Минерва широко раскрыла пасть и проглотила тело Джулии в три приема. Один: голова и плечи девушки исчезли. Два: видны были только ее ноги в чулках. Три: на траве остался только след крови Джулии. Гиперия кивнула, чувствуя себя немного успокоенной. Это был конец и в то же время слава для любого наездника. Быть погребенным в огненном чреве дракона означало стать бессмертным. Это была величайшая честь, какая только может быть. По крайней мере, она дала Джулии это, а не позор Отбора.
Я люблю тебя, подумала она.
Гиперия повернулась к теперь уже пустой каменной плите, кровь ярко блестела на ее золотистом лице. Она почувствовала, как по щеке потекла кровь, и потянулась, чтобы вытереть ее, но остановилась. Вместо этого она вытерла кинжал о свою юбку и убрала его обратно в ножны. Сопровождаемая рыданиями родителей, она сузила глаза, словно целилась из лука.
– Я Гиперия из рода Вольска, последнее оставшееся дитя дома. Императорское Испытание по праву принадлежит мне. Давайте же. – Она протянула руки к небу ладонями вверх. Она будет ждать столько, сколько потребуется. Она будет ждать вечно.
– Призовите меня.
6
Эмилия
Эмилия и представить себе не могла, что в мире может быть столько синевы. Она проснулась час назад, крепко привязанная к седлу Чары в традиционной позе верховой езды. Сытый и отдохнувший дракон мог лететь целый день без остановки, и Чара не отзывалась ни на какие толчки Эмилии, ни на ее поджатые ноги. Дракон летел вперед, прислушиваясь к невидимому зову. Когда Эмилия заснула прошлой ночью, они пролетали где-то над восточным материком империи. Теперь, когда солнце ярко сверкало над морем, она могла только смотреть на это с изумлением. Она выросла, постоянно слушая рев океана, но те воды были темными и бушующими, серыми. Не такими, как сейчас, в тени летнего неба, и невероятно теплыми.
Она была права; и это вызвало у нее легкий прилив удовольствия. Первым местом проведения Испытания было Кротское море. Эмилия изучила Кротские территории и знала, что это земля вечного лета, диких островов и бесконечной синевы.
– Мы почти на месте, девочка? – мочевой пузырь Эмилии был готов взорваться. В ответ Чара лишь скользнула вниз по течению ветра. Впереди Эмилия смутно смогла различить остров. – Наконец-то, – простонала она.
Чара взмахнула крыльями, замедляясь и падая. В итоге они приземлились на широком расчищенном участке земли. Когда Эмилия соскользнула на землю, ее колени подогнулись, а бедра начали пульсировать от боли. Она никогда раньше так долго не ездила верхом.
Дрожа, она положила ладони на землю и закрыла глаза. Она чувствовала нить связи между собой и Чарой, руками, землей внизу и океаном позади. Тепло магии начало наполнять ее тело, и сердце в ответ забилось быстрее. Ничего не изменилось. Снова Эмилия представляла собой проклятый сосуд. Полет сюда потряс ее настолько сильно, что хаос держался на расстоянии, но теперь он вспыхнул с новой силой. Магия, колющая, кипящая болью ее часть, требовала выхода наружу. Она развернулась и, стоя на четвереньках, посмотрела вниз, на плещущиеся волны. Она сосредоточилась на кучке камней, скользких от водорослей: их вершины блестели, когда вода отступала на одно мгновение, прежде чем плеснуть снова. Эмилия разглядела свою колеблющуюся тень, очерченную солнечными лучами.
В голове у нее стучало; кровь пульсировала в висках. Закусив губу, Эмилия сосредоточилась на камнях и освободила свой хаос. Камни взорвались, осколки разлетелись во все стороны, плюхаясь в воду. Огромные пузыри воздуха поднялись на поверхность. Море заглушило взрыв, и тотчас напряжение в голове Эмилии сошло на нет. Глухой рев в ушах исчез. Она была в безопасности.
Пока что. Эмилия уже давно сравнивала эти «вспышки» с сильным расстройством желудка. Когда ты чувствуешь, как оно приближается, но не можешь это остановить. Все, что она могла сделать, – найти лучшее место, чтобы переждать приступ. После этого она чувствовала себя опустошенной. Тяжело дыша, Эмилия повернулась и уставилась на пару обутых в сандалии ног. Человек перед ней был одет в домотканую коричневую тунику.
