Стены башни были расписаны сотнями фресок – иногда маленьких, с ладонь размером, а иногда очень больших, в два человеческих роста, как будто все они создавались разными людьми и в разные времена, и постепенно заполнили собой все пространство. Чудовищные драконы, одно-, двух- и многоглавые, извергали огонь из разверстых пастей; безобразные твари с безглазыми и безносыми мордами, будто затянутыми синеватой кожей, широко раскрывали отвратительные рты с десятками мелких зубов; фиолетово-черные горгульи кружились, издавая почти слышимые крики; однорукие и одноногие фоморы, сверкая горящими глазами, выползали из пещер, а в центре каждой картины – люди в странных красно-коричневых одеяниях. С их рук срывались молнии, поражавшие уродливых монстров, языки пламени, заставлявшие чудовищ извиваться в предсмертных муках, но на место погибших, казалось, изо всех щелей появлялись новые, визжащие, рычащие и клацающие челюстями, снедаемые безумной жаждой крови.
Но люди в красном не сдавались. А на груди каждого из них – Эдвин застыл на месте, едва поверив своим глазам, – виднелась как будто вышитая на сутане буква «ƒ». Точно такого же вида и формы, что была выгравирована на рукояти отцовского меча.
– О боги… – пробормотала Гвендилена, – что это?
Эдвин взял ее за руку.
– Пойдем. Если отсюда есть выход, то он внизу.
Девушка согласно кивнула. Они торопливо двинулись вниз по лестнице, все более и более ускоряя шаг и поеживаясь от вида мерзких чудовищ, что окружали их со всех сторон. Заросли колонн мелькали перед глазами, а гул огня, вырывавшегося из отверстия внизу, достигал иногда такой немыслимой силы, что закладывало уши. Пот струйками стекал по их лицам.
– Не знаю, что это, – задыхаясь, проговорил Эдвин, – но это не похоже на подземный ход из монастыря.
– Вода! – невпопад отозвалась Гвендилена, указав пальцем в сторону.
По всему периметру залы из отверстий в стене, устроенных через равные промежутки, текла живительная влага. Отверстий – довольно больших, толщиной с ногу человека – насчитывалось не меньше дюжины, и каждое из них представляло собой каменное изображение солнечного диска со змеевидными лучами, из центра которого через равные промежутки времени низвергались потоки воды. По желобам в полу вода стекала в ту самую дыру, из которой вырывалось пламя.
Потоки обрушивались вниз, и на несколько мгновений пламя затихало. Затем словно кто-то невидимый закрывал заслонки, преграждая путь воде, и из дыры вновь вырывался столб огня. Вода, огонь, вода, огонь. Какое-то безумие, подумал Эдвин, вытирая мокрый лоб.
Прячась от нестерпимого жара за колоннами, они подбежали к ближайшему источнику, и с наслаждением подставили головы под прохладную струю.
– Уф – пробормотала Гвендилена. – Что дальше?
Эдвин пожал плечами и огляделся. Затем, не торопясь и стараясь держаться как можно ближе к стене, начал обходить залу.
– Книга… – произнес он изумленно. Между двух колонн на высоком пюпитре лежал раскрытый фолиант. В таком странном месте, среди огня и воды, Эдвин меньше всего ожидал увидеть нечто подобное.
– Что там? – спросила Гвен, заглядывая через его плечо.
Эдвин поднес светильник поближе. Страницы были исписаны непонятными ему буквами. Красными буквами. Поморщившись от дуновения горячего воздуха, донесшегося после очередного всполоха пламени, он пролистал несколько страниц. Только красные знаки, без орнаментов и рисунков.
– Не знаю. Это не наш язык. Пойдем.
Эдвин тронулся дальше, с каждым шагом все сильнее отчаиваясь. Перед ним была абсолютно глухая стена, если не считать отверстий, из которых время от времени изливались струи воды. Ни дверей, ни решеток. Похоже, отсюда действительно не было никакого выхода, кроме как наверх.
Пройдя треть пути, они вновь наткнулись на пюпитр. Таких же размеров фолиант, с подобными же письменами, но – Эдвин удивленно качнул головой – написанными синей краской.
– Смотри, – сказала Гвендилена, указывая вниз. Пол покрывала разноцветная изразцовая плитка, которая складывалась в причудливые узоры, но среди этих узоров явственно угадывались две прямые линии, сходившиеся углом у основания пюпитра. Одна из этих линий, очевидно, вела к тому месту, где они обнаружили первую книгу.
