<p>
Псы, волки и кара небесная</p>
<p>
I. Судья и подсудимая</p>
- Я никуда не поеду!
- Ещё как поедешь. Как миленькая.
Последний чемодан со скрежетом утрамбовался в багажник.
- Что там делать, в этой дыре?!
- Можно подумать, здесь ты жутко занята.
Багажник с грохотом закрылся.
- Здесь у меня друзья!
- Да какие это друзья, они тебя в могилу сведут!
- Мама!
- Я хотела сказать, ты с ними в тюрьму загремишь. Так, что я уже не помогу ничем. Всё, поехали.
Теперь предстояло самое главное.
Но если Марисоль Трастамара де Варгас поставила перед собой цель, ничто не могло поколебать её решимости.
- Нет! Нет! Ни за что!
Если бы прохожие, пересекавшие в этот ранний час тихую улицу Мадрида с элегантными коттеджами, отвлеклись от своей спешки, они увидели бы, как стройная блондинка в двубортном полупальто модного черничного оттенка тащит за руку стройную брюнетку в ярко-бирюзовой куртке и синих ботильонах.
- Мама! Ты мне руку оторвёшь!
- Да тебе всё надо поотрывать! Чтобы дома сидела!
- Я серьёзно!
- И я серьёзно!
- Не пойду! Не хочу!
- Так. Вера. Немедленно прекрати истерику, - Марисоль остановилась и топнула высоким каблуком по асфальту. - С друзьями можешь общаться в интернете. А будешь хорошо себя вести - отпущу разок в гости. Может быть.
- Надо же, в этой дыре есть интернет?
- Это - не дыра. Это хороший благоустроенный посёлок. В трёх часах езды от Мадрида.
- Но как же учёба? - Вера тщетно пыталась высвободиться из крепкой материнской хватки.
- Об учёбе вспомнила? - отдохнувшая Марисоль решила, что толкать удобней, чем тянуть, и подпихнула дочку к машине.
Вера упиралась "шпильками" в асфальт и вдохновенно вопила.
- Ты в универе бываешь раз в год. Какая тебе разница? Переведёшься на заочку.
- Но как же твоя работа? - Вера упёрлась руками в заднюю дверцу, не давая её открыть.
- Представь себе, в этой дыре как раз очень нужен судья, - натренированным движением мать заломила ей руки за спину и в одну секунду впихнула девушку в салон. А в следующую секунду очутилась за рулём и тотчас заблокировала двери.
- Мамочка! Ну пожа-алуйста! - разразилась Вера очередным фонтаном рыданий. По бледным щекам потекли чёрные струи туши, а искажённый гримасой страдания рот обнажал синеватые дёсны.
Но скоро девушка заметила своё отражение в зеркале и поспешила закрыть рот.
Марисоль тоже заметила - и не удержалась от очередного упрёка:
- Видишь, в кого тебя превратили твои замечательные друзья.
- Это был случайный знакомый!
- Такой случайный, что ты прыгнула к нему в койку.
- В машину!
- Ещё лучше.
Вера подозрительно притихла.
Марисоль прислушалась, уловила едва заметные щелчки - и отобрала у неё телефон.
- Я хотела музыку послушать! Правда! - Вера продемонстрировала гарнитуру.
Марисоль вернула ей телефон и завела машину.
Две женщины, такие разные, но одинаково упрямые и независимые, удалялись от уютного белого коттеджа, увитого молодым плющом. Завтра в него въедут новые хозяева. Марисоль уже отдала им ключи.
Больше всего на свете она хотела уберечь свою единственную дочь от непоправимых ошибок. Однажды она уже допустила нечто ужасное: четырнадцатилетняя Вера, пустившаяся во все тяжкие после развода родителей, связалась с каким-то типом, а он оказался живым мертвецом и наградил этой заразой глупенькую девочку, случайно поцарапав в порыве страсти. Хотя в Мадриде зомби давно никого не удивляли, для Марисоль это стало ударом. Тем более что Вера пыталась скрывать симптомы и вовремя не обратилась за помощью. Но втайне Марисоль испытывала облегчение, что дочка хотя бы не забеременела, а краску для волос, тональник в лошадиных дозах, тройную порцию еды и свежий чернозём они уж как-нибудь добудут. Муж Марисоль не разделил оптимизма и перестал общаться с дочерью. Тогда Вера и вовсе перестала себя жалеть. Она с трудом дотянула школу, завела себе все вредные привычки, какие только можно - но и тут изменившийся организм приготовил подвох: ей даже от наркотиков ничего не делалось.
Но если с медициной отношения у Веры резко изменились, то закон оставался един для всех, и Марисоль боялась, что такой образ жизни не уместится даже в самом увесистом уголовном кодексе с комментариями.
Она спасала восемнадцатилетнюю Веру от себя самой. В силу профессионального цинизма убеждённая, что бытие определяет сознание - и никак иначе, Марисоль решила кардинально сменить обстановку и покинуть столицу. Она купила дом в посёлке Календа, даже не влезла в долги, даже новая работа явилась к ней на блюдечке с голубой каёмочкой, даже быстро нашлись покупатели на их старый дом в респектабельном районе, так что траты с лихвой окупились, и осталось ещё на ремонт и всяческие приятные покупки - всё складывалось как нельзя удачнее, словно само Провидение поддерживало женщину в благих намерениях.
