Последняя трапеза
Даже если завтра мир рухнет, сегодня Симон ждал, что жизнь подаст ему верный знак, - и был готов пожертвовать всем ради проверки машины пространства-времени, даже если умрет раньше срока...
"Смерть не имеет значения, если она завтра!" - подбадривал он себя сам, веря как рафинированная идиотка... - мне не хватало воображения проникнуть в сознание себя, и потому не переставал удивляться окружавшим меня людям, которые умели...
"Мне интересно: смерть человека в машине пространства- времени оставляет после себя хоть маленькие воспоминания?"
Ответ - неизвестен и кому то его предстоит выяснить завтра.
Сегодня же на улице его остановил коп (в последний раз?) за превышение скорости.
-- Может не надо, офицер? Может у меня нет времени заплатить штраф?
-- Успокойся и давай по порядку. Имя, фамилия...
-- Симон Вейзель. Профессия - таймпилот. Люблю Шопенгауэра, я железно помню всех, кому лгал. А что до превышения скорости, то мне часто говорят, что я плохо чувствую пространство-время... Прямо очень плохо!
-- Я спросил лишь твое имя! Как этого-то можно не понять?
После оформления штрафа позвонил домой - убедится, что в доме никого. Вернулся домой. Феномен машины пространства- времени в том, что ты можешь "умереть" как и где угодно, и всё равно вернуться домой живым вовремя. Но!..
Всегда есть "но".
Но, если часы в машине опаздывают хотя бы на одно мгновение - это ли не свидетельство тому, что время не исчезает феноменально?
Завтра всё станет ясно... Кроме оплаты штрафа. А пока люди, окружавшие Симона, пытались окончательно связать время его, интервал в пространства Минковского, таймлета и таймдрома.
Симон выглянул из окна - вдали, наполовину утонув за горизонтом, лежали фантастические облака, похожие на отдыхающих атлантов. Их мощные мышцы, белевшие алебастром, поддерживали небо. Пока не наступило завтра.
-- У тебя есть двадцать минут "твоего" времени. Последнее желание! - предупредил диспетчер таймдрома.
Симон был готов к этому.
-- Могу позвонить? - спрашивает.
-- Двадцать минут. У тебя только двадцать минут, - предупреждает диспетчер.
-- Я понял. Мне нужно позвонить.
-- Это проще, чем Тимоти Маквей, - звучит шутка, - у того было мятное мороженое с шоколадной крошкой.
Через считанные секунды в кабину доставляют телефон. Это как право на последнюю трапезу в штатах, практикующих смертную казнь, незадолго до приведения приговора в исполнение.
...Симон набирает номер телефон бывшего сына. В голове смятение и неопределенность:
-- ...Не отвечает! Можно ещё раз?
Диспетчер не возражает но, как и положено по инструкциям, предупреждает:
-- Осталось меньше двадцати минут. Промедлишь - менять время невозможно, это словно менять стены под обоями.
...Симон опять набирает номер телефон бывшего сына.
...Опять - не отвечает.
Они готовились к этому эксперименту долго. Готовились они и так: садились и начинали импровизировать последнюю трапезу: Роберт Бьюэлл: одну маслину с косточкой, Саддам Хусейн: курица с рисом, горячая вода и мёд, Адольф Эйхман: бутылка сухого вина, Тед Банди: отказался. Всё равно получил стейк, варёные яйца, оладьи с маслом, кофе с молоком и сок. Но так и не притронулся.
"Я, понимаю, - рассуждал Симон, - всему нужна неподвижная точка отсчета. Даже смерти нужна точка отсчета!
... Звонит в последний раз! Больше не будет времени.
... Без ответа. Его бесполезные попытки оставляют на Таймдроме одну неизвестную.
Он слышит голос диспетчера - "очень серьёзно" :
-- Начинаем обратный отсчет времени. Готовность номер один.
-- Роджер.
Мигают на дисплее электронные цифры: 10, 9, 8, 7...
Диспетчер:
-- Давай точку отсчёта!
-- Роджер.
На последних цифрах Симон представляет в уме бывшую жену...
"Я привык считать, что не в силах устоять перед загорелыми женщинами которые летом весь день превосходно сочетаются с морской гладью и песчаными пляжами, лежа на солнце. А она такая белая, будто белая мутная пленка на дисплее при некоторых сценах в играх, что убирается выставлением холодного профиля цветопередачи.
-- У тебя что-то общее с эффектом тумана...
-- А у тебя что-то со зрением..." - иронизирует бывшая жена.
Наконец замечает: остался параллельный перенос, но операция поворота заменилась на другую операцию.
Вывод:" Получилось!"
С самого своего появления в уме эксперимент "Седенион с двумя аргументами и одной неизвестной переменной в пространстве Минковского" состоялся он был окутан ореолом тайны, поскольку полностью подрывает наши привычные представления о пространстве и времени.
"Все мы в школе учили формулы теории относительности, но мало кто действительно понимал их..."
Теперь он в пространственно - временном континиуме! Свершилось.
Здесь Симон должен найти расстояние инвариантное при поворотах, отражениях и сдвигах начала координат в евклидовом пространстве и сравнить...
