Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 - Мэннинг Майкл Г. 3 стр.

— Морт! Ты же убьёшься!

Из нас двоих, Маркус обычно был более безрассудным, но сегодня он показывал гораздо больше ума, чем, судя по всему, было у меня.

— Забирайся обратно, пока мне не пришлось объяснять ещё и про твою смерть тоже!

На миг я подумал о его словах, и понял, что он был прав. Я начал разворачиваться, чтобы забраться обратно, поскольку здравый смысл наконец переборол мою глупость, но в этот момент я поймал взгляд Стар. Тогда-то моя жизнь и изменилась. Это был тот момент, который смёл в сторону всё, что было прежде, и направил меня и моих друзей на путь, с которого нам было уже не свернуть. У историков было бы гораздо меньше событий для описания, если бы я не посмотрел в глаза той испуганной кобыле.

Сейчас я не уверен, как описать то, что я ощутил. Возможно, кто-то из вас, читающих это, проходил через кризисные моменты, и ощущал тот наплыв эмоций, который мгновенно накрывает тебя, тот безвременный момент ясности, в который можно подумать о тысяче вещей всего лишь за миг. Это был один из тех моментов, и глядя в глаза того благородного существа, я ощутил, будто открылось окно в моей собственной душе. Мой мир сжался, пока в нём не осталось ничего, совсем ничего кроме меня и Стар. Её глаза были расширены от ужаса, и она громко дышала, её лёгкие тяжело вздымались, несмотря на стремительное течение. Моё собственное тело казалось лёгким и нереальным, и вскоре я совсем перестал его ощущать, провалившись в её взгляд. Теперь существовала лишь Стар, а Мордэкая больше не было, будто он никогда и не существовал. Моё тело и даже моё собственное «я» больше не существовали, всё было заменено. Мне следует поправиться: моё тело всё ещё существовало, но оно было другим, гораздо тяжелее, и оно было холодным. Я ощущал, что моё сердце бьётся так сильно, что я думал, оно вот-вот выпрыгнет у меня из груди. Я был почти полностью погружён в холодную реку, и я ощущал, как она холодит меня, вытягивая из меня силы, толкая меня на дерево, непреклонно затягивая меня вниз.

Я видел молодого человека на берегу реки, медленно оседающего подобно марионетке, у которой обрезали все ниточки. Он тоже соскальзывал в воду, и я задался вопросом, кем он был. Я изо всех сил старался остаться над поверхностью воды, и в моём отчаянии мне явилась одна ясная мысль. Если бы у меня только было что-то твёрдое, чтобы встать, я смог бы выбраться из ледяной воды. Мои руки попали по чему-то твёрдому, а потом это что-то нашли и мои ноги, и я начал подниматься. Шагнув вперёд, я нашёл для ног ещё твёрдую опору, и начал выходить из реки. Покидая воду, я испытал странные ощущения в моих ногах и, посмотрев вниз, осознал, что они теперь были копытами. Это показалось довольно глупым, поскольку я был весьма уверен, что не смогу вскарабкаться по береговому склону без рук, поэтому вместо этого я пошёл вверх по реке, пока не нашёл место, где берег поднимался более полого, и именно это место я и выбрал для того, чтобы выйти из русла.

Оглянувшись, я увидел второго человека, и узнал его. Это был Маркус, и он тащил другого мальчика из реки обратно, вверх по обрыву на берегу, хотя и не особо успешно. Грязь на берегу круто шла вверх, и осыпалась; протащить другого человека вверх по ней было для него невозможно. Вместо этого он пытался подлезть под незнакомца, и затолкнуть его вверх, за кромку осыпавшегося обрыва. Было очевидно, что он никогда не сможет поднять его достаточно высоко, поэтому я решил помочь ему. Взойдя по склону, я подошёл к краю, и посмотрел сверху вниз на то, как он боролся с вялым телом молодого человека. Он снова толкнул его вверх, и поскольку мои руки выглядели бесполезными, я вытянул голову вниз, и схватил подростка за шиворот, используя мои зубы. У меня что, всегда была такая длинная шея? Таща назад, я неуклюже вытянул его на траву, и тащил, пока не убедился, что под нами твёрдая земля.

