— Что? Нет, нет, холодно же! Отдай обратно! — воскликнул я. Я могу искусно убеждать, когда стараюсь.
— Тебя лихорадит, и тебе нужно остыть, — ответила она. Пенни не позволила мне натянуть покрывало выше пояса. Нет сомнений, что она желала поглазеть на мою скульптурную мускулатуру.
— Готов поспорить, ты всем своим женихам это говоришь, — парировал я. Как по мне, так это было осмысленным, но у меня в голове, очевидно, было не настолько ясно, насколько я думал. Пенни положила мне на лоб мокрое полотенце. Мои попытки пошутить её вроде бы не особо впечатлили.
Когда Пенни удовлетворилась, что я не находился в непосредственной опасности умереть раньше срока, мы легли в кровать, не накрываясь. Мне она всё ещё не позволяла накрыться, но она позволила мне позаимствовать часть её тепла. Её тепло мне весьма нравилось.
— Морт, — спросила она, — у меня есть вопрос.
Даже в моём лихорадочном состоянии это заставило сработать мои датчики опасности:
— Какого рода вопрос? — осторожно ответил я.
— Если бы я когда-нибудь сделала что-то плохое, что-то правда плохое, из-за чего все стали бы меня ненавидеть. Ты бы по-прежнему любил меня?
«Это, блин, ещё что за вопрос?» — подумал я, но был достаточно мудр, чтобы составить ответ получше:
— Я буду любить тебя по-прежнему. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы знать, что у тебя были бы причины, даже если бы в тот момент они не были понятны всем остальным. А что?
— Просто подумала, последние несколько дней столь многое поменяли в моей жизни, что, наверное, мне нужно было немножко увериться в этом, — сказала она.
— Несколько дней назад я даже не осознавал, что люблю тебя, так что сейчас немного рановато пытаться найти способ избавиться от меня, — улыбнулся я ей. Дурость бессмертна — оглядываясь назад, я едва могу поверить, что был настолько наивен. Я уснул, и мне снились открытые небеса, и как я гоняюсь за сумасшедшей девчонкой‑пацанкой по зелёным полям. Это всегда было моим лучшим воспоминанием о Пенелопе Купер. Даже сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что именно тогда я и влюбился в неё. Где-то в моём сердце она всегда будет той глупой девчонкой с травой в волосах.
Пенелопа проснулась рано, как и привыкла. Мордэкай ещё спал, но его температура снизилась, так что она накрыла его покрывалом. Бал должен был состояться сегодня. Она посмотрела на висящее в углу комнаты платье. Оно представляло из себя прекрасную комбинацию синего бархата и кружев. Прошлым днём она надевала его вместе с Роуз, и её поразило, насколько мило оно выглядело, когда она смотрелась в зеркало. Оно выгодно показывало её грудь, не будучи при этом безвкусным, и ткань изящно спадала вниз, подчёркивая её фигуру, немного приоткрывая щиколотки. По иронии судьбы она больше никогда не сможет надеть что-то подобное, а Мордэкая не будет там, чтобы насладиться её видом в этом платье.
«Я не хочу, чтобы он там был», — подумала она. Она не хотела, чтобы он запомнил её такой. Учитывая это, она решила, что, наверное, ей следует написать письмо. Она не могла объясниться, но она могла по крайней мере позаботиться о том, чтобы он не винил себя. Пенни проверила, удостоверившись в том, что он ещё крепко спал, прежде чем подойти к письменному столу.
В отличие от некоторых горничных Замка Ланкастер, Пенни была вполне способна читать и писать, частично — благодаря Мордэкаю, но в основном потому, что всегда обладала ярко выраженным любопытством и желанием учиться. К несчастью, её чистописание уступало её способности складывать слова — что ж, ему просто придётся смириться с её плохим почерком. Она взяла перо, и старательно написала длинное письмо. Некоторое число клякс и орфографических ошибок несколько раз заставляли её начинать заново, но наконец у неё получилось письмо, которое ей было не стыдно дать ему прочесть. За исключением его содержания, конечно, но тут уж было ничем не помочь. Она осторожно сложила письмо, и убрала — она не хотела, чтобы он увидел письмо раньше времени.
