Мункэ продолжил изучать оборонительные сооружения города. Киев имел трое ворот. По словам Изяслава, Золотые ворота были совершенно не преступны. Северные, Жидовские, были защищены дополнительным рубежом стен. Коназ рекомендовал атаковать со стороны Лядских ворот. Мункэ перевел свой взгляд в сторону, где они располагались. Эти ворота располагались на низкой южной стороне города. Здесь к самым стенам подходили 'дебри'- обрывистые, поросшие лесом, склоны Киевских высот. Возле ворот и близлежащих стен, не было рва. Глупые урусы, что бы затруднить подходы к воротам, вырыли напротив них пруд, который в настоящее время заболотился.
- Скоро наступят морозы, река и болото замерзнут,- проговорил сам себе Мункэ, - и тогда ничто не спасет урусов...
К месту лагеря медленно подтягивался обоз. Тягловые животные тянули к берегу кибитки, установленные на повозки с огромными колесами. Следом двигались покрытые рогожей пороки и катапульты. Замыкали шествие штурмовых орудий громады штурмовых башен. Словно громадные исполины они медленно выплывали из низин на береговую возвышенность.
К моменту прибытия обоза все поле левобережья пестрело от сотен разноцветных шатров. По приказу военачальника их устанавливали гораздо больше необходимого. Повсеместно разжигалось множество костров. Даже за пределами видимости в небо поднимались дымы костров, около которых не было воинов. Пусть урусы думают, что против них стоит несметное войско.
Шатер предводителя верные нукеры установили на возвышении недалеко от берега, с которого был великолепный вид на город. В том месте, где установили шатер, был вбит самый высокий колышек с красным флажком. Мункэ велел укрепить этот флажок над куполом юрты, чтобы урусы видели, как он относится к их суевериям. Вокруг юрты полководца раскинулись шатры его верной гвардии,- тургаудов.
С каждым днем становилось все холоднее. По ночам, возле берега, речная вода покрывалась тонкой коркой льда.
Облачившись в теплый халат и надвинув поглубже шапку, отороченную лисьим мехом, монгольский полководец прохаживался вдоль берега, бросая плотоядные взгляды на город. За ним, в окружении телохранителей, как верный пес семенил Изяслав.
- Большинство недееспособного населения,- льстиво говорил предатель,- князь, скорее всего, отправит в пещеры 'Лысой горы', что находится на правом берегу реки Лыбедь. Там не будет много воинов, только старики и дети. Прикажи светлейший хан пленить их. Тогда у тебя будет много заложников. Ты сможешь их послать впереди своих воинов. Киевляне не будут стрелять в них.
- Ты хитер коназ Изяслав,- широко улыбнулся Мункэ,- неужели тебе не жаль их. Ведь это твои соплеменники.
- А разве они меня пожалели?!- обижено воскликнул Изяслав, но тут же, под суровым взглядом хана, понизил свой голос,- вместо того, чтобы защищать город от Черниговского князя, Киевляне чуть не линчевали меня. Мне повезло, что я успел сбежать.
- Твоя ненависть ласкает мой слух,- проговорил чингисит, внимательно вглядываясь в лицо собеседника, после чего перевел разговор на другую тему,- а есть ли в городе метательные машины?
- Не много мой повелитель,- противно захихикал Изяслав. Когда я правил не стал тратить большие деньги на закупку. Слишком дороги они. Еще действующие машины, я продал. Возможно, где то и остались нерабочие пороки и стрелометы, но их не больше десятка. Я уверен, что новый князь не стал закупать новые машины. У него и без этого много других дел. А сами, их производить киевляне не умеют.
Мункэ благожелательно кивал с удовольствием, рассматривая свою осадную технику.
Против такой силы урусам не устоять, думал полководец, нашим китайским инженерам, не составит труда подавить все очаги сопротивления. Если враг и сумеет повредить несколько осадных орудий, не беда. Китайцы либо починят их, либо построят новые. Благо материала и рабов вокруг хватает.
- Если все будет, как ты говоришь, - пообещал Мункэ,- то ты будешь щедро вознагражден.
- Благодарю,- низко склонился Изяслав,- я счастлив, служить тебе и Бату хану.
