Причем уже второй раз. Совершенно бесполезное приобретение! Мало того, что не греет, так еще и норовит соскочить при малейшем порыве ветра. Впрочем, этот полет оказался для неё роковым. Приземлившись на проезжую часть, она сразу попала под колеса проезжающей легковушки.
— Ерунда-ерундой, а все равно жалко — сказал Валентин поднимая убор, а заодно замечая развязанные шнурки на берцах и тут в стороне послышались девичьи смешки.
Ну и пусть ржут курицы тупые. Менять проверенную временем, удобную обувь не пойми на что, парень не собирался. Решив для себя это Ломов поднялся, и на глаза упала небольшая прядь волос. А вот подстричься ему точно не помешало бы.
На зиму он обычно не стригся из соображений тепла, но являться в таком виде на похороны точно не следовало. Точно, похороны. За покупками он как-то и позабыл ради чего так прихорашивался. Настроение вновь устремилось ко дну.
Странно вспоминать, что совсем недавно стоя перед зеркалом в примерочной он думал о том, как Светка удивится, когда увидит его таким. Настоящий жених, только без букета разве что.
До начала похорон оставалось еще полтора часа. Более чем достаточно для посещения парикмахерской, а все благодаря тому, что он быстро управился с обновкой. Уж не потому ли, что в кои-то веки ходил за одеждой без невесты?
Добравшись до ближайшего салона красоты, как теперь по-модному назывались обычные парикмахерские, Валентин зашел внутрь, пребывая в легком смущении.
Розовые обои с блестками наводили на неприятные мысли. Опасаясь, как бы ему тут какую гомосятину на голове не смастерили, парень, едва усевшись сразу сказал, что его интересует классическая мужская стрижка и спросил, могут ли они такую выполнить?
Уверив, что они могут буквально все и что на все про все уйдет не более двадцати минут, жеманного вида мальчик пристроился сзади и приступил к работе.
Глава 5
Мчась на такси в сторону кладбища, Ломов не переставал со злобой поглядывать на часы. Вместо обещанных двадцати минут цирюльник продержал его почти час, и ладно бы какой шедевр сотворил, так нет же обычная короткая стрижка.
Валентин так спешил убраться из этого салона, что даже забыл там своё новое пальто, но больше парня беспокоило то, что из-за ниоткуда взявшихся пробок он грозился вот-вот опоздать.
Не переставая проверять время, студент поторапливал уже мчавшегося во весь опор водителя. О пальто парень не переживал. За ним и после похорон заскочить можно. Никуда оно не денется.
Резкий толчок от остановки возвестил о прибытии. Без четырех минут пять, отлично! Отметил не отводящий от смартфона взгляда Ломов, а развернувшийся к нему водитель пробасил:
— Приехали. С вас 160 рублей.
Парень привычно полез в карман и, нащупав пустоту выругался. Блорк, да что же ему так навезёт-то? Несколько тысяч налички он оставил в пальто положив остальное на карту, а оно уже тю-тю.
Заметив его замешательство, мужик за рулем поторопил:
— Ты платить собираешься или как?
Вздохнув, парень скосил взгляд на позолоченный держатель для галстука, за который совсем недавно отвалил чуть больше двадцати тысяч и, отцепив, протянул водителю. Это самое дорогое такси в его жизни.
Но тот его удивил. Отмахнувшись от цацки, мужик лишь сказал:
— Да ладно, оставь себе. Что мы нелюди что ли? Все понимаем. Иди — с этими словами он кивнул в сторону кладбища. Пробормотав «спасибо» парень вышел, а машина тут же тронулась на новый заказ, оставляя за собой легкий дымный след.
Стоя на снегу перед входом, Валентину захотелось закурить, вот только леденцов в кармане тоже не оказалось. Неужели он так куртку с ними и выбросил? Ну и ладно, потерпит денек. Не облезет. До начала церемонии оставалось три минуты, и студент принялся искать взглядом своих.
Это оказалось даже проще, чем он полагал. Город-то маленький, похороны отнюдь не каждый день проходят. Вот и сейчас на кладбище пребывала лишь одна-единственная группка людей, и он уже собирался было проследовать туда, как некто с силой вцепился в его плечо.
