Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 - Мэннинг Майкл Г. 5 стр.


— Я и сам могу! — сказал я, а потом ляпнул, не подумав: — Надеюсь, ты не одеваешь так всех гостей.

— Конечно нет, дурень! Для этого же есть камердинеры! — выпалила она, выглядя разозлённой и, возможно, немного смущённой, хотя я не мог быть уверен.

— Тогда почему здесь ты?

Моё остроумие было этим вечером в хорошей форме.

— Маркус подумал, что тебе может понравиться увидеть дружеское лицо, а не общаться с незнакомцем! Вот правда, Морт, за кого ты меня принимаешь? За шлюху какую-то?

Некоторые мужчины утверждают, что разгневанные женщины привлекательны, но я их число никогда не входил. Пенни хмурилась на меня, пока я пытался сообразить, каким образом она из сказанного мной пришла к мысли о том, что я счёл её какой-то проституткой.

— Постой, Пенни, прости. Я не это имел ввиду. Я был ошарашен, и я чувствую себя здесь не на своём месте. Я не должен был так говорить.

Наконец моё легендарное очарование вернулось, чтобы спасти меня. Она позыркала на меня ещё секунду, а затем её лицо немного смягчилось.

— Полагаю, это я могу понять, это место может быть давящим, — сказала она, расслабившись, а потом, когда я этого не ожидал, врезала кулаком мне в плечо: — Вот, теперь мы квиты, — добавила она, и на миг всё показалось мне таким, каким было в детстве, когда всё было проще. — Но что тебя ошарашило? — спросила она.

Иногда можно быть слишком свободным, выражаясь в присутствии друзей:

— Ну, когда я видел тебя в последний раз, ты была просто большой пацанкой с дырками между зубами, а теперь ты стала… ну… тобой.

Ага, я снова попал в яблочко. Я уже упоминал, что я — гений?

— Пацанкой? — спросила она, явно перебирая мои слова, и пытаясь понять, оскорбил ли я её снова. — Полагаю, что и впрямь была, но к чему это вообще имеет какое-нибудь отношение? Я в основном всё та же. В конце концов, мы оба выше. Ты что, пытаешься сказать, что я выгляжу смешно?

— Нет, нет… ты выглядишь замечательно! То есть, очень, очень замечательно, красиво, вообще-то, настолько красиво, что я чувствую себя немного неуклюжим.

Я заливался краской по мере того, как мой внутренний голос заново произносил мне то, что я сказал. К этому моменту она поняла, к чему я клонил, и я готов поклясться, что на миг я увидел на её губах улыбку, прежде чем она покраснела и отвернулась. Уверен, мне просто показалось.

— Извинения приняты, — ответила она, — и благодарю тебя за комплимент.

Она подошла к двери, и оглянулась:

— Вам лучше поспешить, если вы не хотите опоздать к ужину, Мастер Элдридж.

Я схватил подушку, и метнул в неё, но она захлопнула дверь до того, как подушка до неё долетела. Никогда я не пойму женщин, но полагаю, что иметь одну из них в друзьях — не так уж плохо.

Я последний раз оглядел себя в зеркале. Перемена была изумительной. Из зеркала на меня смотрел высокий мужчина с тёмными волосами и резко контрастировавшими с ними голубыми глазами. Я всё ещё был немного долговязым, но дублет также многое делал, чтобы это скрадывать, и я вынужден был признать, что серое мне шло. В дверь постучались, и я обнаружил снаружи маленького мальчика.

— Коли сэр не против, время ужинать, Мастер Маркус сказал, что вы захотите знать.

Он был неряшливым юным мальчиком, где-то между восемью и десятью годами от роду. У него не хватало одного из передних зубов, что придавало эксцентричность его улыбке.

— Как тебя зовут, мальчик? — сказал я таким взрослым тоном, что я сам чуть было не поверил.

Его ответ прозвучал слегка шепеляво:

— Тимоти, сэр.

— Веди, Тимоти, — ответил я, и низко ему поклонился.

Почувствовав моё настроение, Тимоти приосанился, пока мы вышагивали по коридорам и холлам подобно великим лордам. По крайней мере пока мы не встретили по пути Герцогиню. Мы прекратили дурачиться, и я подмигнул Тимоти, когда тот уходил. Остаток пути я прошёл вместе с её светлостью, и в гораздо более серьёзном настроении.

