Всё дело в рисунках, мой король! Да, как ни странно это звучит! Рисунок, нанесённый на то, что постоянно мы имеем под рукой, то есть ничего особенного или необычного не требуется – никакой волшебной бумаги или золотых пластин. Я видел, как один туземец нанёс несколько линий осколком кремня на валун у реки, наложил на рисунок руки, постоял с минуту, потом лицо его просветлело, он заулыбался и умчался вполне довольный. То есть он получил ответ на какой-то свой вопрос! А, когда в период моего выздоровления обмолвился, что страстно желаю – мне право стыдно, государь, но ведь я был болен! – козьего сыра, Мария достала небольшую дощечку – скорее, кусок древесной коры – поводила по нему угольком. (Я потом рассматривал рисунок – ничего особенного; просто линии, круги какие-то…) И через некоторое время принесла мне изрядный кусок свежайшего, нежнейшего сыра! А на острове ни до, ни после я так и не встретил ни одной козы! Да и молоко в пищу туземцы не употребляли за неимением скота. Я уже говорил, что питались они исключительно растениями!
До сих пор не знаю, откуда тот сыр, но уверен, никакого колдовства не было и в помине. Мария задала вопрос, как его сделать, и сделала. Из трав, водорослей, из чего ещё…
Теперь понимаете, мой государь, сколь ценен был бы хотя бы один островитянин Кайя-Аман-Ту при вашем дворе! Какие знания стали бы доступны Вашему Величеству! Как пример приведу ещё один случай. Я попросил Марию нарисовать картинку, что подсказала бы мне, есть ли на острове золото и как его добыть, имея в распоряжении скудный набор деревянных инструментов для возделывания почвы для огорода. И я получил ответ! Некие камни красного цвета нужно было вымочить в зеленоватой лужице, что в одной из пещер собиралась из капель, сочащихся по наростам на своде. Целый день я потратил на поиск камней, причём нашёл только пару, потом вымачивал их в вонючем озерке, посмеиваясь над собственным легковерием – мало ли что может взбрести в голову? Почему – думал я – любая мысль, пришедшая на ум, когда держишь ладонь на рисунке, должна быть истиной? Однако, всего через несколько часов моё неверие оказалось посрамлено. Два золотых самородка украсили алтарь в моей хижине! Я знаю толк в золоте, мой государь, и смею заверить, никакой подделки или подмены тут нет и в помине. Один из самородков я подарил потом жене в качестве свадебного подарка, хотя она так и не поняла, для чего золото нужно. Но приняла с благодарностью. Второй же самородок, думаю, был похищен пиратами, так что мне нечего предложить Вашему Величеству в качестве доказательства правоты. И дело вовсе не в таинственных камнях или ядовитом пещерном озере. Я уверен, что в иных условиях вполне найдутся другие способы получения золота. И это лишь малая часть того, что подвластно искусству туземцев острова!..»
* * *
На этом текст обрывался.
Чушь какая-то, подумал я. Игра чьего-то разыгравшегося воображения. В любом случае, чем закончилась история, и так понятно. Либо король не получил послания, либо не поверил ни единому слову. Как и я. Недолюбливаю фантастику. Из-за вседозволенности. Любую, самую бредовую идею выдают за великое откровение. А по сути – одно графоманство. Инопланетяне всякие, жуки воинственные, туземцы-колдуны…
Поезд дёрнулся и остановился. Проводница прошествовала по вагону. извещая слегка гнусавым голосом, что стоянка тридцать минут.
Я решил немного размять ноги и вышел на перрон. После прохлады купе южная жара тяжёлым горячим воздухом ворвалась в лёгкие. На небе ни облачка, до моря километров пятьсот и сорок градусов в тени – терпите, господа! Под сенью нескольких деревьев расположился небольшой рыночек, где старушки предлагали домашний холодный квас, свежую зелень, грибы, варёную снедь – обычный набор для всех полустанков всех направлений. Я купил рассыпчатой картошки, белых солёных груздей и тут заметил двух пареньков, сидящих чуть поодаль от бабулек. На маленьком раскладном столике аккуратными рядками красовались небольшие плоские расписные булыжнички. Подошёл ближе. Поинтересовался:
– Это что такое?
– Рисунки на камнях.
