Зато от вида станции у меня захватывает дух.
В ней гораздо больше модулей, чем я успел построить; я начинаю считать и сбиваюсь, потому что мы маневрируем и облетаем станцию с другого бока. Однако это неважно; из сопроводительной документации я знаю, что их двадцать один.
Двадцать один — не такое большое число, когда думаешь о нем в отрыве от всего. Однако когда ты видишь готовую станцию, в которой двадцать одна часть, каждая размером с небольшой астероид, ты понимаешь, что цифра эта на самом деле впечатляет. Структура, которая получилась в результате, громадна. Она крутится на орбите как гигантский разноцветный волчок, великолепная елочная игрушка. И словно искры от бенгальского огня, слетаются к ее докам космические корабли.
Да, именно к докам, потому что у этого «Узла» не один причал, а пять штук, причем только два из них предназначены для приема пассажирских и грузовых кораблей дальнего следования. Основные три — технические. Их используют мелкие ремонтные и каботажные суда, которые летают от самой станции к ближайшему поселению на астероидах; там добывают воду и некоторые другие минералы, без которых на станции не обойтись.
Еще вокруг станции постоянно ловкими паучками шныряют мелкие кораблики технического обслуживания. Они нужны потому, что в реальности не существует крошечных фабрикаторов, способных в мгновение ока собрать целый модуль, если подогнать им нужные материалы. Здесь строительство занимает больше времени и логистика его сложнее, да и поддержание построенного в порядке не происходит «автоматически».
Уже одного этого хватило бы, чтобы обеспечить мне превентивную головную боль, а ведь есть же еще и…
— А где блокадные корабли ацетиков и тораи? — спрашиваю я.
— Отсюда мы их не увиди, они далеко, — отвечает Абдуркан. — Хотя разнести им нас оттуда — легче легкого… Но не бойся, у меня постоянный пропуск! Я тебе рассказывал уже, как однажды помог одному старому и важному тораи отыскать пропавшую у него жемчужину? Ребята очень ценят свои цацки!
— Нет, не рассказывал, — говорю я.
У Абдуркана Рахмана припасено столько историй, что хватило бы не на двадцать шесть, а на шестьдесят две книги. Жаль, по его словам, он не может записать большую часть из них, а то это будет чревато неприятностями как для него самого, так и для героев его рассказов. Ну чисто доктор Ватсон при Шерлоке Холмсе.
Он начинает рассказывать мне этот случай. Говорит красноречиво, интересно, но частенько сбиваясь на отступления об обычаях тораи — тоже вещь довольно полезная, потому что, естественно, в полученных мною сопроводительных материалах отображено далеко не все. В частности, постоянно толсто намекает на свой роман с какой-то представительницей этой расы, чем, пожалуй, шокировал бы меня, если бы я поверил его намекам (ну ладно, сам Абдуркан может быть просто оригиналом, но что гигантская кальмариха в нем нашла?).
Я разрываюсь между тем, чтобы слушать его, и между тем, чтобы наблюдать за нашей стыковкой. Вторая моя космическая швартовка! Причем первую, на «Федерации», я не видел. А тут обзор — гляди не хочу, Абдуркан опять превратил все стены в экраны.
Я к этому успел уже привыкнуть во время путешествия, иначе бы мне было не по себе ощущение, словно тебя выбросили в космос без скафандра.
Мы уже совсем на подлете — станция занимает половину передней полусферы — когда с Абдурканом связываются.
— Борт 867 «Абгилон», вас вызывает станция «Узел», — говорит незнакомый голос.
Абдуркан вызывает изображение на экран.
И на нем не кто-нибудь, а Нирс Раал, мой заместитель по хозяйственной части.
Нет, я знаю, что его персонаж был сделан с реального прототипа — одного из энтузиастов, который работал на станции с самого ее запуска. Даже знаю, что Превосходные действительно выглядят и ведут себя примерно так, как было написано в сценарии, наши сценаристы почти и не наврали… ну или так я решил, прочтя их описание. И все равно увидеть его здесь — шок.
При этом он выглядит совсем не так, как в игре. То есть узнать можно, недаром же я сразу не усомнился, что это он: синяя кожа, круто закрученные рога, синие волосы с красным отливом… Но вот в остальном — ничего общего! Он совершенно не похож на того себя, как его изобразили!
