Круглолицый удалился, а я остался в компании стражи и начал водить глазами по комнате. Сколитная люстра почти не отличалась от тех, что были в моих родных землях. Кроме нее в комнате имелся неплохой стол, а также стул с мягкой обивкой, больше похожий на кресло. Окон в подвале, естественно, не было, а дверь выглядела очень серьезно, такую быстро не сломать. Но в целом, находится в таких условиях намного приятнее, чем лежать на дне каменного колодца.
Дверь отворилась и в комнате появился тот самый человек, который выкупил меня у носатого старика, в компании круглолицего. За ним зашла процессия, состоящая из двух молодых парней, быть может на год младше меня, которые внесли красивое кресло с красной бархатной обивкой и хорошенькая служанка, держащая в руках что-то похожее на веер из крупных разноцветных перьев.
Хозяин дворца уселся поудобнее и обратился к распорядителю на Далийском языке с длинной речью, который сразу же мне перевел его слова:
— Халиф Ашах-туль-Хани хотел бы, чтобы ты чувствовал себя как дома и ни в чем не нуждался. Сытый пес служит лучше голодного, и охотнее выполняет команды хозяина. Что ты хочешь за свою службу?
Пес, говоришь? Во мне начала закипать кровь, но, вспомнив наставления Дони, я глубоко вдохнул и придержал приступ гнева. Что означает его вопрос? Мне много чего хочется, но в первую очередь найти Рики и повысить свои способности. Посмотрим.
— Мне нужен пещерный мох, эйголь. Коричневый цвет, светится даже после того, как его сорвут.
Круглолицый извлек из кармана халата длинный кусок пергамента и что-то, похожее на карандаш с острым кончиком, после чего сделал запись.
— Еще?
— Да. Еще мне нужны сколиты восьмого и девятого уровня, — я с торжествующим видом посмотрел на писаря, но к моему неудовольствию, он даже глазом не моргнул и внес их в список.
— Еще?
Вот и как это понимать?
— Я хочу свободу. На этом все! — теперь мне точно откажут и оставят одного, а дальше я придумаю, как отсюда убраться, если это вообще возможно.
Распорядитель протянул пергамент халифу. Тот быстро пробежал по нему глазами и снова заговорил на Далийском.
— Халиф Ашах-туль-Хани принимает твои условия, но предлагает подумать еще раз. Одно из твоих требований — свобода. Ты ее получишь, когда сам заработаешь все перечисленное тобой. Половина всех денег будет уходить халифу, вторая твоя. Минимальный срок контракта год, максимальный — пока ты не заработаешь нужную сумму. Халиф позволяет тебе удалить из этого списка одну вещь, — тон распорядителя изменился, — И уже лично от себя я советую тебе исключить камень девятого уровня, иначе ты состаришься и умрешь в рабстве.
Ну, допустим я не состарюсь, но предложение крайне заманчивое. Я немного покрутил его в голове и произнес:
— То есть, вы хотите сказать мне, что я могу отслужить халифу один год, получить камень восьмого уровня, а потом уйти на все четыре стороны?
— Да, но это будет сложно, лучше растяни лет на десять.
Очень похоже на сказку, да и неприятно все это пахнет, но я не представляю, где мне удастся вообще заработать такие деньги? Украсть сколит восьмого уровня почти невозможно, человек обладающий им наверняка могущественен и не держит его у себя во дворе. А еще чертовы культисты точно знают, кто меня купил, а значит будут караулить неподалеку, если вообще не попробуют сюда проникнуть. Пока я здесь мне ничего не угрожает.
— Если откажусь?
— Тебя скормят собакам, — коротко ответил круглолицый. — Сейчас ты самое обычное имущество Ашаха-туль-Хани.
Демоны! Допустим, я как-то мог попробовать изобразить смертельное ранение и обмануть всех, но вот собаки точно не дадут мне шанса восстановиться.
— А есть возможность просто договорится с королем Саталии о выкупе? При дворе найдутся люди, которые мне помогут.
— Это никому не интересно, ты можешь принести намного больше денег, чем согласится за тебя заплатить ваш король.
— Когда я должен дать ответ, и главное: что мне придется делать? — ну не нравится мне все это, хоть убей.