– Продаёте что ли? – хмыкнул я. Ну и народ! На чём угодно готов деньги делать! Взял один камушек. Чёрно-белый рисунок – космос, звёздные спирали, а под ними – спящая птица.
– Может, и название есть? «Сон в летнюю ночь» …
– «Птица спит и не знает».
– Хм! А совсем даже неплохо! – повертел камушек. – Чувствуется и мысль, и настроение, и некий романтизм. Спит и не знает, что там, во Вселенной… Да и кто его знает? Что там?
Положил ладонь на камень оттереть тонкую пудру пыли с лакированной поверхности и рассмотреть получше…
И привычный мир вдруг погас! В космическом мраке закружились галактики, сложились незнакомые созвездия, забурлили протуберанцами солнца. Радужными сферами планеты необычных цветов – синего, красного, густо-зелёного… понеслись мимо, словно это я летел над ними с невероятной скоростью, чудом выхватывая какие-то кадры-картины: города, удивительных зверей и птиц, растения невообразимой формы, горы, пустыни, реки… Это было дико, страшновато в своей реалистичности и в то же время захватывающе интересно!
– Мужчина! – один из парней потряс меня за плечо, возвращая в реальность. – Что с вами? Перегрелся с непривычки?
Я открыл глаза. Мир понемногу обрёл привычные до скуки очертания. Солнце всё так же палило сквозь редкую листву, а тело продолжало ощущать холод Космоса.
И что же это было?..
– Отправляемся! – проводница моего вагона громко созывала пассажиров. – Состав отправляется!
Я положил камень на столик и поспешил к поезду. Лязгнули колёса, поплыл назад полустанок с бабульками, домашней снедью, с художниками.
Ни названия полустанка не запомнил, ни имён тех мальчишек. Осталось лишь ощущение прикосновения к тайне, к чему-то запредельному, происходящему совсем рядом, но доступному лишь тем, кто чуточку иначе смотрит на мир, о чём, возможно, и рассказывал пятьсот лет назад конкистадор Рауль-Диего-… и как его там дальше-то?
НОВОГОДНИЙ АУКЦИОН
Низко над полом струился густой белый дым. Он бурлил, из него выплескивались вверх тонкие струйки, подобные крошечным звёздным протуберанцам, и тут же рассеивались в тонкую пыль. Холодный поток или горячий, – ноги в тяжелых сапогах с кевларовым кордом не чувствовали, но звук шагов он всё-таки приглушал.
Я толкнул высокую резную дверь. Створки её распахнулись, и поток хлынул в небольшой круглый зал, растекся над мозаичным полом. Опираясь обеими руками на край круглого полированного стола, старик исподлобья метнул на меня взгляд, полный презрения и ненависти.
Вам…всё равно…ничего не получить. – Он закашлялся и злорадно добавил, – Я… всё сжёг. Всё…до последнего листка!
– Не бойся, – негромко сказал я. – Я пришёл освободить тебя.
* * *
Дорога была тиха и пустынна. Высоченные заснеженные ели по обоим краям делали её похожей на туннель. Впечатление усиливалось низко висящими лохматыми тучами, да неясной туманной дымкой впереди. В салоне моего «Фольксвагена», однако же, было тепло и уютно. Негромко играло радио. Заграничная певица надрывно пела о несчастной любви. Начало смеркаться, и я включил фары. До особняка Грега ехать ещё километров тридцать. Далековато забрался.
Впрочем, это по моим меркам, а для человека, успевающего за неделю объехать половину мира, какие-то сто километров – это так, тьфу, рядом с домом.
Грег. Раньше, помнится, его звали по-другому. Но он всегда хотел именно так, звучно и коротко. И ни с кем не спутаешь. Может где-то Грегов, как донов Педро, а здесь. … У вас есть знакомый с таким именем? То-то.
«Другу детства Алексу…», – так начиналось приглашение на новогодний банкет, отпечатанное на изящной открытке. Насчёт «друга», по-моему, здесь перебор. Мы жили когда-то по соседству, играли в одном дворе, но разница в возрасте в пятнадцать лет не позволила стать настоящими друзьями. Да и некоторая доля высокомерия и амбициозности не нравилась мне в Греге. Словом, назвать его другом я бы не решился, но на приглашение откликнулся. Может, человеку просто одиноко? Или хочется вспомнить что-то дорогое, о чем никто не знает и не вспомнит кроме соседа по двору?
