Вся эта внутренняя выволочка продолжается меньше секунды. Почти без перерыва я продолжаю:
— …не уронили ваше доверие. Выборы были проведены четко, с использованием максимально надежных стандартов безопасности…
Я продолжаю разливаться соловьем, мешая канцелярит с техническим суржиком. Ощущение странное: с одной стороны я чувствую себя как студент, за ночь перед сессией впихнувший в себя невпихуемый объем материала. С другой — как тот же студент, который этот материал внезапно понял, и теперь испытывает настоящее вдохновение.
Потому что — таки да! До меня все — или почти все — дошло. Я тщательно проштудировал переданные мне данные, я проверил все с Томирлом (подавив дрожь перед его студенистой внешностью) и с Нор-Е, я тщательно отрепетировал речь в своей каюте перед зеркалом (и перед Белкиным) и я рассказал все Миа. Та внесла пару небольших поправок, но в целом одобрила.
А еще из-за этой тщательной подготовки я поспал хорошо если пять часов этой ночью и даже в своей каюте не успел толком обжиться, поэтому мое вдохновение носит слегка маниакальный характер.
— …Из чего следует, — заканчиваю я, — что станция «Узел» — лучший выбор, который вы могли сделать для пилотных выборов.
Мы с Миа немного поспорили насчет последней фразы: она говорила, что это тавтология, а я — что это игра слов (на языке 3,14 «выбор» и «выборы» тоже однокоренные слова). В результате сошлись на моем варианте, но она заставила меня трижды отрепетировать интонацию.
— Большое спасибо капитану Старостину! — говорит лидер сафектийцев, тот самый Треймхарт Раго. На протяжении всей моей речи он стоял рядом на помосте, скромно потупив глаза — старался казаться как можно менее заметным. Теперь, однако, он словно расправляется: на глазах приобретает уверенность в себе и как будто даже становится выше ростом. — Он исчерпывающе описал досадное недоразумение, которое произошло у нас! Теперь можете задавать вопросы!
В первый момент меня охватывает паника, как того студента, выучившего все за ночь перед экзаменом: к вопросам-то я не готовился. Следующим приходит облегчение — да ладно, это же не настоящий экзамен, честно. Если пойму, что не знаю чего-то, скажу, что мне некогда — и был таков. Но вообще я правда на совесть разобрался в теме, что они могут спросить такого…
— Капитан Старостин! — вперед выходит очаровательная девушка. Сафектийцы похожи фигурами на людей, и, хотя у их женщин нет груди, догадаться о том, что перед вами дама, нетрудно: они меньше и значительно изящнее. Эта конкретная особенно симпатична, даже огромные выпуклые глаза, характерные для этой расы, ее не портят. — Скажите, пожалуйста, — продолжает прекрасная незнакомка, — а правда, что вам предложили занять эту должность вместо смертного приговора?
— Нет! — этот возглас срывается у меня с губ еще до того, как я успеваю обдумать ответ.
— Тогда вместо пожизненного заключения? — спрашивает очаровательное создание невинным тоном.
— Нет! — снова восклицаю я. — Мне пришлось выдержать конкурс, чтобы попасть сюда!
И ведь это правда. То, что я не знал о проведении этого конкурса, абсолютно его не отменяет.
Однако мое заявление о конкурсе производит на слушателей совсем не то впечатление, на которое я рассчитывал: они переглядываются с видом «во развели лоха».
Тут в разговор вступает Миа, делая шаг вперед к краю сцены:
— Капитан имеет в виду, что ему пришлось доказать свои профессиональные навыки и личные качества, прежде чем его допустили к этой должности.
Мне же она шепотом говорит: «Капитан, забыла предупредить! У них в общинах все друг с другом знакомы, принято допрашивать лидеров о самых личных вещах. Отказываться отвечать — значит похоронить свою репутацию».
М-да, думаю, я, вот это влип.
«Извините!» — добавляет Миа.
Однако лишь через секунду я понимаю, насколько серьезно я влип и какие прочувствованные извинения она мне на самом деле должна. Потому что через секунду из толпы прилетает следующий вопрос:
— А правда, что земляне извергают не пошедшую впрок пищу и через рот, и через зад?
