Когда Йин вновь оказался неподалёку от общающихся инопланетян, Нила уже гладила телепата-2 по шерсти на спине, а тот довольно жмурился. Парочка сильно контрастировала со сдержанным и холодным общением всех остальных присутствующих, и это не понравилось Йину как какое-то ребячество на серьёзном мероприятии. Он отвлёкся буквально на долю мгновенья, растворяя это неуместное раздражение ничего не значащим фактом, и в эту-то секунду всё и произошло. Смеясь радости беззаботного узнавания, Нила бросила взгляд на Аму и главного дипломата, и тут же улыбка застыла на её губах, будто она увидела нечто ужасное – реакция Лле оказалась молниеносной, и в следующую микросекунду землянка, ставшая уже частью ментальной сети и управляемая разумом Аму, вскинула руку с зажатым в ней прибором, дотоле прятавшимся в обилии надетой на неё материи, направила его на дипломата и активировала. Очень быстро, Йин никогда не видел, чтобы земляне двигались настолько стремительно. Лле сделал шаг назад и в сторону одновременно с активацией прибора рукой Нилы, и тут же объединил всех присутствующих даарниан в одну слаженную плотную «сетку», существующую и действующую как единое сложное существо: восприятие Йина изменилось, раздвинувшись в стороны и вглубь, усложнилось, его индивидуальность словно отдалилась и потеряла всякое значение, исчезнув где-то за личными щитами, скорость мышления скакнула, и он стал одним из множества звеньев в многомерной сети. Всякие вопросы и размышления исчезли, пришла память о ментальных импульсах, невидимых, неуловимых мозгом даарниан, но ясно ощущаемых немного иначе работающим разумом землянки, об атаке телепатов-2, совершённых с помощью этих импульсов, о блокирующем поле, под защиту которого отступил Аму, активируя рукой Нилы прибор, сковывая телепатов-2 душащим телекинезом и подключая даарниан к сети, ядром которой являлся его собственный разум. И тут же, не теряя ни мгновенья, многомерная сеть атаковала в ответ, безжалостно сжигая защиту противников, прочитывая их разум, вынимая из него информацию об этой неудачной атаке и посылая в скованный болью рассудок смертоносный импульс. Не успели телепаты-2 вырваться из оков телекинеза или послать ментальный сигнал за пределы помещения, как большая их часть, все, причастные к атаке на даарниан, упали замертво, а остальным было протранслировано послание для их руководства, оставшегося на планете, и тут же на «Вечность» отправлено сообщение-приказ об атаке военных баз телепатов-2 как акте возмездия.
Оставив уцелевших телепатов-2 оглушёнными, ранеными, растерянными и беспомощными – среди них был и общавшийся с Нилой молодой помощник погибшего главного дипломата – многомерное коллективное сверхсущество покинуло станцию неудачных переговоров, возвращаясь на звездолёт и разрастаясь: Лле добавлял всё новые звенья в сеть для более удобной и быстрой координации военной операции.
Нила была глубоко благодарна Лле, что он не стал включать её в общую с даарнианами сеть, ограничившись параллельной сеткой на двоих. Узнав по пути на станцию «верблюдов» о том, что ей нужно прислушиваться к импульсам этих незнакомых телепатов, чтобы обнаружить не ощущаемые даарнианами ментальные сигналы, она едва не впала в панику: Нила не верила, что её опыта и реакций хватит, но Лле быстро успокоил её, пообещав присматривать за происходящим через её органы чувств и её восприятие. Пожалуй, только разум Аму был способен к такому «подглядыванию» через мозг другого разумного вида с мгновенной расшифровкой поступающей информации – в параллель он действительно занимался переговорами, потому что о возможном нападении ничего не было известно достоверно. Благодаря этому в окончательное слияние с Лле Нила перешла плавно и не ощутила особого дискомфорта, спокойно «передавая» ему управление своим телом.
Ей только было жаль того смешного «верблюда», с которым она успела разговориться и шерсть которого гладила, но он, по счастью, не был причастен к нападению и выжил. Серьёзные и чуждые инопланетяне оказались ей интересны не менее «многонога», но слиться с ними так же плотно она, конечно, не могла. Нила даже подумала, что люди поладили бы с «верблюдами» лучше, чем даарниане, с другой стороны, неизвестно, не возникло ли бы у этих четырёхногих существ искушения занять относительно землян агрессивно доминирующую позицию: ведь, как выяснилось, насилие им вовсе не было чуждо. В любом случае обе расы считались даарнианами младшими, и именно серокожие гуманоиды-телепаты первыми установили с ними контакт и распространили своё влияние.
