Чем ближе они подходили к гигантскому гнезду, тем больше Ки-Клатом овладевала паника. Вдруг ничего не получится? Что тогда делать? Он знал ответ: придется возвращаться в Маад ни с чем. Когда он представил взгляды друзей, внутри все сжалось, а ладони вспотели. Машинально он вытер их об рубашку и обнаружил в подоле два огромных кармана. Зачем они, интересно? Раздумья об их назначении немного отвлекли молодого Кигила, и он не заметил, как они подошли ко входу в святилище. Войдя внутрь, Ки-Клат удивился – здесь почти ничего не было, только в середине стояла здоровенная деревянная колода, а вокруг нее – ограждение из толстых жердей, да вдоль стены стояли простые деревянные лавки. Смотрящий вынул из корзины розовосов и разложил их на колоде, жрецы расположились по пяти сторонам от нее и замерли, закрыв глаза. Ки-Клат недоуменно взирал на все это, не решаясь ничего сказать. Жрецы стояли долго. Наконец двое старших открыли глаза, в которых читалось разочарование.
– Что вы делали? – спросил Ки-Клат.
– Мы призывали Кигиоми, – ответил старший смотрящий, – но он опять не отозвался.
– А как вы его призывали? – юноша забеспокоился, увидев, что жрецы собираются уходить.
Старший смотрящий обернулся к нему.
– Мы не можем объяснить. Жрецы твоего народа должны были научить тебя.
Ки-Клат беспомощно посмотрел на них. В его народе о жрецах никто никогда не слышал, а уж о том, что клюковастов можно как-то призвать – и подавно.
Все жрецы, кроме старшего, уже покинули святилище. Старший еще раз обернулся.
– Удачи тебе, будущий вождь Кигилов.
Он тоже исчез между гигантских стволов. Ки-Клат в молчаливом отчаянии смотрел им вслед. Слезы бессилия навернулись на глаза.
– Я не умею призывать Кигиоми… – взмолился он, – объясните мне, как…
Но он был уже совершенно один в этом огромном гнезде. Юноша повернулся к колоде с розовосами, потом посмотрел в небо. Эта пронзительная синева напомнила о любимых глазах.
– Мэй… – прошептал он, снова во всей полноте ощутив горечь утраты.
Он упал на колени, закрыл лицо руками и заплакал. Даже хорошо, что жрецы ушли, не нужно было себя сдерживать. Мэй нет… клюковастов нет… он не смог завоевать любовь, теперь он подведет друзей и свой клан… Ки-Клат решил просидеть здесь весь день, пусть думают, что он пытается призвать Кигиоми. Он вытер слезы рукавом, лег прямо на земляной пол, хотя острые камешки больно впились в спину, и стал смотреть в небо. Потом размечтался, как клюковаст прилетает, и он уговаривает его пойти с ним. Глупо, но от этого он ощутил тепло и покалывание в животе. Тогда он попробовал мысленно позвать птицу, объясняя ей, насколько необходимо им встретиться. Покалывание усилилось, но это не было неприятно, а скорее необычно. Ки-Клат погладил живот и открыл глаза. Ему показалось, что в небе кружат две черные точки, и он несколько раз моргнул. Но точки никуда не пропали, более того, они увеличились и скоро стало ясно, что это две огромные птицы.
Перед святилищем жрецы и Эври возбужденно вскочили.
– Два Кигиоми, – пораженно произнес старший, – к нам пришел Величайший!
На вершине горы Шэд завороженно смотрел на птиц и зажимал рот пытающемуся кричать от восторга Силангу.
Ки-Клат стоял с открытым ртом, не смея поверить в то, что видел. Чем больше снижались клюковасты, тем яснее становилось, насколько они крупные и какой невероятной ширины размах их крыльев. Эври верно сказала, их тело было размером примерно с человека, но с расправленными крыльями они казались гигантами. Ки-Клата охватил восторг и благоговение. С оглушительным хлопаньем огромных крыльев орлы приземлились на толстые жерди и уставились на юношу. Это несомненно были орел и орлица. Ки-Клат смотрел во все глаза, не в силах пошевелиться. Ряды серых, бронзовых и каштановых перьев, огромные желтые глаза и мощные лапы с длинными когтями.
– Вы услышали меня, – проговорил Ки-Клат.
