<p>
</p>
- Мр-р-р, р-р-разрешите представиться, Ларс, - огромный рыжий кот, лихо задрав пушистый хвост, гордо выгнув могучую спину, кружил вокруг молодой голубоглазой кошечки в белой пушистой шубке с тёмными подпалинами. - Что-то я вас раньше не видел в нашем дворе? Мр-р-р, хотите, покажу наши окр-р-рестности?
Кошечка поглядывала на рыжего с нескрываемым интересом, но отвечать не торопилась. Она хоть и в самом деле появилась тут недавно, но про Ларса, местную знаменитость, уже была наслышана.
- Двор у нас, сами видите, тихий, с четырёх сторон окружён домами. Тут абсолютно безопасно, если не считать мальчишек с их ужасными велосипедами, да собак, выводящих два раза в день на прогулку хозяев, - Ларс покосился на пролетевшего мимо них с хохотом паренька на велосипеде и продолжил, - тут главное не зевать и не упускать их из виду.
- А собаки? - красавица наконец снизошла до ответа.
- А что собаки? Для умного кота тут вообще все элементар-р-р-но. Собаки всегда слишком заняты хозяевами, с поводка их практически не спускают и на нас не отвлекаются. Если не давать им повода, конечно. Мр-р-р-р, вы, кстати, так и не представились.
- Мар-р-р-киза.
- Очень, очень вам подходит, - Ларс изобразил лучшую свою улыбку и ненароком коснулся белой шубки. - А вон, кстати, моя квартира, - Ларс кивнул на открытые окна на втором этаже, - на мисочку молока зайдёшь?
- Не так быстро, красавчик, - Маркиза фыркнула и, махнув хвостом, скрылась в подворотне...
Надо сказать, что с хозяевами Ларсу повезло. Молодая пара и девочка пяти лет души в коте не чаяли, внимания на себя много не отвлекали и свободу передвижения не ограничивали, да и вкусную пищу приносили исправно. Предпринимались, правда, периодические попытки вымыть его в ванне, но Ларс относился к этому философски и даже стоически, справедливо полагая, что это не самое худшее, что могло бы произойти в его жизни.
Природа наградила Ларса внушительными размерами и густым рыжим мехом, отливающим благородной медью на скупом питерском солнце. Неторопливой барской походкой Ларс степенно прохаживался по двору, пренебрежительно поглядывая на худосочных котов-соперников, жалкий вид которых вызывал у него лишь презрение и нескрываемое чувство собственного превосходства. Желающих оспорить подобное положение вещей среди местной публики не находилось, и Ларс по праву имел полную свободу поведения и выбора партнёрш. Местные кошечки, не в пример сильной половине, одна краше другой, наперебой строили Ларсу глазки, призывно распушая хвостики и грациозно потягиваясь, и безропотно ждали, когда же он удостоит их своим царственным вниманием. Тот же, словно понимая важность и необходимость процесса, исправно выполнял возложенную на него миссию по улучшению породы питерской кошачьей братии.
К шести годам у Ларса возникла стойкая убеждённость, что жизнь сложилась и удалась, окончательно вошла в своё законное русло, и теперь только и оставалось, что достойно встретить неизбежную старость, оставив о себе добрую светлую память, тем более что за продолжение славного рода он тоже был спокоен. Не один десяток рыжих сыновей и дочек проживали в ближайшей округе, радуя глаз и сердце зрелого донжуана.
С наступлением лета хозяева традиционно выезжали в деревню. Раньше они всегда оставляли Ларса в городе с соседями, а в этот раз Маленькая хозяйка наотрез отказалась с ним расставаться. Ларс впервые покинул свой знакомый, привычный и такой уютный мир. Каково там, в новом, неизвестном и оттого, не пугающем, конечно, но волнующем месте с непонятным и таинственным названием "деревня"? Конечно, он не боялся. Что может испугать короля питерских дворов? Но всё же, всё же, всё же...
***
Деревня встретила их буйством зелени, неоглядными просторами и полным отсутствием обжигающего лапы летом и отмораживающего их зимой асфальта. Единственная дорога, пролегающая через деревню, оказалась грунтовой, тёплой и мягкой. А какие запахи! Ларсу даже показалось, что он захмелел от этого невероятного фейерверка ароматов.
