<p>
Н Е К Т О</p>
Если бы Джонни встретил его в подворотне, то минут десять молился всем святым. Старик был не просто стар. Столько не живут! Набрякшие веки висели на щеках, кожа цвета древнего пергамента, казалось, начнет отслаиваться, как яичная скорлупа. А глаза? Белые настолько, что в них едва угадывался зрачок. Белизной с ними могли только поспорить зубные импланты. Они стоили намного дороже чем жалкая лачуга, в которую занесло черного дайвера. Да что там говорить, зубы живой мумии стоили дороже чем развалюха, на которой Джонни колесил по побережью. Но дайвер не обременял свои мозги нестыковками, его вообще мало что заботило. Выпивка и доступные женщины, именно в этой последовательности. Ну и конечно погружение. То чувство, когда ты падаешь в великое ничто, проваливаешься в нигде и в никогда. Такое Джонни как-то испытал с женщиной. Провалился в великое ничто, но оно было ласковым и податливым, в отличие от вселенной по имени Вода!
- Я могу посмотреть карту?
- Можешь, иначе зачем ты здесь?
Голос у старика был детский. Какой-то звонкий. От этого по шее Джонни прошел холодок. Пресвятая Дева! Да этот старый кусок навоза пугал его! Дайвер незаметно погладил рукоять ножа, спрятанного за голенище. Пальцы стиснули рукоять. В голове промелькнула безумная мысль - чиркнуть старого придурка по горлу и делать ноги. Но наваждение мгновенно схлынуло, оставив во рту гнойное послевкусие.
Старик встал с жалобно всхлипнувшего кресла. Роста он оказался огромного, не меньше двух метров, а то и больше, сказывалась старческая сутулость. Подойдя к такому же ветхому, как все, что находилось в комнате, трюмо, он начал копаться, выбрасывая из него всякую рухлядь. Какие-то фотографии, пакеты, носки, засохшие веточки и под конец эмалированную кружку, которая с особой злобой полетела в сторону Джонни, едва разминувшись с его головой.
- Эй, амиго, аккуратнее! - нервно прикрикнул он, чуть не упав со стула.
Дед только махнул рукой продолжая копошиться. Гора мусора росла с пугающей быстротой. Казалось, что ее уже больше, чем могло уместиться. Наконец, когда Джонни решил махнуть рукой и свалить в ближайший бар, старик, по-детски рассмеявшись достал сложенный в два раза листок.
-- Вот она, моё сокровище.
Пнув кучу мусора, которая живописно разлетелась по доскам, заменившим пол, старик вернулся обратно в кресло.
- Будет теперь на что старине Раулю гудеть в баре.
- Не спиши, амиго, - Джонни заметно поморщился, - давай сначала посмотрим, что у тебя. Может дурацкая фальшивка.
- Нет, дайвер, это не фальшивка, клянусь бородой Кастро, ты будешь доволен. Только будь аккуратен, документ древнее чем моя задница, не порви ненароком. Знаешь правило? Испорчено - куплено.
Пальцы, изуродованные подагрой, протянули листок. Не испытывая особого пиетета, Джонни сделал задумчивый вид. Дело в том, что он ни бельмеса не понимал в морских картах, способах изображения координат, всех этих гребанных широт и долгот. Но карта казалась настоящей. На ощупь она была какой-то странной и пахла затхлостью с молочным оттенком. Развернув, дайвер увидел цифры, нанесенные на сетку, видать те самые координаты, какие-то стрелки и компас, грубо нарисованный в верхнем углу.
Джонни ни на секунду не сомневался, что документ фуфло, но он собирался сказать боссу, что выкупил его за сотню баксов. Вован возместит, так уже было не раз. И какое было недовольство дайвера, когда он услышал:
- Двести американо, парень. Слышишь!? Двести и ни центом меньше.
- Ты обалдел, старый черт! Да этой бумажке красная цена доллар! Только лишь за краску и то дорого будет.
- Краска? - по лачуге полился детский смех, показавшейся зловещим. - Это кровь, недоумок. Знаешь, из чего сделана карта?
Рауль внезапно подался вперед, шлепнув дайвера по лбу.