Я открываю рот — но звука не выходит. К счастью, в толпе находится всезнайка, который отвечает за меня:
— Неправда, у них физиология еще интереснее! Они вообще из всех телесных отверстий отходы жизнедеятельности сбрасывают, даже из глаз!
— Чо, правда? — восхищается первый голос.
Тут мне все-таки удается наладить контакт со своим языком.
— Правда, — говорю я. — Отрадно знать, что такой великий народ, как сафектийцы, столько знает про жителей моей далекой планеты.
А что? Грубо, конечно, но, по-моему, уж что-что, а лесть к дипломатическому скандалу привезти физически не может!
(Подумав так, я тут же вынужден унимать свое параноидальное воображение, которое накидывает мне примерно десять сценариев развития событий, когда именно лесть приводит к всегалактической войне).
Однако сафектийцы довольно улыбаются, и я могу себя поздравить: выкрутился. Молодец я, и красноречие у меня работает на славу.
— Капитан, а это правда, что у вас роман с одной из ваших заместительниц? — спрашивает еще один голос. Кстати говоря, мужской.
Мое красноречие выкидывает белый флаг и отключается.
— Почему с одной-то? — снова выкрикивает какой-то всезнайка. — С двумя как минимум, а вообще говорят, у вахтенных офицеров расписание, чтобы гладить его кота!
— По-моему, это показатель серьезных отношений, — гудит чей-то бас.
— Да ладно, у него на самом деле роман с господином Раалом! — а этот голос уже женский и довольно мечтательный. — Они так славно смотрятся вместе!
Что?!
— Да ладно, у землян не принято заниматься сексом с особями своего пола, у них за это увольняют с работы, а потом удаляют лобные доли мозга. Инфа сотка, Абдуркан Рахман у себя в блоге только вчера написал!
— Так Раал на самом деле женщина, вы ведь знаете этих Превосходных!
— На самом деле он сохнет по адмиралу Виоланне Откушу-врагам-головы! Все слышали, что она нелестно отзывалась о его назначении, а это верный знак.
Обсуждение моей личной жизни набирает обороты, захлестывая всю агору, а я только и могу, что глупо открывать и закрывать рот.
Хоть бы Миа помогла, что ли! Хороша заместительница!
А, черт, здесь она не моя заместительница, а зам моего зама. Зам моего зама не мой зам?
— Сограждане! — Треймхарт выступает вперед и поднимает руки вверх успокаивающим жестом. — Напоминаю вам, что капитан Старостин не занимает выборной должности в Сафектийском Директорате и оказывает нам честь, согласившись выступить тут.
Да! Ну слава богу, кто-то вспомнил!
— …Поэтому прошу вас задавать вопросы вежливо и по одному.
Да что б вас!
— Капитан! — слово берет какой-то, судя по голосу, довольно молодой сафектиец. — Прошу вас, развейте наше недоумение: кому из ваших заместителей вы будете делать предложение в самом ближайшем будущем? И можно ли надеяться, что это будет наша соотечественница, Ансули Раго?
— Кельмин, это целых два вопроса, — укоризненно говорит ему Треймхарт. — Но в целом… Капитан, я присоединяюсь к интересу этого юноши!
Я хочу отшутиться, но вдруг встречаюсь взглядом с Миа. Она вежливо улыбается, а глаза откровенно смеются. Мне вдруг становятся понятны две вещи: во-первых, она относится к ситуации с иронией и всерьез ее не воспринимает. Во-вторых, если я скажу сейчас что-нибудь не то, мне это еще долго будут припоминать.
— Дело в том, — говорю я, — что в отношения нельзя вступить только вдвоем, — слушатели удивленно переглядываются, я слышу чей-то шепот: «Ну я же говорил, за двумя сразу будет ухлестывать!».
— Кроме мужчины и женщины, — продолжаю я, — в отношениях еще будут их обязательства, существа, которые от них зависят, и их представления друг о друге. Поэтому женщина, которую я выберу, должна иметь максимально объективное представление обо мне, как и я — о ней. А еще она должна любить меня настолько, чтобы не возражать против моей работы здесь. Когда все эти условия окажутся выполнены, можете не сомневаться, что мы тут же сыграем свадьбу… Кстати, а как сафектийцы играют свадьбы?