Нужно иметь какой-то визуальный ориентир, нужна динамика, чтобы было что-то, что можно повертеть в руках...
И, оказывается, всё идёт по плану - в компьютере Таймдрома при стартем оказалось 301 845 стоковых изображений и фотографий по запросу "загорелые девушки" доступных без роялти. Они были со мной - "последняя трапеза" вместо звонка бывшему сыну. Практически - в бесконечно большом количестве!
"Значит так, - рассуждает Симон, - подтверждаю ещё раз успешное начало экспериментов. Я - в пространстве с невырожденной симметричной метрикой!"
Делает такое же бесполезное дело как вчера - звонок домой - вызывывает диспетчера:
-- Седенион Один! Седенион Один! Я - Седенион Два.
Без ответа.
- Седенион Один! Седенион Один! Я - Седенион Два.
Бывший диспетчер уже никогда не ответит.
... Вспомнилось самое спокойное в жизни и что такое обычное евклидово пространство:
...Детство. Кухня. Плоскость в которой имеются некоторые геометрические фигуры: точки, отрезки. И две операции: параллельный перенос, и поворот. Мама с папой Симончика достают из огромной кастрюли с кипящей водой консервированные банки с кабачковой икрой... - так выглядит их картина из неподвижной системы отсчета.
"Помни - до того как возникнет инвариант на много милоиардов лет у тебя будет пятнадцать рецедивов возвращения с опазданием прежде чем закончится эксперимент окончательно в интервале простраства-время" - напоминает себе Симон.
Он помнит. А значит - должен отсчитать пятнадцать появлений в том же месте, где он находился после начала эксперимента, но с опазданием.
... Раз! Он сравнивает кухню бывших родителей с бывшими координатами точки отсчета пространства - времени...
Второй рецедив, второе возвращение!
Теперь он замечает, что банки движутся не горизонтально. То есть время не является абсолютной величиной, а зависит от выбранной системы отсчета. Механика движения тел в пустом (не искривленном) пространстве-временкак и положено описывает что при "повороте" каждая консервная банка на бывшей кухне движется вдоль коричневых кривых. В результате все банки, за исключением последней вытягиваются либо вдоль одной коричневой прямой, либо вдоль другой.
Три!.. Фиксирует повторное выполнение ожиданий эксперимента "Седенион с двумя аргументами и одной неизвестной переменной в пространстве Минковского". Возвращение всего кроме "последнего". Тоже самое в конечном пункте - 301 845 минус 20 123 стоковых изображений и фотографий загорелых женщин каждое возвращение.
Четыре!.. 221 353 загорелых женщин осталось в моей памяти. Опаздание - только одно мгновение!
Пять!.. Понимает, что и оставшиеся загорелые женщины поворачиваются не горизонтально. При таком "повороте" отрезки между ними сохраняют свою форму, обратную загорелым фигурам и переходят в другие отрезки. Собственно, это и есть пространство-время - горизонтальная ось - пространство, а вертикальная - это время. Будем считать, что время идет снизу вверх и обратно.
Теперь, когда он, немного сориентировался, можно поставить следующий эксперимент.
С шестого по двенадцатый рецедив Симон изучает объекты движущиеся с небольшими скоростями (много меньше скорости света).
Вот, имеется некоторый неподвижный объект, например - брюнетка в желтом купальнике... Так же имеется некоторый движущийся объект - автомобиль, который подарит мне бывшиц отец. "Я вижу, что автомобиль его едет навстречу блондинке..." - замечает Симон. Она поворачивается и наклоняется... Видимо, чтобы ещё больше подчеркнуть свои загорелые ноги. Он же фиксирует внимание на повороте ее фигуры и отмечаю - чем сильнее наклон, тем скорость автомобиля больше. Отец проехал.
Так выглядит их экспериментальная картина из неподвижной системы отсчета.
При следующем возвращении Симон увидел то, что видят сидя уже в автомобиле. В Шестерке.
"Бывший отец подарил её мне. Или нет - это я сначала угнал шестую модель Жигули у бывшего отца, когда тот был в отпуске..."
При очередном рецедиве потребовалось немножко "перекосить" плоскость.
"...Возможно уже подарил"
... И ещё по-прежнему много загорелых женщин. При этом каждая движется вдоль горизонтальной прямой по которой движется...
Симон, по прежнему, не понимает - его или бывшего отца автомобиль. Но ему все равно!
" Мне всё равно! " и это значит, что время одинаково во всех системах отсчета (время абсолютно).
Слышится голос бывшей жены:
-- Что за вонь?
-- Не знаю. Но надеюсь, мы не будем проезжать возле источника, - шутит бывшая жена - среди остальных женщин она выглядит "белой" вороной.
"То есть выглядит так, как будто мы едем с ней в Трускавец на подаренном автомобиле... И он ломается по середине дороге.
-- Как будто нам постоянно не везёт?
-- Ты влип. - укоряет бывшая.
-- Нет, это ты!"
И они оба правы. Именно так одна система отсчета переходит в другую.
Получается странная ситуация - два человека смотрят друг на друга, и они оба друг другу кажутся "заторможенными" .
-- Ты...