- Какого хрена? - попытался дернуться Джонни, но проклятый старик оказался невозможно силен. Он прижал дайвера к стулу, не давая дернуться.
-- Это кожа со лба моего прапрадеда. Сечешь гринго? Так что не меньше сотки.
Джонни молча полез в карман и почти не глядя отдал "Франклина". Из лачуги бесноватого старины Рауля он вылетел быстрее, чем безденежный клиент из борделя. Надо с русского триста баксов вытрясти, на хрен такие приключения задарма.
- Сказочный долботрах, - на чистом русском сказал, оставшийся в своей лачуге Рауль и умер.
<p>
***</p>
Вован покуривая кубинскую сигару, задумчиво смотрел на Джонни. Маленький таджик находился в нетерпении, он переминался с ноги на ногу, сжимал тонкие пальцы в кулаки и чуть ли не пританцовывал. От него ощутимо несло дешевой колумбийской водкой, в которую искусно вписался застарелый пот. Аромат на любителя Зюскинда.
- Что у тебя?
- Босс! Это ля бомба!
- Именно ля?
- Сто пудов. Настоящая пиратская карта. Мне она досталась с огромным трудом...
- Вижу, - прервал таджика Вован, - вернее слышу запах мытарств. Потаскало тебя по злачным местам? Сколько в тебе градусов Джонни?
- Да я чутка выпил, - обиделся таджик, - только для успокоения нервов. Что бы добыть карту, пришлось отбиваться от бандитос, путанос и колдунов.
- Я всему могу поверить Джонни, - рассмеялся Вован, - но что бы ты отбивался от путанос.
С маленьким юрким таджиком, они познакомились в албанском публичном доме, семь лет назад. Тогда Вован обмывал покупку двадцатиметровой яхты. Две каюты, каждая их которой могла свободно вместить двух человек, а если потесниться, то и трех. Плюс капитанские апартаменты. Дальность хода 2000 морских миль, круизная скорость 30 узлов. И все это великолепие за сорок тысяч евро. Правда яхта была с нехорошей историей и хорошо пожившая. Но кто смотрит на такие вещи, когда мечта на расстоянии шага? Кровь на досках в камбузе отмывается проще, чем пролитый ром.
Вован идти к путанам не хотел. Не лежало у него сердце к продажной любви даже за чужой счет щедрого албанца, но бывают такие обстоятельства, когда отказать нельзя. В борделе работали в основном сербки и выходцы из незалежной. Еле отказавшись от свального греха, он выбрал одну максимально страшную гоблиншу, чем вызвал уважительный взгляд бывшего хозяина яхты и отправился с ней в комнатку. Где час держал оборону, откупаясь от грудей восьмого размера, ракией - местной водкой, которую жрица любви поглощала в героических количествах. Наконец, оплаченное время закончилось и под разочарованный взгляд, Вован вышел в коридор. Там он увидел, как два дюжих албанца тащат субтильного, упирающегося смуглого организма. Тот, хоть и с акцентом, весьма филигранно ругался родным матом.
- Земеля, - усмехнулся Вован, но был остановлен намертво вцепившейся рукой бедолаги.
- Спаси брат! - заорал земеля так, что наверняка сбил с ритма весь бордель.
- От чего? - без особого интереса поинтересовался Вован.
- От кастрации.
- Ага, - подтвердил один из албанцев, - будем ему чик-чик делать.
- С чего мне тебя спасать?
- Как? - удивление в глазах организма выглядело очень натурально. - Мы же русские люди!
- А ты русский?
- Да! Пять лет в Сочи, три в Москве на стройке! Тротуарный плитка знаешь? Я клал!
- Тогда кастрируйте.
- Что!? - завопил земляк, пытаясь вырваться из цепких волосатых рук.
- Успокойся, пошутил я. Сколько? - грустно спросил Вован, понимая, что это единственный и главный вопрос в жизни.
- Триста пятьдесят евро, - ответили ему.
- Это больно.
С тех пор Джонни, в отрочестве Джонибек, стал путешествовать с Вованом, который был черным дайвером, искателем кладов, затонувших кораблей.
- Показывай уже.
- Я отдал за нее пятьсот долларов, - сказал таджик, протягивая тряпочку.
