«Раз уж этот колдовской амулет питается кровью, то пусть он и выпьет этого горе-колдуна до донышка…», – рассуждал я, глядя на странного бродягу.
Он безуспешно пытался вытащить опасную вещицу, по телу начали расползаться черные разводы. В это время бугай из «моей группы» быстро сделал несколько шагов к хромоногому. Отмахнувшись от дубинки, он шумно выдохнул. Я с удивлением наблюдал за вылетевшей из-под капюшона короткой – не более полуметра – струёй пламени. Дважды покалеченный, взвыл от боли, хватаясь за лицо, и упал без сознания. Голопузый перестал дергать застрявший в груди брелок и с ревом бросился к парню в плаще. Тот слегка пошатывался, плохо ему что ли?
Я посчитал, что тоже должен внести более существенную лепту в общее дело, а то ведь парнишка в плаще хоть и выглядел лихо, но кто знает, на что способен этот колдун? Не так давно хитрый приём храма вместо облегчения принес голове неимоверную боль. Я лихо повторил процедуру, но уже для противника. Немного концентрации, несложная последовательность мысленных действий и выброс энергии, как при закачке информации в камень. Посыл достиг голопузого с небольшой задержкой, оставляя след в виде колебания воздуха, а затем он взвыл от боли и упал на колени.
«Всё. Дело сделано», – стоило мне об этом подумать, как голопузый начал подниматься. В этот момент стало очень страшно. То, что поднялось, с трудом можно было принять за человека. Половину потемневшего, словно подгоревшая бумага, торса покрывали странные символы. Глаза были наполнены чернотой, на руках появились толстые двухсантиметровые когти. Тварь оскалилась и зарычала, но черные клыки на фоне белизны остальных зубов напугали меня куда сильнее. Вот уж действительно, многие знания – многие печали. Именно такие клыки (удлиненные, темного цвета) были характерны для тех, кто получил благословение Милисатра – высшего демона боли. Тем, кто питал его болью, он давал силу и нечеловеческие возможности. Только теперь я понял, что натворил.
[1] Подобно тому, как короли получают народные имена-прозвища, так и городам присваиваются приставки. Марийцы считают, что у каждого города своя судьба, и если уж он ее показал себя городом веселья, то необходимо это подчеркнуть, дабы любому чужеземцу было ясно, чего ему ждать в том или ином месте. Если в поселения регулярно случаются какие-нибудь несчастья, то и подавно. Со временем, подобные названия стали носить статус полуофициальных. Иногда они даже упоминались в документах, если необходимо было как-то различить населенные пункты с одинаковыми или похожими названиями.
[2] Первыми применять магическую защиту к монетам стали купцы, выпустив новый номинал для расчетов внутри гильдии. За крупные поставки товаров было выгоднее расплачиваться несколькими монетами, чем несколькими сундуками золота. Долгое время «купеческие» монеты были самыми дорогими и надежными в трех королевствах. Затем несколько монет нового номинала выпустила группа дворян, посчитавших это делом престижа. Защита на их монетах была куда сложнее, чем на купеческих, но стоили «дворяне» и «дворянчики» лишь немногим больше «купцов». В конце концов за дело взялись маги и имперское казначейство. С тех пор валюта разделилась на старую и новую. Со временем старые деньги обесценились, а новые прочно заняли свое место в кошельках граждан.
[3] Множественность миров является обыденным фактом для местных жителей. О том, кто способен путешествовать между мирами, ходят противоречивые слухи, но факт того, что «кто-то таки может» не вызывает у местных сомнений. Сама культура мира во многом пострадала от вторжений уроженцев других вселенных и планет. Первым крупным потрясением для Эйшона, а именно так называется этот мир, стал приход «вечных», которые имеют самоназвание ат’сзенара. Ситуация закончилась относительно мирно, в отличие от вторжения жителей одной из версий Земли, которые пришли мстить вечному Арону из дома Мастеров за превращение души их планеты в игровую базу. Эти события описаны в серии «Зеркала Арона». Последствия разразившейся битвы отразились на всех жителях обеих планет, привели к созданию «Ордена закрытых дверей», а также оставили на Эйшоне различных существ, страшные легенды, могучие артефакты.
