— О чем вы?
— Лорд Рал не только последний представитель своей фамилии. Вы последняя исповедница, последняя из своего рода.
Кэлен скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз, но не ответила. Судьба рода исповедниц не касалась этого человека.
— Сколько вы пробыли с Ричардом Ралом — годы?
— Если вам есть что сказать, лучше сделать это поскорее.
— Я скажу, Мать-Исповедница. Ричард Рал не справился со своим мужским долгом.
Она нахмурилась:
— Во имя всего святого, как я должна это понимать?
— За все это время вы не смогли зачать ребенка, который стал бы продолжением рода Ралов и рода исповедниц. Все это время вы отдавались ему, а он не мог вас оплодотворить. Он не настоящий мужчина. Он слаб, его семя нежизнеспособно. Из-за него ваша империя на грани краха, а вы даже не осознаете этого.
Кэлен уже была беременна, но потеряла ребенка после жестокого избиения. Она совершенно не собиралась обсуждать это со стариком.
Ноло покрутил в воздухе рукой, отчего его подбородки всколыхнулись.
— За все это время ему не удалось продолжить род Ралов, и теперь его неспособность стать отцом угрожает оборвать и линию исповедниц. Итак, Мать-Исповедница, вы понимаете, что вам нужно, если вы хотите продолжить род исповедниц. Вам нужен мужчина, который даст жизнь вашему ребенку. — Он вдруг непристойно качнул бедрами в ее сторону, не оставляя сомнений в смысле своих слов. — Я здесь, чтобы договориться об услуге по продолжению вашего рода. Я предлагаю свое семя, чтобы вы могли зачать.
Не веря своим ушам, Кэлен опустила руки. Она подумала, что Ричард прав — этот человек сошел с ума.
— Даже если бы мне нужен был тот, кто станет отцом для ребенка, — сказала она, и гнев вынудил ее продолжить, — почему вы хоть на секунду поверили, что я выберу вас?
От надменной улыбки его пухлые щеки еще больше округлились.
— Думаю, вы мудро выберете меня, потому что я смогу уговорить богиню позволить вам жить. — Он небрежно взмахнул рукой. — Разумеется, лорду Ралу придется умереть.
— Это предложение вашей богини?
— Нет, конечно, нет. Это просто моя идея как избавить вас от страданий, которые ждут, если вы не согласитесь с ее требованием. Ваш выход из положения, если хотите. Я могу обеспечить, чтобы вы жили и растили дитя исповедницы — зачатое от меня.
— Вы точно выжили из ума, — сказала Кэлен. — Я скорее умру.
— Трудно назвать это мудрой позицией для переговоров.
— Тут не о чем договариваться. — Теряя терпение, Кэлен стиснула зубы. — Мы здесь обсуждаем угрозу вашей богини, и ничего больше. Я выслушала довольно болтовни, и больше не желаю тратить на нее время. Вы должны понимать, что как исповедница я буду настаивать на том, чтобы вы добровольно рассказали мне все известное о Золотой богине. Это не переговоры, генеральный консул. Вы не покинете эту комнату живым, если не расскажете мне все, что знаете.
Он отошел на несколько шагов, а потом повернулся.
— Вы правы, Мать-Исповедница… в том, что один из нас не выйдет из этой комнаты живым. Вы допустили глупую ошибку, отвергнув мое щедрое предложение вести переговоры от вашего имени, чтобы вас пощадили. Раз уж я единственный, кто мог бы вам помочь, и вы отказали мне, то вы сами решили свою судьбу. Вы не выйдете из этой комнаты живой.
Кэлен едва могла поверить, что эсторианец может так открыто угрожать.
Но она поверила, когда он достал кинжал из поясных ножен под плащом.
Он кинулся к ней с кинжалом в руке.
Когда он был уже близко, Кэлен выставила перед собой ладонь.
Видимо, ему казалось, что он действует молниеносно и имеет преимущество — но не перед Кэлен. Она знала, что у него есть кинжал, и позволила ему оставить оружие, чтобы посмотреть, осмелится ли он пустить его в ход. Даже с кинжалом, даже если бы он был более проворным и действовал быстрее, у него все равно не было шансов против исповедницы. Ни единого шанса.
Своей попыткой он избавил ее от последних сомнений и сам решил свою судьбу.