Превратившийся в огромное многомерное сверхсущество Лле не пугал Нилу, мягко вливаясь в неё волнами тёплой поддерживающей нежности, но добраться до их каюты без ментальной помощи Аму землянка бы в своём рассеянном состоянии не смогла. Ощущение тёмной невидимой тучи, исторгаемой главным «верблюжьим» дипломатом и угрожающей стоящему рядом с ним Лле, предчувствие непоправимого и ужасного, что сейчас случится, никак не шло из головы. А если бы она не посмотрела в тот момент на Лле, смог ли бы почувствовать он, хватило ли бы времени ему увернуться, ориентируясь лишь на смутные ощущения из чуждого, всё время сомневающегося во всём разума? Она не успела испугаться тогда и испугалась бы сейчас, если бы не успокаивающее влияние Аму. Уют ментального контакта смазывал даже мысли о происходящей в эти самые минуты атаке сил даарниан на планету «верблюдов», пусть это и являлось лишь своеобразным карательном рейдом: Нилу не могло не печалить такое обострение отношений расы Лле с кем-либо. Она знала, что сейчас к «Вечности» стягивается всё больше кораблей космофлота сектора Ви, знала, что могла бы попросить компьютер протранслировать ей это красивое зрелище, но ей хотелось только закрыть за собой надёжную дверь их с Лле каюты, забиться в самый дальний угол у стены своей мягкой человеческой постели и укрыться одеялом с головой.
Сон, к счастью без сновидений, смазал эмоции Нилы и, проснувшись, она продолжила старательно ни о чём не думать, занявшись едой, приведением себя в порядок и теми немногими бытовыми делами, что оставались на переполненном чудесами техники звездолёте. Нила очень любила узнавать новое и потихоньку продвигалась в «чтении» многомерных даарнианских «книг», осваивая те или иные аспекты их культуры, но сейчас она ощущала себя ни в силах погрузиться в эту не самую простую мыслительную деятельность: размышления её то и дело сбивались на многонога и «верблюдов». Она попробовала медитировать и смогла немного успокоить свой эмоциональный фон, но неприятный осадок от всех пережитых событий не хотел никуда деваться, её эмоции не «отключались» так просто, как у даарниан. Лле ожидаемо не было, а выходить из каюты ради посещения, например, колодца для медитаций в тренировочном зале Нила не собиралась.
Так она и провела ближайшие пару дней, рассеянно читая земные книги, предусмотрительно загруженные в память компьютера, иногда обращаясь к даарнианской базе данных по какому-нибудь внезапно пришедшему в голову вопросу, разгребая сделанные ею ранее записи и наброски по изучению психологии даарниан.
Лле пришёл нилиным вечером, когда она задумчиво созерцала проекции самых редких и красивых космических явлений, транслируемых компьютером внутри боковой стены каюты – так, что казалось, стена превратилась в прозрачное окно, за которым звёзды рвутся на части и взрываются планеты. Ментальное присутствие Аму, как обычно, волнами «омыло» помещение, мягко, но неумолимо переворачивая всё с ног на голову: все ощущения, настроение, само восприятие, будто меняя одну реальность на другую. Нила вскочила, обрадовавшись и Лле, и смытому, наконец, унылому застою, а инопланетянин меж тем невесомо ввинтился в её разум: он разрывал ментальный контакт, не «подглядывая» за землянкой в реальном времени, только когда уходил заниматься своей работой. Ровный, спокойный, неизменно доброжелательный к ней лично, ни следа огромной ментальной сети из даарниан, роевого коллективного «сверхсознания», ядром которого всегда являлся Аму, будто вовсе не Лле отдал приказ атаковать военные базы «верблюдов» два дня назад. Телепат «рассматривал» следы переживаний и эмоций Нилы, и она бы не заметила этого, если бы не наловчилась более или менее определять, что делает Аму внутри её разума, за всё время их контактов. Она подошла к Лле и обняла его, пряча лицо где-то у него на плече от застывшего взгляда огромных чёрных глаз: в моменты задумчивого созерцания чего-либо в другом разуме этот нечитаемый инопланетный взгляд иногда пугал Нилу. Если бы не мягкость его ментального присутствия в её мыслях, то ей бы стало неуютно – надо полагать, так осторожно и плавно Лле ощущался именно для того, чтобы не пугать девушку. Он обнял её в ответ, скользнув узкими ладонями с длинными пальцами по её спине и плечам, остановил их где-то в переплетенье мягких волос и вновь замер.
