Леоран, на секунду прикрыв глаза, чуть иронично улыбнулся в ответ на мои слова:
– Что же, будь по-твоему. Надеюсь, что ты и впрямь силен в самоконтроле, Деметрий. Спасибо, что согласился помочь. А теперь, пожалуйста, иди, хорошо? Я очень устал сегодня. Я доставлю документы, как только они будут готовы.
Уже выходя за дверь, я обернулся. Лео все также сидел на столе, опустив руки на колени. Чувство жалости и удивительного единства с этим невероятным существом захлестнуло с головой. Почуяв мой взгляд, парень кивнул мне и тихо произнес:
– Очень много дорог ведут к фееричному финалу, Деметрий. Но среди них нет верной. Есть только твоя и чужие. Не ошибись, прошу тебя. Иначе игра будет проиграна.
Дверь за моей спиной мягко захлопнулась…
…
…То, что моя интуиция в очередной раз меня не подвела, я осознал лишь когда Рокассиодрия, преодолевшая Драконью пасть и выбравшаяся из шторма, неведомо почему никогда не прекращающегося внутри этого жуткого ущелья, вышла наконец в нейтральные воды. Измотанная команда еле таскала ноги, механически продолжая делать свою работу и даже боцман, лениво покрикивающий на выжатых, как лимоны, людей, не выглядел даже вполовину так грозно, как всегда.
Я отошел от штурвала, уступая место рулевому и потянулся, разминая затекшие мышцы – дикая пляска штормящего моря, казалось, вывернула наизнанку все кости. Дриан, высокий, подтянутый оборотень-асахину с холодным взглядом и полностью седой, невзирая на молодость, бережно принял управление, чуть сжал зубы, когда укололо в пальцы сотнями тонких игл и прикрыл глаза, проникая в системы управления кораблем. Судно вздрогнуло всем своим массивным телом и словно вздохнуло, подчиняясь новым рукам.
Облокотившись о перила мостика, я окинул взглядом палубу. Носятся мои ребята, стараются, ухаживают за измученным кораблем, приводят в порядок снасти, скидывают за борт непонятно откуда взявшиеся куски кораллов, пучки водорослей и огромные раковины моллюсков, вполголоса переговариваются. Странная традиция на Рокассиодрии возникла – выйдя из шторма, первые минуты не говорить громко. Словно опасались мы, что разгневается вновь морской Бог и вели себя тихо, стараясь не побеспокоить звенящую тишину вокруг.
Поднял голову ближайший ко мне матрос – огненно-рыжий Фрай с раскосыми, нагловатыми, невозможно-синими глазами и, улыбаясь во все свои клыки, завопил:
– Капитан на мостике!
Он выпрямился первым, приложив руку к груди. И сразу зашевелились, зашумели остальные, приветствуя своего капитана. Не удержавшись от шутки, я закрыл уши ладонями, притворно морщась, а затем коротким кивком поприветствовал команду.
Ребята вновь загомонили и тут же смолкли, ожидая моих слов. Я не торопился, разглядывая их и чувствуя, как тепло становится внутри – загорелые, усталые, но улыбчиво-искристые, как солнце, они искренне радовались мне и гордились мной, и это раз за разом подкупало лучше золота:
– Вы все постарались сегодня, парни! Без достойной награды не останется никто, но! С получением этой награды придется повременить – впереди у нас сложный, почти ювелирный маневр. Нам необходимо зайти в бухту «Два Серпа» острова Мельсири и филонить там ну никак не выйдет, очень нестабильный рельеф, на риф напороться – раз плюнуть. Я понятно выражаюсь?
Команда переглянулась, едва заметно хмурясь, но ответ пришел единодушный и четкий:
– Да, капитан!
– Есть, капитан, – раздалось и сзади, едва слышным, усталым голосом, почти потонувшим в гвалте остальных, но именно этот звук заставил меня резко развернуться на сто восемьдесят градусов.
Выглянувший из рубки штурман устало прислонился к дверному косяку, чуть улыбаясь мне уголками губ. Волосы, собранные в высокий хвост, оттягивали кожу на висках, делая и без того большие глаза просто бездонными. На фоне мощной фигуры рулевого, каменным истуканом замершего у штурвала, Ниар выглядел просто узником тюрьмы Ниадор – Каменная Роза, самой жуткой из тюрем Империи. Я в очередной раз почувствовал, как дернулось что-то внутри и ноги сами понесли меня навстречу.