К счастью, я неплохо знал планировку донжона, поэтому найти главный зал мне не составило труда. Я бы уселся за стол для слуг, где мне явно и было место, но Марк поймал меня при входе, и отвёл к высокому столу. Я чувствовал себя так, будто все в комнате глазели на меня, когда садился. Герцог восседал во главе стола, его леди-жена сидела на первом месте справа от него. Напротив неё расположились Лорд и Леди Торнбер, а я оказался рядом с ней, с Маркусом по левую руку от меня. Остальные дети герцога, Ариадна и Ро́ланд, сидели напротив меня, а Отец То́ннсдэйл, замковый капеллан, сидел в дальнем конце стола. Я впервые в жизни сидел за высоким столом, и чувствовал, что явно бросаюсь в глаза.

Разговор за ужином был тихим, и полностью вращался вокруг ожидаемого на следующий день приезда их гостей. К счастью, никто не ожидал от меня высказывания моего мнения, поскольку я в этом вопросе понимал весьма плохо. Однако я держал уши открытыми, и немало узнал. Судя по всему, события грядущей недели были в основном устроены для того, чтобы познакомить Маркуса и, в меньшей мере, его брата и сестру с другими аристократами их возраста. Учитывая то, что владения дворян-землевладельцев были разделены большими расстояниями, каждый дворянин устраивал подобные приёмы, чтобы позволить молодым пообщаться с равными себе. Надежда была на то, что это поможет им сформировать важные дружеские отношения, которые позже послужат им в их политической жизни, не говоря уже о возможности найти брачного партнёра. Ничего из этого прямо не говорили, конечно, но я быстро учусь, и сумел уловить недосказанное.

Всё шло хорошо, кончилась первая перемена блюд, суп, и я почти закончил со вторым, вкусным блюдом из рыбы с пастернаком, когда Отец Тоннсдэйл наклонился вперёд. Он разглагольствовал об отсутствии достоинств в некоторых из языческих религий, которых всё ещё придерживались некоторые дворянские дома, когда из его одеяния выскользнула на вид серебряная звезда. В отличие от прошлого раза, когда я её видел, она светилась мягким золотым светом. Удивлённый, я подавился, и закашлялся, когда мне в нос попал пастернак. Он был приправлен хреном, поэтому последовавшее жжение заставило мои глаза заслезиться, и я с трудом удержался от того, чтобы выплюнуть еду.

Марк стучал мне по спине, пока я брал себя в руки. Отец Тоннсдэйл обратился ко мне:

— С вами всё в порядке, Мастер Элдридж?

— Да, Отец, прошу прощения, ваше ожерелье застало меня врасплох. Раньше я никогда не замечал, что оно так светится.

Как только эти слова слетели с моих губ, я понял, что сболтнул лишнего.

— Как необычно! Я слышал, что некоторые люди могут видеть свет, даруемый нашей леди, но это — редкий дар. У вас, случайно, нету взора, Мастер Элдридж? — сказал он, пристально посмотрев на меня.

Тут заговорила Ариадна, младшая сестра Марка:

— Не глупите, Отец, мы уже не один год знакомы с Мортом, и он никогда не показывал никаких признаков того, что у него есть взор.

Герцогиня зыркнула на свою дочь за то, что та воспользовалась за столом моим прозвищем.

Марк встрял в разговор:

— Вообще-то я сам собирался спросить вас об этом, Отец Тоннсдэйл, на этой неделе Мордэкай начал видеть всякие вещи, вроде уордов замка.

Отлично, разболтал всем за высоким столом. По крайней мере, он не упомянул об инциденте с лошадью, но с другой стороны, я сомневался, что он хотел информировать своего отца о том, что чуть не потерял его драгоценную племенную кобылу.

— Сколько тебе лет, Мордэкай? — спросил меня священник.

— Шестнадцать, сэр, исполняется семнадцать в этом месяце, — ответил я.

— Интересно, в большинстве случаев взор проявляется где-то в возрасте двенадцати или тринадцати лет, не позже, во время бурного периода созревания. Дар сам по себе довольно редкий, но в тех нескольких джинах случаев, о которых я слышал, одарённые не были старше тринадцати.