Жестом руки Мункэ дал понять Изяславу, что разговор окончен. Подождав пока тот отойдет, он повернулся к командиру телохранителей.
- Нэруй, вели собирать в Киев посольство. Я не боюсь урусов, но каждая жизнь моих воинов ценна для меня. Пусть передадут урусскому князю, что если они сдадутся, то я сохраню всем жизнь.
- Будет исполнено, повелитель,- кивнул Нэруй,- завтра же послы будут в Киеве...
Глава 5. Посольство.
Ноябрьская стужа загнала под крышу всех, кто такую имел. Зима еще не началась, а метели заметали за ночь все дороги, так что их поутру было не найти. Вдалеке в лесу волки выли на луну голодными голосами. Даже вездесущие воробьи появлялись только в середине дня. Схватив крошку, они мчались обратно в тепло под крыши домов. Ночная вьюга противно завывала в трубах, засыпала снегом дворы и улицы, норовила забраться в любую щель, проникнуть под одежду. Предрассветное время самое сложное для воинов. Городские стражи мерзли на ветру, кутались в тулупы, окликая друг друга. Добрые люди не ездят по ночам. Если какой путник приблудится, так пусть ждет до утра. А если гонец прибудет, так от него и так шуму будет на всю округу.
Вслушиваясь в завывание вьюги, стражники прохаживались по стенам, изредка вглядываясь в противоположный берег Днепра. Там горели тысячи костров. Не счесть темной силы, которая подобралась к Киеву. Лед на реке крепчал. Уже скоро степняки двинуться на город.
Только робкие лучи солнца появились над горизонтом, как один из стражников с башни заметил двигающихся к городу всадников. Гуськом, друг за другом, они медленно ехали по заснеженной дороге. Вот они уже подошли вплотную к Золотым воротам. С высоты городских стен стражники разглядывали прибывших степняков. Впереди на высоком жеребце черной масти важно восседал в седле толстый монгол небольшого роста. На нем был одет длинный распашной халат с длинными рукавами. Халат до талии был застегнут на большие круглые пуговицы с вставками из драгоценных камней. Поверх халата был нашит меховой воротник. На голове у него была надета высокая шапка, с острым верхом отороченная мехом горностая. Халат был перехвачен поясом украшенным бляхами из серебра и золота. К поясу крепились ножны с кинжалом, сверкающие от украшавших их драгоценных камней.
Рядом со знатным вельможей на степных лошадках ехали двое степняков, рангом ниже.
Их сопровождал отряд из двадцати воинов. На всех были одеты простые простеганные куртки, поверх которых воинов защищал доходящий до колен панцирь, украшенный металлическими бляхами. Верхнюю часть рук защищали наплечники, прикрепленные к панцирю, а кисти рук,- железные перчатки. Голову закрывал круглый шлем с наносником, а затылок и щеки защищала кольчужная сетка. Острие шлема было украшено пучками волос. Все воины были вооружены кривыми саблями и кинжалами. С боку к седлу крепились лук и колчан со стрелами.
- Чего надобно!- нарочно сонным голосом прокричал Яромир, начальник городской стражи, выглянув из-за стены.
Важный монгол кивнул и к воротам медленно подъехал один из его подручных. Видимо это был толмач, потому что он громко заговорил, коверкая русские слова.
- Передай своему князю, что к нему прибыл посол от светлевшего хана Мункэ, знатный бек Баатачулуун.
Начальник стражи махнул рукой и один из молодых воинов, вскочив на коня, помчался к княжескому терему. Проводив его взглядом, Яромир вновь подошел к краю стены.
- Время раннее,- зевая, отозвался он,- князь почивать изволит. Будить по пустякам не велел.
- А ну открывай ворота пес!- не выдержав дерзости, закричал переговорщик,- Баатачулуун, ждать не любит.
- Пускать никого не велено,- издевательски крикнул начальник стражи,- а будишь шуметь, прикажу на тебя горячей смолы выплеснуть!
И рассмеялся, увидев, как толмач в спешке метнулся от ворот, пришпорив коня. Подскакав к беку, он, что-то быстро зашептал ему на ухо. Посол зло сверкнул глазами, но благоразумно отъехал подальше от городской стены.