Орлица, переступая по жерди, придвинулась почти вплотную к человеку и стала рассматривать его так внимательно, что Ки-Клату казалось, она видит его насквозь. Он протянул руку, но птица предостерегающе дернула головой и щелкнула клювом. Ки-Клат представил, что перед ним стоит Мэй-Ланги, и ощутил такую нежность, что чуть не лишился чувств. На глазах опять выступили слезы. Он снова протянул руку, и в этот раз птица не стала возражать. Юноша погладил твердые блестящие перья и посмотрел в проницательные глаза. Орлица приблизилась к нему вплотную и прикоснулась клювом к лицу. На мгновение Ки-Клат испугался, но она только слегка ущипнула его за ухо. Они довольно долго изучали друг друга, словно разговаривая без слов.
– Пойдешь со мной? – спросил Ки-Клат, не представляя, понимают ли клюковасты его язык.
Птица издала гортанный звук, перепрыгнула на колоду и взяла розовоса. Потом вернулась к Ки-Клату и положила тушку в большой карман его рубахи.
– Благодарю, только мне совсем не нужен розовос, – попытался протестовать Ки-Клат, про себя добавив «я ведь не Силанг», – мне нужны вы, понимаете, вы сами.
Но птица, не слушая его, уже положила в карман второго и не успокоилась, пока все розовосы не оказались в рубашке Ки-Клата.
– И что это значит? – пробормотал озадаченный юноша, – вы думаете, я слишком худой?
Орлы обменялись гортанными звуками, после чего орлица захлопала крыльями и взлетела. Орел тоже расправил крылья, приготовился последовать за ней. Ки-Клатом овладело отчаяние. Клюковасты явно отнеслись к нему благосклонно, но он-то явился сюда не просто посмотреть и убедиться, что тотем его рода и в самом деле существует.
– Постойте! – воскликнул он, – не улетайте! Подождите!
Орел захлопал крыльями. Ки-Клат застонал от разочарования, но тут огромная птица метнулась к нему, и он ощутил на плечах огромные когти, которые, не причинив вреда, лишь слегка поцарапав кожу, схватили его за рубашку и подняли в воздух. У Ки-Клата замерло сердце. Швы больно впились в подмышки, он крепко сжал руки, чтобы нечаянно не выскользнуть из рукавов. Они поднимались все выше, живот свело от страха и вместе с тем его охватил сумасшедший восторг. Хижина, изумленные жрецы и Эври остались далеко внизу, а перед ними открывались необъятные просторы из горных вершин и неба. Ки-Клат возвращался в родную стихию, единственное, что причиняло неудобства – опасение, что рубашка не выдержит и порвется.
Оставшиеся внизу стояли, не в силах вымолвить ни слова. Это было непостижимо, Кигиоми никогда никого не уносили. Когда птицы скрылись из виду, жрецы ошеломленно переглянулись.
– Он… вернется? – выдавила Эври.
– Точно не сегодня, – ответил старший смотрящий, – нам остается только ждать. Ты можешь разделить с нами кров и пищу, дочь Барди.
– Нет, меня ждет спутник… – промолвила девушка, собираясь уходить, – я вернусь завтра.
– Он не Арер? – сдвинул брови старший.
– Нет, клянусь, не Арер, – ответила Эври.
Она нашла Шэда рядом со связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту, Силангом.
– Пришлось усмирить его, – ответил Шэд на ее немой вопрос, – слишком уж поразительное зрелище.
***
Бакар ушел так же быстро, как появился, смущенно прошептав Ги-Мле на ухо «спасительница моя, богиня моя», и оставил ее в полнейшем замешательстве. Она медленно сняла с себя все, что осталось, и вошла в воду. Что сейчас было? Неужели ее тело не различает близнецов? Не покидало странное ощущение, что это произошло не с ней. Она ни на миг не сомневалась в своей глубокой и искренней любви к Бикиру, и все же сделала то, что сделала. Ги-Мла не раскаивалась, слово «измена» ни разу не промелькнуло в мыслях. Какое-то неведомое чувство подсказывало, что она поступила правильно. Но ведь это никак не вязалось с представлениями о любви и верности, она упорно старалась пробудить чувство вины. Его не было. Ее не пугало возвращение Бикира, не мучил вопрос, как она посмотрит ему в глаза. И все же лучше бы ему не знать.
Она сидела в воде, пока не замерзла. Вышла из ручья и оделась. Все пытаясь разобраться в причинах, машинально срывала стебли перечной травы и складывала в мешок. Невольно она сравнивала братьев и свои ощущения. Бикир всегда думал в первую очередь о ней, Бакар же вел себя как изголодавшееся животное, действовал резко и быстро. Вошел почти без подготовки, причинил ей боль. Но какая же сладкая была эта боль! Ги-Мла дотронулась до нижней губы. На пике наслаждения Бакар, забывшись, укусил ее, это тоже необыкновенно обострило ощущения. А вдруг губа теперь распухнет и Бикир заметит? Можно сказать, это со вчерашнего дня… Мешок наполнился. Она вернулась к стоянке, развела костер пожарче и уселась, обняв колени и глядя в одну точку.
