Ну что же, а теперь поговорим про мистическую составляющую этого случая.
Как рассказывали не посредственные участники этой истории (Персонал понятно дело, а не психи. У тех версий было столько и на столько разных, что даже перечислять не буду, ибо бред он и есть бред. А вычленять из него что-то толковое уже простите не моя специализация.) Так вот, няньки рассказывались, что ходить по коридору было по началу не уютно, а после и страшно, причем страха не был конкретным, а неким эфемерным, что давило на психику со страшной силой, и не какой рационализм не помогал. А стоило коснуться стены, как он пропадал, как рубильник обрубали. А если к стене прижаться, то можно было получить некое физическое удовольствие, сравнимая с хорошим потягивания по утру или чиханием. Мелочь, а приятно. И чем дольше все продолжалось, тем больше была зависимость от стен.
Далее перескажу что случилось с Николая Андреевича. Сами понимаете пересказ из пятых уст, и как говориться верить ему дело сугубо личное. Как гласит основная версия. Профессор отправился на пенсию и умер через пять лет в лечебнице для умалишённых. И перед смертью его навестил наш Глав. врач, толи сам так захотел толи вызвали. Так вот Николай Андреевич и поведал с чем столкнулся в ту злополучную ночь, пока, гуляя по коридорам.
Давящий страх он почувствуй еще днем, провел эксперимент с касанием стен по всей больнице, ища эпицентр. Не нашел, лишь понял, что наибольшее давление происходит в коридорах и чем тот уже, тем страх сильнее. Понимая, что ждать помощи не откуда, он решил принять бой или вызов, кому как будет угодно. Встал ночью в коридоре, что вел в кочегарку (он настолько узкий я там плечами за стены цепляюсь, и света всего от одной лампочки в сорок ват). Ждать пришлось не долго, спустя минут пять, страх и растерянность навалились монолитной политой, но профессор выдержал, и вот после началось. Пространство перед ним помутнело, выделяя некий силуэт, не прошло и минуты как он узрел Нечто. Оно до середины грудной клетке доходила до потолка, после переламывалась и тянулась дальше еще на добрый метр, далее из плеч торчали руки, уходящие тенями в пол. Голова на тонкой шее практически обычная человеческая, только с рядом ужасающих мутаций, нижняя челюсть, свисала на локоть вниз и болталась, словно от сквозняка, а за место глаз имелись пучки шевелящихся щупалец, словно ловящие некие вибрации в воздухе. Разглядывал он тварь секунды две не больше, но успел понять, поймай его эта тварь, то участь его будет по хуже смерти, и профессор влип в стену как кусок метала к электрическому магниту. И наваждение пропало. После не отлипая от стены, он пробрался в кабинет Глав. врача где пил до утра, по-прежнему держась за стену.
Как избавились от монстра и проблем со стенами? Просто, тварь была копией лица Сергея Паловича, за исключением мутаций. И не придумав ничего более умного, профессор просто вышвырнул того из профессии, благо авторитета на такое ему хватило. После он наводил справки об этом Сергее (к слову он приехал в нашу больница в начале февраля), но ничего не обычного не узнал, родился, учился, не состоял, не привлекался. Единственное если можно так выразиться мутно пятно в его жизни, это проведённые пять суток под завалом после землетрясения. Но эти домыслы, уже от безвыходности положения. Что это было за явление, не ясно. Может вы знаете?
Случай третий. Баба Маша. (Чуть вспомнил про нее, хотел было про Палочника писать.)
Находилась у нас в учреждение одна занимательная старушка, за год до моего прихода, она пропала. А теперь по порядку. Старушку звали Мария, и в официальных бумагах у нее творилось что-то не ладное. Если взять ее личное дело, то выходит, что поместили старушку сюда, некие люди их "органов" с диагнозом Микропсия то бишь заболевание, при котором нарушается правильное восприятие времени и пространства. И одно - это должно было отбить веру любым ее словам. В ее деле даже нет курса лечение, только дата прибытия 1981 год и название болезни. Всё. Это мне рассказала Арина Александровна, нянечка со стажей и ярая поборница справедливости. При ней сплетни распускать, что самого себя в могилу закапывать, тоже удовольствие получите. Суровая натура, всеми уважаемая.
Так вот, это баба Маша, тихо мирно жила в больнице, никогда не пыталась сбежать и всячески помогала по хозяйству. Когда ее пытались выписать, то она заявляла, что у нее приказ тут находиться, и отмените его может только некто генерал Рыжов. Исчезла она очень незаметно, просто в один прекрасные июньский день, про нее вспомнили, но не нашли. Когда ушла? Кто выпустил? Неизвестно. Подали в розыск и забыли.