О нет. Нет, нет, он все видел? Стараясь сохранять спокойствие, Эмилия посмотрела вверх. Человек перед ней не выглядел ошарашенным или испуганным. Облегченно выдохнув, Эмилия встала, отряхивая колени. Девушка, да, определенно девушка, ненамного старше ее, спокойно смотрела на Эмилию.
– Вы приглашены к ожиданию, – сказала девушка, указывая на тропинку, которая шла вверх по небольшому склону. – Их Милости прибудут к вам в нужное время.
– О! – Разумеется, Их Милости, верховные жрецы храма в Дельфосе. Будучи распорядителями магической силы ордена, верховные жрецы говорили от лица Великого Дракона здесь, на земле. Они всегда управляли Императорским Испытанием. До тех пор пока новый император не был коронован, они исполняли роль правительства Этруссии.
И Эмилии предстоит ускользнуть от их внимания. От одной такой мысли ее охватила тошнота.
– Спасибо. – Эмилия попыталась улыбнуться. Старайся не показывать слишком много зубов, наставляла ее мать. Улыбка Эмилии заставляла людей чувствовать себя некомфортно.
Чара фыркнула у нее за спиной. Эмилия подошла, чтобы снять седло: у бедного дракона появятся высыпания, если его вовремя не помыть. Девушка в капюшоне, коричневая мантия выдавала в ней, как теперь догадалась Эмилия, служанку храма, издала гортанный звук и схватила Чару за поводья. Дракон позволил ей это.
– Вы приглашены к ожиданию, – повторила девушка.
Эмилия схватила свою сумку и пошла. Она бросила взгляд на Чару через плечо, но дракон выглядел более чем хорошо, радостно пыхтя, когда девушка ослабила седло. Как только Эмилия дошла до конца тропы, она посмотрела на храм, стоявший перед ней. Ее глаза расширились. Она ожидала увидеть красоту, но не… но не такую. Ряды мраморных колонн вели вниз по длинному, цветущему двору прямо к зданию. Несколько ступенек восходили к храму, сделанному из настолько белоснежного камня, что он сверкал на солнце. Двери блестели медью, а треугольная крыша отливала золотом. На резном фризе были изображены воины на спинах своих драконов, сражавшиеся с ордой своих оскалившихся врагов. Рядом с началом колонн стояли покрытые мхом каменные драконы, служившие охранниками. Прямоугольный бассейн, находившийся в центре, отражал лазурную синеву неба. Фонтан журчал в дальнем конце, рядом с бронзовой статуей человека, ноги которого будто бы скользили по поверхности бассейна. Его рука была поднята в торжественном жесте, а из-за спины, по обе стороны от него, выглядывали драконьи крылья. Эмилия знала историю этой скульптуры: она была создана в пямять об Антонине, первом императоре Этруссии, который оседлал Великого Дракона в битве против дома хаоса.
Она закрыла глаза. Дом хаоса. При одной мысли об этом у нее скрутило живот.
Это не было даже Великим Храмом в Дельфосе. А скорее очередным святым местом, спрятанным где-то в синеве Кротского моря. Эмилия не видела это место ни на одной из карт. Возможно, оно было возведено специально только для того, чтобы собрать вместе всех, кто был выбран Великим Драконом. Эмилия вздрогнула от осознания того, что Испытание хранит в себе множество тайн, о которых даже она, со всеми своими книгами и исследованиями, никогда не слышала.
Во дворе в изобилии цвели различные кустарники и фруктовые деревья. Груши и гранаты буквально дрожали, созревшие и готовые упасть. У Эмилии потекли слюнки. Ей захотелось сорвать грушу и откусить от нее сочный кусочек…
Эмилия снова почувствовала, как хаос нахлынул, и ее горло сжалось. Она была готова взорвать все эти груши, а может, и все чертово дерево. Кряхтя, она тяжело опустилась на землю, прикрывая свои глаза большими пальцами. Магия кипела в ее черепе. Разноцветный свет брызнул на ее закрытые веки. Сила бурлила в ее крови, готовясь вот-вот взорваться.
