Хаби повернулся к халифу и быстро перевел сказанное мной. Хозяин дворца поморщился и недовольно показал растопыренную пятерню.
— У тебя пять минут, затем прозвучит сигнал к бою и с площадки ты сможешь уйти только в случае победы, — озвучил мне Хаби его пожелания.
Должно хватить.
Я вернулся на свое место и активировал способность гасителя, создав вокруг себя кокон. Похожий был у амулета некроманта в Яме. Он позволял использовать Силу внутри него вопреки царившей там аномалии. Максимальный уровень моего поля — седьмой, а на площадке передо мной шестой. Но как себя поведет один барьер в другом?
Ответ можно получить только опытным путем.
Шаг на песчаную площадку, второй. Собравшиеся с интересом следили за мной, пытаясь понять, как я себя начну приводить в необходимое состояние. Надо было в свое время поинтересоваться у Дони, каким способом это делают настоящие берсерки.
Кокон сработал безупречно, и «муравьи» двигались по телу как ни в чем не бывало. Отлично! Теперь я уверен, что выиграю этот бой.
Я заревел и похлопал себя по щекам, словно пытаясь разозлиться, потом сделал несколько прыжков из стороны в сторону, изображая ритуал. Халиф, увидев мои потуги, довольно похлопал в ладоши. Ничего не поделаешь, спектакль придется отыграть до конца. Ну, Хаби, твой любимый хозяин будет счастлив — это представление вы точно запомните надолго.
Оставалось еще немного времени, и я решил продолжить эксперимент. Выключил кокон и попробовал снова включить, но уже находясь внутри арены.
У меня ничего не получилось! Способность гасителя была теперь условного первого уровня и не смогла даже создать маленького купола. Значит вот как это работает! Выходит, мне теперь придется беспокоиться о его постановке заранее, до того, как зайти на поле боя.
Снова два шлепка по своим щекам, и снова пара замысловатых прыжков. Зрители реагируют аплодисментами. Хаттаец и далиец внимательно следят за мной, не отводя глаз. Выхожу за пределы арены, рычу на потеху публике и заново создаю кокон.
Возвращаюсь на песок, готовлю мышцы, связки и кости к предельным нагрузкам, после чего запускаю мощный контур. Он плавно растекается по всему телу, и во внутреннем зрении я сам себе кажусь монстром.
Мои внутренние часы подсказывают, что осталось не больше минуты. Оцениваю позицию противников. Далиец принимает боевую стойку — щит чуть впереди, правая рука с мечом слегка отведена назад, ноги немного согнуты. Хатаец держит стрелу на рукояти лука и стоит за спиной своего партнера, чуть повернув носок левой ступни в сторону.
Я прикидываю расстояние и понимаю, что одну или две стрелы я неизбежно поймаю, и хорошо бы щитом, а не телом. Какие бы берсерки сильные не были, но голым телом металлические наконечники они отбивать не могут, а значит кожу укреплять нельзя и раны придется получать по-настоящему. Но что мне мешает укрепить поверхность внутренних органов? С артерией ведь фокус удался!
Готово!
Я вижу, как рука слуги замахивается для удара по гонгу и сжимаюсь, словно пружина.
Бой!
Хаттаец смещается в сторону и мгновенно выпускает первую стрелу. Я готов к этому, и, едва она звякает о щит, как я срываюсь с места и с нечеловеческой скоростью бегу к нему через всю площадку.
Он понимает, что если хочет выстрелить повторно, то нужно действовать без задержки и тянется за второй стрелой. Далиец в это время пытается перегородить мне путь к своему напарнику и разводит щит и меч в разные стороны, открывая закованную в броню тело; ведь он считает, что без оружия меня не стоит слишком бояться.
Это твоя ошибка. Но откуда тебе это знать? Ты ведь думаешь, что ловкий и подвижный хаттаец моя первая цель.
Перехватываю щит в левую кисть, закрываясь от возможного удара меча, и с нечеловеческой скоростью прыгаю к нему, отведя назад руку для замаха. Костяшки пальцев превращаются в камень, и я пушечным выстрелом бью ему кулаком прямо по шлему. Из-под смятого забрала брызжет кровь и халифатец опрокидывается на спину.