Из оцепенения ее вывел вернувшийся супруг. Он тащил за задние ноги крупного горного козла.
– Я первый? – он оглянулся по сторонам, – вот то-то же… Привет, девочка моя, не скучала?
Ги-Мла улыбнулась.
– Нет, любимый, не успела.
Бикир вынул нож.
– Вот и отлично. Ставь котелок на огонь, сейчас я нарежу свежего мясца.
Он не успел даже освежевать тушу, как вернулся Бакар. Он притащил такого же козла и изобразил горькое разочарование, увидев Бикира.
– Ну что, выпендрежник? – приветствовал его Бикир, – в следующий раз подумай раньше, чем болтать.
– В следующий раз я выиграю, – уверенно проговорил Бакар и тоже взялся за нож.
Вскоре аппетитные куски козлятины с овощами вовсю бурлили в котелке. Близнецы нарезали остальное мясо тонкими ломтями, а Ги-Мла раскладывала их на горячих камнях. При такой жаре они обещали провялиться очень быстро. Все работали молча.
– Интересно, как дела у Ки-Клата и остальных? – задумчиво спросил Бикир.
– Вечером узнаем, – пожал плечами Бакар.
Бикир оторвался от своего занятия и посмотрел на жену и брата.
– Надо же, какие вы тихие. С чего бы?
– Расстроился, что ты меня уделал, – буркнул Бакар, орудуя ножом.
Ги-Мла сделала вид, что не услышала, и отошла подальше с корзинкой мяса. Бикир собрался было заговорить с ней, но на поляну вышли Шэд, Эври и Силанг.
– А где Ки-Клат? – испугалась Ги-Мла.
– Сейчас мы такое расскажем, ребята, – сказал Шэд, подсаживаясь к костру, – лучше вам присесть.
Рассказ Шэда и Эври ошеломил Ги-Млу и близнецов. Силанг тоже не желал оставаться в стороне и все время перебивал Шикиэрта, стремясь поделиться впечатлениями.
– Они такие большущие, у них вот такие крылья, они прямо летают, вот так, вот так, – он принимался прыгать вокруг костра, размахивая руками.
– Мы поняли, Сил, – отмахивались от него близнецы, – продолжай, Шэд.
Когда Шэд рассказал, как клюковасты унесли Ки-Клата, воцарилось молчание. Силанг не преминул этим воспользоваться.
– Он его схватил прямо вот так и понес, – он вцепился в плечи Бикира и принялся трясти его и подпрыгивать, изображая клюковаста. Бикир одним движением перекинул его через себя и уложил на землю.
– Успокойся, Сил.
– Он его совсем унес! Честно! – выкрикнул, барахтаясь, Силанг.
– Они его вернут назад? – чуть не плача, спросила Ги-Мла.
– Старший смотрящий сказал, Кигиоми никогда никому не причиняли зла, но и никогда никого не уносили. Теперь нужно ждать, – сказала Эври, – еще он сказал, что Ки-Клат – Величайший, Кигиоми никогда не прилетали по двое.
– Что значит Величайший? – спросил Шэд.
– Значит, его зов очень силен, больше я ничего не знаю, – ответила найрарка.
– Какой-такой зов? – спросил Бикир.
– Ну, это… голос внутри… чтобы звать Кигиоми… есть только у смотрящих, – неуверенно произнесла Эври.
– Занятная история, – сказал Бакар, – очень хотелось бы знать, где теперь наш мальчик, сколько нам его ждать и дождемся ли мы вообще.
Он встал, чтобы принести еще дров, но в тот же момент согнулся пополам, схватился за живот и рухнул на колени, едва не угодив рукой в котелок.
– Бикир, помоги! – вскрикнул он, но не успел тот вскочить, как Бакар уже лежал без сознания.
Он стоял перед братом на коленях, и взгляд Бикира был полон ненависти. Бакар никогда не видел такого взгляда. Он был очень виноват и не ждал пощады. Бикир медленно поднял меч и Бакар понял, что сейчас умрет.
Бакар судорожно вздохнул и открыл глаза. Бикир придерживал его, а Шэд брызгал в лицо водой. Бакар уставился на близнеца дикими непонимающими глазами.
– Болит где-нибудь? – спросил Бикир, – что с тобой?
– Не знаю, – Бакар приподнялся, – меня как будто проткнули копьем снизу доверху, но теперь вроде все прошло.