– Треугольник, – сказал Эдвин, – три угла, три подставки. Дальше, наверное, еще одна книга.
Третий пюпитр был пуст. Юноша мельком осмотрелся вокруг, но не обнаружил никаких следов фолианта. Ну и ладно, подумал он, но тут же остановился, пронзенный внезапно мелькнувшей в голове мыслью. Третьей книги нет, хотя вроде как она должна быть. Не той ли самой, из-за которой в монастыре поднялся весь этот переполох?
Эдвин помотал головой, отгоняя от себя бесполезные сейчас мысли. Совершенно все равно – эта книга, или другая. Тем более что он их даже прочитать не может. Главное – найти выход. Выход, которого нет.
Надежда таяла с каждой минутой. Еще несколько десятков шагов, и они вновь оказались в том месте, с которого начали обход залы.
– Ничего, – с отчаянием в голосе сказала Гвендилена.
– Да.
Эдвин еще раз подставил разгоряченную голову под поток воды.
– Что будем делать? – спросила девушка. – Назад?..
– Для начала – вот это, – хмуро ответил Эдвин и выдернул из стены железный факел. Их было здесь довольно много, но ни один не горел.
– Не могу уже, – буркнул он, – всю руку до крови стер.
Эдвин уселся на пол и принялся сбивать с руки кандалы. Эхо от ударов гулко разносилось по зале. После нескольких точных ударов замочек, скреплявший половинки оков, отлетел в сторону.
Покрутив кистью, Эдвин подставил израненную руку под отверстие в ожидании очередной струи. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннад…
Из дырки хлынула прохладная вода. Эдвин встрепенулся. Так, еще раз. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… Интересно. Медленно считаем до десяти – течет вода, а потом – вдох-выдох, и снизу вырывается столб пламени. И горит примерно столько же. Потом огонь затухает, и через пару мгновений вновь начинает течь вода.
Гвендилена все это время стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу и с интересом всматриваясь в шепчущие губы Эдвина. Почувствовав ее вопросительный взгляд, он вскинул голову.
– Мне нужна какая-нибудь тряпка, лицо обмотать.
Ни слова не говоря, она вытряхнула все из своего холщового мешка и протянула его Эдвину.
Юноша торопливо разорвал его, превратив в длинную полосу, затем, обернув вокруг головы так, что видны остались только глаза, засунул голову под воду.
– Стой здесь, – сказал он, поднявшись, – я должен кое-что посмотреть. Стой и не мешай. Поняла?
Гвендилена кивнула.
Эдвин взял в руки факел и повернулся лицом к отверстию в полу.
Столб пламени. Эдвин сосчитал до пяти и ринулся прямо к дыре. Гвендилена взвизгнула.
Эдвину как раз хватило времени добежать до края отверстия, когда огонь погас, и наступила темнота. Не медля ни секунды, он швырнул вниз факел. Едва успел услышать внизу всплеск, и в то же мгновение из стен хлынула вода. Поскальзываясь на мокром полу, Эдвин на четвереньках пополз обратно. Снова столб пламени.
Юноша привалился спиной к каменной стене и, тяжело дыша, принялся разматывать ткань с головы.
– Дурак! – возмущенно заявила Гвендилена, уперев руки в бока.
– Вода куда-то вытекает, – сказал он, слабо улыбнувшись, – ее слишком много. Если бы внизу не было хорошего стока, здесь бы все затопило. Значит, сток есть. Там что-то вроде колодца и, скорее всего, с заслонкой. Целое озеро воды выливается вниз, и заслонка открывается. Вода вытекает, и почти сразу из какого-то другого отверстия начинает бить огонь.
Гвендилена вытаращила глаза.
– Ты сумасшедший!
Эдвин пожал плечами.
– Наверное. Но это – выход.
– О, боги! – Девушка всплеснула руками. – Выход?! Ты о чем? Ушам не верю! Ты предлагаешь прыгнуть в эту дыру?! Утонем оба. Или, точнее – утонешь ты, потому что я туда не полезу. Это – безумие.
– Почему?
Гвендилена раздражилась.
– Да откуда ты знаешь, сколько времени придется быть под водой?! Откуда знаешь, какой там сток, если он вообще есть?! Застрянешь и утонешь. А стоит хоть на мгновенье замешкаться – так сначала и сгоришь. Все едино.