К этому моменту Марк тоже поднялся наверх, и что-то кричал мне. Глядя на него, я осознал, что цвета были странными. Это определённо был мой друг, но мне он показался другим. Бросив взгляд вниз, я уставился на находившегося без сознания незнакомца. Было что-то знакомое в его лице. У него были длинные, неуклюжие руки и ноги, и его голова была покрыта густыми чёрными волосами. Наконец мысль ворвалась в моё сознание, и холодный шок пробежал по мне, когда я узнал самого себя, лежащего на земле. После того, как я это осознал, у меня появилось пульсирующее ощущение, и я почувствовал, как я ринулся в моё пустое тело, а потом была лишь тьма.

Солнечный свет пробивался через мои опущенные веки, что заставило меня задуматься, как мне удалось спать настолько допоздна. Обычно моя мать подняла бы меня с рассветом, чтобы я приступил к моей ежедневной работе. Однако, кровать была удобной, поэтому я решил поспать ещё немного, и посмотреть, как долго мне это удастся, прежде чем она придёт меня будить. Потом я ощутил на лице тёплое дыхание, и услышал фырканье, будто одна из лошадей моего отца каким-то образом пробралась в мою комнату, но этого же не могло быть… так ведь? Я приоткрыл один глаз, и вздрогнув, увидев, как надо мной высится Стар, а Марк сидит с другой стороны от меня.

— Слава богам, ты очнулся, — сказал он. — Я уж начал думать, что ты отойдёшь на ту сторону.

У него была лёгкая улыбка на лице, хотя мне было в его лице видно и напряжение тоже.

— Почему я лежу на земле?

Ещё произнося это, я осознал, что именно так и было; я лежал на влажной траве, недалеко от реки. Я начал было принимать сидячее положение, и всё закрутилось и завертелось вокруг, когда на меня нахлынули волны головокружения. Однако у меня есть упрямая жилка, поэтому я всё же принял сидячее положение, и оставался в нём, пока мир не перестал вращаться вокруг.

— Я надеялся, что это ты мне скажешь, — ответил он. — Ты почему-то посчитал, что сможешь в одиночку вытащить из реки целую лошадь и, что хуже, ты безотлагательно потерял сознание, как только подобрался к краю воды. Ты чуть не утонул.

— А Стар как выбралась?

У меня было сильное подозрение, что я уже знал, как она спаслась из реки, но я всё ещё не мог в это поверить.

— Насколько я могу сказать, в неё вселился водный дух.

Марк с намёком уставился на меня, произнося это, и я знал его достаточно хорошо, чтобы определить, что он сам придерживался иного мнения.

— Сразу же после того, как ты потерял сознание, она шагнула вверх, из воды, и прошла по её поверхности где-то тридцать ярдов, прежде чем выйти на сушу.

После чего он остановился, как если бы хотел посмотреть, что я скажу, но я промолчал.

— Потом она прошла обратно поверху, и вытащила тебя вверх через край обрыва своими зубами. В общем, я бы сказал, что она вела себя довольно не по-лошадиному.

Я опустил взгляд, не будучи уверенным, что сказать:

— Ну…

— С тем же успехом ты можешь мне всё рассказать. Я уже увидел сегодня несколько невероятных вещей — сейчас я уже вряд ли назову тебя лжецом.

Мы с Марком подружились ещё когда были маленькими детьми, так что доверие проблемой не было — просто я не мог понять, что со мной недавно произошло. Я бросил попытки понять, и просто описал произосшедшее со мной настолько хорошо, насколько мог. Это заняло какое-то время, но Марк был хорошим слушателем. Через некоторое время у меня кончились слова, и я просто сидел, глядя как Стар пасётся поблизости.

