«Ушедшие наконец вернулись».
Как только психическое сообщение проникло в ее разум, Иянна убедилась во всем сама. Послание несло отпечаток такого числа веков, что его нельзя было подделать. Передача транслировалась в отроги Паутины и лишь на небольшое расстояние между звездами.
— Подобное уже случалось, — проговорил Ден-тилн. — Альтансар тоже возвратился после долгих и тяжких странствий.
— Великий Разлом, вероятно, принес им избавление, — согласилась Иянна, размышляя над характером сообщения. — Они совсем рядом. Психическая пульсация очень ограниченная. Послание предназначалось для Ияндена?
Не успел ясновидец ответить Иянне, как ее посетила еще одна мысль, и от нее сердце затрепетало, а руки и ноги ослабели.
— Дом Ариеналь... — прошептала она.
— Верно, — подтвердил Дентилн. — Ветвь твоего дома пропала вместе с Зайсутрой. Поэтому нам нужна ты, чтобы установить контакт. Родственная связь, которую они распознают.
— Установить контакт? — От этой мысли у Иянны скрутило живот.
— Именно так. Мы думаем, они просят о помощи, однако зайсутранцы не реагируют на наши попытки выйти с ними на психическую связь. Мы надеемся, что кто-нибудь им близкий, из рода Ариеналь, например, убедит их. Поэтому мы отправим тебя на Зайсутру.
ГЛАВА 6
СОВМЕСТНЫЙ ПЛАН
Прошло много времени с тех пор, как Иянна применяла свои провидческие способности для общения с живыми, а не мертвыми. Она так хорошо научилась ходить в тенях, что яркость пролегающей через звезды Паутины поначалу раздражала ее чувства. Лежа с закрытыми глазами на своей простой кровати, она позволила теплу, свету, энергии и движению собирающейся материи Паутины омыть ее. Девушка даже не пыталась подумать о чем-либо, а просто разрешила матрице стать частью себя и направить мощь в свой дух и вокруг.
Духовидица ощутила словно укол булавкой в мысленной пряже: висящее в шкафчике копье дернулось, но Иянна не придала значения его тревожному зову, понимая, что ей нужно отправиться в путь в одиночку. И не только из-за самолюбия, но и по кое-каким тайным причинам.
Хотя теоретически она могла беспрепятственно общаться с кем угодно, прибывать на Иянден и отбывать с него как свободная представительница Ариеналь, например, убедит их. Поэтому мы отправим тебя на Зайсутру. азуриан, совет провидцев скептически отнесся бы к ее нынешней затее. Они никогда открыто не рискнули бы помешать сплетению интриг или передвижениям иннари — хотя бы потому, что не желали стать врагами Эльдрада Ультрана, который оказался гораздо более стойким, чем враги, превышающие в могуществе истощенный руководящий орган Ияндена. Тем не менее, они наложили бы ограничения на Иянну, если бы знали, что она сообщает о своих действиях кому-то вне мира-корабля. Поэтому-то духовидица почувствовала себя воровкой, рыскающей во тьме, а не ступающей с факелом странницей, когда в конце концов позволила сознанию целиком погрузиться в психический поток.
По большей части ей требовалось всего-навсего плыть прямо. Она не знала, где сейчас можно было найти Иврайну и ее свиту, но присутствие Эльдрада Ультрана давило на пряжу с такой силой, которую ощущал каждый. Своими пальцами он скручивал тысячи нитей судьбы ради достижения собственных целей и вмешивался в чужие дела, не желая уступать в остроте ума даже Меняющему Пути.
В любом случае избежать Эльдрада было гораздо труднее, чем отыскать его.
Иянна позволила мыслям покинуть физическую оболочку, и они сорвались, словно пушинки. Смертное тело освободило разум от оков, а тот, в свою очередь, освободил мысль, и она поплыла по течению эфира.
Со временем перед духовидицей сплелась пряжа из бесчисленных нитей, узелков и развязок жизней и судеб каждого разумного существа в Галактике, а также немногих созданий за ее пределами, наделенных более слабым рассудком. Эта гигантская масса составляла основу судьбы, и ее поддерживал бесконечный цикл рождения, размножения и смерти. Иногда одна из этих, казалось бы, непримечательных нитей отклонялась от варпа и клубка, ненадолго сворачиваясь в петлю или обнажая истрепанный конец и тем самым вызывая мимолетный разлад, прежде чем оборваться или попасть обратно в бесконечные путы истории.