– Ну так не надо мешкать, – с некоторым сомнением произнес Эдвин, – а сток не может быть маленьким, слишком много воды должно вытечь.
Гвендилена поджала губы.
– Эд, послушай меня. Что это все такое? – Она неопределенно обвела вокруг рукой. – Это не монастырь. Точнее, не монастырь наших богов. Здесь все неправильно: и пепел в ящиках, и красные колдуны на стенах. А книги? Зачем они в таком месте? И эта вода… и огонь, который непонятно откуда берется. Ты думаешь, там внизу кто-то жжет большой костер? Это не человеческий огонь. То, что ты хочешь сделать – опасно. И, очень, очень глупо.
– Пожалуй, – согласился Эдвин, – но из двух глупостей я должен выбрать одну. Первая из них ждет меня наверху, и она очень похожа на виселицу. А вторая… кто знает? Уж не хуже, чем быть повешенным.
Девушка молчала. Эдвин мягко взял ее за руку.
– Гвен, послушай. У меня выбор невелик. Если вернусь обратно – мне точно несдобровать. А ты можешь сказать, что я тебя заставил. Могу проводить тебя до верха и там… ну, например, связать. В скриптории тебя быстро найдут. С женщины какой спрос? Тебя уж точно ни в краже книги, ни в убийстве Эльфина не подозревают.
– Сумасшествие какое-то, – растерянно выдохнула она.
– Да. Пойдем. Надо спешить.
Гвендилена нехотя поднялась и, опустив голову и о чем-то раздумывая, поплелась вслед за ним.
Лестница поднималась крутой спиралью. Надо спешить, вновь повторил про себя Эдвин, глянув вверх. Башня была очень высока, не меньше шестидесяти футов. Они побежали, перепрыгивая через ступени.
Вдруг Эдвин остановился и быстрым движением приложил палец к губам, призывая к молчанию. Несколько огоньков – два, три, нет, больше, много больше, мелькая меж колонн, двигались прямо навстречу им. Люди. Свет факелов то и дело выхватывал из темноты фигуры в казавшихся черными рясах.
– Поздно, – прошептал Эдвин. Руки его задрожали от волнения. – Слушай: в Элгмаре у меня дядя. Кожевенник, зовут Фитал. Как выберешься отсюда, иди туда. Я у него весточку оставлю, если… если доберусь…
Юноша торопливо пожал руку своей спутнице и ринулся вниз.
– Вот они!
Краем глаза Эдвин заметил, как огоньки зашевелились, закопошились подобно муравьям, и потекли быстрым ручейком. Топот чьих-то ног слышался прямо у него за спиной. Не оборачиваясь, стремительным прыжком Эдвин подскочил к дыре в полу в тот самый момент, когда столб пламени, лизнув его ноги последним языком, погас, погрузив башню в темноту. Десятки факелов кружились над ним, как рой светлячков. Вода хлынула из стен с оглушительным ревом.
Кто-то схватил его сзади за рубаху. Развернувшись, Эдвин почти наугад ударил кулаком по лицу преследователя и тут же, поскользнувшись, потерял равновесие и полетел вниз. От страха сердце как будто остановилось, а последний вдох застрял в груди, когда он погрузился в ледяную воду.
* * *
Бурлящий поток крутил и швырял его из стороны в сторону. Бил о стены, тряс и выворачивал наизнанку. Вода лезла в ноздри, а холод был такой, что у Эдвина почти сразу свело ногу.
Снова удар о стену, и пузырьки воздуха устремились изо рта. Он едва не вдохнул, сдержавшись лишь неимоверным усилием. Темнота перед глазами поплыла тысячами разноцветных кругов, а ноги и руки судорожно забили по воде, пытаясь вытолкнуть тело наверх.
Свет, белый свет прямо перед ним. Не в силах более терпеть, Эдвин вдохнул – и отчаянно закашлялся. Легкие забились в спазмах, выталкивая из себя воду. Пещера кончилась. Хрипя и отплевываясь, Эдвин поплыл, потом пополз на четвереньках и упал, уткнувшись лицом в мелкую гальку. В горле дико саднило.
Его вырвало. Немного полежав, он перевернулся на спину и сел, превозмогая слабость.