На меня тут же обрушивается гвалт толпы: все говорят одновременно, описывая свои свадебные обычаи. Отлично, можно считать, выпутался!
Потом я встречаю взгляд Миа — знакомый и незнакомый одновременно. Она улыбается.
Глава 6 (без правок)
Как было бы легко, если бы работа с кризисом, способным привести к войне между двумя расами-спонсорами, отнимала бы у меня все время! Я бы ощущал себя великим дипломатом, от чьих слов и решений зависят судьбы вселенной. Да и просто льстил бы себе мыслью, что мои усилия способны что-то изменить.
Однако накануне срока, когда истекают переданные ацетикам и тораи ультиматумы, я занимаюсь тем, что улаживаю скандал по поводу забитой канализации между двумя владельцами небольших бизнесов на второй линии центрального хаба.
Линиями здесь называют коридоры: самый широкий и ближайший к рубке одновременно короче всех, здесь и трафика больше всего. Два других уже, но значительно длиннее и малолюднее. Аренда там стоит, соответственно, дешевле.
Так вот, возвращаясь к этому конфликту: первое заведение оказывало цирюльно-парикмахерские услуги, которые включали отшелушивание чешуи. И спускало эту чешую в коллектор. Все было нормально, пока в соседнем заведении, где предоставляли лечебные процедуры, не начали спускать в тот же коллектор лечебную грязь. Чешуя и грязь слиплись, намертво закупорив смежный сток. В результате вонять начало не только в этих двух заведениях, но и во всем ряду, которому не повезло пользоваться тем же коллектором.
И вот это дурнопахнущее дело принесли мне на стол.
Я не шучу: чтобы показать, как все серьезно, ребята не поленились вытащить комок грязной глины с налипшей на нее чешуей и выложить прямо мне на стол! Хорошо хоть, в пакете. Плохо, что в прозрачном.
— Господа, — говорю я, — а вы уверены, что этой проблемой должен заниматься именно капитан?
— А от кого еще этот недостойный ожидает должной мудрости, необходимой для решения этой проблемы, как не от вас? — возмущается владелец салона красоты. Это Превосходный, одетый особенно щегольски. Я бы даже сказал, что он манерен, если бы все остальные Превосходные не разговаривали и не держались бы примерно так же: с подчеркнутой подобострастной вежливостью. Как они при этом умудряются производить впечатление гордой и опасной расы, бог весть! Не в одних же рогах дело? Или все-таки в них?
— Мы имеем право, чтобы капитан разобрался в произволе на его станции! — хмуро заявляет хозяин салона лечебных процедур.
Это талесианка, что вместе с сочетанием «салон лечебных процедур» вызывает у меня вьетнамские флэшбеки. Но ничего общего с приснопамятным «Норагиром» тут нет, да и сама талесианка меньше всего напоминает изящную Миа. Да, я не оговорился, когда назвал ее хозяином, а не хозяйкой — а как еще прикажете называть существо, которое выглядит как мужчина и говорит низким голосом?
Она высокая, с мощными плечами, а ее лицо больше всего напоминает вытянутую морду соноранцев. Фигурой она тоже похожа на соноранцев, только хвоста не хватает.
Я уже знаю, что талесианки, умея в широких пределах менять свою внешность, частенько подстраиваются под представителей рас, с которыми им приходится иметь дело чаще всего. А что касается женщин и мужчин… Да, биологически талесианки бесполы, и то, что наши земные игроделы решили говорить о них в женском роде — исключительно их выбор, причем скорее эстетический, чем даже сюжетный. С тем же успехом могли выбрать средний или мужской. Сами талесианки этим, естественно, не смущаются. Пользуясь аналогиями из нашей научной фантастики, это не раса азари, а скорее раса гетенцев… хотя нет, и тут не то. Гетенцы все же андрогины и размножаются половым способом. Для талесианок понятие пола — просто такая игра, в которую некоторые из них играют, если выбираются на галактический простор. А некоторые, вроде Бриа (я имею в виду реальную Бриа, моего зама по юридическим вопросам) предпочитают не играть.
— Ладно, — говорю я, глядя на малоаппетитную субстанцию у меня на столе. — Давайте разбираться.