Другие нити, более прочные и длинные, обозначали жизни великих и отважных деятелей, правителей планет, генералов армий и командующих флотом, псайкеров, способных разрушать города, и военачальников, которым было суждено уничтожить миры.
Пристальные взгляды ясновидцев казались пересекающими черную пустоту яркими лучами, что озаряли гобелен судьбы в поисках наиболее благоприятного будущего для своих разбросанных миров-кораблей. Там, где их взор на мгновение задерживался, нити оживали и начинали гудеть, требуя внимания, пока ясновидцы читали страницы книги судьбы, раскрывающейся перед ними. Из нее они узнавали о взлете и падении империй, мифах и легендах народов, разделенных во времени и пространстве. Всякий текст изучался на предмет его важности для Ияндена или Ультве, Биель-Тана или Сайм-Ханна и других искусственных миров. Большинство нитей отметалось, и они дрожали, будто натянутые струны, прежде чем затеряться в серой пелене неизвестности.
Сквозь бреши нитей Иянна проскальзывала в мрак истории.
Она уцепилась за судьбы работников, трудящихся на дворцовой вершине людского города-улья и замаскированных пеленой безобидной рутины. Прежде чем свет судьбы их хозяина выдал ее присутствие, Иянна протанцевала к пилотам шаттлов, доставляющих товары в космопорт, а оттуда к слугам, поставщикам провизии, рабам и миллиону других бессмысленных человеческих жизней.
Люди служили хорошим прикрытием для ее блистающего продвижения: судьбы триллионов человеческих созданий были раздавлены равнодушной бюрократией, промолоты через жернова десяти тысяч войн, а пыль их душ — рассыпана над гробницами давно умерших героев. Океан неприметных служителей человечества был чернее отвратительной тени в варпе, которую отбрасывал флот-улей Кракен.
Так тьма беспощадной заурядности скрывала мысли Иянны, летящие тем быстрее, чем дальше они становились от судеб иянденцев.
На протяжении целой эпохи искусственный мир Ультве управлялся согласно видениям и воле единственного бесценного провидца — Эльдрада Ультрана. Однако любая эпоха когда-нибудь подходит к концу, и из-за вмешательства в чужие дела и неудачных попыток добиться возвышения Иннеада у Ультрана осталось мало союзников, если не считать иннари. Его изгнали, лишили звания и влияния, и долгое время он бродил в поисках новой цели, как и многие Сошедшие с Пути.
Со временем, конечно, былые обиды понемногу утихают, и, хотя Эльдрада больше никогда бы не приняли в совет провидцев и не встретили с радостью в родном мире-корабле, ему разрешили время от времени возвращаться в Ультве при условии, что он не будет пытаться манипулировать альдари. Ультран согласился на подобные требования, однако он обладал одним из хитрейших умов, и, когда развязались войны против темных сил и были заключены и разорваны союзы с людьми, Эльдрад вновь вмешался в дела своего мира и таким образом в который раз начал оказывать влияние на всю Галактику.
Именно так обстояли дела, когда Эльдрад в преддверии контакта с Иянной пригласил Иврайну в личные покои. Он ожидал прибытия Дщери Теней и уже подыскал надежных посланцев среди арлекинов, чтобы передать Руку Тьмы Жиллиману. Закончив с этим вопросом и, к счастью, ни разу не приблизившись к самому артефакту, несмотря на жгучее любопытство, Эльдрад вернулся к размышлениям о пробуждении Иннеада. Пряди судеб вновь пришли в движение, и, взглянув на Иянден, Ультран увидел, что Иянна попытается связаться с ним, и потому пожелал, чтобы Иврайна тоже присутствовала.
Однако он не мог поведать об этом Открывающей Седьмого Пути, ведь если и есть что-то, что провидцы ценят выше таинственных заявлений и показных загадочных наставлений, так это возможность напомнить другим об их якобы непогрешимом предвидении. Предвкушение события, которое еще не произошло, вызывало у ясновидцев столь же восхитительное чувство, как и бокал лучшего вина, поскольку подобное не только усиливало их видимое превосходство, но и обезоруживало тех, кто хотел связаться с ними. Тем не менее для ясновидца считалось грубым отвечать на вопросы до того, как их ему задали, к тому же такие ответы могли вызвать непредсказуемую рябь в причинно-следственных связях, и потому Эльдрад Ультран с молчаливым терпением ожидал психического визита союзницы с Ияндена.