Черты лица по-прежнему очень правильные, а следовательно, и красивые (насколько я понимаю в мужской красоте) — неудивительно для расы, которая практикует евгенику на планетарном уровне. Но если прежний Нирс напоминал этакого голливудовского красавца, то нынешний похож, как ни странно, на типичного «хорошего парня» из советского кинематографа годов этак пятидесятых-шестидесятых.
— Господин Рахман, у вас на борту наш капитан? — спрашивает Нирс. — Все ли в порядке?
Голос тоже не тот. Он показался мне незнакомым, когда первый раз прозвучал по системе ближней связи, и в этот раз тоже кажется таковым. Это по-прежнему звучный и красивый голос, но ниже. Прежний — игровой — Нирс разговаривал тенором. Этот — баритоном.
— Да, все в порядке, — говорит Абдуркан. — Да вот же он, позади меня. Не узнали?
Нирс чуть меняется в лице, но тут же берет себя в руки. Я соображаю, что наше удивление взаимное. Понятия не имею, как изобразили мой аватар для обитателей станции, может быть, и вовсе не похоже на то, как я выгляжу на самом деле. Или похоже очень условно.
Да и в любом случае, картинка непременно отличается от живого человека. Недаром полицейских, охранников и шпионов специально учат опознавать людей по фотографиям.
— Капитан Старостин! — говорит он. — Этот недостойный рад приветствовать вас на станции!
Как ни странно, моя первая мысль: ну вот, опять он переигрывает. И следующая — да нет, не переигрывает, он и в самом деле привык так говорить. Соблюдает собственный этикет.
— Взаимно, — отвечаю я. — В смысле, рад наконец-то попасть сюда.
— Боюсь, — продолжает Нирс Раал, — я не в состоянии обеспечить вам торжественную встречу. Вам придется приступить к исполнению своих обязанностей немедленно!
— В чем дело? — даже удивительно, как легко мне включиться в рабочий модус операнди.
— Тораи только что открыли огонь по одному и малых истребителей ацетиков, — мрачно говорит мой заместитель. — С этим нужно срочно что-то делать.
Глава 4 (без правок)
Встречают меня без всякой помпы. «Огурец» Абдуркана залетает в шлюз — не в центральный коммерческий, а в один из технических — и мы выходим из надоевших за две недели голубых внутренностей корабля в коридор станции.
И вот тут меня ждут первые сюрпризы.
Как были отрисованы коридоры «Узла» в игре? Ну, они там имелись — и это, в общем-то, все, что о них можно сказать. Они напоминали разом и интерьеры кораблей из «Звездного пути», и стандартные земные интерьеры каких-нибудь высокотехнологичных корпораций — гладкие, белые и хромированные, с прямоугольными лампами дневного света в стыках потолка. В общем, эстетика Эппл как она есть.
На деле оказывается не то.
В тоннеле, куда мы сходим, стены мозаичные, пестрые, и каждый кусочек мозаики будто светится изнутри. А может, и не будто, может быть, действительно так много светодиодов. В результате по лицу и длинной фигуре моего попутчика, и без того пестрой, бегают разноцветные блики. Такие же блики расцвечивают светло-серую форму встречающих — Нирса Раала, Вергааса (а кем еще может быть соплеменник Абдуркана) и… Бриа?
Увы, по всей видимости это действительно она. С дрожью вспоминаю, что первый раз не опознал ее расу, потому что в справочной информации к статье о талесианках было приложено изображение чего-то, напоминающего энта. И вот это самое как раз сейчас и стоит передо мной. Ростом оно невелико, примерно как обычная человеческая женщина — может быть, на голову ниже меня. Зато все изломанное, кожа выглядит высохшей и деревянистой, глаза на голом черепе смотрят из глубоких впадин. При этом существо куда более человекообразное, чем, скажем, Грут или энты Питера Джексона, и куда более похоже на женщину, поэтому эффект такой, что она до смерти истощена и больна какой-то жуткой кожной болезнью. В общем, страшноватый эффект.
Ну и одета не в ставший мне привычным желто-оранжевый «национальный костюм», а в стандартную форму.