Проникающая боль в груди слева — вторая стрела нашла свою цель. Молниеносный внутренний взгляд: металлический наконечник на четверть ногтя вошел в сердечную мышцу. Значит очень сильный удар или выстрел все же способен пробить защиту внутренних органов. Учтем.
Хаттаец, увидев мое секундное замешательство и торчащее из груди тонкое древко с оперением, решает сделать третий выстрел и тянется к колчану, чтобы покончить со мной.
Щит с пронзительным свистом вылетает из моей усиленной контуром руки, и острым, словно лезвие краем, разрубает лук, врезается в шею неудачливому кочевнику и вскрывает горло. Его голова запрокидывается назад и повисает в неестественном положении. Из обнажившихся артерий толчками выбрасывается кровь, тело еще стоит пару секунд, а затем его ноги подгибаются, и он заваливается на бок окрашивая желтый песок алой кровью. Бросаю контрольный взгляд на латника и вижу, как содрогаются его ноги в посмертных судорогах.
Бой закончен.
В наступившей тишине раздались одиночные хлопки, которые постепенно подхватили остальные зрители. Я резким рывком выдернул стрелу из груди, чем вновь вызвал восхищенные возгласы, и направил «муравьев» подлатать сердце. Остальную часть раны заблокировал гасящим полем, чтобы она не заросла преждевременно.
— Харги! Ту хем харги! — хозяин дворца подскочил со своего любимого кресла и побежал ко мне, заставив распорядителя и еще одного человека последовать за ним. — Харги, аштам еул махабати котар сума.
Незнакомец оказался лекарем и незамедлительно принялся обрабатывать рану какой-то вонючей мазью. А халиф ходил вокруг меня восхищенно качая головой, и цокал языком.
— Ашах-туль-Хани нарекает тебя Харги, что значит Неуязвимый, и спрашивает, как ты себя чувствуешь. — произнес Хаби.
— Превосходно. Мне повезло, что стрела не задела сердце, — я вспомнил, рассказы Дони о горячке берсерков и добавил: — Главная боль придет после того, как исчезнет ярость, но на мне все очень быстро заживает.
Он передал мой ответ халифу, на что тот возбужденно разразился длинной, и пока не понятной для меня речью. Хаби выслушал его и вновь обратился ко мне:
— Ашах-туль-Хани спрашивает, тебе обязательно так быстро убивать? Если ты всегда так будешь драться, то с ним никто не станет заключать пари на нормальных условиях, и вы оба не заработаете.
— Я буду сражаться так, как велит мой хозяин! — думаю, немного умасливания не помешает. Завоевать расположение говорите?
Едва мои последние слова были переведены, как халиф радостно похлопал меня по плечу и с нетерпением посмотрел на своего лекаря. Тот заметно ускорил обработку раны, наложил тугую повязку на мою грудь и что-то шепнул распорядителю. Надеюсь, он ничего не заподозрил.
Через минуту на арену прибыли слуги и начали оттаскивать мертвые тела к краю и равнять песок на площадке, словно занимались этим уже много раз, а наша группа отправилась в сторону зрителей. Халиф обвел рукой собравшихся девушек и произнес:
— Ту либа хом, Харги! Ак ту хыма мала томэ.
— Можешь выбрать любую и владеть! — озвучил его речь Хаби. — Сегодня ты переезжаешь в новое жилище.
Ну вот и первые подарки, как бы мне их не записали дополнительно на счет. Впрочем, от этого я точно не откажусь. Мой взгляд встретился с хитрыми глазами Лимы, и она многозначительно подмигнула мне.
— Ее! — я указал ладонью в сторону своей соотечественницы, — Я выбираю ее. Передай хозяину, что я несказанно благодарен за такой подарок и с нетерпением жду следующего боя.
Халиф одобрительно кивнул и направился прочь. Следом за ним ее покинули остальные, оставив меня с Хаби и мельтешащими туда-сюда слугами.
— Ну как? — я довольно взглянул на распорядителя.
— Лучше бы поменьше красовался! Теперь не жди легкого противника. Но признаю, ты был хорош! Держи, заслужил. — он вытащил из-за пазухи небольшой мешочек и передал мне.