— Драться за деньги, очень большие деньги. Чем сложнее битва, тем больше денег. У тебя будет выбор, участвовать или отказаться по каждому предстоящему бою, за исключением турниров. Но участие в турнире — это тоже твое решение. Однако, постоянно отказываться ты не сможешь, халиф не дурак и не будет тебя просто так содержать. На раздумья у тебя час. Потом или смерть, или роскошная жизнь во дворце до конца условий контракта.
Ну что же, выбор без выбора. Впрочем, кто сказал, что я не могу сейчас согласиться, а при удобной возможности сбежать, если мне не понравится?
— Какие гарантии с вашей стороны?
— Слово халифа! — ответил распорядитель с самым серьезным видом.
Я прыснул со смеху, но в мое горло тут же уперлись четыре кончика мечей. На лице хозяина дворца отобразилось удивление, и он вопросительно посмотрел на переводчика. Тот быстро что-то произнес и снова повернулся ко мне:
— Чужеземец, я понимаю, что вы на севере не привыкли доверять друг-другу, но честь в Далийском халифате стоит превыше всего. Если халиф нарушит слово, твой договор закончится в тот же день. Тебя посадят на корабль, снабдят деньгами и отправят куда скажешь.
— Я согласен! Эйголь, восьмой сколит и последующая свобода.
— Закрепим! — распорядитель что-то шепнул на ухо Ашаху-туль-Хани, и тот довольно потер руки, а затем сделал знак страже.
Воины халифа повалили меня на кровать и закрепили запястья и щиколотки в петлях, после чего круглолицый извлек из кармана скальпель и маленький плод с длинными отростками, который я мгновенно узнал.
Глава 12
Мне повезло, что моя Сила была практически израсходована. Кожа на шее не смогла зарасти быстро и распорядитель халифа, довольный результатом, наложил мне чистую повязку, так и не узнав о моей регенерации.
— Освободите его, — он убрал в карман принадлежности и остался стоять у кровати, не выказывая ни малейшего страха.
Стражники убрали оружие в ножны и сняли с меня цепи. Я не стал проверять действие тенката, так как по их спокойному виду было понятно, что они меня больше не опасаются. Не знаю, какая именно в него заложена клятва, но уверен, что я не первый такой и ее текст тщательно продуман, исключая какую-либо лазейку.
Халиф одобрительно посмотрел на меня, после чего поднялся со стула и удалился вместе со всей своей свитой, оставив в комнате только своего помощника и одного стражника.
Я попытался встать.
— Не торопись, Кай! — круглолицый кивнул стражнику с инструментами. Тот извлек из мешочка плавитель, взялся за мой ошейник и, менее чем через минуту, снял его.
Распорядитель дождался, пока он уйдет, а затем уселся на стул.
— Ну вот и все, ты почти свободен, в пределах разумного конечно. Теперь можешь задавать мне любые вопросы.
— А ты не боишься, что я прямо сейчас сверну тебе шею? — я поднялся с кровати и начал разминать затекшие мышцы.
— Не боюсь, — невозмутимо ответил он, — Ты даже сейчас об этом всерьез не думаешь, иначе бы уже корчился в параличе. Вещица, что тебе вживили…
— Называется тенкат, — закончил я, — Слыхал я о них когда-то.
Секундное удивление пробежало по его лицу, однако он мгновенно вернул себе привычную маску.
— Тебе придется выучить язык, заниматься с тобой буду я.
— А можно мне для начала выдать одежду? — я выставил перед собой развернутые ладони, указывая на причинные места, — И, если ты не хочешь, чтобы я обращался к тебе «лысый», может представишься наконец?
— Маур-тель-Хаба. От тебя жутко воняет, и одежду ты получишь только после омовения.
— Буду звать тебя Хаби. Надеюсь, ты не против?
— Против. Наш этикет… — начал он.
— Хаби, дружище, я не знаю вашего этикета, но согласен, что мытье мне сейчас не помешает, — перебил я его, с удовольствием отметив слегка скривившееся лицо.
Он молча указал идти за ним и вышел из комнаты. Я направился следом, с удивлением отметив, что гасящее поле пропало. Мы выбрались во двор, и распорядитель повел меня, уже виденным ранее дорожками, вдоль бассейна. Плескавшиеся там девицы что-то начали активно обсуждать, указывая на меня и улыбаясь.