[4] Риптак – небольшой деревянный жезл с овальным сечением приблизительно 3 на 2 сантиметра. Используется для хранения информации на ряду с драгоценными камнями, однако это изобретение зеленого храма менее долговечно и надежно. Чем длиннее «палка», тем больше информации вмещает.
Глава 4
Демоническими амулетами можно было пользоваться по-разному. Один из способов – принести демону кровавую жертву. Другой – накормить его тем, чего он жаждет. Милисатр поглощал боль. Как всякий демон боли, он забирал её, отдавая взамен силу. Сколько крови и боли получил Милисатр сейчас, трудно было представить, но, похоже, немало, если расщедрился на тёмное благословение. Я с надеждой взглянул на невольных товарищей и понял – они готовятся продать свою жизнь подороже, не надеясь выжить в битве против такого страшного противника.
Изменившийся голопузый почему-то медлил. Странный звук заставил меня обернуться. В расстройстве от увиденного, я даже на миг забыл про угрозу скорой и, очевидно, мучительной смерти. На нас неслись все те же всадники на распротах, которые сначала так неаккуратно, при помощи ноги, убрали меня со своего пути возле моста, а потом оскорбили подачкой мелкой монетки возле городских ворот. Неожиданно с грустью подумалось о невозможной теперь мести. Особенно выделялся этот белобрысый на синем распроте. Теперь он зачем-то приподнялся в стременах и взмахнул рукой из стороны в сторону. Этот гад, похоже, требовал расступиться с дороги.
«Ну что ж сейчас они получат, – мелькнула в голове мстительная мысль, – Не одни мы сегодня умрем.»
Я злорадно повернулся к новоявленному полудемону, ожидая его реакции на подобное (всё-таки, они обычно чрезвычайно высокомерны и готовы бросаться на любой источник провокации), но от увиденного просто окаменел. Тварь, которая должна была начать убивать всех вокруг, совершенно спокойно стояла с отрубленной головой. Стоять тело осталось даже, когда всадники окружили меня и пару невольных боевых товарищей. Группа спешилась, а я чуть присел, напрягая дрожащие ноги. Чуть что – буду драпать отсюда быстрее зайца. Да я демону был на один удар, а тут какие-то лихачи взмахом руки издалека сносят этой твари голову. Как будто спасся ото льва, чтобы увидеть едва заморившего червячка дракона.
Один из всадников оказался симпатичной девушкой со строгим взглядом. Она бросилась ко мне, схватила левую руку, рассматривая узор на тыльной стороне ладони.
– Повелитель огненных птиц, – сказала она, глядя на меня сверху вниз, – вот, значит, кого Логрот нашёл себе на замену. Что ж достойный выбор. Дом Карвинпасв рад приветствовать своего нового главу. – Лицо девушки озарила приятная улыбка, однако строгость во взгляде никуда не делась. – Надо же, теперь ты дважды повелитель.
После этих слов все остальные всадники склонили головы в почтении. Я растерянно оглядывал незнакомцев, безразличные морды распротов, недоуменные лица бугая и парня в плаще, требовательный лик строгой девушки. Слишком много непонятного: странное поведение новичка в храме познания, недальновидный страж, неожиданные разборки с применением колдовства, мчащиеся то туда, то обратно всадники на неимоверно дорогих неизвестно кем выведенных лошадях, повелители какие-то. С каждым мгновением неподготовленный к подобному разум все больше охватывало странное оцепенение. Самообладания и выдержки хватило лишь на одно слово:
– Ч-чего?
***
Сильдиг бежал, что есть сил. Нужно скорее доложить старшему. Дорога к месту собрания казалась слишком долгой. Вот и Медвежья улица, на самом краю Арлена. Третий дом от перекрестка с улицей Ловца. Сильдиг потянулся к ручке, но дверь начала открываться сама. Мужчина отпрянул. Пара быстрых шагов за угол и осмотреться. Не заметили? Похоже, нет.
Это в центре города все жилища имели некую изюминку, а на окраине Арлена дома были однотипными. Веселые, слегка испуганные молодые люди выходили из здания с ошарашенными лицами. Их объединяло чувство причастности к чему-то необычному, тайному. Сильдиг их понимал, ведь сам чувствовал то же. Тайное общество, в котором он состоял, внушало трепет своей мощью. Эти дети не понимают, что являются всего лишь подопытными, необходимой частью эксперимента, который откроет большие возможности сообществу.