Внезапно Бакар вспомнил, как то же самое произошло с братом в подземелье и замер от своей догадки. «Магия», – промелькнуло в голове. Он не успел сориентироваться, и Бикир прочел все на его лице, как в открытой книге. Он все понял, медленно отстранился и с болью посмотрел в глаза близнеца. Сил посмотреть на Ги-Млу уже не было, иначе он бы увидел, как смертельно она побледнела.
– Бакар… – медленно произнес Бикир.
– Бикир… – с трудом сказал Преемник.
– Надо… поговорить, – так же медленно процедил Бикир, встал и направился к ручью.
«Меч при нем», – подумал Бакар, с усилием поднялся и, пошатываясь, пошел следом.
Бикир молча стоял у ручья, глядя прямо перед собой. Бакар встал чуть позади, не зная, как приступить к объяснениям. Да и что он мог сказать? Но эта тишина была невыносимой. Лучше бы Бикир избил его до полусмерти, это было бы легче молчания. Наконец Бикир повернул голову.
– Ты взял ее силой?
Бакар сглотнул и покачал головой.
– Она… думала… что я это ты…
– И не поняла разницы?
– Поняла… потом…она не виновата… брат…
– Брат, – повторил Бикир, – как ты мог?
Бакар долго молчал. Ответа у него не было.
– Я не виноват, что у нее нет сестры-близнеца. Я пытался с собой справиться… не смог. Прости.
Опять повисло тягостное молчание. Бикир долго смотрел на заходящее за гору солнце, потом сказал голосом, в котором не было ни злости, ни ревности, одно горькое разочарование:
– Уходи, Бакар. Навсегда. Мы больше не братья.
– Нет… – хрипло ответил Бакар. Брат не мог придумать более страшного наказания, – куда я пойду?
– Куда хочешь, только подальше от нас.
– Нет… Бикир… – рыдания застряли у Бакара в горле.
– Мы не можем больше быть рядом, уходи, – еще раз повторил Бикир.
– Не поступай так, брат, я не смогу без вас…
– Стоило подумать об этом раньше.
Ледяной тон брата, казалось, убивал. Бакар опустился на колени.
– Нет, брат, лучше убей меня прямо сейчас. Мне все равно не выжить одному, ты ведь знаешь, я не могу без своего отражения, никогда не мог… Прошу, не заставляй меня умирать тысячу раз. Вы всё, что у меня есть…
Бикир повернулся к нему и посмотрел в глаза.
– Это выход, – неожиданно быстро согласился он, – молись.
Бакар склонил голову и обратился к Подземному, Основателю и предкам, попросил прощения за вольные и невольные злодеяния, попросил позаботиться о брате и его жене и выразил надежду, что предки примут его дух. Закончив, он посмотрел на близнеца.
– Я готов, но если ты еще хоть немного считаешь меня братом, не откажи в последнем желании.
– Говори.
– Прости меня, брат.
«А жертвовать ли братом, решишь сам». Какая знакомая фраза. Где он мог ее слышать? Бикир вздохнул и помолчав, ответил:
– Прощаю.
По щеке Бакара сбежала слеза.
– Ты вернул мою душу на место, братишка. Предай мое тело огню, не оставляй меня здесь.
Он поднял голову повыше.
– Нормально?
– Наклони голову чуть вправо, – сказал Бикир и обнажил меч.
Холодный расчет брата кольнул в самое сердце, но Бакар послушно наклонил голову. «Жаль, что магия поведала мне о последних мгновениях жизни. Лучше бы о том, чем закончится поход», – подумал Преемник и закрыл глаза. Он не ощущал страха, смерть от руки брата будет легкой. «Теперь я не буду бояться потерять тебя, Бикир».
Лезвие со свистом рассекло воздух, слегка коснувшись щеки. Бакар удивленно открыл глаза.
– Чтобы она больше не думала, кто из нас кто, – сказал Бикир, – вставай, идиот, неужели ты правда думал, что я смогу тебя убить?
Бакар приложил руку к щеке и почувствовал, как между пальцев течет кровь. Потом пришла и боль. Он прижал руку плотнее.
– Так ты простил меня? Скажи, Бикир, ты ведь не соврал?
– Я покривил бы душой, если бы сказал, что люблю жену больше, чем тебя, хоть ты и ублюдок. Так что куда я денусь? Но эту пощечину ты заслужил.
Бикир вложил меч в ножны и зашагал обратно к костру. Бакар, держась за щеку, побрел за ним.
– Что с тобой, Бакар? – вскочила Эври, – у тебя кровь.
– Порезался… осокой… – ответил Ар-Раар и подмигнул ей.