У его ног плескалось озеро, дальний берег которого терялся в предрассветных сумерках, а прямо перед Эдвином, в сотне шагов, высилась отвесная скала, почти упираясь вершиной в начинающее светлеть небо. Где-то там, наверху, стоял монастырь.
Из леса донеслось пение проснувшейся зарянки, и ей тотчас откликнулся далеким щелканьем глухарь. Голова кружилась. Эдвин огляделся, пытаясь понять, где он находится. Небо над деревьями уже светлело, а это означало, что подземная река вынесла его к востоку от Сидмонской горы. И слава богам, не выкинула в какую-нибудь пропасть.
Эдвин присмотрелся. Деревня. Или нет – хижина. Одинокая хижина примерно в миле от него, кособоко примостившаяся на пологом склоне Срединных гор. Он почти счастливо вздохнул – и вновь закашлялся. Крыша, огонь, и возможность согреться и высушить одежду. Эдвин и не поверил бы раньше, что в разгар лета может быть настолько холодная вода. Его просто трясло, а зубы громко стучали друг о друга.
Кряхтя, он поднялся и на всякий случай подрыгал руками и ногами. Не считая нескольких ссадин и ушибов, все цело. Эдвин еще раз мельком осмотрелся. Пещера, из которой его выбросило в озеро, судя по всему, находилась ниже уровня воды, и догадаться о том, что там есть какой-то подземный источник, можно было только по время от времени волнующейся поверхности.
Эдвин наклонил голову, прищурившись. В пяти-шести десятках шагов от него прямо у берега волны раскачивали что-то темное. После недолгого колебания – идти-то надо в другую сторону, да еще пробираться между коряг и камней, – он все же решил взглянуть на непонятный предмет.
Взобравшись на очередной валун, Эдвин быстро понял, что это человек. Он тут же припомнил, что ударил кого-то прямо перед тем, как упасть вниз. Неужели преследователь свалился вслед за ним? Юноша мысленно чертыхнулся. Одежда вроде длинная. Если это монах, и если он жив… Проклятье.
Эдвин осторожно подошел поближе и вздрогнул от страшного предчувствия. Рыжие волосы.
Он рывком перевернул тело. Гвендилена. О, боги.
Девушка не дышала. Эдвин волоком вытащил ее на берег. Бледная и холодная, как лед. Негнущимися пальцами он разодрал на ней платье, приложив ухо к груди. Вроде бы да. Или нет? Черт, черт, черт.
Эдвин взвалил ее на ближайший валун животом вниз и с силой принялся надавливать на спину. Еще раз, еще и еще. Пот катился с него градом, а руки дрожали от напряжения. Не может быть. Да будь он проклят за эту свою тупую идею! Если бы не он, Гвендилена осталась бы жива. Он нажал еще раз и еще.
Девушка едва слышно всхрипнула, из ее рта хлынула вода, а тело нервно вздрогнуло. Эдвин едва не закричал от радости, мысленно возблагодарив всех богов. Один раз, наверное, лет пять назад, он видел, как его отец таким же способом вернул к жизни Кета Сирвина, даже после того, как тот долго пробыл под водой, а селяне, отчаявшись найти тело, принялись расходиться по домам, удрученно качая головами. Сирвин сделался после этого первым другом их семьи; он и его жена с радостью оказывали им любые мелкие услуги, в том числе подолгу присматривали за маленькой Айб, когда Эдвин с отцом отлучались из дома по разным делам.
Дышит… или не дышит. Не поймешь. Эдвин осторожно положил девушку на землю. Зажал ей нос и, с силой прижавшись к губам, вдохнул ей воздух в рот. Она кашлянула, выплюнув прямо ему в лицо остатки воды. Эдвин счастливо засмеялся. Так, что дальше? Она была холодна, как русалка.
Убедившись еще раз, что Гвендилена дышит, он взвалил ее себе на плечо и на подкашивающихся ногах побежал в сторону хижины. Хижина оказалась брошенной, а дверь наспех заколочена снаружи. Он выбил дверь ногой.
Юноша осторожно положил драгоценную ношу на соломенный тюфяк в углу комнаты и огляделся. Дом, видимо, принадлежал какому-то охотнику. Земляной пол беспорядочно устилали облезлые медвежьи шкуры, а на столе валялся старый лук без тетивы. Кроме стола и единственного табурета, никакой мебели здесь не имелось и, судя по слою пыли и дырам, зияющим в соломенной крыше, хижину покинули уже достаточно давно, скорее всего, из-за войны.