Прекрати. Я только что выпустила тебя. Не надо, умоляла Эмилия. Она стиснула зубы и тяжело вздохнула, когда почувствовала, что хаос исчез. Гул в ее голове стих, и узел напряжения между ее плечами ослаб. Она вовремя остановила хаос. Но почему? Она буквально несколько минут назад дала магии свободу; почему оно вдруг появилось снова, стоило Эмилии только подумать о грушах? Она никогда не испытывала двух всплесков так скоро.
– Черт, – прошептала Эмилия. Возможно, если бы она была нормальной, то смогла бы выиграть это Испытание со своими книгами и стратегиями, но эта штука, этот монстр внутри нее… Если он решит проявить себя в неподходящий момент…
Они убьют меня.
Хуже, они поймут, что семья Эмилии прятала ее все это время, чтобы утаить ее темные способности. Взрывание камней можно было считать безвредным, но Эмилия делала вещи и похуже. Намного хуже.
Она могла взрывать парней. Точнее, одного конкретного парня.
Они будут винить маму с папой, она прикусила губу, и Алекса.
– Привет? – кто-то окликнул ее справа. Эмилия вскочила на ноги и заметила высокую фигуру молодого человека, стоявшего в тени колонны. Он вышел на солнечный свет, который играл на его черных волосах. – Хорошо. Наконец-то здесь появился кто-то еще. Она не узнала ни низкого голоса, ни беспорядочно подстриженных волос. Но эти глаза ни с чем нельзя было спутать: этот жидко-медный цвет мог принадлежать только одной семье. Только одному человеку. Впервые за пять лет Эмилия испытала трепет из-за приятного сюрприза.
– Люциан? – прошептала она, придвигаясь ближе.
Люциан, которого она видела в последний раз пять лет назад, был на полголовы ниже ее и круглощеким. С тех пор он вытянулся в росте и стал более мускулистым. Темная щетина говорила о том, что ему нужна бритва. Эмилия почувствовала тепло при виде его неожиданного, совершенно восхитительного вида. Другой, да, он был другой, но в то же время знакомый. Он не представлял собой угрозы. В этот момент Эмилия даже не могла предположить, что он здесь делает или где Дайдо, или еще что-нибудь разумное. Важно было то, что он был здесь, кто-то, кто знал ее до того, как у нее начались головные боли и улыбка исчезла с ее лица. С облегчением она подбежала к нему… и остановилась
Он посмотрел на нее так, словно она была инопланетным существом. Ужас загорелся в его глазах, когда он окинул взглядом ее тело.
– Эмилия? – прошептал он. – Что с тобой случилось?
7
Люциан
Люциану было семь лет, когда его мать погибла во время похода, убитая из-за неожиданного нападения Викингарского клана на войска империи. Многие знатные семьи переговаривались между собой и удивлялись, почему аристократка такого ранга вообще пошла в бой, но род Сабель гордился тем, что был единственным из пяти семей, кто решил сражаться на передовой в войнах экспансии. Будучи смелой женщиной, леди Сабель предпочла сражаться до конца.
Ее смерть вырвала жизнь из Люциана с корнем. Его отец так и не простил себя за то, что он отсутствовал, когда его жена была повержена. Традиции дома Сабель предписывали облачаться в темно-серое в течение недели после похорон, но отец Люциана держал семью в трауре на протяжении полугода. Он запирался в своих покоях, не имея возможности даже поговорить с детьми. Люциан и Дайдо были предоставлены гувернантке, которая присматривала за ними. Они обезумели, сошли с ума от горя.
В конце концов отец Люциана отправил близнецов на Гибрианские острова, чтобы они провели время с семьей Орон. Люциан оставался в своей комнате в течение трех дней после прибытия, плача и отказываясь играть с детьми из дома Орон. И вот однажды утром к нему в комнату зашла девочка с растрепанными рыжими волосами. Люциан съежился в центре своей кровати, прижав колени к груди. Он всхлипнул, наблюдая за этим странным существом.
– П’ивет! – Она подошла к нему. – Очень приятно с тобой познакомиться.
Люциан протянул ей руку. Она уместила свою ладонь целиком и потрясла ей настолько сильно, что чуть не выдернула его из постели.
– Хочешь посмотреть на приливные бассейны? Мой брат и твоя сестра не хотят идти.