Он принес специальную сферу, которая позволила бы ему выступить проводником для психической проекции духовидицы. Шар стоял на серебряной подставке между ним и Иврайной, слегка скрывая их друг от друга, а его тусклую поверхность усеивали нежно-голубые и серые пятна. При помощи рун Эльдрада и тщательно настроенного хрустального ядра Ияина должна была появиться перед мысленным взором присутствующих, как если бы находилась здесь вживую.
Иянна не могла не насладиться драгоценными минутами ничем не обремененного эгоизма. Тяжесть Ияндена осталась далеко позади — ответственность за предстоящую миссию все еще ожидала ее впереди. А меж тем, скользя по жизням смертных и бессмертных, духовидица вновь вспомнила те пыл и волнение, какие переполняли ее во время первого путешествия по пряже.
Несколько мгновений Иянна упивалась внезапным ощущением свободы. С тех пор как открылся Великий Разлом, утекло много воды, и ее заботы приумножились десятикратно. Сотню эллипсов тронный мир Императора описал вокруг своей неприметной звезды после того, как отступник Абаддон прорвал оборону у Ока Ужаса, и его прислужники и союзники повергли в ужас и разорили миры.
Мыслями духовидица обратились к Лону Разрушения — кровоточащему сердцу, вырванному из центра пряжи. В бурлящей тьме скрывались руины цивилизации альдари, где родился Великий Враг. Та-что-жаждет лишь только окрепла, когда Великий Разлом разорвал Вселенную и извергнул пагубную энергию варпа. Из той дыры доносилось эхо настойчивой мысли, которую Иянна не могла оставить без внимания.
Когерия — луна, которой больше не существовало; место, где Эльдрад попытался воскресить Иннеада, но потерпел неудачу из-за вмешательства космических десантников. Духовидица до сих пор ощущала, как рябь этого провального ритуала расходилась по пряже. Она не утверждала, но и не отрицала, что гибель Когерии стала одним из событий, приведших к возникновению Великого Разлома — гигантской бреши в ткани реальности.
Эльдрад доказал готовность рискнуть всем ради шанса на победу и, безусловно, желал, чтобы высокую цену за его успехи заплатил кто-то иной. В результате из-за его происков были уничтожены целые миры и поколения. И если люди когда-нибудь узнают, что обрушившиеся на них страшные бедствия и войны, в которых погибли миллиарды из их числа, случились по вине ясновидца...
Тем не менее она восхищалась им.
В мире не было деления на добро и зло. Существовал единственный и абсолютный принцип — выжить или умереть. Альдари цеплялись за выживание намного дольше отведенного им срока, однако помогли им не добрые слова и пожелания. Война рассматривалась как торговля, в которой смерть служила валютой не только в настоящие дни, но и во все времена после Грехопадения. Эльдрад мудро тратил чужие жизни, и сама Иянна была готова к тому, что ее народ должен жертвовать собой ради великой цели, — и даже радовалась этому. В конце концов, смерть приходила к каждому. Пред лицом смерти жизнь многих теряла смысл, честолюбивые замыслы становились ничтожными, а достижения забывались за одно поколение. Без преувеличения можно сказать, что семья духовидицы умерла ни за что, когда была стерта с лица земли в порыве злости. Иннари же предлагали иной путь. Благодаря им ни одна смерть не проходила даром, ни одна прожитая жизнь не растрачивалась впустую.
Иннеад был единственной надеждой на то, что после смерти альдари обретут покой.
Масштаб угрозы и стоявшая перед Иянной задача подавили ее веселое настроение, а остатки радости заглушило гнетущее присутствие Той-что-жаждет.
Ухватившись за судьбу автарха Ультве, Иянна позволила вечной матрице довести ее мысли до Эльдрада. Ей предстояло еще много работы.