- Вы же не атаковали их всё это время, все эти сотни лет попыток наладить сотрудничество, - не осуждая, но желая развеять собственное непонимание, подумала Нила.
- Всё это время они ни разу не нападали на Аму, - неслышно ощутился ответ. – Даарниане не могут не ответить на это, какой бы ни была цена.
- «Верблюды», наверное, ведь не знали, что ты Аму, как и земляне в начале?
- Не знали. Но это не имеет значения. Здесь важны реакции коллективного ощущения даарни. Их можно удержать силой, конечно, от этой «мести», но зачем, когда нет необходимости. Не стоит переживать, этих симпатичных тебе существ никто не собирается уничтожать. Наоборот, возможно, этот инцидент что-то поменяет в выбранной ими стратегии.
- Значит, на Земле всё могло бы быть куда печальнее, если бы люди устроили один из своих терактов там, где присутствовал ты, - Нила вспомнила, что планы подобного теракта едва не воплотил один из усиленно втирающихся ей в доверие спецагентов. Он был вовремя разоблачён Лле, а Нила с тех пор предпочитала и вовсе избегать возможного общения с другими людьми.
- Твои мысли перестанут намеренно закольцовываться на негативе, если я сообщу, что вернул «многонога» к прежнему образу мышления?
Нила аж вздрогнула от неожиданности.
- Конечно! Не думала, что у тебя найдётся время и желание это делать!
- Нашлось, - Лле пошевелился и взял Нилу за руку. – Пошли, покажу, как следует наблюдать за его мышлением, не помещая себя внутрь и не вредя ему. Лучше со всеми незнакомыми тебе формами жизни сначала делать именно так, иначе однажды можно встретиться с ментальностью, которая повредит уже тебе.
- А что именно случилось с «многоногом», почему он «поломался» от слияния со мной?
- Твоё мышление слишком гибкое для него, ты ненароком «изогнула» его по привычным тебе «траекториям». Точно так же, как другая анатомия может позволять те движения тела, которые сломают тебе кости, - Лле демонстративно выгнул пальцы свободной руки под немыслимым для человека углом, иллюстрируя своё объяснение возможностями более гибких и упругих даарнианских костей, - процесс мышления тоже может быть более или менее жёстко регламентированным в схемах и возможностях своего протекания. Некоторым вредит эмоциональность другого вида, качественная или количественная, некоторым иррациональность, ассоциативность или иная форма связи понятий, более высокая скорость мышления, объём задействованной информации, даже размышление на некоторые темы может являться для кого-то невозможным. Так, тех же даарни можно сильно замедлить или даже нейтрализовать, если вложить им в головы как свою идею критики или сопротивления Аму – наверное, не найдётся ни одного Аму, который в юности ненароком не допустил бы «подвисания» сети, размышляя вторым слоем мыслей о поступках себе подобных. Не так редко встречается природная невозможность размышления и проживания ощущений собственного умирания: внедрив подобные мысли и впечатления, например, телепатические слепки мышления умирающих в ментальную сеть живых представителей того же вида, можно вызвать мгновенное безумие и последующую гибель всей сети.
- Прочувствовал, как умирать, настолько глубоко и подробно, что умер?
- Да, именно так. Мозг твоего вида лучше многих прочих приспосабливается даже к ломающим его глубинно заложенные схемы мышления воздействиям, а попытки представить, смоделировать «непредставляемое» - для него лишь приятная умственная зарядка. Мышление «многонога» не такое гибкое, и его механизм «отключения» или «перезапуска» перегруженной психики тоже сбоит. Он же экспериментальное существо. Так что мы выявили очередной важный «баг» ещё до доставки объекта к Пхе.
- Ты что, хочешь сказать, что это даже хорошо, что я его «поломала»?