— Валентин. Нам надо поговорить.
Парень повернул голову. Голос принадлежал той самой вчерашней незнакомке. Темные волосы, стянутые в тугой хвост, смуглая кожа и зеленые глаза.
Теперь, когда она сменила свою, отвлекающую от лица, яркую альпинистскую куртку на обычную черную со светло-русым мехом, Ломов, наконец, смог рассмотреть её получше.
— Если ты насчет Клинских… — сделал догадку студент.
— Нет, тут другое — сказала она, отводя взгляд.
Ого, а это уже интересно! Вот только сейчас время для этого явно не лучшее.
— Это может подождать? — спросил студент, поглядывая то на смартфон, то на толпу.
— Да, конечно, извини – сказала она, разжимая мертвую хватку и отпуская руку.
Плечо немедля отдалось болью, но парень, состроив каменную мину, быстрым шагом направился в сторону собравшихся. Среди них возвышалась фигура настоящего тяжелоатлета, его отца, вместо привычного кителя, накинувшего на плечи пиджак.
Парень и сам имел достаточно спортивное телосложение, но на фоне Степана терялся. Это как сравнивать бетонный столб и гору. Оба крепкие, но в габаритах Валентин существенно уступал.
Куртки, шапки, пальто или какого-нибудь еще элемента верхней одежды на нем не было. Ничего удивительного. Если даже сын спокойно переносил такую температуру, то, что и говорить о Степане. Такой ерундой Ломовых не сломить.
Говоря об этом, а девушка ведь тоже не промах. Вот это хватка! Валентин слегка помассировал ноющее плечо. Прямо терминатор в юбке. Метафорической. Сама-то она штаны носила.
Лишь убрав мобильный в карман Ломов осознал свою ошибку. Так и хотелось стукнуть себя по лбу. Он ведь мог просто перевести деньги водителю на карту. Совсем башка сегодня не варит.
Подойдя ближе, парень заработал лишь хмурый взгляд бати. Что, даже привет не скажешь? Едва Валентин успел об этом подумать, как тот уже отвернулся.
Впрочем, как всегда. Помнится, когда он последний раз навещал родной дом, тот встретил его также. Без единого слова. Поздоровавшись со знакомыми матери и Степана, выразившими ему соболезнования, Ломов-младший встал рядом с отцом.
Маму в городе действительно любили. Даже дядя Витя, этот алконафт с третьего подъезда и тот был здесь! Хотя, скорее всего, исключительно из-за поминок, но сам факт, что он в коем-то веке явился куда-то, не шатаясь и даже более-менее опрятно выглядящий, говорило о многом.
Парень переводил взгляд с закрытого гроба, на священника готовящегося начать обряд.
— Я что, пропустил прощание? — обратился Валентин к отцу.
— Нет, но не открывай гроб, прощайся так. Хотя её привели в порядок, но поверь лучше тебе этого не видеть. То, что с ней сделали эти твари… — Степан сжал кулаки так, что они побелели — даже звери так не поступают.
Значит все-таки убийство.
— Так может это и не она? — с надеждой спросил сын.
— Она… — Отец глубоко вздохнул, слова давались ему тяжело — я опознал её по ожогу на лопатке. Ошибки молодости как Ника любила говорить — Степан дернул щекой, вспоминая.
Когда Валентин коснулся гроба, то невольно вздрогнул и ощутил нестерпимый жар внутри. Окружающие звуки резко приглушились. Пожелав матери покоиться с миром и пообещав себе сделать все возможное для поиска её убийц, парень отступил на шаг назад.
— Примите наши соболезнования Степан Алексеевич — сказала давешняя девушка, тактично дождавшись окончания их разговора.
Блорк! Неужели она все время была у него за спиной? Оставалось лишь надеяться, что она не заметила, как он растирал плечо.
Меж тем отец молчал.
— И ещё — продолжила она, не дождавшись ответа — будьте поосторожней. Отец просил передать, что больше не сможет закрывать глаза на ваши выходки.
— Больно надо! — Сказал батя, давая отмашку к началу церемонии. Девушку такая реакция, похоже, ничуть не задела, и пожав плечами, она переключила внимание на яму.