Марк принял задумчивый вид. У него был выдающийся ум, когда он всё же предпочитал работать головой, и, наблюдая за ним, я видел, как поворачиваются у него в голове шестерёнки. Наконец он заговорил:

— Давай разложим всё без экивоков. Ты послал свой дух в эту лошадь, и взял под свой контроль её тело. Потом ты использовал какую-то магию, чтобы позволить Стар идти по поверхности воды…

— Постой-постой, — перебил я. — Я не использовал никакую магию, я даже понятия не имею, как это делать!

— А как ещё ты это назовёшь, Морт?

Он уставился на меня — его взгляд был прямым и непоколебимым.

— Окей, ну, очевидно, случилось что-то невероятное, но это не значит, что я был причиной, источником или главным действующим лицом в…

Я впал в весьма знакомую нам форму речи, которую мы использовали, когда обсуждали вопросы науки и философии. Но он на мои разглагольствования не купился:

— Брехня, — перебил он.

— Что?

— Ты меня слышал: брехня. Не пытайся отбрехаться от этого. Ты не с родителями говоришь, и не с другими знакомыми нам тупицами, так что не пытайся гнать мне пургу. Тебе надо осознать и взглянуть в лицо тому, что произошло. Это ты совершил. Это ты сделал что-то чудесное, и это делает тебя либо святым, либо волшебником. Учитывая общее отсутствие у тебя набожности, я склоняюсь к последнему.

— Ты спятил, — с умным видом ответил я, — я ни фига не знаю про магию.

Марк улыбнулся:

— Как и я, но одно я знаю точно.

— А именно?

— Волшебству не научишь, волшебником надо родиться, так что отсутствие знаний — не аргумент.

Глубоко внутри я подозревал, что он может быть прав. Мы оба полнились вопросами, но после происшествия у реки мы были продрогшими, мокрыми и усталыми. Мы согласились держать подробности о случившемся в тайне, по крайней мере пока со всем не разберёмся.

— Приходи завтра в донжон, пройдёмся по библиотеке Отца, — сказал он.

Отцом Марка был Герцог Ланкастера, о чём я неоднократно пытался забыть.

— Я не могу. Завтра я должен помочь Папе погрузить чугун.

— Тогда завтра вечером. И вообще, скажи своим родителям, что ты поживёшь несколько дней у меня, — ответил он.

— Я не могу. Что они подумают?

— Они подумают о том, как чудесно то, что их сын отирается среди дворян, — сказал он. Маркус никогда не держал своё более высокое, по сравнению со мной, происхождение против меня, но и колебаний при злоупотреблении им тоже не испытывал. — Слушай, я этим же вечером пошлю гонца с вычурным приглашением. Твой отец будет настолько впечатлён, что и не подумает отказывать, — сказал Маркус, одарив меня своей по-обыкновенному широкой, неудержимой улыбкой.

— Я думаю, что твой план в некоторой степени оставляет желать лучшего, — ответил я. — Разве тебе не нужен какой-нибудь предлог или причина для приглашения?

Мои родители знали о нашей странной дружбе, поскольку тайной она никогда не была. Мы с Маркусом познакомились ещё когда были мальчишками, играя во дворе донжона Герцога во время одной из поставочных поездок моего отца. Мы мгновенно спелись, хотя я никогда не понимал толком — почему. Подозреваю, что причиной тому было то, что он был первым моим ровесником, которому хватало воображения и ума поспевать за моими изощрёнными играми понарошку. Вскоре после этого мои родители начали получать от Герцогини «просьбы» о моём присутствии, чтобы я помог развлекать её сына. Герцог с женой были необыкновенно прогрессивны, когда дело доходило до «смешивания» классов, но всё же по мере нашего вступления в подростковый возраст я всё меньше и меньше виделся с Маркусом, поскольку от него требовалось больше времени проводить с надлежащим образом высокородными людьми.

— Ха! Ты присоединишься к приёму и охоте на кабанов, которые на этой неделе устроил мой отец.

У Маркуса на лице было невероятно самодовольное выражение, будто его впечатляла его собственная хитрость. Идея не была особо хитрой, поэтому я понял, что он что-то скрывал.

— Ты эту охоту только что придумал, — бросил я обвинение.