— Уверен, это лишь временная фаза, Отец, — сказал я, жалея, что не могу сделаться невидимкой.

— Сомневаюсь. Тебе стоит подумать о карьере в Церкви. Дар, подобный твоему, очень ценится, и его использование на службе нашей Леди поможет позже избежать обвинений в ведьмовстве и чародействе.

Тут меня спасла герцогиня:

— Позвольте парню насладиться ужином, Отец. Вы совсем его напугали своими разговорами о ведьмовстве. Тема едва ли подходящая для вечерней трапезы.

Лорд Торнбер заворчал, соглашаясь с ней, и разговор за ужином постепенно переключился с меня в более удобное русло.

После этого всё прошло гладко. Когда начали подавать напитки после ужина, Марк тихо подал мне знак, что пора было уходить, поэтому мы извинились, и встали из-за стола.

— Мордэкай, — остановил меня Герцог, — пожалуйста, зайди ко мне утром. Я хотел бы обсудить с тобой некоторые вещи, прежде чем завтра прибудут гости.

— Конечно, ваша светлость, — с бесстрастным выражением лица поклонился я.

Я сумел пройти оставшееся до выхода из главного зала расстояние, не свалившись от сердечного приступа.

— Не волнуйся об этом, Морт, он просто хочет удостовериться, что тебе всё ясно насчёт твоей личины на этой неделе, — успокоил меня мой друг.

— Говори за себя, — ответил я, — он не мой отец, для меня он — великий и могучий Герцог Ланкастера.

Мы пошли в библиотеку.

Глава 3

Особо важным для работающих с эйсаром является полное понимание его взаимодействия с представителями рода человеческого. Соответственно, было описано и именовано несколько характеристик, чтобы это взаимодействие понять. Первая, и самая важная характеристика — «ёмкость», обозначающая количество эйсара, наличествующее или хранящееся в рассматриваемом человеке. Это количество не постоянно, и меняется от одного момента к другому, но никогда не превышает определённого предела. Этот предел очень разный у разных людей, но у большинства он весьма мал. Позвольте добавить, что все «живые» существа содержат какое-то количество эйсара, ибо иначе они были бы мёртвыми, и толика эйсара есть даже в трупах, хотя она и меньше на несколько порядков.

Еретик Маркус,
«О Природе Веры и Магии»

Я бывал здесь раньше, сперва — когда Марк взял на себя заботы по улучшению моего образования. Мои родители научили меня читать ещё в юности, но более тонкие науки геометрии и грамматики были вне их понимания. Я думаю, он поначалу тащил меня за собой для того, чтобы отвлечься от работы, которую ему задал его учитель, но со временем стало ясно, что у меня были истинные способности к языку и математике. Позже Герцогиня стала поощрять приглашение меня Марком, поскольку его успехи значительно улучшались при моём участии. В результате я был, наверное, самым образованным крестьянином, какой когда-либо жил в Ланкастере.

Тем не менее, библиотека Герцога была одной из лучших в королевстве, и мы оба не знали доподлинно всю широту и размах томов, хранившихся в ней. Мы по молодости просто стали перебирать названия и надеяться, что найдём что-то релевантное. Марк начал листать исторические хроники, надеясь найти какое-нибудь упоминание о прошлых волшебниках, а я зарылся в трактат о травах. У меня всегда была слабость к растениям. В конце концов я оторвался от книги, и снова начал поиски, когда Марк позвал меня к себе.

— Эй, Морт, я кое-что нашёл! — окликнул он. Находкой оказалась история университета в А́лбамарле, столице Лосайона. — Тут сказано, что при университете раньше был магический колледж, — сказал он.

— Он и сейчас там есть? — спросил я.

— Нет, судя по всему, была эпидемия, и пошли слухи, что волшебники имели к ней какое-то отношение, так что колледж был уничтожен разъярённой толпой. Похоже, что большую часть преподавательского состава сожгли на костре.

— Напомни мне ещё раз, почему у меня непременно должно быть желание стать волшебником?

— Потому что это ужасно впечатляет! Их сейчас осталось очень мало, да и как я ещё найду магического советника, когда стану герцогом?

Он одарил меня одной из своих знаменито очаровательных улыбок.

— У твоего отца нету «магического» советника, — ответил я.