Я было застыдился своей наготы, но вовремя сообразил, что они тоже абсолютно голые. А потому улыбнулся в ответ и помахал им рукой, чем вызвал оживление, но к сожалению распорядитель повел меня дальше.
Правая половина прилегающей к дворцу территории называлась женской, и отличалась наличием небольших домиков, возле которых неспешно занимались своей работой самые обычные рабы, одетые хоть и в нарядную, но относительно простую одежду. Они подстригали деревья, ухаживали за цветами, подметали дорожки. Мой провожатый пояснил мне, что чернорабочие живут позади дворца и не имеют таких привилегий, которые дали мне.
За весь наш путь я так и не почувствовал воздействие кристалла-гасителя. Хаби пояснил, что поле включается по желанию халифа, и как правило только в ночное время. Меня это огорчило, так как голову настойчиво терзала одна идея, для проверки которой мне необходимо было наличие действующего купола.
Наконец, мы пришли в отдельно стоящее одноэтажное здание, начинавшееся коридором, по бокам которого имелось несколько дверей, запиравшихся изнутри. Распорядитель выбрал ближайшую открытую и завел меня внутрь. Здесь, судя по интерьеру, находилась раздевалка, однако он миновал ее, и мы вошли в следующее помещение. Пол в этой комнате был выложен дорогой желтой плиткой, но основное внимание привлекал небольшой бассейн с широкими ступеньками. Слева от него располагались обтянутые кожей кушетки для отдыха, и рядом же круглый столик с мягкими стульями.
Прямо за бассейном обнаружилась еще одна дверь, за которой нас встретило небольшое помещение, полностью сделанное из дерева. Кедр, судя по запаху. Я знал сколько он стоит, а потому внутренне удивился такой щедрости. Лежаки и длинные лавки разной высоты, стоящие вдоль стены, тоже были выполнены из него.
— Это печка, — Хаби наконец-то подал голос и указал на большую прямоугольную штуковину из металла, к которой примыкал здоровенный чан с водой, — Вот этим рычагом выставишь нужную температуру. Мойщица скоро придет.
Мойщица? Я не стал заваливать его вопросами, а изобразил благодарный вид и кивнул, после чего он оставил меня одного и покинул помещение.
Я слегка потянул рычаг и почувствовал, как воздух вокруг начал ощутимо нагреваться. Голову не покидало ощущение того, что я уже видел подобные комнаты когда-то. Сознание услужливо подкинуло мне слово баня. Может быть, у богатых жителей королевств и есть подобные, но мне в таких мыться точно не приходилось. Интересно, какая пара сколитов стоит внутри такой мощной печки? Наверное, не ниже пятого-шестого.
Температура вокруг быстро повысилась, и с моего тела обильно побежал пот, но вместо того, чтобы начать мыться, я с удовольствием растянулся на лавке в блаженстве. Кажется, рабство, по крайней мере привилегированное, — это не так уж и плохо. У меня есть жилье на первое время, и даже высокооплачиваемая работа. Сдается мне, что деньги достанутся тяжело, но не думаю, что мне попадется достойный противник, по крайней мере в первые дни.
Я повернул голову в сторону и, вдруг, мой взгляд упал на груду крупных сколитов в углу. Квадриты? Рядом с ними на стене висело несколько переходников. Ну и ну! Впрочем, не думаю, что с меня спросят, если я утащу несколько.
Пять вспышек озарили комнату, и я с удовольствием ощутил, как тело, пусть и не полностью, налилось Силой. Хотелось бы продолжить, но я решил не наглеть, а снова развалился на скамейке и закрыл глаза, переключившись на внутреннее зрение.
Организм был в полном порядке. Я попробовал сконцентрироваться и вызвать то состояние, в котором смог сломать колодки. Мне это удалось почти сразу, и я с удовольствием разглядывал укрепившиеся кости и измененные жесткие мышцы. Хотелось проверить их снова, но ломать окружающую меня красоту было бы чересчур.
