Рука моя соскользнула, и я попытался шагнуть в темноте, чтобы удержать столь шаткое равновесие. Ноги совсем чего-то не держат, я их почти не чувствовал, вроде они из ваты были. В голове моей всё завертелось и перевернулось, здоровенная дубина больно ударила меня в лоб, а если точнее, это, видимо, я её ударил своей дурной головой, да на штырь какой-то в темноте напоролся. Больно-то как...
— Сука!.. Чуть без глаза не остался, — прокашлялся я. Ноги затекли… Видимо, отлежал, тело совсем не хотело слушаться своего хозяина, всё трухлявым поленом занемело.
Я что, год спал, как спящая красавица? Надеюсь, не в хрустальном гробу, хотя… Какая красавица, видно, такой и гроб. Ну тогда меня кто-то должен нежно облобызать, вроде принца Елисея на белом коне. Тьфу… Я сплюнул, и скупая жидкость повисла на моём подбородке. Сушнячок? Откуда ты, родненький, взялся, я этим уже давно не занимаюсь, а кто не перестал в свои юные годы этим баловаться не в меру свою, то тех давно белые черви поели в земле сырой.
Чьи-то сильные руки меня тут же подхватили за плечи и постарались усадить, облокотив меня спиной к сырому дереву, с которого сочилась холодная вода за мой воротник.
— Олежа, ты чего! Ногу заспал?..
Молча киваю в ответ незнакомому мужику.
— Отсидел, наверное... — мямлю через губу.
Рука аккуратно потрогала здоровую ссадину на моём лбу.
— Ого, как бровь рассёк, так и убивцем себя можно стать, прям на сучок острый напоролся! — приятный женский голос прошелестел над моим ухом, и мою щёку обожгло дыханием сладкой женщины.
— Галька, ты моя спасительница… — стараясь дотронуться до рваной раны, промычал я. — Что бы я без тебя, родимая, делал?
Приоткрывая левый глаз, какой смог, я стал озираться — где это мы так напились вчера, да так, что я не помню, где я сегодня. И вообще, где все мои коллеги по стакану? Вот сто пудов, всё пивком дешёвым шлифанули вчера, ну сколько раз себя убеждать: «На хера, Серёжа, тебе это всё надо было под конец?» Но нет, всё неймется, нам всё мало… Как говорят в таком случае, дуракам закон не писан, мало мне приключений на голову свалилось за мой отпуск на острове, так вот — получите и распишитесь.
Вокруг, на мой взгляд, было как-то жутковато, и всё слишком в серых утренних тонах. Ощущения, я вам скажу, не из приятных, вроде я в могиле сырой оказался, хоть не прикопали, и то радость какая. Ничего не видно в потёмках, какой-то лес или кусты, ох… Как головушка дурная болит, вот это я накидался… Давно я так не пил. Голова моя раскалывалась на миллиарды частиц, млять… По-любому, думаю, «Новичком» притравили, злодеи, или по старинке димедрол в самогон был добавлен, но мода на него в России уже давно прошла, сегодня, согласно западной статистике, легче «Новичок» на рынки достать забористый, да в стакан добавить для пущего эффекта, ложку, а то и две... Русские, они только так пьют, иначе не могут, а всё остальные последствия от него — это просто передоз, от жадности, отходничок, как говорится…
— А Градомир где? — шепчу не своим голосом людям. Чего-то не слышно, нет, так бухать больше нельзя, меру надо знать, а то сгорю на хер с такими дружками, и пропади они все пропадом.
Я попытался пошевелить своими ногами, но всё ещё не ощущал их, лишь где-то очень далеко начиналось слегка легкое покалывание ступни, наверно, после открытия кровотока. Да и всё моё тело горело огнем, словно в меня злые таиландские китайцы иглы ширяли всю ночь напролёт. Сволочи…
— Княже, ты чего лопочешь? Видать, сильно он приложился... Надо ему мазью бабкиной залепить рану телесную, чтобы зараза не попала какая, а то гниль в кровь попадёт да чередой разойдётся.
Как мне показалось, люди между собой тихо перешёптывались, или это у меня в голове всё ещё звенело от сильного удара поваленного ветром толстого ствола дерева. Я напрягся, голоса были мне незнакомы, чужие, а точнее… Вроде я их уже слышал, а вот вспомнить где, не могу. Под моим ухом старательно засопели и усердно заработали челюстями, потом это выплюнули, видимо, себе в ладонь, эта тёплая масса прилипла к моей ране, и её стали тщательно размазывать по ней.
— Фу, млять! — гундявым голосом отозвался я, перекосив судорогой недовольное лицо, я всегда был не в меру брезгливый, наверное, в бабушку свою пошёл.
— Плюньте мне ещё в глаз, чтобы ячмень вылечить, — шепчу хриплым голосом в темноту, — так, на всякий случай, продезинфицируйте…
Народ сразу зашушукался меж собой.