Виниар отпустил дверной косяк и, почтительно склонив на мгновение голову, шагнул обратно в рубку:
– Я отсмотрел маршрут, капитан. Эта бухта – настоящее проклятие, честное слово. Зачем ее вообще там расположили? Тут настоящим профи надо быть, чтобы проскочить в «золотой» канал, там рифы с двух сторон. Полный дурдом! Вот, смотри! – он легким движением тонких пальцев активировал пульт и на вогнутом, трехмерном мониторе заплясали нервные диаграммы и замелькали цифры выскакивающих одного за другим окошек консолей и программ. Ниар, каким-то чудом фиксирующий весь поток сыпавшейся на него информации, быстро набрал что-то в одной консоли, в другой, вставил в едва заметный на панели разъем именную чип-карту и на экране развернулось трехмерное изображение бухты, как над, так и под водой.
Я еще раз всмотрелся в проступающие под тонкой кожей рубашки позвонки, в тонкие, почти хрустальные черты лица, темные круги под запавшими глазами и усмехнулся – мальчишка совсем забывает про еду и сон, если находится в рубке. Давно это у него, еще с первого шторма, когда не уследил Ниар за стабилизаторами и мы едва не перевернулись, взяв крен на большой волне. Вот и повелось с тех пор – на сто раз он свою машинки и циферки проверит, а все равно не выйдет из-за приборов, пока не успокоится за бортом вода, хоть на сутки мы в шторм попадем, хоть на двое. А силы, что естественно, тянет из эльфийских своих корней, которые, какими бы сильными не были, кушают, в итоге, его самого, превращая едва ли не в мумию. Но сегодня он самого себя превзошел, кажется…
Штурман вгляделся в очередную диаграмму и приблизил один из участков. Сдвинул брови и оглянулся на меня:
– Вот, погляди… – он покачал головой и прыснул со смеху, – Не на меня гляди, Дэм! На карту!
Я усмехнулся в ответ и, с трудом оторвав парня от компьютера, притянул к себе:
– Тихо, успокойся уже, паранойик! Иди сюда… Да не дергайся ты, чудо, самому же легче будет, – да, силен он, верный друг и помощник капитана, в огонь и воду за мной полезет, но вот благодарность принимать не умеет совершенно, как и помощь. Вот и сейчас, напрягся в моих руках, как будто защищаясь, и ждет, когда я ослаблю хватку, чтобы тут же, привычно вырваться из объятий и отскочить подальше.
На секунду прикрыв глаза, я подавил очередную попытку штурманского саботажа и, сделав медленный выдох, осторожно позвал:
– Джаррхи, отзовись! – и едва не задохнулся, чувствуя, как разбегается по венам обжигающая лава Силы.
Она ответила почти сразу, зазвенел, раскатился внутри тихий голос:
– Я ссссдессь, Хоссссяин! Сссшшшто прикашшшешь? – и новая волна, обжигая кожу, мчится от сердца к кончикам пальцев, и нестерпимо горячо становится под ребрами.
Я крепче прижал к себе успокоившегося Виниара и едва слышно прошептал заклинание, морщась от нестерпимого, опаляющего губы, жара. Глаза штурмана вспыхнули, он обхватил меня руками за пояс и вскинулся, ловя мой взгляд:
– Дэм, не надо! Я в порядке, не буди Ее, брат! Это опять плохо закончится! Капитан! Слышишь меня? Эй! – я смотрел на него сквозь огненные блики и чувствовал, как улыбаюсь. Секунда, другая, и, чувствуя, как наполняет мои вены первородная Сила, я поймал опустошенные каналы Ниара, рывками вливая в него энергию.
Друг рванулся было в сторону, но железная хватка, которую я и не думал ослаблять, не дала ему завершить маневр. А Сила уже рвалась внутрь измученного тела парня, наполняя его жизнью, очищая и, вскоре, перестав сопротивляться, Ниар сам поднял ладони навстречу, пропуская потоки Магии к сердцу и открываясь. От неожиданно доверчивого жеста перехватило дыхание, и я сдался на милость Огня, понимая, что не могу, да и не желаю бороться с его потоками. Да, брат Виниар, потом ты будешь долго злиться и держаться подальше, но сейчас именно такая помощь придется, кстати, и тебе и мне, заменив тысячи слов благодарности. Время есть, штурман, на карту взглянуть я еще успею!