Но на душе скребли кошки.
На заднем сиденье дочка тихонько всхлипывала в такт музыке. Марисоль подумала - и протянула ей шоколадный батончик. Вера отломила половину. Это означало примирение.
Закусывая горечь молочным шоколадом, госпожа судья свернула с главной магистрали, и белая "Мазда" въехала в лес.
Был октябрь, и в глазах рябило от ярких пятен, точно кто-то пролил вёдра с краской, да ещё и накапал вокруг, а потом отчаялся - и абы как расплескал остатки.
Вера смотрела сквозь тонированное стекло на лиственную мозаику и машинально облизывала пальцы. Ветви над машиной сами собой складывались в решётку. Точка невозврата.
Марисоль смотрела на дорогу, рассчитывая свои собственные силы и скорость автомобиля. Она обычно была внимательна за рулём и мастерски избегала столкновений, но тут её соперницей была сама стихия, и Марисоль не успела отреагировать, когда на дорогу выскочил какой-то зверь.
Она готова была поклясться, что это волк - только размером с телёнка - хотя в чём можно быть уверенной, имея две секунды?
Марисоль ударила по тормозам.
У живности реакция оказалась не в пример лучше, и она опередила автомобиль, сама на него прыгнув.
Под когтистой лапой расползалась паутинка трещин. Как круги по воде. Марисоль чётко видела тёмные подушечки пальцев и когти с налипшей землёй. Нелепо торчащая вокруг, свалявшаяся шерсть... Ей показалось, что машина покачнулась. Удар по корпусу пронизал инфразвуком - хищник пытался пробить стекло. Зеркало заднего вида уже почило с миром...
Сзади вскрикнула Вера.
Марисоль очнулась и схватила первое, что оказалось под рукой - не убравшуюся в багажник сумку с одеждой и полотенцами для спортзала. Женщина выскочила из машины с багажом наперевес и принялась угощать зверя неистовыми ударами.
Волчара заскулил, но не сдавался. Он ухватил зубами ручки сумки и принялся обезоруживать свою жертву.
Но жертва была упряма.
Под натиском карающего правосудия волк наконец отступил.
Чтобы ускорить его отступление, Марисоль запустила вслед сумкой. И, кажется, попала.
Она с победой вернулась на место водителя и завела "Мазду".
- Ма-ам... - тихонько подала голос Вера. - Это был волк?
- Похоже. Только уж чересчур крупный, - небрежно бросила через плечо Марисоль.
- Он тебя не поранил?
- Попробовал бы.
- Мы не вернёмся за сумкой?
- Да там ничего ценного. Пара спортивных костюмов, кроссовки, полотенца, термос и гантели. Будет повод купить всё новое.
- Ладно... - не стала спорить дочь.
- Не бойся, солнышко. Больше никто нас не тронет.
Вера обречённо вздохнула, и путешествие продолжилось.
Марисоль доверила ей вскрыть корзинку для пикника, где были заготовлены всяческие закуски для трёхчасовой дороги и бутылка лимонада. Мама и дочка съели по бутерброду и по очереди глотнули газировки.
Включили кондиционер: опускать стёкла, ясное дело, не хотелось. Листья разного оттенка золота взмывали из-под колёс и роем бабочек садились на машину, точно уверяя: лето не закончилось, вам просто показалось.
Белая "Мазда" примеряла камуфляж.
Дорожный указатель - как ни странно, новенький и чистый - простирал свою стрелку налево. Марисоль кивнула ему, сверившись с навигатором, и надпись "Календа" промелькнула в мозгу быстрее, чем Вера успела её осмыслить.
Победительницей на белом коне в золотой сбруе Марисоль Трастамара де Варгас въезжала в свой новый дом.
В позолоченной осенью клетке Каридад Вера Круз Трастамара де Варгас въезжала в свой монастырь.
<p>
II. Новосёлы и старожилы</p>
Календа выглядела не таким уж захолустьем. По крайней мере, покрытие на дороге, врезавшейся прямиком в главную улицу, было совсем новеньким, а дома, смотревшие на приезжих во все окна, выглядели аккуратно и выстроились как на парад. Хотя, возможно, так было только на главной улице. Дома из белого и серого камня, по большей части двухэтажные, но иногда совсем приземистые - не хватало лишь соломенной крыши - не напрягали однообразием и пафосными высокими заборами. Вера даже поймала себя на мысли, что чересчур жёстко заклеймила посёлок. Провинция, но точно не дыра.
Вот "Ремонт цифровой техники". Под вывеской остановился парень на мотоцикле. Снимает шлем: шею обвивает стильная татуировка.
Мимо прошли две девушки - жгучие брюнетки с чёлками по брови. Ничё так одеты.
Из соседнего дома показывается пара средних лет, на ходу перелистывая содержимое толстой папки. Они явно торопятся - сбавившая скорость "Мазда" им мешает.