Я раскрыл подарок, и мое сердце затрепетало от радости и волнения.
Эйголь!
Я еле удержался, чтобы тотчас не принять его. Если с Рики что-то случилось…
Хаби отвел меня в сторону женской половины дворца, но мы не стали заходить на нее, а прошли мимо и свернули в симпатичную апельсиновую рощицу, за которой обнаружился небольшой аккуратный домик. Обстановка внутри него оказалась очень уютной: полы застилали мягкие толстые ковры, спальню украшала огромная мягкая кровать, а в гостиной имелась вся необходимая плетеная мебель и симпатичный столик из красноватого дерева. Кажется, я такое уже видел в доме у хаттайского посла много лет назад. На этом столике лежала средней толщины книга, обложку которой украшала надпись на двух языках. Я легко определил, что это учебник Далийского языка.
— Теперь ты живешь здесь. — сообщил мне Хаби, — Твоя наложница скоро придет. А пока отдыхай.
Он покинул дом, и я немедля, словно ребенок, с разбегу запрыгнул на кровать и очутился в нежных объятиях мягкого шелка. И хотя я понимал, что все дарованное мне в любой день может исчезнуть, тем не менее все равно был счастлив. Пожалуй, таким довольным я себя никогда еще не чувствовал. Мои давние планы исследовать весь мир, теперь не казались такими уж важными и срочными. У меня еще будет время этим заняться, но пока я хочу пожить как человек, пусть формально и не свободный, но независящий от тех, кто постоянно пытался контролировать мою жизнь.
Рики!
Я выудил из мешочка щепотку мха и немедленно разжевал. Живой огонек, обозначающий моего друга, светился где-то на северо-востоке, совсем недалеко. Возможно около двух дней пути верхом или на паровике. Вперед!
Открыл глаза и сразу же почувствовал незнакомый запах и тепло. Вокруг меня было что-то, похожее на гнездо, и я здесь не один! Рядышком, уткнувшись мордочкой мне в бок, лежал кто-то, напоминающий меня самого. Я внимательно присмотрелся и испытал смешанные чувства. Пока я завоевывал расположение халифа, мой друг зря времени не терял! Симпатичная самочка эльмура беспокойно зашевелилась и тревожно посмотрела на меня. Тише, тише, маленькая. Я сейчас уйду и оставлю тебя с этим отличным парнем наедине, только немного осмотрюсь.
Я-Рики аккуратно приподнялся и подполз к зияющей неподалеку дыре, через которую внутрь проникало немного света звезд. Подо мной расстелился ароматно пахнущий вечерний лес и легкий ветерок ласково потеребил шерсть на загривке.
Неплохо ты устроился, но я рад за тебя, малыш! Не думаю, что тебя сейчас сильно ждут в том месте, где мне приходится находиться. Я пока там сам на птичьих правах, но обязательно приду за тобой, как только придет время. Если ты, конечно, захочешь оставить свою подружку.
Дождался возврата в свое тело и понял, что испытываю легкую смесь ревности и радости. Впрочем, дальше будет видно. Самое главное, что Рики жив!
Успокоившись, что ему ничего не угрожает, я переключился на внутреннее зрение и уже собрался зарастить рану на груди, но передумал. Ведь нужно будет еще как-то впоследствии объяснить отсутствие шрама, либо постараться не попадаться на глаза Хаби и халифу без одежды.
Стоп! А если не убирать с этого участка поле, а дать ему зарасти естественным путем? Сила гасителя очень экономна и такой маленький участок ее почти не будет тратить. Нужно проверить! Я создал небольшую капсулу поля вокруг раны и переключился на тенкат.
Поврежденный отросток окончательно засох и умер, оставив после себя остатки, похожие на тонкую нитку, и ее уже потихоньку уничтожали мои «муравьи». Это была отличная новость, однако, судя по количеству еще живых волосков, полностью убрать тенкат из тела мне предстоит еще очень нескоро. Впрочем, времени у меня теперь много.
Я наметил следующей отросток и повторил с ним уже знакомое действие. Боль и паралич пришли одновременно.
Переживу! Самое главное, что поэтапное избавление от ростков меня не убивает. Пусть пока корешок засыхает, а в следующий раз я попробую уничтожить сразу два. Только надо будет запастись Силой впрок, а то новая способность ужасно прожорливая и опустошает мой резерв за считанные минуты.