Реакция местных кошек при встрече с гостем из Питера оказалась весьма предсказуемой. При виде Ларса деревенские простушки забывали все свои дела, замирали в немом восторге или начинали лихорадочно прихорашиваться, вылизывая мордашки, расправляя усики и томно стреляя глазками в сторону Ларса. Тот, в свою очередь, степенно и внимательно осматривал каждую селянку, всем своим видом показывая: "Подожди, дорогая, вот осмотрюсь немного и познакомимся".
С котами в первый день пообщаться не удалось. Те, безусловно, признали в госте опасного соперника, дружба с которым получится вряд ли, а воевать с ним один на один - дураков нет. Да и зачем шкурку портить, если этот заезжий дурачок идёт прямо в пасть Жульке, пегому фокстерьеру, местному авторитету и грозе котов и кошек, на острый клык которого лучше не попадаться, если шкура дорога.
Ларс, понятное дело, понятия не имел ни о каком Жульке. Он просто шёл по деревне, себя показывал, на других смотрел. Видимо, пьянящий аромат свободы сыграл с ним дурную шутку. Он напрочь забыл об осторожности, о том, что деревня - это не его родной и безопасный двор и что здесь ухо нужно держать востро.
- Р-р-р-р, - в метре справа от него в приоткрытой калитке стоял средних размеров фокстерьер - средних для собаки, а для кота пёс был вполне себе крупным. Жёсткая кучерявая шерсть со стальным отливом, большим чёрным пятном на спине и коричневыми подпалинами на груди и лапах. Шерсть была, прямо скажем, мало ухоженной. Видимо, хозяин понятия не имел о такой операции, как тримминг - ручной щипке, которую проводят два раза в год, в результате чего собака практически не линяет и выглядит всегда аккуратной и ухоженной. Про фокстерьера Жульку, увы, так сказать было нельзя. Вообще-то его звали Жулио Гилмор Третий, но для хозяина это имя было слишком вычурным и труднопроизносимым. Он купил дорогого щенка по случаю, когда вдруг решил заняться охотой. Впрочем богатая родословная пса его совершенно не интересовала, так, всего лишь дань моде, поэтому и сам хозяин и всё вокруг называли Жулио Гилмора Третьего простым и доступным именем Жулька.
Породу в Ларсе Жулио почувствовал сразу. И дело было даже не в гордой осанке и твёрдой уверенной походке, а в том, как быстро он смог справиться с мгновенным испугом, мелькнувшем в его глазах. Да, этот кот не был похож на местных, жалких и трусоватых, способных лишь млеть на солнце да распускать хвосты перед подругами. И Жулио впервые в жизни увидел в ком-то родственную душу.
- Р-р-р-р-разрешите представиться, Жулио Гилмор Третий, - произнёс Жулио и слегка склонил голову.
- Ларс, к вашим услугам, - кот в ответ поклонился вежливо и с достоинством.
- Какими судьбами в наших краях?
- Да вот прибыл с хозяевами на лето. Маленькая хозяйка не захотела расставаться и настояла на том, чтобы родители взяли меня с собой.
- Ну что же, добро пожаловать.
- А вы местный или хозяина на охоту вывезли?
- Из города приехали в отпуск. Хозяин, тот ещё охотник, всё больше по бутылкам стреляет, но мне выбирать не приходится. Хоть так по лесу вдоволь побегать.
Жулио подошёл к Ларсу поближе и обнюхал его. Тот в знак дружелюбия слегка потёрся боком о его морду.
- Предлагаю перейти на ты. Здесь все зовут меня Жулькой, но для друзей я - Жулио.
- Принято, - мурлыкнул в ответ кот, - а меня все так и зовут Ларсом, и только дочка хозяев - Ларсиком.
- Вот и договорились. Не буду больше докучать, и было приятно познакомиться, ещё увидимся, - пёс коротко тявкнул и, кивнув, побежал по своим собачьим делам.
Ларс тоже решил, что для первой прогулки впечатлений достаточно и, не обращая внимания на недоумённо злые взгляды местных котов, вернулся в дом обедать.