Потихоньку глаза стали привыкать к этим сумеркам, кто-то склонился надо мной и старательно лечил мою шишку, вытирая кровоподтёк над глазом. Волосы женщины сильно пахли разнотравием, прильнули к моему лицу и закружили мою голову и так ненормальную…
Любой мужик сразу поймёт закрытыми глазами, хороша баба над ним, или так, мимо проходила. Вот и эта, чую, ой хороша, ребята!
Я постарался утереться рукавом, но лишь расцарапал себе щёку. Что происходит, я что, уже в наручниках? У тёмных… в отделе! Откуда на мне железо? Поймали…
— Тише ты, а то глаз себе ненароком выколешь, — судя по тому, что мою шишку всё ещё осторожно кто-то лечил, и дыхнуло прямо в лицо тёплым женским дыханием, это обращения было адресовано для меня.
— Меня что, в психушку забрали? — не выдержал я. — Санитарка?
Перед глазами сразу же всплыла журнальная девочка в очень коротком белом халатике, мило улыбающаяся тебе с глянцевой обложки: «Выеду на дом, недорого, тел. 8-ххх-ххх-хх-22». Вообще-то, я такими услугами не пользовался, как все нормальные мужики в нашей стране, просто иногда поглядывал из чистого любопытства, а вдруг приболею немного, больничный взять, например.
Тогда, может, это медбратья меня из дурдома всё же выследили, ну всё, думаю, отбегался Серёжа, а ведь только с таким трудом к дедушке дошли, до самого сердца таинственного Урала.
Я постарался аккуратно осмотреться здоровым глазом по сторонам, не привлекая особо к себе внимания: тоже мне партизан нашёлся, а чувствую, на второй пошёл отёк, синяку, видно, быть, и не маленькому. Всматриваюсь потихоньку в окружающую среду, вглядываюсь, вслушиваюсь в эту окаянную серую тишину.
Раннее утро… Сыро… Лес… Видно, после дождя… Я промок до нитки… Сижу… Надо мной склонились чужие люди, женщина и мужчина, с опаской посматривают на мою голову, мозг стал считывать информацию с мрачного окружения.
Я с Градомиром долго блуждал по лесам Урала и вижу, лес не наш, это точно не он, слишком большой, можно сказать огромный, словно старший брат его. Красивая молодая особь женского пола, как сказал бы Васька, орк, каштановые волосы шалью покрывали её плечи, пряча под ними стальные пластины, которые при лёгком движении побрякивали, зелёные рубиновые глаза, даже в сумерках цвет просто был нереальный.
Рядом стоял молодой светлый парень, широк в плечах, видно, не обделён матушкой-природой здоровьем, вижу, тоже переживает и вглядывается в мой лик, в кольчуге, если я не ошибаюсь. Глазом мазнул, рядом с ним лежит круглый красный деревянный щит, с символом до боли мне знакомым. Я такой на кошельке у Кузьмича первый раз увидел на острове, коловрат в синем круге, только тут был красный фон, а раз рядом это колесо, жду очередной для себя беды. Парочка сочувственно смотрела на меня, словно я их маленький ребёнок, который ненароком свалился с качелей и проломил себе об бордюр голову. Тоже мне няньки нашлись…
— А леший где? Ну… Градомир! — только и могу из себя выдавить хриплым голосом, вроде заела пластинка на магнитоле, в горле сильно першило. Вижу, они сразу же напряглись и затаились, отошли от меня подальше, переглядываются меж собой.
— Батюшки… Какой такой Градомир? — испугано запричитал этот здоровый вышибала, при этом взмахнул медвежьими руками, чем ввёл меня в ступор, смахивая похожими движениями на пожилую старушку. Где-то я их видел… Мой мозг стал судорожно работать и вспоминать. Где же я вас видел, люди добрые…
Пауза…
Где… где… Во сне, конечно же, осенило меня сразу. Точно! Это та пар, с которой я вечно путешествовал в своих сновидениях по мирам Нави, мы и к волхву из-за этого частично шли. Фу, млять, слава Велесу, а я-то уже испугаться успел. Сплю я, конечно! Сон это!
Ох, как правдоподобно в этот раз залетел, прям всё чётко, картина не смазанная, как водится обычно в наших мирах Нави, и цвет различаю, и запахи, и телом, вон, всё чувствую, штаны свои мокрые да к ляжкам прилипшие, да и букашка, вон, по руке ползёт, прямо чую её телом как лезет, ножками своими перебирает.
Ноги мои стали потихоньку отходить, и я ими аккуратно пошевелил. Красный носок сапога закивал мне, словно подтверждая мои догадки. И впрямь княжьи, невольно усмехнулся я, красные с острым носом, немного со скошеным каблуком, да и качество, видно, неплохое. Проснусь, закажу такие, только чёрные, князь я благословенный на Мидгарде или нет. Главное, чтобы наши братья, ну те, что не русы, на рынке об этом знали, а то обдерут как липку, портные наши народные…
Я попытался неуклюже подняться, меня тут же подхватили в четыре руки и поставили моё тело вертикальное положения. Освободившись от посторонней помощи, выпрямившись, я расправил плечи, вздохнул полной грудью чистый воздух, ноги уже отошли и немного двигались. Два воина света и демократии с очень большим подозрением всё ещё посматривали в мою сторону и держались меня стороной. Я подмигнул им, стараясь милейше улыбнуться, чтобы ненароком не обидеть.