Закончив с этим, Пенни принялась расчёсывать свои волосы. Это было нелегко — у неё было много завитков в её длинных тёмных волосах, и они имели тенденцию спутываться. У неё ушло довольно времени на то, чтобы разгладить их, и когда она почти закончила, она ощутила на себе мой взгляд. Я проснулся на середине процесса, и лежал, тихо наблюдая. Меня завораживало видеть, как она медленно водит гребнем по своим длинным локонам. Я мог бы весь день на неё смотреть.
Она улыбнулась мне в зеркале:
— Чувствуешь себя лучше?
Так и было. Мы съели завтрак, и я взялся за книги — нездоровье предоставило мне больше времени на чтение, и я решил, что было бы глупо тратить его впустую. Пенни оделась, и снова пошла повидать Роуз, для ещё каких-то приготовлений к балу. Я действительно сожалел, что пропущу его, но Пенни хотя бы не придётся страдать от моей пародии на танец. Однако в будущем меня ждали и другие балы, и, может быть, я смогу взять уроки, прежде чем мне придётся раскрыть Пенни ограниченность моих танцевальных навыков. Ариадна уже предлагала мне обучение в прошлом, так что я подумал, что смогу воспользоваться её предложением, но это будет в другой раз.
День прошёл гладко, и после обеда повторилась моя лихорадка. Пенни вернулась, и позаботилась о том, чтобы я был не слишком хорошо накрыт. Она явно не верила в то, что лихорадку можно «пропотеть». По крайней мере, она не попыталась делать мне кровопускание, так что мне, наверное, не следует жаловаться на то, что было немного холодно. Достаточно долгий дневной сон сделал остаток дня более приятным.
Где-то в шесть Пенни начала готовиться. Она была достаточно мила, чтобы позволить мне наблюдать, так что я держал мои пылкие фантазии при себе, пока она одевалась. Платье было потрясающим, в совокупности с её фигурой и изящными чертами. Я не мог не задуматься о том, как я сумел заманить такую очаровательную красотку в свою спальню. Мой взгляд заметил, как она цепляла что-то странное к своему левому плечу.
— Что это? — спросил я, широко раскрыв глаза.
— Ножны для кинжала, — ответила она, будто это было самым что ни на есть обычным делом. Она закончила прилаживать ремни, и засунула в ножны семь дюймов опасно выглядящей стали.
— Мы ждём неприятностей, или мне следует беспокоиться о том, что будет по твоему возвращению? — наполовину пошутил я.
— Роуз очень помогла мне, преподав урок в вопросах самозащиты. После прошедшей недели я больше не такая доверчивая, какой была. К тому же, у меня есть великолепный мужчина, для которого я должна сохранять себя неиспорченной… — сказала она, одарив меня очаровательной улыбкой и хлопая длинными ресницами. Это должно было меня насторожить — казалось, что наиболее часто она использовала свои женские уловки, чтобы отвлекать меня от важных проблем.
— А я думал, что весьма основательно испортил тебя прошлой ночью, — с вожделением улыбнулся я ей.
— Всегда можно испортиться ещё больше, — ответила она, а потом наклонилась, и наградила меня длинным поцелуем. — Мне пора идти — понадобится помощь Роуз, чтобы сделать правильную причёску, — сказала она. В дверях Пенни остановилась, и окинула меня долгим взглядом: — Не забывай, что я люблю тебя, — были последние её слова. А потом она ушла, но на секунду я готов был поклясться, что увидел слёзы в её глазах.
Я убедил себя, что это было лишь моё воображение, но далеко не сразу смог вернуться к чтению. Женщины всегда непростые. Я же, однако, на редкость прост.
Пенни нашла Роуз в её покоях, всё ещё собирающейся.
— Разве нам не следует поспешить? — спросила она.
— Им не повредит подождать несколько минут. К тому же, лучшие приходят последними, — засмеялась Роуз. Она закончила свои дела, и начала трудиться над волосами Пенни. Своими уверенными руками она сделала из волос изящную плетёную фигуру, сидевшую у Пенни на голове, открывая грациозную шею девушки: — Сегодня ты отхватишь себе много взглядов.