Мужчина не обольщался на свой счет. Вполне возможно, он сам часть иного эксперимента, но возможная смерть мало волновала бывшего сапожника. Все смертны, но знание, что его участие поможет произойти чему-то великому, грело душу потусторонним огнем. Каждая мысль о том, что он является неотъемлемым винтиком в механизме судьбы, заставляло трепетать тончайшие струны души. В свое время он будет выкинут, как и прочие ненужные детали. И что с того? Такова судьба.
Глупая молодежь расходилась. Возбужденный гомон становился все тише. Выждав для порядка некоторое время, Сильдиг бесшумно скользнул в приоткрытую дверь. Обойдя скрипучие места пола, он замер у двери в другую комнату. Прислушался, все ли подопытные ушли?
– У меня есть ещё несколько знакомых с фамилиарами, я пригласил их в Арлен. Будут через несколько дней.
Этот самодовольный голос был хорошо знаком Сильдигу. Он принадлежал отпрыску одной из посольских семей, что проживали в Арлене. Его владелец носил тёмный бархатный плащ с массивными золотыми знаками-застёжками, соединенными золотой же цепью. Жёлтые с коричневым отливом кудрявые волосы до плеч – словно ещё один кусок потёкшего благородного металла. Перчатки с руническими письменами, обязательный ритуальный кинжал, странно пахнущие мешочки на поясе и многие иные странности… Весь вид этого юнца кричал о неординарном уровне пристрастия к тайным искусствам.
Сильдиг терпеть не могу этого задаваку, но в комнату входил со спокойствием на лице. Раз ведутся подобные разговоры, то посторонних там нет. Блондин обернулся, лицо его скривилось. Сильдиг знал, что не нравится этому чудику, но на такую явную демонстрацию ответить взаимностью не мог. Равнодушие – это максимум, который он мог себе позволить. О несправедливости думать не хотелось. Отдавать ментальные силы стоит лишь важным вещам. Например, мысли так и вращались вокруг старшего. Рыцарь в сплошном чёрном доспехе стоял неподвижно. Забрало с несколькими тонкими вертикальными прорезями опущено, впрочем, как и всегда.
– Я пойду, хорошо? – вопрос блондина на первый взгляд остался без ответа. Вот только Сильдиг уловил посланный ему приказа, даже без слов старшего. Именно этим и отличаются настоящие последователи от одноразовых марионеток. – Ты что делаешь? Убери свои руки!
Наряженный в золото юнец старался выглядеть грозно, но руки Сильдига крепко вцепились в плечи жертвы. Мужчина с мрачным удовлетворением слушал шорох клинка, выходящего из ножен. Он был прав насчет решения старшего. Блондин еще пытался хорохориться, когда из его груди вылез клинок. Резко, словно пронзило не плоть человека, а трухлявую доску, изъеденную червями. Клинок устремился дальше.
"Вот и мое время пришло" – думал Сильдиг.
Но нет, клинок остановился в нескольких миллиметрах от него. Видимо, он пока нужен старшему. Сильдиг думал, о том, какую ещё роль ему предстоит сыграть прежде, чем его отправят в обитель последнего пристанища. Взгляд обратился к клинку, который закованный в черный доспех рыцарь не спешил вытаскивать.
Лезвие его было оплетено серой паутиной, столь густой, что она казалась экзотической тканью. Ни одна капля крови не пролилась, всё впиталось в густую сеть нитей. Они не удовлетворились пассивной ролью. Сильдиг знал, что паутина проникает вглубь тела юнца-марионетки, высасывая жизненные силы.
Наконец, меч был извлечен. На теле, упавшем на пол, не было заметно раны, складки плаща очень удачно всё скрывали, только на груди часть дорогой материи, из которой была пошита рубаха и роскошный плащ щёголя, поменяла цвет и растрепалась гнильем. От тела придется избавляться. Всего-то легкое изменение структуры ткани, но и это было слишком значительной уликой для опытных расследователей, не говоря уже об охотниках зелёного храма.