Займемся тенкатом. Я переключился на плод сатомвы, прицепившийся к моей артерии. Его волоски уже вытянулись в длину и разошлись по всему телу, однако большая их часть находилась в голове, переплетаясь с моим мозгом. Что же мне так не везет-то — сначала иголочка Арамены, потом это! Попробовал выделить один волосок из множества, проследил его путь до тела тенката и в том месте, где он проходил сквозь артерию, применил новую способность, сделав маленький участок ткани вокруг него твердой. Это сильно пережало отросток и меня словно пробило разрядом молнии, а следом парализовало. Больно, очень больно! Я провел неподвижно около пяти минут, а когда пришел в себя снова сконцентрировался. Волосок теперь выглядел вялым и безжизненным. Очень надеюсь, что я убил его, но пока понаблюдаю за ним некоторое время.
Из соседнего помещения послышались тихие шаги. Я подобрался на лавке и приготовился к встрече. Дверь открылась, явив передо мной потрясающей красоты девушку, с голубыми глазами и длинными распущенными волосами, достающими до обнаженных ягодиц. Пухлые губки, аккуратный носик изящная шея и красивая крупная грудь. И, что немаловажно, она была из Четырех королевств!
— Привет, — вырвалось у меня.
— Привет, — девица начала раскладывать банные принадлежности, а я почувствовал предательское напряжение внизу живота.
Она приготовила все для мытья и начала медленно намыливать мою грудь. Как же я соскучился по хорошенькому женскому телу! Я попытался, словно невзначай, прикоснуться к ней…
И меня парализовало!
Чертов тенкат! Да что за клятва такая-то, видеть перед собой прелестнейшее создание, и понимать, что его невозможно потрогать!
— Пока нельзя, — она, не особо удивившись, продолжила мыть меня, — Ты еще не заслужил.
Я бы и хотел спросить, как это осуществить, но тело не слушалось. Язык во рту был словно каменный. Сказка потихоньку начала превращаться в реальность. Но она сказала «пока», а значит еще есть надежда!
Не дожидаясь, пока с меня сойдет паралич, она начала рассказывать свою историю, которая, в общем-то, была незатейливая. Лима жила в Миделе, но так случилось, что ей рано пришлось похоронить своих родственников. Будучи шестнадцатилетней девчонкой, без особо выдающихся способностей и связей, ею путь лежал либо на черную работу, вроде прачки, либо в бордель, куда ее неоднократно приглашали. Но как-то раз, один из друзей ее покойного отца, служивший моряком на корабле, рассказал ей о халифате и об особой любви местных правителей к хорошеньким северянкам.
Лима, недолго думая, оставила прошлое за спиной и отправилась в Далийские земли, а дальше, пользуясь некоторыми связями в порту Калуфы, любезно предоставленными тем самым знакомым, вышла на местечковую организацию, которая и занималась подбором девушек для многочисленных халифов.
— Здесь хорошо, очень хорошо! — довольно произнесла она, — Такую жизнь больше никто не смог бы мне дать. Ашах-туль-Хани очень добрый хозяин, у него много жен, и пользует он нас не часто.
— А что будет потом, когда ты состаришься? Тебя скормят собакам? — я наконец-то пришел в себя, но попыток сблизится больше не делал.
— Ну что ты такое говоришь! Я на контракте, как и ты. Меня отпустят с определенной суммой денег, но я очень надеюсь, что это произойдет не скоро! Мы стараемся сохранить свою молодость подольше.
— Странно, я читал, что рабов убивают, когда они становятся не нужными.
— Так и есть. Но Ашах-туль-Хани считает, что…
— «Сытый пес служит лучше голодного, и охотнее выполняет команды хозяина», — процитировал я. — И что, это касается всех рабов?
— Конечно нет! — всплеснула она руками, — Только его жен, приближенных советников и бойцов, вроде тебя. Но вы очень быстро умираете. Бой, иногда два. В лучшем случае пять, так что наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность.
— И что, нет никого, кто бы отработал контракт бойца? — что-то мне не сильно понравилась вырисовывающаяся перспектива.
— Я о таких не слышала.
— Значит сражения всегда идут насмерть?
— Да. Но об этом тебе лучше меня расскажет Маур-тель-Хаба. Он второй после халифа человек, хотя такой же раб, как и мы, и я очень не советую портить с ним отношения.