Окончательно выбившись из сил и так и не найдя ответы на свои вопросы, воин сам не заметил, как веки сомкнулись. Ни пустынники, ни дикие животные, которые могли почувствовать запах человека, сейчас не волновали Рейнарда. Случись что — лошадь обязательно заржет, а он услышит опасность. Сейчас ему нужен был крепкий сон, чтобы прийти в себя и успокоиться. Но даже сны были тревожными.
Снилась девушка, идущая впереди. Ее лицо нельзя было рассмотреть из–за низко опущенного капюшона, а фигура была скрыта за плащом. Время от времени она поворачивалась, чтобы поманить его за собой.
— Рей–на–а-рд! — знакомый голос звал, и десятник не мог не откликнуться. Этот голос был ему хорошо знаком.
— Вилда? Это ты?
— Рей–на–а-рд… — девушка играла с ним и словно не слышала. — Рейнард!
Интонация сменилась. Теперь голос стал требовательным. Девушка как будто обижалась, что на нее не обращают внимания.
— Я здесь! Здесь! — Рейнард закричал, несмотря на охрипший голос. — Я выжил и возвращаюсь домой. Жди меня, я скоро вернусь!
— Хорошо, — голос девушки снова стал мягким. — Иди за мной!
Десятник спешил следом за Вилдой, но ему казалось, будто что–то удерживает и не дает догнать ее. Он пытался идти быстрее, но не успевал.
— Подожди… подожди меня!
— Иди за мной, — голос был игривым и манящим. Это была Вилда. Рейнард не мог ошибаться. Он узнал ее голос и лицо, когда она поворачивалась. — Где же ты? Я тебя не вижу!
— Куда ты меня ведешь?
Девушка резко остановилась и повернулась к Рейнарду, чтобы он мог ее рассмотреть. Это была она. Теперь Вилда не убегала, а стояла напротив и смотрела на него, сверля черными глазами.
— Куда ты меня ведешь?
Рейнард повторил свой вопрос, и девушка ответила.
— Во тьму!
Глава 2. Заброшенное святилище
«Когда Рианор погибал в горниле войн, боги решили вмешаться, чтобы остановить это безумие. В страшной катастрофе, вызванной гневом богов, гибли армии, города и правители. Увы, знания древних были утрачены, и теперь только жрецы остаются связующим звеном между богами и существами, населяющими этот мир».
Записи жреца Инофия. Тарвинг. 107 год
Рейнард открыл глаза и осмотрелся. Еще было темно, но светлое зарево уже загоралось на горизонте, предвещая скорый рассвет. Он тяжело дышал, будто после пробежки. Песок скрипел на зубах. Казалось, он был повсюду — во рту, в носу и даже за пазухой. Вокруг было темно, а сам он весь продрог от холода. Дурацкие пески. Днем здесь нестерпимо палит солнце, а ночью промерзаешь до костей. Жар окончательно спал, и сейчас десятник чувствовал себя лучше.
Что это был за сон? Неужели Вилда желает ему зла? Воин мотнул головой, отгоняя прочь воспоминания ночного кошмара. Он поднялся и попытался сделать пару шагов. Получилось! Рана покрылась коркой и больше не загнивала. Значит он полностью исцелился от болезни. Знать бы только как. Реденские лекари многое отдали бы, лишь бы только узнать каким образом можно так быстро поднять на ноги человека, балансирующего на грани жизни и смерти.
— Вот Гилард удивится, когда я расскажу ему что со мной случилось, — пробормотал воин, тут же вспомнив, что жреца вообще сложно чем–то удивить.
Забравшись на холм, Рейнард осмотрелся и присвистнул. Вокруг не было никаких признаков жизни. Только голая пустыня, раскинувшаяся под светом луны и звезд. Что же, значит, судьба полна иронии. Она подарила ему шанс выжить, но не дала ни капли воды. Он умрет. Совершенно точно умрет от жажды, если не найдет источник воды в ближайшие несколько часов.
Рейнард спустился с холма и отвязал лошадь. Нужно преодолеть как можно большее расстояние, пока не взошло солнце. Когда палящее светило снова поднимется над горизонтом, идти будет куда сложнее, но сперва нужно вернуться на дорогу. Путешествовать по барханам верхом — занятие не самое удачное. Воин направил лошадь туда, где должна быть дорога, и она не подвела его, показавшись вдалеке уже через несколько минут.
Оказавшись на дороге, он пустил лошадь галопом, но вскоре наткнулся на повозку, брошенную на обочине дороги, и остановился. Не было сомнений, что ее оставили те, кто отступал. Рядом лежали тела двоих воинов, которым повезло меньше, чем ему. Интересно, есть ли что полезное в повозке?
— Зараза! — выругался десятник, обшаривая повозку. — Хоть бы каплю воды оставили.