- А если не врать?
Вован развернул карту! Глаза заслезились, он несколько секунд подслеповато смотрел на расползающееся координаты и чувствовал, как волоски на руках поднимаются дымом, а по коже бегут мурашки.
- Сто долларов, - обреченно сказал Джонни.
- Не понимаю зачем врать, если в итоге не врать? - изрек Вован и застыл.
Прошло минут десять, но предводитель дайверов не спешил отмирать, в его внешности появилось что-то хищное, глаза мечтательно смотрели в горло горизонту.
- Что-нибудь стоящее? - с надеждой спросил таджик, видя, что с боссом творится что-то странное.
- У? - оттаял Вован, непонимающе глядя по сторонам.
- Я получу назад свои деньги? - с беспокойством поинтересовался Джонни.
- Деньги? Нет Джонни. Ты получишь не деньги, ты получишь все.
<p>
***</p>
- Я собрал вас, чтобы сообщить приятное известие, - Vo1 обвел расположившихся на яхте долгим взглядом. - Известие, которое может изменить вашу жизнь, поэтому прошу вас держать язык за зубами.
Помимо Джонни, в команде Vo1 было еще четыре человека. Казик и Радик, двоюродные братья с северного Кавказа. Они много лет были наемниками, воевавшими против террористов по всему свету. Братья осуществляли силовую поддержку команде. Увы, хлеб черных дайверов предполагал конфликты с местными бандитами, конкурентами и с продажными полицейскими. Несмотря на родство в них сложно было заподозрить кровные узы. Казик был двухметровым накаченным блондином, предпочитавшим европейский стиль одежды и бритый подбородок. Радик же был похож на отъявленного ваххабита. Маленький, "черный", с окладистой бородой и противоестественным, для внешности, огромным православным крестом на жилистой шее. Единственное, что их объединяло внешне, цветная татуировка ирбиса на левом плече.
Следующим членом команды стал турок Армаган. С этим не очень молодым человеком Vo1 познакомился в Мармарисе. Армаган имел своё маленькое туристическое агентство, продавая экскурсии. Цены он не драл, с клиентами был дружелюбен и всегда пытался сделать маленький комплимент. То девушкам коктейль, то детям пахлаву, мужчинам средство для потенции - душа человек. Живи и радуйся, развивай бизнес, но случилась неприятность. Армаган осознал, что он очень толерантен. Крайне для Османской Империи. Это его очень напугало, но резко проснувшаяся европейская ценность толкнула на рискованные шаги. Какое-то время все шло даже прекрасно. На дивные турецкие красоты слетается всякий люд, в том числе и толерантный. Через тернии, турок смог найти себе крепкую волосатую руку и не одну. Но в какой-то момент чуйка его подвела. Выпивая с русским туристом, он решил, что круглолицей, краснощекий, милый пухляш из подмосковных Люберец, остался в его номере, чтобы делать любовь. Пухляш же хотел делать из своего пуза бочку для хранения хорошего коньяка. Случился конфуз. Мат, ругань, синяк под глазом, широкая огласка и серьезная опасность быть побитым камнями. Оказавшийся в том момент Vo1, приютил мятежную душу на яхте, хотя садомитов недолюбливал. Армаган пустил корни на яхте, взяв на себя обязанность повара. Кроме того, турок имел диплом хирурга, закончив университет Мармара в Стамбуле. Так что при случае мог заштопать дырку в шкуре товарища, что несколько раз с успехом делал.
Последним членом команды стала чернокожая кубинка Хемена. Vo1 взял ее для прикрытия. Хемена была дипломированным биологом, специализировавшимся на морских животных и действующим членом WWF - всемирного фонда природы, что делало прибывание яхты более-менее легитимным. Кубинка довольно легко добывала у властей разрешения на исследования, что бы у морских патрулей не возникало ненужных вопросов. Но они возникали. Почему-то власти претендовали на затонувшие в их территориальных водах сокровища и крайне болезненно реагировали на желание черных дайверов эти сокровища благородно оставить себе. Ладно бы платили вознаграждение, хотя бы в половину найденного. Так нет. В лучшем случае десять процентов, да и то, своим гражданам, а иностранцем лишь почетную грамоту.