Когда самый кончик бритвенно-острого клинка коснулся ладони Кэлен, сила исповедницы уже остановила время.
Прикосновение острия кинжала ощущалось легче касания перышка.
Сейчас время принадлежало ей.
Этот мужчина принадлежал ей.
Некоторым другим исповедницам требовалось сознательно взывать к своей силе, но не Кэлен. Ее врожденная сила всегда была где-то в глубине. Свернувшуюся пружиной ярость требовалось постоянно сдерживать, а не призывать. Кэлен непрестанно контролировала себя, чтобы сила ненароком не вырвалась, и чтобы использовать свою власть, ей лишь нужно было ослабить контроль. Все случалось за крохотную долю секунды.
Этот человек осудил себя, когда обнажил кинжал и вознамерился убить ее. Хуже того, он угрожал Ричарду и остальным людям, которых она и Ричард защищали.
Она больше не видела в нем генерального консула или даже человека. Он был воплощением неведомого врага, пришедшего разрушить их мир — ее мир. Он был лицом зла.
Не будет никакой пощады.
Если он и понял, что сейчас случится, то не показал этого. В его черных глазах была лишь искаженная ненависть и твердое смертельное намерение. Она больше не чувствовала ни гнева, ни жалости к этому человеку. Как бы она ни злилась на него мгновением раньше, ее сила стерла все эмоции, оставив лишь подавляющую пустоту — пространство между мыслями, между чувствами, между мгновениями.
Время принадлежало ей.
Ноло застыл перед ней, и она видела каждую капельку пота на его лбу и лысине. У нее было полно времени, чтобы пересчитать все эти капельки. Если бы она захотела, то пересчитала бы все щетинки на его лице.
Когда всеобъемлющая ярость ее воли ожила, в ее распоряжении оказалась целая вечность.
Кэлен испытывала захватывающее и опьяняющее чувство — словно сама ее сущность была затянута в лавину силы, обрушившуюся на мужчину с направленным на нее ножом.
Воздух содрогнулся от беззвучного грома… Совершенный и жестокий миг первозданной власти.
Глава 4
— Лорд Рал, как думаете, что это значит? — спросил могильщик.
Он теребил свои руки, вжав голову в плечи и явно нервничая от того, что стоит пред лордом Ралом, да еще и в присутствии чиновников, многочисленных солдат и зрителей. Ричард видел, что ногти мужчины черны от земли, в которой он копался каждый день, а еще от мертвых тел, с которыми работал.
— Как часто это случалось? — спросил Ричард.
— Несколько раз, — ответил мужчина, внезапно оживившись и махнув рукой, в которой держал старую потрепанную шляпу. — Только за последний месяц мы дважды находили на могилах мертвых животных. Люди напуганы.
— Что за животные? — уточнил Ричард.
Могильщик пожал плечами и развел руками.
— Разные, лорд Рал. Еноты, лисы, коты, собаки, белки, бурундуки, голуби, скворцы, одна сова и всякие птицы. Даже рыба попадалась. Всякие животные. Некоторые выглядели умершими недавно, другие погибли давно. Одни трупы еще не остыли, от других остались лишь кости да клочки шкуры. Были и те, в которых копошились черви. Это переполошило весь город, и все они ждут от меня ответа, раз уж моя работа — ухаживать за могилами их близких. Но мне нечего им ответить.
Пока могильщик говорил, Ричард заметил среди просителей женщину, которая проталкивалась через завороженную толпу, ждущую мнение лорда Рала о тревожной тайне мертвых животных на могилах. Люди раздраженно ворчали, но давали женщине пройти.
Статная женщина выглядела не старше Ричарда. У нее были длинные и прямые темные волосы, разделенные пробором посередине, а также невероятно женственные черты лица, которые легко могли растопить сердце мужчины или так его потрясти, что он начнет заикаться. Кажется, эта женщина никому не позволяла усомниться в ее власти и ожидала, что ее приказы будут исполнять беспрекословно.
Она была одета необычно, но ее наряд не походил на одежду знати. Скорее, на ней была практичная, но красивая дорожная одежда. Накинутый на плечи черный плащ был застегнут сверху на костяные пуговицы, соединенные короткой серебряной цепочкой. Черное платье под плащом демонстрировало фигуру, заставлявшую мужчин глазеть на женщину. Но она едва обращала внимание на такие взгляды.
