Глаза их распахнулись от удивления, словно они душу свою показали.
— Гей… — попробовал этот бугай повторить моё имя.
— Да не Гей, а Сергей! — Гей — мужественный призыв: «Гей, славяне светлые…» У нас так воинов призывают на нечисть лютую стеной идти. — Следи за моими губами. Сер-гей. Понял?
— Ага, — кивнул этот недоумок. — Серый-гей… — попробовал он повторить по слогам.
— Да не Серый-гей, зови меня просто Серый…
— Гей мне больше нравится…
— Карачун тебя забери, куда я попал...
Чувствую, что свихнусь скоро с нашими предками общими. Это ж как так получилось, что эти твари наш язык переиначили, вон, гей — это обращение к лихому войну-заступнику, к мужику с большой буквы, а у нас… волки позорные! Красим, значит, белое в чёрное, чёрное в белое… Ну-ну, революционеры долбаные, мать вашу над дымом можжевельника до самого исхода, пока в мумию не превратитесь, а потом за пирожки с капустой показывать в мавзолее!
В этот день мы никуда не тронулись, ребята нашли место посуше, развели костёр и решили сделать большой привал. В общем, все мы взяли паузу. Мне помогли вылезти, из кольчуги, а это была она, чем совсем убедились, что я не Олег, такого валуха, как я, они, видно, отродясь не видали. Я то и дело спотыкался об лесной сухостой и какие-то вечно торчащие из дёрна палки, которые всё время путались у меня под ногами, умудрился запутаться в просторной рубахе. Все время не мог найти себе места у дымного костра, и это с учётом того, что у меня большой опыт туриста, в общем, вел себя для этой двоицы абсолютно неадекватно. Поведения было моё для них не совсем понятное, не вписывалась ни в какую их древнею логику. Горыня с Фридой, видно, решали, что делать дальше и как быть, а у меня появилось время немного подумать о жизни своей нелегкой.
Костёр шипел и дымил, он делал всё что угодно, только не горел, после трех дней осадков было слишком много влаги. Все развесили просыхать свои пожитки, кто как мог, сидели молча, грелись. Я что знал, сглаживая острые углы и не вдаваясь сильно древним в подробности, рассказал, ну, почти правду. Начал с лешего по имени Градомир, что он первый, кто почувствовал во мне Олега, что направились к великому волхву за помощью, что встретили по дороги демонов Индиго и их Поводыря и как добрались до Гарауна на Урал. Потом ранения, да, я сказал им, что я сильно был ранен тёмными в живот, я ведь точно не знаю, что со мной, будем надеяться, что я в коме лежу в Чусовом, и на профессионализм врачей. И вот я очнулся тут с ними, в теле Олега, а где сам Олег, я не знаю, но всё прекрасно помню, чем он жил, если хорошенько порыться в его памяти. Так что мне срочно нужна клиника, а лучше сам старый Гараун, мне надо вернуться в мой мир, у меня там внук и дети, да и долг уплатить кое-кому требуется.
Как ни странно, они приняли это спокойно, долго слушали мою исповедь, не перебивая, потом сидели, и каждый думал о своём, дружно молчали. А я ведь ничего не теряю, не убьют они меня же, тело ведь Олега, а он, как ни говори, для них князь, а военная дисциплина всегда была делом непростым, кому под трибунал охота, если такого тут нет, то есть что-то скорей всего похожее. В лучшем случае они меня отведут к Гарауну, чего я и добиваюсь, в худшем, ну подержат маленько над дымом можжевельника, покурю хоть немного. Потом между ними начался просто мозговой штурм. Я как понял, переселением души тут сильно никого не удивишь, оказывается, они верят, что после смерти душа перерождается и попадает по распределению в другое тело, а тут желание великого волхва, мол, и не такое видали мы. Удивил… Фу, бяка какой. У меня зубы посыпались, я думал, они предки наши тёмные да далёкие, а оказалось, они намного умней меня, выходца двадцать первого века, да я дурачок, по сравнению с ними. И какие они только версии друг другу не выдвигали, в общем, долга споря, сошлись пока на одной. По какой-то неведанной причине, душа Олега после его смерти осталась неприкаянной, почему она не попала в великий круговорот жизни, это уже другой вопрос, а вот почему она нашла меня через тысячелетия, это, оказывается и не загадка для них. Горыня сразу предположил, что я очень дальний его родич, можно сказать, далёкая неугашая кровиночка, ну, типа внука, только с приставкой прапра. Вот душа и нашла меня, и пристала как банный лист, леший и почуял кровь его племенную Святорусов, ну а то, что душа его возвернулась обратно, так на это воля богов и сила волхва. Может, они и правы... Вот только они меня заверили, что я там, скорей всего, погиб подло, от рук врагов человечества, вот, мол, сама жизнь и дала второй шанс тебе на месть кровную, а это тут святое, никакое «подставить вторую щёку» тут не канает, только меч и великая правда славян. Спасибо вам большое, порадовали! Одно осталось только непонятно мне, куда делся молодой князь?.. Он ведь был тут, с ними, а сейчас где? Может, волхвы Ра подскажут…
— На! — Горыня протянул мне еще зелёное яблоко, с чего я понял, что сейчас середина лета, ну хоть что-то приятное в этом моём случайном путешествии. — Грызи… Точи зубы, родич…
Я покрутил молодильное яблочко, маленькое… зелёное… это называется «обосрусь не обосрусь», пятьдесят на пятьдесят. А жрать хочется очень, аж брюхо подвело, как у дворового пса, я надкусил его зелёный бочок и смачно на всю округу захрустел им. Вот так я в качестве дальнего родича-дурачка и прилип к этой весёлой компании, но окликали они меня всё ровно Олегом, ну да ладно, мне то… как говорится, всё равно уже… Дойдём до Гарауна, может, и отыщем так тайно пропавшего хозяина тела.