И вообще, я заметил, как-то я в этот раз неправильно проснулся, обычно я не помню начало сна, всё больше какими-то урывками да кошмарами, а тут, гляди-ка, прям проснулся в мире Нави. Раз и ты там, бряк, и башка разбита, ну очень реалистично, видно, развиваю понемногу свои способности шамана. Только не к месту сейчас, только к дедушке пришли, как говорится. Так что нужно просыпаться, дел по самое не балуй накопилось. Ох уж этот наш вечный не балуй…
— Ребят, вы меня, конечно, простите, но сейчас реально мне некогда. Я бы с вами остался, конечно, в сталкера поиграл, мне не в лом побродить по вашему миру, но, увы, дела житейские. Мне к волхву нужно, дел да забот по самое горло!
Я ещё раз окинул их на прощанье взглядом. Хорошие люди, взгляд какой-то чистый у них, без обмана, искрений, что ли, открытый, редко такой встретишь в наше время, прям прямой, не загнанный жизнью, таких издалека видно. Открытые они душой своей людям, вроде наших детей маленьких, про таких в народе говорят «душа нараспашку». Вижу замешательство на их лицах, испуг в глазах, они настороженно и внимательно слушали мою речь.
— Поймите, это не мой мир… Он ваш! Извините… Но мне нужно уходить, может, в следующий раз... — и я хлопнул себя ладонью по лицу, чтобы поскорее проснуться в Яви.
Но я не проснулся! Конечно, удивился немного и треснул себя сильнее, но тоже результата никакого не получил, только глаза этих людишек широко распахнулись и округлились, да рты раскрылись.
Чего-то у меня с быстрым выходом из Нави не получилось, но щека моя уже горела огнём. Я пожал плечами, напрягся как мог и врезал себе уже кулаком со всей своей силы. Как говорят, сила есть — ума не надо! Меня покачнуло, скрутило, и я сел в холодную лужу своим задом. Ой, млять… Как больно... Челюсть свело… Как пить дать, сломал… Ну дурак!
Двое моих старых-новых знакомых по Нави одновременно кинулись на меня и стали заламывать руки.
— Вяжи его! — прокричала эта воительница. — Это дух лесной в него вселился!
— Ага! — кивнул богатырь, и меня быстро спеленали как кутёнка, я даже крякнуть не успел.
Кожаный ремешок стянул за спиной мои запястья, сопротивляться я не стал, ребята хорошие, да и не смог бы, вряд ли сил хватило отбиться от этого медведя, я ведь не наяву, а в мире грёз, может, побыстрее проснусь да домой вернусь. Да и смешно, от тёмных с лешим ушли, а тут в своём сне свои же повязали, век свободы не видать. Вот проснусь, обязательно расскажу Градомиру, вот смеху-то будет, обхохочешься. Вы когда-нибудь в своём же сне в тюрьме сидели? Нет! А я вот своей жопой чувствую, срок придётся мотать, и с учётом моего везения — пожизненно…
Лежу уткой в луже, смеюсь и крякаю помаленьку, аж слеза на один глаз навернулась. Эти там шушукаются, конспираторы хреновы, да поглядывают на меня с опаской как на дурачка, во дают, и приснится такое...
Потихоньку отхожу от болевого шока, но как-то уже становится не до смеху, истерика понемногу сходит на нет. И насколько я тут застрял? Сразу вспомнил наставления шамана Якута, пора бы и проснутся уже. Стоп! Я похолодел. А что я помню последнее в Яви… Мы все вместе у старого волхва России в гостях, утро, крыльцо, стою курю, присаживаюсь на порог дома, и сухой щелчок, острая боль в боку, темнота. Так, я чего-то пропустил, мотаю память как старую чёрно-белую киноплёнку, может, забыл чего. Крыльцо, недалеко речка-протечка, потом поле, за ним хмурый уральский лес чернеет тёмным горизонтом. И!.. И ничего, куда-то я не туда поехал. Сбоку стоит сарай, видно, используют под дрова, а за ним краем глаза, на грани своего сознания чёрная точка. Что-то она меня насторожила сильно, она словно смотрит на меня, потом помню голубой дымок, хлопок, моё брюхо инстинктивно сжалось, резкая боль прошлась по всему телу. Старый знакомый, Андрей! Это был ствол пистолета с глушителем! Вот же сука… Картина маслом, приплыли! Мне стало как-то сразу очень грустно и печально. Он мне, скот, сразу чем-то не понравился. Недомерок…