Когда женщина, наконец, вышла из толпы просителей, дорогу ей заступили солдаты. Они собирались не дать ей подойти ближе и помешать разговору, а также напомнить, чтобы она ждала своей очереди.
Едва удостоив их взглядом, женщина положила палец на плечо сначала одного воина, а потом другого. Глаза солдат закатились, и мужчины рухнули у ее ног. Она переступила через них, даже не сбившись с шага, и продолжила идти.
Ричард, руки которого лежали на столе, поднял от столешницы пальцы, давая солдатам знак не вмешиваться. Он должен сам справиться с ситуацией, иначе все плохо кончится.
Могильщик еще не заметил грациозного создания, приближавшегося к нему сзади.
— Так что вы думаете, лорд Рал? Почему на могилах оказались мертвые звери?
Женщина мягко оттеснила могильщика.
— Ты не думал, что это могли сделать мальчишки, решившие позабавиться? — сказала она ему.
Увидев ее, могильщик тут же съежился.
Ричард не смог удержаться от улыбки. Именно это он и собирался сказать.
Женщина имела наистраннейшую ауру, в которой были знакомые ему элементы и те, которых он никогда не видел прежде. Впрочем, даже если бы он не мог видеть ее ауру, по одной лишь ее осанке он понял бы, что с такой женщиной шутки плохи.
Она без приглашения открыла ворота и прошла за ограждение.
— Я прибыла издалека, чтобы встретиться с вами, лорд Рал. Но не ожидала, что, попав сюда, обнаружу, что вы идиот.
Она была так близко, что он слышал ее дыхание.
Ричард встал, когда женщина смело поднялась по трем ступенькам на широкий помост.
— Что вы сделали с моими людьми? Если вы им навредили, то у вас большие неприятности.
Она мельком оглянулась на неподвижных мужчин на полу и отмахнулась от обвинения.
— Они просто спят. Им ничего не угрожает.
— Как я могу быть в этом уверен?
Она недовольно поморщилась и щелкнула пальцами. Солдаты тут же очнулись и стали тереть глаза спросонья. Поняв, где находятся, они резко поднялись, выглядя смущенными, но невредимыми.
— Видите? — спросила она. — Я не лгу.
Ричард устремил на нее свой взгляд.
— Кто вы такая?
Она снова махнула рукой — на этот раз так, будто извинялась за то, что забыла представиться.
— Меня зовут Шейла.
— И откуда вы пустились в такой далекий путь?
Она указала себе за спину.
— Я прибыла из Северной Пустоши.
Ричард никогда не слышал о таких землях.
— Наверное, там много снега?
Ее гладкий лоб исказился от любопытства.
— Конечно. Это одна из причин, почему ее называют Пустошью.
Ричард указал на темную одежду:
— Разве вы не выделяетесь на фоне снега?
— Выделяюсь? — Она оглядела себя и вдруг поняла, о чем он. Кажется, ее это позабавило, и ее лицо разгладилось. — Ах, я поняла.
Она подняла ладони и грациозно их опустила, скользя по своему телу. Волосы остались темными, но, по мере движения рук, ее наряд превращался из черного в белый. Теперь женщина походила на мифическую снежную королеву.
— Так лучше?
Толпа ахнула и загомонила. Сперва угрозы убийства, а теперь демонстрация магии. Как они и надеялись, день оказался удивительным.
По крайней мере, теперь Ричард знал, с кем имеет дело и что в ее ауре озадачило его.
Он согнул два пальца, предлагая ей подойти, чтобы собравшаяся толпа не слышала их разговора. Только пять Морд-Сит — четыре в белой коже и одна в красной — оставались достаточно близко.
Шейла ничуть не испугалась Мод-Сит и подошла прямо к массивному столу, за которым сидел Ричард. Он подозревал, что если бы не стол, она бы подошла на расстояние, приличествующее только танцу. Кем бы Шейла ни была, она не из робких.
— Вы произвели плохое первое впечатление, Шейла, — сказал он ей.
Она моргнула от удивления, что кто-то разговаривает с ней столь прямо. Очевидно, она не привыкла слышать такой тон по отношению к себе. Она покраснела и отвела взгляд.