— А вот и нет! — сказал он, и в его взгляде явно что-то сверкнуло. — Отец два месяца назад запланировал это сборище. На этой неделе в наше замечательное герцогство слетятся молодые люди и леди благородного происхождения со всего королевства.

Это его и выдало.

— Моло… ох, постой! Ах ты хитрый ублюдок! Это — одна из тех «мешалок», на которые твои родители тебя посылали, чтобы надлежащим образом приобщить тебя к дворянскому сообществу!

Вообще, Маркус негодовал по поводу этих приёмов, посещать которые его заставляли родители, и большую часть времени проводил, описывая их мне как скучные оказии, на которых присутствовали тупоумные пижоны, одержимые чувством собственной важности. Я был уверен, что он втайне наслаждался ими, по крайней мере отчасти — он лишь представлял их мне в отрицательном свете, чтобы я не расстраивался, поскольку сам посещать их не мог. Что поднимало вопрос:

— Постой, подожди, ты меня совсем запутал. Как ты намереваешься привести на это событие простолюдина?

«Простолюдином», конечно, был я — никаких иллюзий касательно моего социального положения я не питал.

Марк сдавленно хохотнул:

— А, друг мой, этот случай — другой! Выступать хозяином на этом мероприятии будет мой отец, а поскольку это — мой дом, я могу приглашать кого пожелаю, — заявил он, полностью перечеркнув мой последний хороший довод. Он встал, и повёл Стар прочь. Марк мог и верхом на ней ехать, но он был отличным коневладельцем, и ему даже в голову не пришло так поступать после её речных испытаний. — Приглашение будет через пару часов. Завтра вечером пошлю за тобой экипаж.

Я смущённо покачал головой, и попытался найти хороший прощальный комментарий. Однако остроумие подвело меня, поэтому мне пришлось удовольствоваться обычным «увидимся завтра». Я пошёл домой, пытаясь сообразить, как я буду объяснять это моим родителям.

Глава 2

Следующий вечер настал быстрее, чем я мог представить, и у нашего дома остановился экипаж. Мой отец был вообще-то весьма доволен принесёнными мною новостями. Он и так уже был хорошего мнения о Герцоге, и я уверен, что он увидел в этом случае возможность получить более выгодные условия и сделки для кузницы. Это определённо не повредит — когда твой сын дружит с будущим Герцогом. Мать тревожилась немного больше. Она казалась уверенной, что я каким-нибудь серьёзным образом нарушу этикет, и попаду в немилость сам, и, возможно, ещё и семью за собой затяну. Я как мог старался её успокоить её, но, оглядываясь назад, я теперь вижу, что она была гораздо мудрее, чем я думал.

Забравшись в экипаж, я с удивлением увидел, что Марк уже был внутри. Он широко улыбнулся мне:

— Здарова! Готов к приключениям?

Я кисло ответил:

— Это не какой-нибудь роман, где мы отправляемся разить драконов и спасать девиц, знаешь ли.

— Это ты так думаешь, а вот у меня об этом несколько более оптимистичное мнение. К тому же, в Замке Ланкастер следующие несколько дней и впрямь будут прекрасные девушки, некоторым из которых может потребоваться спасение, — ответил он.

— От чего?

— Не «чего», а «кого»!

Я вздохнул, мой друг за последний год развил в себе определённый талант в отношении женщин, или, по крайней мере, так я слышал.

— Тебе лучше быть осторожнее — трахать городских девчонок — это совсем не то же самое, что лишить чести дочку дворянина.

На это он не ответил, лишь широко улыбаясь. Какое-то время мы ехали молча, пока в поле зрения не появился двор замка, а внешние стены не приблизились. Я глядел в окно экипажа, и кое-что привлекло моё внимание.

— Марк! Взгляни на это. — Я указал в окно, в сторону приближающейся арки.

Марк высунул из окна голову, чтобы посмотреть в указанном мной направлении:

— Что?

— Стена, что это за странные символы? Видишь, они светятся как фосфор? — Я снова указал пальцем, пытаясь показать ему светящиеся руны, украшавшие лежавший впереди арочный проход.