— Капитан, — говорит мне Нирс, — рад вас видеть. Вы узнали остальных? Я видел, как нас изобразили в игре, не очень похоже. Это Бриа из клана Золотого пятилепесткового созвездия.
— Рада вас видеть, капитан, — то ли древообразное, то ли до крайности больное существо протягивает мне руку. — Я правильно понимаю, по земным обычаям сейчас уместно рукопожатие?
Тон у нее приветливый и дружелюбный, но не более. И слава богу; не знаю, как бы я пережил, стань она со мной сейчас флиртовать.
То есть… не знаю, я всегда был сторонником мнения, что внешность в женщине не так уж важна. Я ведь и сам не красавец, с чего бы мне рассчитывать на фотомодель. Но при этом мне бы хотелось, чтобы внешность у женщины все же была. Как таковая. Одно дело — несколько лишних килограммов или маленькая грудь. Другое дело — вот это вот.
— Абсолютно правильно, — напряженно улыбаюсь я. А на самом деле изо всех сил пытаюсь подавить бурю противоречивых эмоций.
— Миа приносит извинения, что не могла сразу с вами встретится, — вдруг говорит Бриа. — Но сами понимаете, ей, как моему помощнику по дипломатической работе, приходится сейчас особенно тяжело.
— Миа? — я слегка ошарашен. — А вы… вы разве не мой зам по дипломатическим отношениям?
— Нет, — она качает головой. — Я — ваш зам по юридическим вопросам и всему, что с ними связано. Она — мой помощник по дипломатической части… впрочем, иерархически мы с ней практически равны, просто было удобнее провести ее по моему ведомству. Если хотите, как-нибудь потом вам расскажу, почему. В вашем игровом тренажере наши с ней роли объединили. Через аватар «Бриа» мы общались с вами обе.
И тут я понимаю, что нужно было тщательнее ознакомиться с судовой ролью, не ограничиваясь только моими замами и начальниками служб. Немедленно даю себе слово обязательно это сделать в самое ближайшее время, как только будет свободная минутка.
А еще вспоминаю, откуда мне знакомо имя «Миа». Миа из Алого листа или что-то подобное — так звали талесианку, менеджера того самого салона, которая проросла! И нам пришлось целую секцию станции из-за нее вырезать, и параллельную систему контроля с помощью Нор-Е потом делать… Она еще в итоге оказалась региональным координатором мафии, на это была завязана сюжетная ветка Цуйшели и Вергааса.
Только не говорите мне, что по-настоящему эта Миа — на самом деле та, кого я знаю под именем «Бриа»… ну, частично.
Вообще ничего не говорите. Это все нужно очень сильно переварить.
— Ясно… — бормочу я. — Понятно.
— А с вами мы знакомы в другом качестве, — широко улыбается мне Вергаас.
— Погодите, так вы тоже были в игре? — спрашиваю я.
Я был уверен, что мой мафиозный контакт отыгрывал непись!
— В смысле, вы с моим аватаром знакомы, я для него одолжил свою базу реакций и топонимику лица, — поясняет мой шеф СБ. — Глава организованной преступности — это сложный типаж, его искин просто так отыграть не мог. Поэтому я на него сильнее похож, чем остальные на свои игровые версии. Придется вам привыкать теперь, что я не преступник, а полицейский, — и он оскалился сильнее, от чего его рожа стала еще более уголовной.
— Все это хорошо, — снова встревает Бриа, — но время, время. Господин Рахман, большое вам спасибо за помощь. Плата будет передана, как условлено.
— Одно удовольствие — побывать в новом месте и подкинуть интересного пассажира, — чуть склоняет голову в ответ Абдуркан.
— У вас есть вещи? — обращается ко мне Вергаас. — Давайте мне, мои ребята доставят в вашу каюту. А сами шагайте с Нирсом и Бриа, у них для вас ой как много работы.
Думаю, что, наверное, вся раса сугирру отличается избыточной фамильярностью. Но если у Абдуркана это фамильрность любопытного щенка (ну ладно, скажем так, молодой собаки), то у Вергааса манеры автослесаря дяди Коли.
И тут у меня из-за пазухи высовывает морду Белкин. Он до сих пор стеснялся — незнакомый разноцветный свет его сбивал. А поскольку одет я в бесформенном свитере, его было особенно не видно.
Гоголь про такое писал «немая сцена».