— Примите мои извинения, магистр Рал, — помедлив, сказала она. — Это одна из моих дурных привычек. — Она склонила голову. — Если вам угодно, я могу начать заново.
— Я склонен к той же дурной привычке, — с легкой улыбкой сказал Ричард. — Почему бы вам не рассказать, зачем вы здесь и почему так торопились, что не дождались своей очереди?
Она вздохнула, успокаиваясь, и заговорила:
— Как я уже сказала, я прибыла из Северной Пустоши — бесплодных земель далеко отсюда. В Пустоши суровая жизнь, но там живут те, кто, как и я, родился там и не знает ничего другого. Другие живут там потому, что сбились с пути и стремились затеряться в Пустоши. Суровое место для жизни и еще более суровое для смерти.
— Вы их правитель? Королева или кто-то вроде нее?
Она снова покраснела.
— У меня нет столь пышного титула. Я… присматриваю за ними. Можно сказать, они считают меня своим пастухом. У меня нет титула как такового. Для них я просто Шейла. Людям Северной Пустоши этого вполне хватает.
Он полагал, что так и есть. Ее волнующаяся и потрескивающая аура только подтверждала это.
— Думаю, вы не просто Шейла. Вы ведьма?
Она задрала подбородок, выглядя несколько испуганной.
— И да, и нет.
— Как это?
— Моя мать ведьма, а отец — волшебник. В результате я взяла частичку от обоих. Я колдунья с даром по отцовской линии и ведьма — по матери. Мне говорили, что такая комбинация делает меня… уникальной.
Это объясняло характер ауры.
— Каждый из нас уникален по-своему, — сказал Ричард.
Нахмурив лоб, она всмотрелась в него.
— Вы говорите странные вещи.
— Не такие уж странные. Прошу, продолжайте.
— По некой причине мое происхождение сделало меня искусным целителем, помимо всего прочего. Жители Северной Пустоши зависят от этой моей способности — например, в тяжелых обстоятельствах.
— Так зачем вы пожаловали сюда?
— Пустошь — забытое место, но у нее есть свои преимущества. Когда здесь восседали жестокие правители, такие как Даркен Рал, жизнь в забытом месте казалась не такой уж плохой. При таком правителе, как Даркен Рал, многие считали это благословением. Подобные ему люди истребляли таких, как я.
— Или порабощали.
— Возможно. Властные мужчины не любят тех, кто наделен умом и способностями. Особенно женщин. Во время великой войны я услышала, что вы другой. А теперь до нас дошла весть об окончании войны. Весть о мирных временах под властью Д'Харианской империи — хорошая весть. Я пришла сюда заявить о преданности Северной Пустоши лорду Ралу и Д'Харианской империи.
Ричард наклонил голову:
— Благодарю.
— Но оказавшись здесь, — сказала она, снова нахмурив брови, и ее голос помрачнел, — я обнаружила, что новый магистр Рал — идиот.
Все Морд-Сит подхватили эйджилы и стиснули их в кулаках.
Шейла заметила это, но осталась равнодушной.
Вика, одетая в красную кожу, перегнулась через левое плечо Ричарда и наставила эйджил на женщину по другую сторону массивного стола.
— Я стерпела, когда ты сказала это в первый раз. Но второго раза я тебе не прощу.
Ричард выставил левую руку, чтобы не дать Вике кинуться через стол на Шейлу.
— Дай я сам разберусь. — Он терпеливо посмотрел на разозленную Морд-Сит. — Пожалуйста.
Вика наконец уступила и отошла назад, хоть и недалеко. Эйджил она так и не отпустила.
— Я снисходительно отношусь к оскорблениям, когда это просто слова, но я хотел бы знать причину.
Шейла уперлась кулаками в столешницу и наклонилась к нему.
— Что сказала эта жирная свинья в белом наряде?
— Какой-то безумный бред о том, что наш мир должен сдаться.
— Мне показалось, или я слышала, как он сказал, что вы последний в роду Ралов, а ваша жена последняя исповедница, и когда вы двое умрете, его богиня заполучит наш мир?
— Да, сказал. Что с того?
Ее лицо ожесточилось.
— Другими словами, чтобы богиня захватила наш мир, должен оборваться ваш род и род Матери-Исповедницы. Вы должны умереть. Ваша жена должна умереть. Это он и сказал: либо казнь, либо убийство.