нибудь, кто бы знал об идеях больше её самой, стоило попробовать проникнуть туда.
– Знаешь ли ты, что стало с «Бланш»?
– Этот Арбогаст утверждал, что она исчезла.
– Значит ли это, что она исчезла уже после твоей смерти?
– Да. Но если ты готова выслушать мои предположения, дело могло обстоять так: братство «Ша нуар» переправило «Бланш» туда, где её не могли найти типы вроде Арбогаста. Может быть, они спрятали её между строк.
– Ты только что написал… – Изида перелистнула страницы назад, но обнаружила, что все предыдущие записи исчезли. Листы были девственно чистыми, как будто на них никогда не было написано ни слова. – Про то, что кажется тебе странным.
Снова раздался свист, резкий, болезненно отозвавшийся в ушах, и Изида поняла, кто преследовал их.
– Что ты имел в виду? – спросила она, вскакивая со стула.
На стол, совсем рядом с краем книги, упала капля крови. Во рту Изиды снова появился привкус железа.
– Тебе надо уходить, – написал Кассий. – Ты слаба, а это место высасывает из тебя силы.
– Что ты имел в виду? Что означает «спрятали между строк»?.. – упрямо задавала вопросы экслибра.
Снова раздался свист, более резкий, чем первый.
«Их много», – подумала Изида. Гвардейцы никогда не нападали поодиночке. Если Дункан сражался один, у него не было шансов, – ей следовало присоединиться к нему.
Она уже собиралась закрыть книгу, однако всё же перелистнула ещё одну страницу.
Фурия, – стояло на ней. Только одно это слово.
– Что?..
Раздался третий свист, более пронзительный, чем первые два.
Изида захлопнула книгу, расстегнула молнию на куртке и устремилась прочь.
Глава четвёртая
– Что произошло с теми, кто был на борту корабля? – спросила Фурия, направляясь вместе с Зибенштерном вдоль огромного корпуса «Флёр де Мари». Над серыми потёками застывшей лавы клубились маленькие вихри, взметавшие пепел. При слишком глубоком вдохе в горле скребло, словно наждаком.
– Об этом следует спросить Федру, – ответил старик. – Меня при этом не было.
– Они их убили, да?
– Бушевала война. На самом деле для Федры и чернильных поганок война никогда и не прекращалась.
С неба снова посыпалась угольная крошка или что-то, что Фурия приняла за уголь, – твёрдые тёмные зёрнышки запутались в седых волосах Зибенштерна, словно насекомые. Фурии доводилось слышать страшные слухи о ночных убежищах, поэтому на чёрные градинки не стоило жаловаться, – она и не стала.
– Вон там, – Зибенштерн указал на что-то впереди, – видишь трещину в корпусе? Через неё можно попасть внутрь корабля.
Зазубренная трещина, змеившаяся высоко над ними, была не шире среднестатистического мужчины. С её нижнего конца, на высоте добрых семи метров над каменистой почвой, свешивалась верёвочная лестница.
– Ты сможешь забраться туда? – спросила Фурия, смахивая с ресниц чёрные крупинки.
– Я старик, но не калека.
Иногда ей приходилось напоминать себе о том, что Зибенштерн не беспомощный старик. Именно он хотел запустить обеззначивание всех книг на свете. Именно он в своё время сказал Фурии: «Когда-нибудь кто-нибудь снова захочет написать последнюю пустую книгу. Не исключено, что это будешь ты».
Ей следовало бы спросить его, что он имел в виду. Однако она была по горло сыта всеми этими загадками и зашифрованными намёками. Огромный корабль существовал на самом деле, был реален, его можно было потрогать. И он таил в себе слабую надежду. По дороге сюда Зибенштерн рассказал Фурии, что «Флёр де Мари», как и другой подобный корабль, под названием «Бланш де Казалис», была построена по проекту её деда, Кассия Ферфакса. Если корабли действительно представляли собой движущиеся порталы между убежищами, это давало им всем возможность убраться отсюда. Может быть.
Зибенштерн поднял свой посох, словно копьё, и ловко метнул его в щель. Потом он ухватился за верёвочную лестницу и начал карабкаться по ней вверх. Только теперь Фурия разглядела, что через каждые несколько перекладин лестница была прикреплена к корпусу «Флёр».
Зибенштерну не понадобилось много времени на подъём: вскоре он уже протиснулся в щель. Тотчас же в тёмном отверстии показалось его лицо. Фурия тоже взялась за перекладины лестницы, не приняла руку, которую протягивал ей старик, и проскользнула внутрь корабля. Воздух здесь пах влажной бумагой и прогнившим деревом.
Впервые за последние несколько часов петушиная книга высунула клюв из кармана штанов Фурии. По её понятиям, книга молчала удивительно долго и сейчас не скрывала, что в кармане ей нравилось гораздо больше, чем там, где они оказались теперь.
– Эта сырость меня убьёт… – пробурчал безглазый клюв, когда книга, как обычно, вытянула шею из середины книжной обложки. – И грязь эта повсюду. У меня между страницами везде пыль.
Зибенштерн улыбнулся:
– Когда я впервые написал о сердечных книгах, я не рассчитывал, что они смогут говорить. И тем более ворчать.
Книга воинственно нацелила жёлтый клюв в его сторону:
– Похоже, что-то пошло не так… Причём далеко не только здесь, да?
– Зачастую именно дураки говорят вслух самую горькую правду, – парировал Зибенштерн.