* * *
…сделал осторожный легчайший мазок самой тонкой кистью, подчеркнув густоту ресниц над зелёными глазами.
Дама устала. Она обмахивалась массивным веером из перьев, обмякнув в кресле и развернувшись, как удобно ей, но не мне. Резкие тени на её лице прибавили и без того солидному возрасту ещё лет двадцать. Менее всего она походила на юную красавицу на полотне парадного портрета. Меня, впрочем, это не волновало. Один женский образ, навсегда оставшийся в памяти, так или иначе, смотрел со всех моих картин.
* * *
Сто километров в час – скорость приличная для зимней дороги. Я не лихач и лихачей не уважаю, но, когда серебристый «мерс» обогнал меня, лихачом он не выглядел. Более того, сделал это с ленивой грацией, непринуждённо. Так молодой спортсмен, не замечая, обгоняет плетущегося старика.
За рулём сидела дама. Я не успел разглядеть её лица в вихре тонкой снежной пыли, окутавшей серебристую, в тон машины, шубку, тёмные волосы в гладкой тугой прическе… Экстравагантность, граничащая с безумием – в разгар зимы ехать в машине с откинутым верхом!
Габаритные огни «Мерседеса» кокетливо мелькнули среди сосен. Снежная Королева бесшумно умчалась в ночную мглу.
Площадка для парковки была плотно заставлена машинами самых разнообразных моделей и стилей. Присутствовал даже микроавтобус. О! А вот и знакомый «Мерседес» с по-прежнему беззащитно открытым снегу и ветру роскошным салоном.
Охранник внимательно изучил моё приглашение, что-то проверил по компьютеру и лишь затем кивнул в сторону ворот. Я прошел под высокой кирпичной аркой и по дорожке, освещенной стилизованными под старину фонарями, поднялся к многоуровневому особняку. Островерхие башенки, галереи и эркеры делали его похожим на старинный замок. Впечатление усиливалось ночным полумраком и густым заснеженным лесом вокруг.
– Рад тебя видеть, Алекс! – Грег радушно и так искренне улыбнулся, что я смутился.
Здравствуй, – пожал его сильную узкую ладонь. – А ты сильно изменился.
Действительно, я с трудом узнал в спортивном, подтянутом, импозантном мужчине долговязого подростка, с которым когда-то играл в футбол. Волосы с благородной проседью, аккуратная бородка, внимательный цепкий взгляд, – уверенный в себе, удачливый бизнесмен.
Пойдем, я угощу тебя отличным виски.
Мы прошли в зал, заполненный танцующими парами. Посреди зала высилась огромная роскошная живая ёлка без игрушек, но в искусственном снегу и длинных вереницах «живых» огней, синими и голубыми струями сбегающих с верхушки. Громко играла ритмичная музыка.
– У нас, как видишь, праздник в разгаре!
Грег подвел меня к зеркальному столику, уставленному разноцветными бутылками. – Ты тоже чувствуй себя, как дома, веселись.
– Да я вообще-то ненадолго. Заехал поздравить и…
– Нет-нет, я тебя никуда не отпущу! Нам надо о многом поговорить, много вспомнить! Ведь мы не виделись сколько? Лет двадцать?
Честно говоря, я и не думал, что ты помнишь обо мне. У преуспевающих людей обычно свой круг знакомых, преимущественно деловых и нужных.
Ну, уж! – он усмехнулся. – Я не такой. Держи! Твое здоровье!
Благодарю, но я за рулём.
Тут музыка смолкла, и Грег обратился к гостям.
– Господа, позвольте вам представить моего друга детства. Прошу любить и жаловать. Алекс. Художник. Ловец душ! Если кто-то хочет заказать портрет, рискните, но берегитесь: Алекс может отобразить на нем самые сокровенные уголки вашей натуры!
Смотри, не перехвали, – пробормотал я.
Ничуть! – он широко и добродушно улыбнулся. – А теперь – музыка! Новый год на дворе! Всем танцевать! Белый танец! Дамы, прошу!