Отобедав, Ларс взобрался на лежанку печи, устланную старыми ватными одеялами, и погрузился в блаженную дремоту, сладко урча и изредка приглядывая за домашними сквозь едва приоткрытые веки. Долго понежиться в покое и во власти морфея не дали. Детский организм первым справился с обильным бабушкиным обедом и потребовал движения. Пришлось коту просыпаться и вести Маленькую хозяйку играть на улицу. Проиграли почти до самых сумерек, и только когда бабушка позвала девочку полдничать, Ларс наконец-то смог заняться собой. Он тщательно вылизал себя, привёл в порядок мех и отправился знакомиться с местными братьями и сёстрами поближе. Впрочем, братья его волновали не очень. Ларс справедливо полагал, что с его-то статью и лоском конкурентов он себе тут вряд ли отыщет, а знакомиться и тем более дружить с замухрышками и неудачниками никакого смысла не было. Другое дело - кошечки. В свою первую прогулку он приметил парочку неплохих вариантов.
То ли из-за пьянящего воздуха, то ли из-за излишней самоуверенности, но Ларс потерял бдительность, за что и поплатился. Коты напали на него подло, исподтишка, вчетвером против одного. Навалились разом, сбили с лап на землю и начали рвать шкуру. Ларс, конечно, отбивался, царапал, кусал куда попало, то и дело ощущая вкус чужой крови, но силы были неравны. Через пару минут боя он уже плохо видел одним глазом - по нему прошлась чья-то когтистая лапа, левое ухо болталось, наполовину оторванное, на правой задней лапе отсутствовал добрый клок рыжей шерсти, сорванной вместе с кожей одним из нападавших. Силы оставляли Ларса, а коты, несмотря на полученные в схватке раны, всё не унимались, твёрдо решив довести начатое до конца. И вдруг уже на грани уходящего сознания Ларс услышал голос утреннего знакомца Жулио:
- Эй вы, жалкие трусы! Четверо на одного, не слишком ли, даже для ваших подлых душонок?!
Вслед за этим послышалось глухое утробное рычание пса, гулкие тупые удары лап, хруст сломанных костей и вопли разлетающихся в разные стороны котов. Звуки сплелись, перемешались, превращаясь в один сплошной монотонный гул, в глазах у Ларса потемнело, и он окончательно потерял сознание.
***
Он очнулся в старом полуразрушенном сарае. Сквозь щели в досках пробивался дневной свет, в жёлтых лучах которого весело сверкали играющие с потоками воздуха пылинки. Ларс лежал на полуистлевшем ватнике. Некогда светлая, а теперь серая с коричневыми разводами вата тут и там выглядывала сквозь дыры в ткани. Несмотря на запустение и разруху, воздух был чист и свеж, едва уловимый аромат гниющего дерева не мешал, а скорее наполнял палитру ещё одной особой краской. Безмятежный покой и гармония царили вокруг. Увы, но о самочувствии Ларса этого сказать было нельзя. Жутко болела спина, ныла лапа в месте, где вырвали клок шкуры. Левый глаз заплыл полностью, и чтобы посмотреть, что творится слева, приходилось ворочать головой, и тогда разорванное ухо пронзала острая боль.
- Да-а, досталось, тебе, дружище, будь здоров.
Ларс с трудом повернул голову на голос и в сумраке сарая увидел Жулио.
- Да уж, брат. Досталось. Не могу сказать, что раньше я обходился без драк, но чтобы так потрепали, это впервые.
- Ничего, отлежишься. Я слышал, у кошек семь жизней. А я тебе помогу.
Жулио приблизился к коту и стал тщательно и аккуратно вылизывать его раны. Возражать против этого и сопротивляться у Ларса не было ни сил, ни желания. Он просто закрыл глаза, расслабился и заснул.
Ларс проспал почти сутки. Говорят, лучшее лекарство от всех болезней, это сон. Может, это и так, а может, и нет, но, проснувшись, Ларс почувствовал себя явно лучше. Боль немного утихла, ухо уже не так горело, как раньше, глаз, правда, по-прежнему не открывался. Обоняние подсказало: друг Жулио рядом.
- Ну что, брат, полегчало немного?
Ларс обернулся на голос. Пёс сидел рядом и мило скалился, глядя на израненного товарища.