Итак, я в далёком прошлом в теле молодого князя Олега. Иномирянин, ну а чего… Этот мир для меня абсолютно чужой. Кстати, никакого дискомфорта по поводу чужого тела я не почувствовал, а наоборот, дури и энергии прямо через края аж льётся. Чувствую себя просто отлично, ну вспомните себя в двадцать лет, вот так и сейчас, горы свернул бы. Странно всё это, обычно все привыкают к новому телу, ломка идёт у них, а тут, чувствую, моё, родное, прям в кайф, только курить очень охота, да и не своей волей на гордую арийку косо поглядывать стал, особенно когда она хворост собирала. Я и так, слава Перуну-заступнику, баб в своей жизни любил, а с молодым тренированным телом как у Олега, чувствую, могу землю пахать, можно целину ехать поднимать. Вот же зараза какая, тело не мое, организм к никотину не приучен, а курить всё равно охота. Дела… Так что, на будущее учтите, все вредные привычки, которые преобладают у вас в вашем мире, перенесутся с вами куда угодно, и кем вы были там, тем вы останетесь тут.
К вечеру ребята решили возвращаться взад, так как они теряли одного бойца из своего небольшого отряда. Как боец я понял, Олег был хорош, но всё же с Горыней, с этим богатырём, и тем более арийкой Фридой не сравнится, а вот знания о тёмных у него было на высоте, просто ведун, отец ведь был охотником на тварей, вот и передал он маленькому сыну в сказках да легендах дремучих свою тяжёлую науку заступника рода человеческого. А в этой позорной ситуации помощником им я явно не был, только обузой, это мягко сказано, да и мне на руку такой расклад, к волхвам так к волхвам, я не против, а только за. Охота мне ползать по болоту, да и псы Одина направляются к Хельге, чтобы прикончить ведьму. Млять… Кубик-рубик стал собираться в моей голове, я сразу вспомнил своё неудачное похождение к скандинавскому богу Одину в его замок, да и память Олега мне подкинула недавние события у Гарауна на совете вождей. Я прикрыл глаза, глядя на пляшущие языки пламени, как учил шаман севера, и сосредоточился.
Итак, что мы имеем, бог Один — это раз, разговор Гарауна с Перуном — это два, и три — что мы идем через Гнилое болото к жрице Хельге, посланные к чёрту на кулички волхвами Ра. Так и крутится на языке:
Ходы кривые роет
Подземный умный крот.
Нормальные герои
Всегда идут в обход! Вот…
А если не спасти ведьму, то мирного договора с небожительницей по имени Марёна не будет, а это значит, прорвется в этот мир куча нечисти жгучей. А мне, спрашивается, до этого какой интерес, как говорится, а вот какой, я-то пока здесь нахожусь, и сколько нашествие демонов с Нави продлится, я не знаю, за чужой спиной вряд ли смогу долго прятаться, жизнь тут иная, по сравнению с нашим миром диванных воинов света. Тяжёлой точёной металлической штукой махать — это не смс строчить незнакомому человеку, прячась за так безвкусно выбранной аватаркой. Может, хоть старый волхв прояснит ситуацию. Эх, судьба-кручина! Куда не кинь, всюду клин.
Тонкие желтые огоньки хороводом заплясали, закрутились над раскалённым добела углём, тайно притягивая мой взгляд, весело притопывая ногами, закручиваясь быстрым северным сиянием, разбрызгивая свои многочисленные жгучие искры по всем сторонам света.
Два полных оборота луны уже прошли, я окунулся в память молодого князя. Тогда верховный волхв Гараун бога Перуна Громовержца вседержателя собрал всех вождей четырех союзных племен, Дарийцев, Харийцев, Росенов и Святорусов, уважаемых ветеранов и охотников на тёмных пришельцев с мира пекла и всех служителей Ра, светлых богов Сварожьего Круга, Великой Расы Славян и Ариев на Великий Совет, на Великое капище, на великое людское горе.