Четверо крепких мужиков приступили к медленному спуску гроба, а священнослужитель начал читать молитву. Валентин почти не разбирал слов, было ли тому причиной, что он не слишком хорошо понимал старославянский или то, что уши будто набиты ватой, не суть важно.
Вместе с папой… да, сейчас он чувствовал возможность так выразиться, они стояли и смотрели, как в яму опускался гроб с любимой женой и мамой. Слез не было. Выплакал уже все.
Идиллию нарушила тихая вибрация во внутреннем кармане пиджака. Рефлекторно вытащив смартфон, Валентин тут же ощутил резкую боль в запястье, мобильный же улетел в снег.
— Ты хоть пять минут можешь обойтись без этой херни?! — прошипел сквозь зубы отец.
Ломов-младший тоже захотел сказать что-нибудь резкое в ответ, как тут осознав правоту Степана, промолчал. Мать в яму опускают, а он за телефоном полез, нехорошо.
Удовлетворившись отсутствием возражений, отец вновь перевел взгляд на опускающийся гроб. Сын тоже сосредоточил внимание на нем, сдерживая себя, чтобы не побаюкать руку.
Он ведь даже не заметил его удара. Совсем годы старого черта не берут. Хотя, какой он старый? Бате и полтинника еще нет. Может, не стоило ему прекращать тренировки?
Не о том думаешь, Валя, поправил себя студент, продолжая смотреть на опускающийся гроб. Наркоманы, бешенные собаки, а теперь еще и убийцы. Да что за хрень в городе творится?
— Эта «хрень» творится уже не первый год… — голос отца прервал звук приближающихся сирен. Мужики, придерживающие гроб вздрогнули, едва не уронив его.
Обернувшись на источник шума, Валентин заметил несколько подъезжающих блестяще черных машин. Парень не помнил, как они называются, но он точно видел такие же в президентском кортеже! Небольшие мигалки на крышах лишь подчеркивали статус владельцев.
— А вот и виновники — кивнул Степан в их сторону.
Меж тем из машин выбралось пятеро, нет, семеро людей и направились к месту похорон.
Первый — блондин, своими габаритами ничем не уступающий отцу, идет к ним широкими шагами, слегка задрав голову вверх. Его броский костюм желтого или, если угодно, золотого цвета, создает образ скорее братка, чем правительственного человека. Олигарх, что ли?
По левую руку от первого, смотря куда-то в сторону, ступает второй. Тоже блондин, но заметно уже в плечах, да и ростом уступает на пару голов главному. Если первого можно сравнить с богатырем, то второго с эдаким поджарым азиатом из фильмов про боевые искусства. Одетый в приличное пальто, тем не менее, он воспринимался как придаток к первому. Может сын?
А вот третий волос не имел, но Валентин его узнал сразу. Николай. Муж то ли дочери главы ФСБ то ли самого президента. На экранах появлялся редко, но раз-другой да мелькал. Кустистые, коричневые брови, лысая голова и полное телосложения выделяли его среди остальных.
С накинутой на плечи шубой. В сопровождении пары телохранителей за спиной, Николай неспешно приближался к ним в стороне от первых двух.
О четвертом Ломов ничего не мог сказать. Ничем не примечательный человек, разве что немного нервный, о чем говорили его рваные движения.
Последний невольно ассоциировался с «Дядей Степой» настолько высоким казался, да и одет соответствующе. Серая шинель с желтыми, в два ряда, пуговицами и армейские сапоги.
Стоило гостям подойти, как присутствующие, за исключением Ломова-старшего вежливо расступились. Девушка при этом приветственно склонила голову перед всеми, а тому невзрачному мужичонке и вовсе слегка поклонилась со словами:
— Приветствую Вас.
Плюгавый лишь рассеяно кивнул в ответ, продолжая нервно теребить куцую бороденку.
Наблюдавший за этой сценой сын оставался вместе с отцом. В горле пересохло от ощущаемого давления. Это чувство разделяли и священник с рабочими, выжидающе уставившись на них.
— Вы что здесь забыли? — Обратился Степан к главному.
— Это мне следует спросить — в тон ответил гигант в желтом костюме посмотрев на отца сверху вниз. Лишние полголовы позволяли ему это. После чего коротко скомандовал «Продолжайте» и его… послушались. Мужики возобновили спуск гроба, а церковник чтение молитв.