— Ого, — говорит Вергаас, — нас предупреждали, конечно…
— Это временная мера, — перебиваю его я. — Постепенно я начну выгуливать его на шлейке, а остальное время он будет проводить у меня в каюте. Никакого риска для безопасности.
Шлейка у меня уже имеется: изготовил на борту у Абдуркана из подручных средств. А сейчас Белкин пристегнут ко мне специальной сбруей, что-то вроде детской переноски; эту уже мне хватило ума захватить с Земли. Нужно было, конечно, раньше об этом подумать, еще на Земле. Но я как-то был больше обеспокоен вопросами о том, как перевозить Белкина и чем его кормить… В общем, переноску взял, корм взял, аптечку с ветеринарными препаратами — взял (вещи Белкина занимают большую часть моего багажа), а о шлейке не подумал.
— Да ладно, — отвечает сугирру, — че там риск, обеспечим! Вы гляньте, какой зверь знатный! На абсурраха похож!
— Да, похож, — говорит Нирс. — Но нам правда некогда. Капитан, насколько я помню по игре, зверь не будет сопротивляться, если вы его понесете? Тогда берите и пойдемте быстрее!
Сколько раз замечал по жизни: чем больше кто-то кого-то торопит, что нужно быстрее и времени совсем нет, тем медленнее делаются дела. Но тут мы наконец-то все же сдвинулись с места.
Никакого капитанского самоката в реальности нет, да на нем бы вся наша дружная компания не поместилась бы — даже с учетом того, что Абдуркан уже вернулся на свой корабль, а Вергаас усвистел куда-то с моми вещами. Зато за поворотом коридора, там, где он расширяется, нас ждет небольшой электромобиль.
Вот он сделан максимально утилитарно — просто платформа с шестью пластмассовыми креслами на нем. Этакий разожравшийся гольф-карт. И едет тоже примерно со скоростью гольф-карта — довольно неспешно.
Не успеваю я полюбоваться мозаичными стенами, как мы выезжаем в другую часть станции. Про первый коридор успеваю отметить только то, что мозаика украшает стены не просто так, а складывается в узор — не орнамент, а именно узор, рассказывающий какой-то сюжет — и что действующими лицами в узоре выступают стилизованные тараканы. Этого достаточно, чтобы догадаться, что к декору здесь приложили конечности сарги.
Зато большой коридор, куда мы выворачиваем почти сразу, поражает чуть ли не дворцовым великолепием. Под потолком тут — единственная привычная мне деталь — тянутся густой порослью лианы омикра, однако периодически этот густой полог разрывают отверстия, через которые на пол коридора падают столбы яркого, почти дневного света. Когда мы проезжаем через один такой столп, я поднимаю глаза вверх и вижу огромную многоярусную люстру, которая сделала бы честь иному банкетному залу.
Стены здесь облицованы не мозаикой, а панелями «под малахит» — нет, серьезно, эти зеленые разводы очень характерны. Хотя чему я удивляюсь? Малахит ведь как-то связан с залежами меди (насколько я помню по сказам Бажова); наверняка на других планетах она тоже есть.
В общем, в итоге впечатление такое, будто мы идем по лесу, в туннеле из ветвей. Здесь даже пахнет как в лесу: зеленью и влагой. Вот только ароматы лоз омикра незнакомые, слишком сладкие, что ли, для земного леса…
Прохожих в коридоре мало, но никто из них не похож на то, что было отрисовано в игре. Или все-таки похож? Я узнаю еще одну талесианку энтообразного вида — вот она таки одета в национальное «сари», — пару Превосходных, одинокого преи, шагающего с крайне независимым видом… он меньше напоминает диснеевского зайца, чем мне привычно, но все же вполне узнаваем. Остальных мне не удается соотнести ни с чем знакомым. Должно быть, я просто устал и выдохся — голова идет кругом от впечатлений. А мне ведь еще ею работать!
Вдруг меня до дрожи пронзает ощущение нереальности всего.
Потому что не может, просто не может это происходить со мной! Не может быть, чтобы я, Андрей Старостин, повар, ни дня не проработавший по специальности, админ-недоучка, посредственный тестировщик в самом деле оказался главным должностным лицом на огромной космической станции в сотнях световых лет от Земли и Солнца!