Таким и было его знакомство с Эмилией Орон, девочкой, которую он будет видеть каждое лето в течение следующих шести лет. Она водила его изучать морскую жизнь в приливных бассейнах, ее щиколотки были покрыты зернистым песком, платье все больше промокало, и она хихикала от радости, делая наброски каждого существа и записывая научное название каждого вида. («Пурпурный стронгилоцентротус! Это фиолетовый морской еж. Я хочу найти красного. Какой твой любимый цвет?») Они плавали вместе, катались на лодках, ускользали по ночам из дома, чтобы рассказывать друг другу страшные истории под полной луной. Эмилия была необычной и жизнерадостной. Ее щеки были налиты румянцем, а глаза блестели.
Что случилось с этой девочкой?
Теперь ее спутанные рыжие волосы тяжело свисали на худое бледное лицо. Тьма окутала ее глаза, губы потрескались от укусов. Она держала руки плотно прижатыми к бокам, а плечи сгорбленными, как будто пыталась занять как можно меньше места.
– Ты нездорова? – сказал он, прежде чем смог остановиться.
Она опустила подбородок. Ее больше серые глаза смотрели на него снизу вверх.
– Довольно грубо так говорить кому-то, – пробормотала она.
Люциан почувствовал смущение и, как ни странно, облегчение. Она была готова отчитать его; очевидно, она не полностью изменилась.
Он рассмеялся, не подумав.
– С каких это пор ты ожидаешь от меня вежливости?
Легкая улыбка.
– И вправду.
Впрочем, она была права; он действительно повел себя грубо.
– Прости, Эми. Просто… Я не ожидал встретить тебя здесь. – Он положил руку ей на плечо, удивившись, когда она вздрогнула и отошла назад. И тут он все понял.
Они были здесь для одной цели: завоевать трон или быть отправленными на Отбор.
Только один сможет одержать победу. Дружелюбие ничего не изменит.
– Извинения приняты. – Ее голос звучал хрипло. – Раз уж мы заговорили об этом, что случилось с тобой? – Ее взгляд скользнул по его рукам, усеянным белыми шрамами. – Мои родители сказали, что вы с отцом отправились в поход на северный полуостров.
В его голове мелькали картины: хижины, охваченные пламенем, обвалившиеся крыши; два обгоревших тела, свернувшиеся у его ног, словно жуткая кавычка.
– Да, сказал он. – Но я оказался не таким идеальным солдатом, как он надеялся.
– Неужели? – она казалась искренне озадаченной. – Мы слушали, что вы с Тихеей расчистили баррикаду у Вартльского фьорда. Потрясающий ход.
Да. Тихея стреляла огнем, когда и куда он ей приказал, послушная, как и всегда. Но Люциан чувствовал, как дракон дрожит под ним. Он просидел с ней в гнезде всю ночь, уговаривая ее поесть, но она лишь вяло свернулась калачиком на земле, спрятав морду под крыло.
Эмилия продолжила:
– Твой отец написал мне о том, как за это ты удостоился похвалы императора…
Он больше не мог это выслушивать. Только не от нее. Ни от кого, но особенно от нее. Она была одним из немногих приятных воспоминаний его детства, и он не хотел омрачать это, слушая, как она, словно дрессированный попугай, трещит о том, какой он герой.
– О, я знаю, как убивать, – пробормотал он. – Я просто всегда забываю улыбнуться, когда делаю это.
– Мне жаль, – сказала Эмилия.
Стыд заставил ее покраснеть. Почему она должна сожалеть? Не она здесь являлась убийцей.
Эмилия откашлялась.
– Ну и что мы собираемся с этим делать?
Он моргнул.
– С этим?
Она нахмурилась.
– Не будь идиотом. – Люциан непроизвольно улыбнулся. Идиот. Большинство людей согласилось бы на менее прямолинейное слово вроде глупый, но такая вежливость не была характерна Эмилии. – Если ты здесь, значит, мой призыв не был случайностью. Складывается некая закономерность; вероятно, на этот раз призываются младшие дети из всех домов. В связи с этим возникает вопрос: почему? – Эмилия приложила один из своих пальцев к губам, что являлось верным признаком того, что она глубоко задумалась. – Что приводит меня к следующему вопросу: кто или что осуществляет призыв? Все говорят, что это сам Великий Дракон, но это больше смахивает на спиритическую чушь. Я полагаю, мы можем узнать об этом у жрецов. Ты еще не встречался с ними?