Только на третий день Олег был приглашён на курган светлых богов волхвами и тремя военными вождями, босоногий мальчишка ворвался в его дом весенним порывом ветра с растрёпанной в разные стороны светлой шевелюрой и курносым конопатым носом, тыкающий своей ручонкой в сторону кургана.
— Олег, вожди зовут!
Олег кивнул мальцу, потрепал его белокурые, соломенные, выгоревшие под Ярило-солнцем волосы, подхватил его на руки и усадил себе на шею, ткнул нагой дубовую дверь и отправился к людским богам в шатер самого верховного волхва Мидгард - Земли.
Где-то в памяти молодого князя я стал очевидцем грядущего разговора с Гаруном. Олег стоял на кургане перед уже немолодыми, но еще крепкими военными вождями объединённых племен, густые длинные волосы, словно гривы львов, спадали на плечи этих хищников в людском обличии. Конские хвосты на их шлемах гордо развивались на ветру как символ мужества, подчеркивая их принадлежность к воинской касте охотников, подтверждая их боевой накопленный опыт и первую кровь великих ассов. Но только скованные, едва улавливаемые человеческим глазом неловкие движения выдавали их всеобщее волнение, и видно было большую тревогу в их хмурых взглядах.
«Видимо, что-то произошло серьёзное, чтобы так волновались вожди», — подметил молодой Олег, приближаясь упругой походкой к шатру волхва, явно не прокол твари, никогда не видел их такими… Олег подхватил маленькое чадо руками, подкинул его к солнцу, поймал, опустил на землю.
— Ну-ка, беги к мамки своей, охотник! – он отпустил парнишку, тот сразу же дал стрекоча к своим друзьям, весело крича и размахивая руками, с завистью смотревших на него из ближайших кустов, таких же сорванцов, как и он сам.
Гараун, давно уже немолодой верховный волхв, хранитель правды, подошёл к Олегу.
— Мир твоему дому, Олег! — волхв прижал руку к своему сердцу.
— И твоему дому мир, жрец! — вернул благодарность он.
Волхв удовлетворённо по-старчески кивнул, приобнял его своими крепкими руками, окинул Олега цепким, колючим взглядом, словно лесная рысь, и жестом пригласил вождей в свой шатер, который был раскинут на цветущем луговой радугой кургане, где находилось великое капище светлых богов, как считали наши предки, на пересечении тёмных и светлых миров.
— Вожди… Наши боги молчат, и я не могу до них дотянуться… Великая сила жизни молчит! — Гараун как то ссутулился и посмотрел на Олега. Мне даже показалась, что у Гарауна горб вырос за спиной и сдал старик лет так на двести, а может, и на все триста. — Род молчит… — оглядывая всех своим колючим, как ёжик, взглядом, видимо, не первый раз повторяя для некоторых эту новость, прошептал он. — На все наши призывы боги не отвечают! — старик замолчал, оглянулся на рядом стоящих жрецов Ра, ища поддержки у них своим словам, посмотрел в сторону Олега, как бы прицениваясь, всмотрелся в его синие глаза, цвета чистого неба, видно было, что он медлил, собираясь со своими мыслями. Гараун встал, окинул всех взглядом, его напряжение, видимо, передалось и другим, вожди оцепенели в ожидании дурных вестей.
— Мы больше не можем благословить наших новорождённых младенцев в священной дубраве Рода Великого, — продолжил он и неуклюже взмахнул своими руками. — И павшие герои в Великой Сече с тёмными тварями не попадут больше в великий круговорот жизни.
Лица вождей не дрогнули, словно они были высеченные из гранита, но никто не опустил своего взгляда с всемогущего волхва.
— Среди светлых и тёмных богов началась великая Сеча! — весенним громом прозвучал голос старика в шатре, он глубоко вздохнул и взял небольшую паузу, этим дал время всем обдумать сказанное.
— Богам теперь не до нас… — уже тише, садясь на мягкую подушку напротив выхода, повторил он.
Вожди напряжённо молчали, обдумывая услышанное. Новость Олега просто ошарашила, как обухом по голове, от которой все его жужжащие мысли тут же улетучились как мухи. Он сидел и только хлопал своими глазами, напряжение волхва и его тревога передались, видимо, всем присутствующим в шатре.
— И как теперь быть?.. — тихо прошептал он, но для всех это прозвучало словно гром среди ясного неба.
Олег посмотрел прямо в глаза верховному жрецу Перуновичу, у волхва нервно дернулся глаз, и он отвёл свой взгляд. Среди боевых вождей, знающих в этом мире, наверное, всё, которые учили тебя, что выход есть всегда, а если ты его не видишь, то ты просто его плохо искал или ты слепец. А тут! Гнетущая тишина повисла липким туманом, никто не осмеливался среди вождей взять первое слово перед жрецом, ведь первое слово оно завсегда как ком в горле, а старец сказал вождям всё и молчал, и это напугало вождей больше всего за всю их долгую, богатую на события жизнь.