- Это не хорошо и не плохо, - в своей привычной манере возразил Лле, отметая подозрения Нилы в том, что он просто её утешает. – Но любопытно со многих точек зрения.
Они вошли в пустующую лабораторию «многонога», и Нила невольно вспомнила, как встретила тут Йина.
- Он, кстати, винит себя в том, что не смог вовремя заметить нападение, - прокомментировал Лле, подходя с Нилой к силовому барьеру, за которым не ощущающий их присутствия многоног неторопливо завершал свою трапезу, слизывая из контейнеров какую-то бурую субстанцию. Похоже, он совсем не помнил о пережитом.
- А эта мерзкая землянка и тут влезла поперёк. Теперь он ненавидит меня ещё сильнее?
- Не угадала. Он осознал, что и земляне могут быть полезны. Правда, он всё ещё не заметил, что у него проблемы с нахождением баланса, - не очень понятно отозвался Лле, переводя на человеческий язык одно из даарнианских понятий. Нила почувствовала, как Аму шевельнулся внутри её разума, одновременно отпуская её руку и касаясь пальцами плеча. – Теперь наблюдай, что я буду делать.
Усталая и приятно утомлённая Нила поудобнее устроила голову на плече Лле и закрыла глаза. Её телепатического дара и глубины их ментального контакта хватало, чтобы «увидеть», что Лле занялся продумыванием своих рабочих планов на ближайшие дни. Слишком быстро, девушка «видела» это лишь пунктиром, но что-то всё же ухватить успевала: схемы перемещения кораблей, какие-то непонятные расчёты и научные проекты. Вместе с тем отзвуки приятной удовлетворённости и неги ясно ощущались и от инопланетянина. Нилу всегда привлекало в даарнианах, что они совершенно не стесняются своих природных инстинктов и физических потребностей, относясь к ним спокойно и ровно, как к данности, не отвергая и не превознося, не накручивая вокруг необходимости поесть или совокупиться каких-то ритуалов и сложностей. Даарниане не отвергали своей животной части и не считали её чем-то постыдным или, тем более, греховным – таких понятий и вовсе не существовало в их культуре.
Конечно, длительные космические перелёты накладывали свой отпечаток на природные потребности, и обычно служащие в дальнем космосе даарниане сами выбирали, что им нравится больше: искать себе постоянных или случайных партнёров среди коллег, заменить живое неживым, искусственно созданным для утоления одного из важнейших инстинктов, или же вовсе «отключить» его с помощью достижений медицины и фармацевтики. В целом, все три варианта были одинаково популярны, а благодаря высокому уровню контроля за своими эмоциями и умению абстрагироваться от индивидуального ради коллективного даарниане редко сталкивались с проблемами, аналогичными встречающимся у землян. Расе даарниан был свойствен синхронный гермафродитизм с половой цикличностью, равной примерно девятнадцати земным суткам, причём размножение являлось возможным в любой период цикла, но гораздо более вероятным ожидаемо становилось в пиковую фазу, с которой напрямую была связана и сексуальная активность. Учитывая, что даарниане не являлись живородящими, а откладывали некое подобие икры с большим количеством потомков, Нила поражалась, как они смогли избежать фатального перенаселения своей планеты в далёком прошлом. Насколько она знала азы истории Даарна, с его крайне суровой флорой и фауной, из-за которых эволюция прибегла к такому механизму воспроизводства, проблема перенаселения и правда вставала перед даарнианами, как только их псионические способности и кооперация достаточно развились, но быстро была решена с помощью разумного контроля за рождаемостью.
Даарниане никогда не делились на разные страны, всегда оставаясь единым народом, причём народом крайне законопослушным и неагрессивным, не склонным к бунтарству, в их природе было прописано некоторое пренебрежение личным ради общевидового, подкреплённое умением объединяться ментально в цепочку разумов, как бы сливаться в единый над-организм. Они даже не делились на семьи в человеческом понятии этого слова: дети считались общими детьми вида, росли и воспитывались с самого момента вылупления из икры в специально созданных для этого учреждениях под надзором профессиональных воспитателей и педагогов, посвятивших работе с потомством всю свою жизнь. Индивидуальная связь со своим непосредственным потомством у даарниан успешно заменялась любовью ко всем детям их вида, поэтому контроль за рождаемостью оказался весьма эффективен.