* * *
Земля под ногами гудела и вздрагивала. Камни катились по склону и, срываясь с крутого обрыва, шумно падали в озеро, вздымая огромные фонтаны. Уворачиваясь от огромных валунов, мы бежали по склону вулкана к приметной щели в скале под широким козырьком. Вернее, бежал я, а спутник мой скакал на одной ноге, приволакивая вторую, раненую острыми зубами ихтиозавра. С мокрых зелёных волос парня всё ещё стекала вода, оставляя на мускулистых плечах и груди светлые дорожки. Зачем он полез купаться в озеро, кишащее хищниками, непонятно. Может это ритуал какой-нибудь? Инициация, например,
Индеец упал. Я перебросил через свое плечо его руку, поднял.
А вот и спасительная пещера…
* * *
– Вы танцуете? – низкий приятный голос, загадочный взгляд темно-зеленых глаз, тонкий аромат дорогих духов… Снежная Королева улыбалась
приветливо, но с истинно королевским достоинством. Она была очень хороша, легка, стройна в изящном вечернем платье, отороченном полоской серебристого меха.
–Для вас, госпожа моя, хоть до утра.
Ее легкие руки легли мне на плечи.
– Могу я узнать ваше имя? Или нет, подождите, попробую угадать… Вас зовут Тайна?
Она рассмеялась.
Вы, наверное, не только художник, но и поэт? Талант – он ведь многогранен… А зовут меня Алина.
Вы подруга Грега?
Нет. Я тут, можно сказать, случайно. А вы давно знакомы с нашим радушным хозяином?
Д-да. Хотя сегодняшний вечер – неожиданность и для меня. Приятная неожиданность!
Может, Грег хочет заказать портрет? В полный рост! Сейчас это модно.
Вообще-то я не портретист. Иллюстрирую книги, журналы иногда, когда приглашают.
– А веб-дизайном вы тоже занимаетесь? Я слышала, сейчас всё делают на компьютере, даже картины рисуют.
– Нет. Я по старинке работаю, кистью. Компьютерный дизайн – есть в нем что-то неживое. Вернее, вообще нет ничего живого. Души нет. Внешний лоск и совершенство – да, а вот души?.. Простите, может, я вас обидел? У людей разное отношение к современной электронике, особенно, если с ней непосредственно имеют дело.
– Не обидели. Но вокруг сейчас так мало осталось истинно живого, что ваши сетования звучат несколько архаично. Меня, например, совсем не угнетает стиль современной жизни, хотя и люблю, и ценю искусство. Сегодня тоже можно создавать настоящие шедевры с помощью той же компьютерной графики. Может, в них и нет привычной для вас «души», но есть особый шарм и нечто, выделяющее из серийности.
– Не стану спорить. Скорее всего, дело во мне. Я или старомоден, или вообще немножко из другого времени.
– Наверное, все творческие люди такие?
– Не знаю, – честно признался я. – Кажется, где-то здесь видел знакомого журналиста. Он по-настоящему творческий человек, пишет стихи… Если хотите, можем спросить его мнение.
– Как интересно! Настоящий поэт?
– Поэзия, скорее, хобби, хотя он имеет публикации в нескольких сборниках.
* * *
Конь шумно дышит. Из широких ноздрей вырываются струи дыма, проблескивающие искрами. Толстый драконий хвост извивается кольцами, мощные когтистые лапы нетерпеливо скребут камень, оставляя глубокие бороздки. Конь! Только морда похожа на лошадиную (если забыть о клыкастой пасти), а в остальном ничего общего у грейма с мирным домашним животным не наблюдается. Однако он вполне послушен моей воле и, хотя давно готов бесстрашно ринуться через огромную пропасть, ждет команды. А я крепко сжимаю повод руками в толстых перчатках с железными клёпками и никак не могу решить, какую выбрать дорогу из тысяч, простирающихся над бездной.
Рядом на таком же чудовище сидит юная Царица.
Крошечный островок наш парит среди звезд. Время истекает, пора ехать, но я еще не решил, куда.
– Доверься коню! – говорит Белый Всадник и направляет своего грейма вниз. Следом со скалы на черно-красном звере слетает Царица.
– Доверься! – долетает эхо…
* * *
Музыка смолкла, и снова возник Грег.
– Господа! – возвестил торжественно, – А сейчас сюрприз!
Театральным жестом он стянул длинное покрывало с некоего сооружения установленного рядом с елкой. Это оказалась картина на массивной подставке. Простая, без изысков и вычурностей рама обрамляла полотно с изображением ночного парка. Лунный свет меж высоченных стволов, причудливые тени, одинокая женская фигурка, бредущая куда-то по призрачно освещенной дорожке…