Гордеев неспешно подъехал к золотым воротам. Вот уже почти два часа монгольское посольство мурыжили за стеной, не пуская их в город. От напыщенности бека не осталось и следа. Стужа заставила его слезть с коня. Сейчас он пританцовывал возле коня, стуча сапогами из тонкой кожи, друг об друга, и похлопывая руками по плечам. Видимо теперь он пожалел, что желая пустить пыль в глаза, нарядился как франт, а не оделся в более теплую и практичную одежду.
- Ну как тут наши гости?- поинтересовался Дмитрий, поднимаясь на стену.
- Хорошо,- рассмеялся Яромир, грея руки у костра,- мерзнут...
- Вот и ладно,- кивнул воевода,- пускай знают, кто тут хозяин.
Он посмотрел в сторону степняков. В то время, как бек со своими нойонами пытался хоть как-то согреться, воины оставались в седлах. Их лица посинели. На бровях, ресницах и усах, появились свисающие сосульки, но они мужественно переносили тяготы воинской службы.
- Ладно,- смилостивился Гордеев,- запускай нехристей. Князь ждет их.
Князь Мстислав Святославович, принял послов сидя на высоком старинном троне, в приемном зале. Прожитые годы сказались на киевском князе. Но, не смотря ни на что, он выглядел еще крепким мужчиной.
Князь был одет в шитый золотом парчовый кафтан. Он сидел задумчивый и равнодушный, с полу прикрытыми веками. Вокруг, тихо переговариваясь, стояла его свита.
Вынужденные мерзнуть у городских ворот послы, по дороге к княжескому дворцу, немного пришли в себя. В зал важный бек вошел медленно и спесиво, не утруждая себя поклоном. Он держал в руке пергамент с красной печатью чингисида Мункэ. Надменно держа голову, и не дожидаясь разрешения, посол заговорил. Находящийся рядом толмач, стал переводить, постоянно кланяясь в сторону бека.
- Возле вашей столицы собралось несметное войско внука покорителя Вселенной, славного полководца Мункэ. Он требует от киевского коназа покорности. Пусть князь отдаст добро, людей и волю, и тогда ему будет дозволено править и далее под рукой Великой монгольской империи...
Взгляд Мстислава остановился на лице Баатачулууна.
- Не много ли хочет твой хан?- тихо спросил князь. Но от того как были сказаны эти слова, бек вздрогнул,- или он забыл, как мною были разбиты войска Субедэ на берегу реки Калки?
Монгольский посол побледнел, его губы задрожали.
- Или неизвестно ему,- продолжил Мстислав,- как мои воины разметали по рязанским полям багатуров все того же Субедэ, верного пса хана Бату?
Князь резко подался вперед. Его брови грозно нахмурились, глаза заблестели.
- Передай своему хану, что ежели, он дорожит своей жизнью и жизнью его воинов, то пусть убирается из моей земли. А ежели нет...- Мстислав вновь откинулся на спинку кресла,- то его голову я прибью над воротами своего города.
Баатачулууна затрясло от гнева. Еще никто несмел, разговаривать с ним таким тоном.
- Ты пожалеешь о сказанном,- зашипел бек, указывая пальцем, с золотым перстнем, на князя,- скоро всех вас притащат на арканах к ногам моего повелителя. А ваших жен и дочерей мы отдадим для забавы своим воинам. Их будут насиловать прямо на ваших глазах.
Ни одна мышца не дрогнула на лице Мстислава. Он кивнул. Сверкнул меч, и рука посла покатилась по полу. Дико завизжав, бек присел, пытаясь зажать рукавом халата рану. Безоружная охрана попыталась было броситься на русичей. Вновь засверкали лезвия мечей, срубая с плеч степные головы. В живых остались только раненый посол и его подручные.
- Ты слишком глуп,- проговорил Мстислав,- угрожая мне в моем городе. В отличие от вас, я не убиваю послов. Иди и передай мои слова своему хану. Твоя рука останется у меня. Если захочешь, то приди и забери ее.
Он подал знак, и стража выволокла из зала скулящего бека и его спутников.
Глава 6. Хроника Киевской мясорубки.