— Но не тех, что меня томят — хотя, полагаю, будет здорово получить немного внимания, — ответила Пенни.
— Наслаждайся, пока можешь — мы не будем молодыми всю оставшуюся жизнь, — заметила Роуз.
«Ты — может и нет, а вот я — определённо буду», — подумала про себя Пенни. Две женщины встали, и пошли вниз. Бал уже начинался.
Глава 19
Осталось мало магических предметов. Они стали такими же редкими, как создающие их люди, а те, что остались, редко получают необходимые для создания таких вещей знания. В моих изысканиях я установил, что этот процесс сходен по функции с процессом создания заклинаний магами. Происходят манипуляции с эйсаром — но вместо использования слов более важную роль играют символы и письменный язык. Большинство рождённых с магией рано или поздно пробуют привязать силу к какому-нибудь объекту, но удаётся немногим. Запечатывание силы таким образом, чтобы та оставалась привязанной навсегда — утерянное искусство. По этой причине единственные магические объекты, что можно найти ныне — это уорды, начертанные силой для определённой цели символы. Однако они теряют свою силу за какие-то десятилетия, если их регулярно не обновлять.
Главный зал преобразился. Большие сборные столы были убраны, заменённые несколькими длинными столами вдоль стен, где подавали закуски. Небольшое количество разбросанных тут и там столов и стульев предоставляло танцующим место для отдыха, но их было достаточно мало, чтобы не поощрять людей проводить там слишком много времени. Музыканты Герцога занимали один из концов зала, играя без конца, предоставляя необходимую для успешного бала музыку.
Входя, Пенни и Роуз были объявлены как «Леди Роуз Хайтауэр и её спутница, Пенелопа Купер». Этим Пенни заработала несколько взглядов, особенно от слуг. Большинство прислуги её знало, и хотя они слышали, что она связалась с Мордэкаем, они всё ещё не были уверены, что это значило для её статуса. Прибытие вместе с Роуз ясно дало понять, что она поднималась в мире.
Маркус заметил их, и подошёл, медленно шагая, чтобы не обогнать свою сестру, Ариадну. Он был этим вечером её сопровождающим, хотя вскоре они будут танцевать с разными партнёрами. Его сестра была воплощением миловидности в своём нереальном розовом платье. Ариадне было лишь четырнадцать, и она ещё не до конца округлилась, но Пенни была уверена, что однажды та будет очень красивой.
— Пенни! Вижу, ты отделалась от того неуклюжего олуха, и заменила его кое-кем более симпатичным! — сказал он, слегка кланяясь в сторону Роуз.
Роуз отозвалась лёгким звенящим смехом:
— Да, она сочла нужным найти на этот вечер общество получше, — сказала она. Пенни не могла не задуматься о том, как Роуз это удавалось — даже её смех был идеальным. Маркус спросил у Роуз, может ли он попросить её на танец, и миг спустя они уже были на отведённой для танцев части помещения, оставив Пенни и Ариадну в одиночестве.
— Твой брат весьма обаятелен, — отважилась сказать Пенни.
— Мама всегда говорит, что он может уговорить кошку расстаться со шкурой, но я знаю и его более грубую сторону, — ответила Ариадна. — Тем не менее, я к нему питаю весьма тёплые чувства, как к брату, — закончила она. Они поболтали несколько минут, прежде чем вернулись Марк и Роуз, а затем он утянул на танец и Пенни.
— Как дела у Морта? — спросил он, вертя её по залу.
— Дела идут хорошо. Сегодня у него был жар, но в остальном он удивительно быстро выздоровел, рёбра теперь его совсем не беспокоят, — ответила она.
Марк поднял бровь:
— Опять магия?
Пенни вздохнула:
— Да, он всё время пробует разные вещи, но пока что он принёс себе больше пользы, чем вреда.
— Не говори ему, что я тебе это сказал, но у него вообще-то весьма блестящий ум, всегда так было. Если кто и сможет додуматься, как пользоваться этим даром, не имея нормального наставника — то это он. Особенно когда за ним присматривает кто-то вроде тебя, — улыбнулся он.
— За ним и правда нужно много присматривать, — засмеялась она, жалея, что не может заставить свой смех звучать подобно изящному смеху Роуз. Потом она подумала о том, зачем пришла, и её лицо потемнело.