Стол, между прочим, роскошный. Большой, как футбольное поле, на первый взгляд (и даже на ощупь) из какого-то красивого дерева, но на самом деле с экраном, занимающим всю столешницу.
И остальной кабинет ему подстать: стены, вроде как обшитые деревянными панелями, на самом деле представляют собой сплошной экран, как на корабле у Абдуркана. Можно настроить отображение того, что реально происходит вокруг станции (меня заверили, что постепенно я научусь отличать суда на подлете от звезд), можно — какую угодно картинку. Я уже нашел в памяти местной нейросети несколько морских побережий, похожих и непохожих на земные, и какие-то живописные заросли, больше всего напоминающие зараженный лес Миядзаки из «Навсикаи».
Нашел бы и больше, но побаловаться с настройками у меня было от силы минут пять — потом начались приемные часы. И выяснилось, что все население станции только и ждало, пока сможет сгрузить свои проблемы на плечи живого капитана.
— А тут и разбираться нечего! — мрачно буркает талесианин (буду называть его так). — Этот прохвост пытается свалить штраф на меня. Но если бы не его чешуя, моя глина коллектор бы не забила!
— Уверен, что капитан примет во внимание, что этот недостойный много недель уже работает на станции, предоставляя услуги, похожие на услуги уважаемого соседа, который открыл свое заведение совсем недавно,! — изысканно вежливо, но напористо произносит талесианин. — И этот недостойный подозревает в нынешней проблеме нечестную конкуренцию!
— Что значит — конкуренцию?! — разевает широкую соноранскую пасть талесианин. — Ты на что намекаешь?!
— Этот недостойный не осмеливается делать намеки, но говорит прямым текстом: ваши так называемые лечебные процедуры — не что иное, как косметическое очищение! И вам следует оплатить не только штраф за засорение коллектора, но и штраф за ложную рекламу и неверное позиционирование своих услуг!
— Ах ты лекке рогатый!
— Капитан! Этот недостойный призывает вас обратить внимание, что его оппонент первым опустился до нецензурной брани!
— Я щас тебя самого опущу! Это ты за клевету должен уплатить!
— Тихо! — бью рукой по столу, что производит неожиданный эффект: немедленно все экраны по стенам кабинета зажигаются, и на них вспухает грибообразный взрыв. Беззвучный, но вспышка так ярка, что оба моих жалобщика испуганно шарахаются.
О, отличный эффект. Интересно, чей подарок? Неужели Нор-Е или Томирл расстарались? Или вообще остался от прошлого искина?
Стараясь не подать виду, что так же ошарашен вспышкой, как и мои гости, продолжаю:
— Так. Господа… и дамы. Насколько я понимаю, вопрос ясен. Вам начислен… — смотрю в небольшой экран, который плавает как бы «под» поверхностью стола у моей правой руки, — штраф за засорение канализации, который поделен между вами пополам. Но каждый из вас пытается мне доказать, что штраф должен заплатить другой?
— И еще компенсацию за нечестную конкуренцию! — восклицает Превосходный, забыв добавить «этот недостойный».
— Выплаты за моральный ущерб от клеветы! — рычит талесианин.
— Хм, — говорю я. — Уважаемый… Эмарт Гоюнс, — так зовут Превосходного, — насколько я вижу, вы уже выплачивали вскладчину штраф за засорение коллектора в прошлом периоде. Только тогда салон уважаемой… Кариа из клана Синей спиралевидной ветви еще не работал, рядом с вами было учреждение арт-досуга, который держали сарги. Так?
— Допустим, — бормочет Гоюнс.
— И там тоже было засорение глиной, — говорю я. — Совпадение?
Жалобщики смотрят друг на друга.
— Ну ладно, — буркает талесианин. — Глину я взял, которую сарги оставили. Не пропадать же добру!
— И в прошлый раз, — говорю я, — вы, господин Гоюнс, не обращались ни с какими жалобами, просто уплатили штраф пополам, как и следовало из постановления санитарной службы станции.
На лице Превосходного появляется сложное выражение: он вроде бы уже понимает, что бой проигран, но просто так сдаваться не хочет. А вот до талесианина, кажется, уже дошло: он забирает с моего стола пакет с неприятным содержимым и начинает пятиться.