— Кай! — чарующий голос Лимы вывел меня из раздумий. — Вот ты где!
Девушка грациозно зашла в мою комнату, облаченная в красивый халат с нарисованными цветными птицами. От нее приятно пахло цветами
— Привет, — произнес я с легким нетерпением. — Уже можно?
— Можно, — улыбнулась она и скинула с себя одежду, игриво прикрыв тяжелую грудь роскошной гривой светлых волос.
Лима мне понравилась больше моих предыдущих подруг, естественно исключая Сиалу. Похоже, вампирша теперь будет преследовать меня в мыслях до конца дней. Волей или неволей, но я постоянно сравнивал новых женщин с ней.
Наложница халифа, а теперь уже моя, была не самым интересным собеседником, поскольку жила в достатке и развлечениях, а жизнью вне дворца даже не интересовалась, читая только книги посвященные женской красоте и ублажению мужчин. Но она оказалась очень умелой любовницей, давала себя почувствовать желанным и тонко ощущала мое настроение. Первым порывом, пока мне все было в новинку, я даже хотел оставить ее жить с собой, но, позже пришел к выводу, что это лишнее. Той искренности чувств, что возникала при воспоминаниях о неудачном первом поцелуе с Таей, и близко не было с другими женщинами. Ну, может кроме вампирши. Но она даже не человек, и я старался о ней не думать.
Быть может, это все мои надуманные фантазии и пора наконец-то забыть свою школьную любовь? Да, Тая-Исток способна разрушить камень внутри меня. Но нужно помнить, что это навязанные мне игры Высших сущностей, в которые они меня постоянно пытаются вовлечь. Что будет, после того как оковы с моей души падут? Станет ли мне лучше, чем сейчас? Или еще больше прибавит проблем?
Я здесь уже почти две недели. Мой эксперимент со шрамом удался, вот только, едва я снял поле, как рубец начал рассасываться, и мне снова пришлось установить на том месте маленькую гасящую капсулу. Она легко держалась даже во сне и не требовала внимания.
Еще я выучил далийский язык и теперь легко и непринужденно говорил с обитателями дворца. Постоянно был сыт, весел и доволен; со мной спит женщина, за обладание которой иные мужчины порвали бы друг другу глотки. И, при большом желании, я могу получить новую — достаточно угодить халифу и выиграть бой. Он не тревожит меня попусту, и ни к чему не принуждает, а недавно сказал, что я могу выходить в город.
Только мне этого не сильно хочется. Все что я попрошу мне доставят сюда, а рисковать и светится перед культистами, начиная новую гонку на выживание, я не собираюсь. Конечно, это не сможет продолжаться вечно, и когда-нибудь они сделают свой ход. Но вот почему-то я предпочитаю об этом не думать.
Спустя еще неделю, Хаби сообщил, что халиф желает встретится. Меня отвели на симпатичный балкончик, увитый красивыми цветами. С него открывался замечательный вид на сад и бассейн, в котором как всегда весело резвились аппетитные красотки.
— Садись, угощайся! — он указал на мягкое кресло у столика с фруктами и вином, — Ты готов к следующему бою?
— Что за бой? — я взял со стола крупную красную виноградину и раскусил ее пополам. Потрясающий вкус, я такого никогда не пробовал!
— Местечковый. Мой сосед Овала-туль-Хейм хочет поставить на кон свой лучший виноградник. Да, да, тот самый виноград, что сейчас услаждает твои уста. Бой будет проходить с оружием, — он хлопнул два раза в ладоши и на балконе появился слуга, держащий перед собой красную атласную подушку, а на ней…
Изящные, расписанные красивой вязью блестящие серпы. Причудливые буквы на лезвиях гласили: «Харги». Их рукоятки были отделаны мягкой кожей, а на тыльной стороне ручки каждого сверкали крупные бриллианты. Стягивающая их цепь была изготовлена из тонкого, но удивительно прочного металла, который был мной немедленно опробован на разрыв и оставил меня весьма довольным. На конце кусари обнаружился ромбовидный грузик, выполненный из металла попроще, но прекрасно дополняя остальное.