POV Д.Фаанмико. Часть 2
Тихий стук, царапанье досок причала о подставленный судном борт. Муравьями носятся по палубе мои ребята, помогая Рокассиодрии спокойно встать на заслуженный отдых. Опасные рифовые валы бухты «Два Серпа» остались позади и бешеный пульс работы команды постепенно сходил на нет, возвращаясь в привычное русло. Коротко зашипела рация на ремне у Боцмана и что-то несколько раз повторила голосом Ниара. Я мягко огладил теплое дерево штурвала и обернулся на рубку – вредина-штурман не вылезал оттуда уже довольно давно, держа с нами связь через рацию и крошечные сенсоры, расположенные у меня и Боца на запястьях вместо часов. Я в очередной раз поднес светящийся прямоугольник к глазам – мы успели прийти раньше. Это хорошо, значит есть шанс добраться до города и переговорить с глазу на глаз с герцогским внучком – полагаю, ему есть, что рассказать мне по поводу знаний его деда. Пещера Халладор, место встреч местных властей с морскими королями, все еще не была завалена и надежда на то, что там сохранилась копия флага Братства у меня была немаленькой.
С тихим шелестом, тенью слетела с мачты Элоиз, мягко выпрямилась, откидывая назад огненные пряди. Я улыбнулся – старпом на палубе была большой редкостью, предпочитая все время проводить в «вороньем гнезде», подальше от людей и поближе к родному и, увы, недоступному для ее драконьей души небу.
Я поманил ее к себе, и она молниеносно выполнила команду, замерев рядом неподвижной статуей:
– Штурмана на палубу, расставить вахтенных, команде отбой на пару часов, мне необходимо покинуть корабль на некоторое время. Если наш гость прибудет раньше – спустите трап и проводите в мою каюту, руна-ключ есть у Ниара. А его я сейчас выманю из укрытия, – и, проигнорировав озорную усмешку старпома, рявкнул в рацию, сдерживая рвущийся наружу хохот, – Терр штурман, на палубу бегом марш! Долго ждать буду?
В рубке что-то с грохотом упало и разбилось, раздалось сдавленное «Твою мать!» и дверь распахнулась. Ниар вылетел наружу, как ошпаренный. Волосы из всегда аккуратно собранного хвоста выбились и игривыми волнами обрамляли лицо, рубашка расстегнута, чернота зрачка заполонила радужку, придавая бедолаге совсем уж ошалелый вид. Он с шумом захлопнул дверь и промчался мимо нас на палубу, как смерч, едва не слетев с лестницы вниз головой. Мы с Элоиз переглянулись и расхохотались, торопливо спускаясь следом.
– Что произошло? Капитан кричал, как резаный! – налетел на Боцмана Ниар и тот растерянно остановился, недоуменно хмурясь и явно не понимая, чего от него хочет штурман. Виниар, ошалело встряхнул головой и отстранился от мужчины, выпуская его локоть. Обвел взглядом палубу, снующих туда-сюда матросов и, наконец, встретился со мной глазами. Элоиз, до этого из последних сил державшая лицо, негромко прыснула в кулак. Боцман ухмыльнулся и, фыркнув, одними губами проговорил: «Ясно, кэп развлекается». Еще пару секунд наблюдал за разворачивающейся сценой, после чего отошел от нас, тут же накинувшись на двоих ребят, старательно волокущих какой-то громоздкий сверток к носу корабля.
Ниар молча поднял бровь и подошел ко мне, остановившись на порядочном расстоянии. Всегда искристые и веселые, изумрудные радужки словно напитались болотной зеленью и застыли, став тусклыми и пустыми. Злится, чудик, сильно злится с того самого момента, как сбежал от меня после разделения Силы в его рубке. Никогда он себя простить сразу не может. Дурак…
– Я ухожу. Ненадолго, буквально часа на три – четыре. Распоряжения у старпома есть, за капитана – ты. Все понятно? – глаза штурмана сперва слегка округлились, затем он согласно моргнул, – Гостя, если что, встретить по всем правилам. Хорошо?