А теперь поговорим про те странности из-за который я решил ее упомянуть. Первая и самая очевидная, о ней никто не помнит. Как говориться, от слова совсем. Единственное место где воспоминают про странную пациентку, эта скамейка за кочегаркой под кустом лозы. Там образовалась незаконная курилка, там я про эту бабашку и узнал, сначала от Арины Александровны, ну а после и другие дополнили и потвердели ее слова.
Вторая странность баб Маши это невероятный ум и эрудированность, она щелкала кроссворды как орехи, всегда знала, что ответить на любой вопрос, неважно в какой сфере он был задан. Почему странность? Ну для начала, всем на это было плевать, дальше совершено не понятно откуда она черпала знания. Псих больница в провинциальном городе в восьмидесятые не то место, где можно улучшать свое образование.
Третья: она часто рассказывала необычные и интересные факты о Великой Отечественной войне. Такие как: Битва При Пеште, где был тяжело ранен Сталин. Осада крепости Бур. Подземные бои второй бригады под командование Жукова. Ага, вы тоже заметили, что таких фактов нет даже у консперологов. А те горазды придумывать и накручивать сюжеты. И как заверила мне Арина Александровна, если она все это и выдумала, то верила в сказанное свято и безоговорочно. Кроме вымышленных фактов баб Маша так же рассказывала и про те, что мы знаем. Про Панфиловцев и Курскую дугу, про взятие Варшавы, ее послушать так она была почти во всех крупных битвах той ужасной войны. На прямой вопрос как так вышла, что она побывала в стольких местах военных действий. Ответ был просто. Она сопровождала надсмотрщика за Черным человеком.
- Типо негр? - спросил я Арину Александровну, куря очередную сигарету на протертой скамье.
- Сам ты негр. Нет, именно черный. Мы ей тогда фото негра показывали, а она обиделась. Говорит, что знает про африканские народы. А тот, про кого она рассказывает был сотворён из тьмы, на столько не естественно он выглядел. Остальное все как у людей, зубу белые, пусть и тускло, язык и нёбо красное, зрачки серые, глазные яблоки мутно белые.
Стоило ее спросить: кто это такие она сразу становилась серьезной и чеканила ответ - это секретная информация к разглашению не подлежит. Так же она не рассказывала какие цели те черные преследовали. Иногда под хорошие настроение она иногда сбалтывала лишние, про ее злоключения подле этих существ. В основном бытовых, но все же. Они многого не понимали и эти не со стыковки культур, никак не играли на комедию, скорей на драму с печальными последствиями. То Черный руки оторвет бойцу, (без крови и болевого шока, раз и нет рук), то бьющееся сердце санитарочки, передаст смазливому лейтенанту, или пол взвода в коллективный разум объединит. А те после в самоволку уйдут в Белорусские леса и там такого наворотят, что до середины семидесятых разбираться будут. Из военной практики она рассказала про один случай, когда Черный поднял наших бойцов в атаку на укреплённый дот, и довел всех невредимыми. Вроде и стреляли фашисты и били штыками, а наши будут призраки шли вперед.
Черные воевали не только на нашей стороне, но и на вражеской, но про это она лишь пару раз обмолвилась и все.
Почему нет про это в официальных источниках? Так все просто. На фото и видео они не отражались, что-то там с преломлением света. А обычный люди после встречи с ними, старался вычеркнуть их из памяти, тот же парень кому Черный руки оторвал, всем рассказывал, что его так противопехотной миной ухадохала когда он полз на свиданку с паночкой.
Ну, а в 52 этих Черных по приказу Партии уничтожили. Как это все произошло, она на отрез отказалась говорить. Но обо всем знает генерал Рыжов.
И последние странность, она предсказала развал СССР. Но тут я думаю обошлось без мистики, просто она проявила не дюжие аналитические способности, и выдала закономерный ответ.
Тут кому как угодно, хотите верьте, хотите нет. Но странный символ на скамейке, воскрешает все воспоминания о ней. И еще пару дней видеться всякое. Но про то, не сейчас.
З.Ы. Я про нее и вспомнил потому что поехал с сыном, походить по заброшенной больнице, придаться так сказать ностальгии. И понятно дело курилку тоже посетил. Там про бабу Машу и вспомнил, и сразу накропал заметки в блокнот. Правда не про все удалось вспомнить, вот что значит, "белое яблоко, перевернутое солнце и кусь". Придется еще раз туда ехать и узнавать.