Батя не нашелся что ответить. Как только рабочие закончили дело, они достали из ямы веревки и отступили на несколько шагов назад. После чего «браток» первым шагнул к яме. Да они вконец обурели! Будь он хоть трижды олигарх нарушать церковные традиции не позволено никому!
Меж тем Степан оставался на месте, и это поражало еще больше. Почему он просто не возьмет этого «братка» за шкирку да не приласкает о ближайший памятник? Парень не понимал, но лезть вперед батьки не стал. Тот стоял, крепко сжав кулаки и зубы, готовый сорваться в любой момент.
И все-таки по какой-то причине он держался, молча наблюдая как один за другим гости подходят к насыпанной рядом земле и, бормоча какую-то белиберду, бросают её на гроб. Причем повторяли слово в слово. И чем им обычное «покойся с миром» не нравится?
Валентину даже пару раз послышался в их бормотании до боли знакомый «блорк». Одно из излюбленных выражений мамы. Эдакое слово-паразит, появляющееся то тут то там. И еще в этот момент младший Ломов обратил внимание на схожесть черт лица гостей. Трудно сказать, чем именно они выделялись среди остальных россиян, но что-то такое определенно было.
Как только традиции были соблюдены, и каждый из присутствующих бросил горсть земли на гроб, рабочие взялись за лопаты. Валентин и отец смотрели на тающую горку земли, задумавшись каждый о своем. Внезапно тишину прервал голос золотокостюмного стоящего слева от Степана.
— Помнится ты как-то обещал всех нас свести в могилу. Поздравляю с успешным началом — ровным тоном сказал он.
— Что-о?
— Да ты никак оглох на старость лет? — Ухмыльнулся блондин, слегка задрав голову. И чего он добивается, провоцируя батю? По роже давно не получал?
Самого движения парень вновь не заметил, вот руки отца по швам, а мгновение спустя одна из них застыла перед лицом широко улыбающегося блондина.
Давешний дядя Степа, только что стоявший с краю, теперь находился за их спинами и, положив руки им на плечи, надавил так, что даже батя прочувствовал и остановил удар.
Постойте-ка. Блондин не улыбался. Судя по подёргивающимся уголкам рта ему тоже больно!
— Успокойтесь — длинный перевел взгляд с одного на другого — Это неуважение к покойной.
— Пусти Петр — обратился к длинному «браток» — не собираюсь я его бить. Только руки марать.
Они посмотрели друг другу в глаза, после чего Петр разжал руку, освобождая блондина из хватки. Сказав, что подождет в машине, он сделал шаг к выходу из кладбища, но резко остановился и, повернув голову сказал:
— Ты сильно огорчил нас, Степан. Жди гостей.
Лицо Ломова-старшего покраснело подобно раскаленному металлу, а изо рта вырывались лишь междометия. Золотокостюмный не стал дожидаться ответа и пошел дальше.
Да Валентин руку на отсечение готов был отдать за то, что если бы не похороны то «браток» уже валялся бы с парой переломанных костей.
— Ты не знал? — от искреннего удивления длинный даже понизил голос.
Степан так ничего и не смог сказать, лишь беспомощно посмотрел на Петра.
— Вероника была нашим дорогим товарищем.
От этих слов отец впал в прострацию и до самого окончания похорон не проронил ни слова.
Лишь когда отзвучали последние слова священника, батя встрепенулся и пришел в себя. Хлопнув в ладоши для привлечения внимания, он произнес:
— Так, друзья. Давайте-ка в автобус. Я банкетный зал в «Виктории» арендовал на всю ночь. Помянём как следует.
И тут, прокашлявшись в кулак, слово взял Николай.
— Говоря о достойных проводах. Мы подготовили поминальный вечер в Кремле. Все присутствующие приглашены. Туда и обратно вы будете доставлены со всем возможным комфортом. Расходы на транспорт полностью беру на себя.
Вышла небольшая заминка пока гости вопросительно переглядывались, что уже наглядно показало Валентину продажность их шкур. Да они еще и раздумывать смеют! Вот тебе и друзья!