Кстати, насчёт них. Важные новости следует доносить до ушей старшего прежде всего. Иначе, план может сорваться, и грядущие великие перемены обратятся пылью неосуществленных мечтаний. Сильдиг не мог этого допустить. Во что бы то ни стало он должен помочь воплощению столь великого замысла. Возможно, если он окажется достаточно полезен, ему позволят прожить до того времени, когда мир преобразится. Сильдиг испытывал непередаваемое наслаждение даже от простого осознания причастности к грядущему. Мысль о том, что его имя может остаться в истории приводила мужчину в чистейший экстаз. Это была вершина его мечтаний.
– С северных ворот в город вошел некто в одеждах зелёного храма.
– Некто? – интонации в голосе старшего были очень слабыми, почти что отсутствовали. Лёгкое эхо придавало ему жутковатый оттенок.
– Молодой человек. Из его спора со стражами вышло, что он был гостем зелёных, теперь на учёбу в Гор направляется. Случайно заметил. Если бы он проскочил чуть раньше, мог что-то вынюхать о тайной встрече…
– На северных воротах, говоришь? Этой ночью там дежурит Харрел с подопечными. Он этих выскочек в зеленых хламидах терпеть не может. Если пропустил, значит, он и вправду мог оказаться простым гостем храма познания. Если он в Арлене проездом, то не должен нас волновать.
– Повод для беспокойства есть. Мне доложили, что этот якобы гость умудрился ввязаться в свару других неизвестных со жрецом Милисатра. За ним пристально следили от самых ворот, какое-то время он провел на площади, затем с пешего хода перешел на бег, словно опаздывал. Спешить к дирижаблям смысла не было, скорее всего, он получил сигнал, что нужно поторопиться.
Сильдиг прервался на секунду, ожидая слов старшего, но тот хранил молчание, поощряя бывшего сапожника к продолжению.
– Жрец Милисатра оказался одним из благословенных, – пускай старший не произнес ни слова, Сильдиг ощутил его интерес, – а затем им помогли. Члены торгового дома Карвинпасв.
– Северяне? – задумчиво обронил чёрный рыцарь.
– По всему выходит, что да. С тех пор, как мы предположили их причастность к северному материку, нам не удалось получить доводов этой теории, но и однозначно противоречащей информации найти не получилось.
– Что сейчас с этим человеком из зелёного храма?
– Мне неизвестно. Наблюдатель увидел смерть жреца и зафиксировал срабатывание сигнального камня. Кто-то вызвал отряд химер, потому мой человек посчитал за лучшее убраться подальше.
– Правильное решение. От химер ему спрятаться не удастся, к тому же дальнейшее вполне предсказуемо.
– Не поделитесь своими мыслями?
Сильдиг давно искал связь причин и следствий, старался запоминать как те или иные люди действуют в определенных ситуациях. Не раз ему доводилось встречаться с лихими людьми: ворами, убийцами, подпольными дельцами и ростовщиками теневого мира. Себя к разбойной касте Сильдиг не причислял. Да, благодаря его действиям уже сейчас гибнут люди, а в будущем погибнут многие миллионы, но что с того? Всё дело в цели. Если она низменна, то и человек – ничтожество. Но цель великая, захватывает иных личностей. Не таких, как Сильдиг, но подобных этому рыцарю в чёрных латах и тем, кому он служит.
– Всё просто, – наконец, нарушил молчание собеседник Сильдига – каждого из участников стычки возьмет под конвой один из отряда химер. Проведёт допрос, поводит по близлежащим кварталам. Ночью этот метод особенно эффективен. Днём к нему прибегают нечасто из-за снующих по улицам людей. Если отслеживать реакцию человека, можно заметить места, на которые он реагирует особенным образом. Это может быть место хорошо ему знакомое, либо то, в котором он недавно побывал. Так можно выяснить степень связи подозреваемого с городом. Когда тебе в затылок дышит противоестественная тварь, трудно себя контролировать, все маски слезают, как шелуха. Этот метод используется только в отряде химер. Благодаря твари Харрела, все члены отряда могут поддерживать мысленную связь друг с другом на довольно большом расстоянии. Они сравнят показания подопечных, их реакции и решат, как с ними поступить.