— Только потому, что их больше нигде не сыскать. Но у моего деда такой советник был. О, смотри! Ты вообще не волшебник! — сказал он, приковав к себе моё внимание. — Тут написано, что ты — маг.

— А какая разница?

— Любой, у кого есть достаточно латентных способностей — маг, а волшебник — это маг, получивший образование и научившийся правильно применять свои способности.

Я засмеялся:

— Так я — невежда! Мы это и так знали.

Мы пробежались по оставшейся части книги, но не нашли там ничего о судьбе волшебников, выживших в сожжении колледжа.

— Давай искать дальше, я знаю, что Ве́стриус держал где-то здесь какие-то книги, — сказал Марк.

— Вестриус? — спросил я.

— Ручной волшебник деда, — ответил Марк.

Я стал медленно обходить стеллажи, когда заметил что-то странное — в задней части, в углу, рядом с одним из деревянных стеллажей был мягко светящийся символ.

— Эй, зацени это, — позвал я.

Затем я протянул руку, чтобы коснуться его. Миг спустя я обнаружил, что сижу за столом для чтения в парадной комнате библиотеки. Марк странно на меня посмотрел.

— Да что за хрень с тобой творится? — сказал он.

— Что?

Он раздражённо продолжил:

— Минуту назад ты позвал меня в ту боковую комнату, где хранятся учебники по грамматике, а потом просто вышел, и сел здесь, ни словом ничего не объяснив — вот что!

— Правда?

Дезориентация стала моим постоянным спутником за эти несколько дней.

— Легенды о рассеянных волшебниках становятся всё правдивее с каждым днём, — ответил он. — Давай пойдём посмотрим, что ты забыл, профессор тупица.

Мы встали, и пошли в маленькую боковую комнату, откуда, по его словам, я его позвал.

Поискав несколько минут, я снова заметил светящуюся руну:

— Привет, а это что?

Я снова протянул руку, чтобы коснуться её. Миг спустя я обнаружил, что снова сижу за столом для чтения. Марк с задумчивым видом сидел напротив меня.

— Начну с того, что скажу вот что: ты никогда не сможешь стать магом или кем-то ещё, если будешь постоянно трогать незнакомые уорды, — сказал он.

— Разве мы не были здесь совсем недавно? — осведомился я.

— Вот он, тот великий разум, завоевавший моё уважение. С возвращением, Мордэкай, повелитель очевидного!

Сарказм не входил в число его более привлекательных черт. Да, если подумать, и моих тоже. Он быстро объяснил, что случилось, поэтому мы пошли обратно, чтобы посмотреть ещё раз.

На этот раз я не стал трогать руну.

— Ты её видишь? — спросил я его.

— Нет.

— Попробуй коснуться её, и посмотрим, что случится, — предложил я.

— Ни за что, вдруг я забуду что-то важное!

— Например?

— Например — первый раз, когда я спал с женщиной! — ответил Марк.

— Какого хрена? Когда это ты успел? Ты что, больше не девственник? — ошарашенно спросил я.

— А ты — всё ещё девственник? — спросил он, выгнув брови.

— Заткнись, давай вернёмся к нашим делам.

Я уставился на руну, пока он тихо смеялся у меня за спиной. Наконец я попробовал что-то другое. Вытянув руку, я поднёс её к руне, не касаясь её. По мере того, как рука приближалась к свечению, я ощущал нарастающее давление у себя в голове. «Забудь» — послышался мне шепоток, но я держался. Глубоко вдохнув, я попытался создать давление, похожее на то, которое ощущал, но направленное вовне, обратно в руну. Несколько долгих мгновений я ощущал, как напряжение нарастало, не только в моём разуме, но и в воздухе вокруг меня, а потом мир взорвался.

Я обнаружил, что лежу на спине, а Марк высится надо мной с ломиком в руках.

— Ты либо самый глупый, либо самый удачливый ублюдок из всех, кого я когда-либо знал, — сказал он.

Я сел, и посмотрел на место, где был символ. Он явно исчез, вместо него на стене появилась подпалина.

— Откуда у тебя ломик?

— Я сходил за ним до того, как выяснил, что ты пытаешься взорвать сам себя. Помоги, тут железное кольцо за тем местом, где была та магическая фиговина.

Назад Дальше