Пока другие обсуждали ход судьбы, Визарх искал уединения. Придирчивость и ворчливость провидцев всегда раздражали его, хотя воин, зная себя, прекрасно понимал, что именно его неспособность самостоятельно творить свою судьбу в значительной мере подогревала жажду странствий, которая повелевала им большую часть его жизни. На стороне Иннеада, и особенно в компании Иврайны, Визарх нашел своеобразное подобие умиротворения, которое ускользало от него на военной службе в качестве экзарха и во время наемнической жизни в качестве иерарха инкубов, но которое он обрел, став слугой мертвых.
Чувствуя на себе любопытные взгляды и пытливые мысли в куполах провидцев, он искал более знакомые места, где можно было найти укрытие от навязчивых вопросов. Воин отправился к храмам Кхаина.
Он мало что знал об Ультве и его планировке, однако бьющееся железное сердце Кроваворукого бога служило его разуму маяком, ведя бойца через огромные плато и купола, через горы и вниз по уровням к центру искусственного мира. Глубоко внутри конструкции Ультве находились храмы аспектных воинов. Лабиринт подкуполов, соединенных темными тоннелями и залитыми светом дорогами, вел к зонам и святилищам, о предназначении которых он мог только догадываться.
Если Визарх ожидал радушного приема, то он сильно ошибся.
У первой арки стояла воительница в величественных доспехах цвета кости и с яркой гривой Воющих Баньши, держащая у груди палаческий меч. Когда Визарх остановился, его накрыла волна неприязни, причем настолько мощной, что не дала слететь ритуальному приветствию с его языка. Зашагав дальше по коридору, воин чувствовал на себе пристальный кровожадный взгляд экзарха, а затем наткнулся на другого — одетого в черное лидера Темных Жнецов, стоявшего под руной своего храма, которая в переводе означала «разразившаяся буря». Его ракетная установка была решительно нацелена на незваного гостя.
И вновь Визарха встретили с сухим презрением. В скрытой от глаз матрице бесконечной цепи скапливалась холодная ненависть Темного Жнеца, из-за чего ее можно было ощутить на краю сознания. Дрожь отвращения бежала по психической сети, которая пролегала через многие храмы мира-корабля и располагала в своем центре тронный зал дремлющей аватары Кхаина. Мир-корабль Ультве был очень древним, его аспектные храмы исчислялись сотнями, и от каждого из них в сторону Визарха исходила недоброжелательность.
«Предатель! — мысленно рявкнул экзарх. — Предатель!»
Посредством цепи бесконечности Визарх ясно ощущал, как к нему относятся другие, стоящие на пороге своих священных зданий. Многие замирали с обнаженным оружием, хотя их враждебность и без того легко ощущалась в психической матрице. Они были облачены в костюмы всех цветов и видов, характерных для различных аспектов, одни из которых были хорошо известны, а другие встречались только на Ультве. Среди толпы он заметил бело-голубую фигуру Зловещего Мстителя — экзарха храма Брезжущего Рассвета.
Визарх поспешил по сумеречному коридору, ибо обстановка накалялась, а освещение потускнело до огненно-оранжевого под стать гневному настроению тех, мимо кого он проходил. Визарха одолевало смятение. Голоса предшественников, что носили его доспехи века назад, переполнили сознание воина, огорченные и разозленные текущим положением дел. Они требовали многого — ответов, мести, бегства. Визарх не сумел совладать со свирепым нажимом их причитаний и пошатнулся, атакованный настойчивостью духов.
Предыдущих владельцев костюма приободрила Кхаинова секция психоэнергетической цепи, а запах крови в храмах еще сильнее разжег их воинственные желания. Визарх вынудил духов отступить, противопоставив их жажде битв зияющую пустоту дара Иннеада и тем самым подавив какофонию их голосов.
Он подошел к экзарху и поклонился в знак официального приветствия.
Экзарх никак не ответила на его вежливость, а пустая маска ее шлема продолжала невозмутимо наблюдать за ним.
— Тебе здесь не место. Эти стены все помнят, даже если ты забыл.
— Помнят что? — спросил он, пренебрегая правилами ритуальной речи и древними обычаями, которым когда-то следовал. — Я ступал по Пути воина еще до твоего рождения.
— Более ты не шагаешь в тени, как подобает жрецу аспектов. Ты отвернулся от нашего повелителя, стал мертвецом, а твой гнев превратился в сломанный клинок.