Случаи четвертый. Ураган.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Вот даже сейчас написал и вздрогнул, казалось столько лет прошло, должно все забыться. А нет, страх так и норовит дернуть за нутро. Даже когда первый раз с парашютом прыгал, эмоций было меньше. В тот злосчастный вечер первого мая, это четверостишье Тютчева набатом звучала в наших ушах. Но давайте по порядку.
День не задался с самого начала. У меня болела голова и когда-то сломанная лодыжка. Если второе можно было списать на смену погоды, к обеду небо затянуло тучами, насыщенного свинцового цвета. То в первом случаи, даже лекарства не помогали. Мне бы тогда домой пойти, но нет гордость и чувства долга не отпустили. Вы скажите идиотизм, пусть так.
Обколов успокоительными всех, кого можно, мы приступили к ночному дежурству. То есть согнали десять пациентов, из тех что нельзя было успокоить медикаментозным способом, в общей зал. И сами засели рядом, то бишь я, Алла нянечка, и Владимир Санов дежурный врач. Ночь предстояла трудная, сами понимаете, весна плюс сильная гроза, а люди с неустойчивой психикой всегда реагирует на такое, не предсказуемым образом. Первый удар грома пришел внезапно, без вестового виде молнии. Стекла зазвенели, показалось, что даже здание вздрогнуло, мы по вскакивали, но больные вели себя на удивление смирно, да дрожали, да поскуливали, но не буянили. Вот тогда, по-моему, Владимир Санов и произнес.
- Люблю грозу в начале мая. Когда весенний первый гром...
И продекламировал его целиком, и даже с неким воодушевлением в голосе.
- Не ожидала Владимир Николаевич, - с не скрываемым удивлением проговорила Алла, эффектная женщина с двумя разводами, и вредной привычку знакомиться с не правильными мужчинами, - ваше любимое?
- Нет. Сам не понял откуда вылезло, - растеряно отозвался врач.
Молния озарила помещение, мы внутренне напряглись в ожидании, нового разряда с небес. И он не заставил себя ждать, ударило так что показалось стекла вылетят вместе с рамами. Даже мне стало как-то не уютно, а пациенты как в пали в некую прострацию, так в ней и находились.
Свет от рубился, на седьмом ударе грома, что в принципе никого не удивило, при таких ураганах электричество пропадало регулярно. Развесили ручные фонари по стенам, ну и на руки каждый из персонала получил по одной штуке. Конечно электрогенератор имелся, и даже исправный, но вот диз. топливо к нему отсутствовало как факт. Мне кажется его воровали и продавали еще на стадии оформления бумаг. Что взять с людей, их пьянила мнимая свобода, середины девяностых.
Ближе к двенадцати, Алла стала как заведённая проговаривать первую строчку Тютческого творения. Меня это раздражало, от того я пересел подальше. Владимир уже без затей глушил подаренный коньяк, нам тоже было предложено, Алла пригубила одну рюмку, я отказался. Лена, жена моя, терпеть не может, когда я пью на работе. А нарываться на скандал, после тяжелой ночи хотелось меньше всего.
Когда подошла нянечка, луч ее фонаря скользнул мне по лицу, и я едва сдержал гримасу раздражения.
- Вань, - не естественно грудным голосом проговорила женщина, - сколько мы сюда привели больных?
- Десять, - буркнул я.
- Вааань, - протянула она встревожено, - их больше.
- Чего? - я машинально пробежался лучом фонаря по пациентам, пересчитывая их, - 1, 2,3 ... 10, 11. Опа, откуда еще один?
- Вот и я не знаю. Пойдем посчитаем, - она потрясла листком, - я имена внесу.
Посчитали всех еще раз, внесли имена, лишним по нашему разумению оказался Илья тук-тук. У него был целый букет заболеваний, одно из который было патологическое желание играть в прядки. Так что как минимум раз в неделю нам приходилось выковыривать его из разных мест, начиная под кроватным пространством различных коек, заканчивая сушилкой для белья. Так что его внезапному появлению, мы не сильно удивились, а вот слова его заставили вздрогнуть.
- Люблю грозу в начале мая, - голосом заправского умалишённого проговорил он.
- Чего? - взвился я.
- Когда весенний, первой гром, - уже абсолютно спокойным голосам продолжил он.