— Ты в порядке? — спросил Марк, который мог быть по-своему довольно проницательным.
— Просто тёмная мысль — Лорд Дэвон уже прибыл? — отозвалась Пенни. Пока что она его не видела.
— Нет, он пока не показал здесь своё лицо. Расслабься, Пенни, я не позволю ему тебя беспокоить, — заверил её Марк. Но Пенни не волновалась о том, что её будут беспокоить — она скорее волновалась, что молодой лорд может вообще не явиться. После их танца она опять встала рядом с Роуз, любезно болтавшей с Ариадной. Марк нашёл Элизабет Малверн, и взял её покружиться по залу, он явно собирался потанцевать до окончания вечера с каждой леди — в конце концов, это был его долг.
Пенни не простояла там долго, прежде чем Стивен Эйрдэйл попросил её на танец — она, может, и была простолюдинкой, но, судя по всему, красота важнее класса — по крайней мере на танцах. Пока они танцевали, Пенни услышала объявление — явился Лорд Дэвон. Она придвинулась ближе к своему партнёру, и стала осматривать комнату через его плечо, ища своего заклятого врага. Заметить его ей не удалось, но она увидала Дориана, стоящего в стороне и разговаривающего с Грэгори Пёрном. «Он слишком робок, чтобы танцевать, поэтому беседует об истории с сыном Адмирала — типично», — подумала она.
Когда партнёр вернул её к Роуз и Ариадне, она стала искать повода для того, чтобы сбежать от них ненадолго.
— Я пойду возьму чего-нибудь выпить, сейчас вернусь, — сказала она, и, не дожидаясь ответа, направилась к столу, где подавали напитки и закуски. Роуз посмотрела ей вслед, на миг сузив глаза.
Пенни была рада, когда увидела, что вино подавала одна из её коллег-горничных, её звали Лора. Пенни её хорошо знала, и посчитала, что может довериться ей для одной, последней услуги. Она попросила красного вина, но поймала Лору за руку, когда та передавала ей стакан.
— Мне нужна услуга, Лора, не могла бы ты доставить для меня сообщение? — спросила Пенни, стараясь придать себе безмятежный вид.
Лора слегка вздрогнула:
— Конечно, Пенни, но этому придётся подождать до окончания бала, иначе у меня будут неприятности, — отозвалась она. Это подходило идеально, поэтому Пенни кивнула, и передала девушке своё письмо. Снаружи адресат был написан лишь как «Мордэкай».
— Просто отнеси это Мордэкаю, когда закончишь здесь, он захочет его увидеть.
Она поблагодарила Лору, и пошла обратно туда, где ждали остальные леди, не замечая голубых глаз, следивших за каждым её движением.
Встав рядом с Ариадной и Роуз, она почувствовала нервный трепет у себя в животе. Пока что её решимость сохраняла её спокойной, но переданное письмо заставляло её волноваться. Она не спускала глаз с толпы, ища Дэвона.
— Пенни, — перебила её мысли Роуз, — ты видела Дориана? Я намерена получить от этого человека танец, даже если мне придётся самой вытащить его в середину зала.
Пенни как раз заметила Дэвона, так что возможность избавиться от наблюдательного взгляда Роуз была идеальной.
— Он стоит вон там, разговаривает с Грэгори Пёрном, — указала она. — Я уверена, что бедный Грэгори будет рад спасению — ты же знаешь, каким Дориан становится, когда говорит об истории и давно отгремевших войнах.
— Я пока не знаю его настолько хорошо, — ответила Роуз, — но надеюсь однажды узнать, — подмигнула она, и пошла прочь. Она грациозно двигалась в указанном Пенни направлении. Дойдя до того места, где стоял Дориан, она не приблизилась к нему, а продолжила медленно идти. Его взгляд покинул Грэгори, и она ощутила, как он смотрит на неё. Роуз проплыла мимо него, повернув голову, чтобы посмотреть ему прямо в лицо, с мерцающим отблеском в глазах и улыбкой на лице. Она продолжила идти, направляясь к столу с закусками, но её взгляд не отрывался от его лица.