– Есть, капитан! – негромко отозвался он и, на секунду задержав на мне пристальный взгляд, стремительно зашагал прочь, о чем-то отрывисто спрашивая Элоиз, как тень, следующую за ним. Я кивнул своим мыслям и прикрыл глаза, вытягивая на поверхность крылатого брата. Пора…
Джаррхи позвала меня, когда день клонился к закату. Переговоры с молодым герцогом прошли крайне и крайне успешно, путешествие в заветную Пещеру – тоже, поэтому оставшееся время я потратил на исследование Паучьих лабиринтов и едва удрал от крупной стаи обитателей этих загадочных мест, возжелавших-таки разорвать меня на пару десятков капитанов поменьше.
И именно в момент, когда я, оставляя за спиной десятки визжащих, ярко полыхающих факелов, мчался к выходу из смертельной ловушки, в груди стало горячо, а уши пронзил знакомый шепот:
– Он сссдессссь, Хоссссяин! Воссссвращайсссся!
В ущелье, ведущем в бухту, мимо меня промчалась, едва не переворачиваясь, невысокая повозка-кименай. От возницы настолько явно веяло страхом, что я немного испугался сам и почти побежал вперед, к кораблю, который, мягко пружиня на волнах, негромко рассказывал невидимому пока слушателю свои нехитрые, деревянные истории. Я вслушался – девочка была спокойна и дружелюбна, словно встретила старого друга. Вновь прибывший ей явно нравился.
Парнишка стоял почти на краю причала, не двигаясь и с явным удовольствием разглядывая Рокассиодрию. Ветер трепал спутанные темные кудри, спускавшиеся ниже плеч, развевал полы простого, но ладно скроенного камзола. Темные, мягкие штаны и высокие сапоги подчеркивали стройные ноги. Невзирая на невысокий рост и узкие плечи, паренек был весьма неплохо сложен и я, черт возьми, не мог этого не оценить. Однако на фоне мощной громады корабля эта подтянутая фигурка казалась хрупкой, словно бы детской и внутри проснулись, и зашевелились давно забытые струны.
Когда – то все это уже было. И мягко ластящийся к причалу борт Рокассиодрии, и солнце, нагревающее темную древесину и тонкий силуэт, с интересом и трепетом вглядывающийся в очертания сказочного судна. Только вот волосы, густой волной покрывающие хрупкие плечи тогда были русыми, нежно отливающими лунным серебром. Как же давно это было, однако. Как давно.
Парнишка тем временем, опасливо оглянувшись и так и не заметив меня, сделал еще один шаг вперед, едва не свалившись в воду. Осторожно протянул руку к теплому дереву, словно желая погладить. Джаррхи весело зашипела и корабль качнулся, отстраняясь от протянутой руки. Юноша опустил руку и рассмеялся, откровенно любуясь судном. Я хмыкнул – смех у паренька был чудесный: звонкий, переливчатый, словно журчание ручья или звон стекла – и не удержавшись, окликнул его:
– Нравится?
Мальчишка оторопел на мгновение и, шарахнувшись прочь, едва окончательно не улетел с причала в воду. Резко развернулся, вытаращившись на меня во все глаза и замер, как вкопанный. Ого, да он местный, кажется! По-южному чуть приподнятые к вискам теплые глаза, цвета растопленного шоколада, высокие скулы, чуть впалые щеки и тонкие губы. Морщинки в уголках век, словно паренек часто улыбается. Совсем еще молоденький, даже тридцати нет, это точно. Явно не человеческой расы или полукровка, судя по высокой постановке головы и слегка заостренным ушам. Но и не хищник, точно – своих я чую за версту.
Внимательно наблюдая за напуганным парнем, я приблизился, вглядываясь в ауру, окружавшую его плотным щитом, и не смог сдержать улыбку. На пути, который мне удалось пройти за все эти годы, было крайне мало настоящего и честного, настолько мало, что я действительно начал забывать, как оно выглядит и оттого сейчас мне почти невозможно было поверить в увиденное. Аура мальчишки буквально светилась золотом, ярким вихрем, разбрызгивая вокруг сотни солнечных искр! Он был чист, как новорожденный младенец, он любил и доверял миру и искренне восхищался моим кораблем. А еще, почему-то, панически боялся меня самого… Странный ребенок!