Он уже смирился с тем, что забрали его оружие и сняли доспехи. Все думали, что ему придет конец, а мертвому это ни к чему. Но каждый раз уходить от встречи со смертью и вновь сталкиваться с ней лицом к лицу было тяжело даже для десятника. Всерьез рассчитывать, что умирающая от голода и жажды армия бросит в повозке хоть что–то необходимое, было глупо. Но у Рейнарда при виде повозки появилась слабая надежда. Должен же быть хоть какой–то выход!
— Хорошо хоть ткань не стянули. Пойдет на перевязки и защиту от солнца, — пробормотал он, доставая из–за голенища верный кинжал. Про себя он отметил, что разговаривает вслух с самим собой. Плохой признак, но сейчас была масса других проблем, о которых следовало волноваться.
По всей видимости, возиться с повозкой не стали из–за спешки. Ось треснула, и повозку просто оставили на обочине, как и безнадежных больных. Можно было бы остаться здесь ненадолго, чтобы восстановить силы, но Рейнард понимал, что жажда гонит его вперед. Десятник собирался снять ткань, когда его внимание привлекла надвигающаяся туча. Нет, в пустыне не будет дождя, и это была не грозовая туча. Надвигалась пылевая буря.
— Да чтоб тебя! — выругался Рейнард и поторопился спрятаться в повозке. Самому забраться туда было делом пару секунд, а вот затащить упертую лошадь — целая проблема. Животное было взволновано из–за надвигающейся бури и никак не желало повиноваться воле своего нового хозяина. Непокорная кобыла взбрыкнула копытами и вырвалась, устремившись в противоположную сторону от надвигавшейся бури.
— Что же, будем надеяться, что ты выживешь, глупое животное, — произнес Рейнард, глядя вслед мчавшейся по пустыне лошади.
Когда кобыла исчезла за холмом, он вернулся к работе. Воин прекрасно понимал, что у него осталась всего пара минут, чтобы закрыть все щели и как следует укрыться от непогоды. В ближайшие минуты здесь все занесет песком, и будет очень здорово, если буря пройдет до того, как у него закончится воздух. Часть повозки все же пришлось оставить без ткани, чтобы хватило на полог, закрывающий выход. У десятника получилась небольшая комнатка размером два на три метра, где он развалился и замотал голову платком. Неистовый ветер может сорвать покрывало с повозки, но главное, чтобы песок не мешал дышать.
Воин лежал на дощатом полу повозки и думал обо всем, что случилось.
«Такое впечатление, будто боги намеренно играют со мной, не давая мне умереть. Дарят надежду, и снова отбирают ее. Пусть так! Если им угодно забавляться со мной, как с игрушкой, я смешаю их планы и вырву право на жизнь!» — Рейнард так сильно ударил по доскам, что едва не содрал кожу с костяшек пальцев.
Буря ударила неожиданно. Сначала сильный ветер перевернул повозку набок, а сам Рейнард перевернулся внутри, ребрами приложившись о длинные жерди, на которых держалось полотно. Затем о поверхность небольшого укрытия забарабанил песок. Старые доски отчаянно заскрипели, грозя в любой момент сорваться и слиться с неистовым потоком ветра, но конструкция выдержала.
«Зато у меня будет пара часов, пока здесь не появятся пустынники. Эти псы точно и носа своего не высунут, пока буря не уляжется», — успокоил себя Рейнард, прикрывая глаза и нос от вездесущего песка, который пробивался даже сквозь доски.
Прошло несколько часов, прежде чем буря затихла. Все это время Рейнард пролежал в одной позе. Ему даже удалось немного вздремнуть. И только когда ветер стих, а песок перестал колотить по полотнищу, десятник отважился выбраться наружу. Повозку засыпало тонким слоем песка, который осыпался, когда воин отбросил в сторону полог повозки. Снова палило солнце, но Рейнард уже привык к нему, хоть и щурился из–за ярких лучей.
Благодаря солнцу удалось определить направление, куда двигаться. Дорогу сильно замело песком, поэтому идти получалось немного хуже. Впереди маячили знакомые холмы, и Рейнарду показалось, что он помнит куда нужно идти. Лишь добравшись до холмов, он понял, что потерял след. Его внимание привлекла часть стены старого здания, погребенного под песками. Похоже, что буря оголила эту старинную постройку, освободив от многовекового забвения. Пробравшись ближе, он ощупал его.
— Надо же! — поверхность стены была гладкой, почти не изрезанной ветром, а в углу виднелась прорезь для окна. Рейнард принялся грести в сторону песок, стараясь добраться до отверстия в стене. После продолжительных раскопок у него получилось откопать узкое окошко, в которое мог протиснуться человек. Окно закрывалось толстым стеклом, оформленным разноцветной мозаикой. Оказалось, что витраж уцелел и песок не попал внутрь. Ушло не менее получаса, прежде чем песок удалось отгрести в сторону и откопать окно целиком. Зато теперь его можно было открыть, не повредив стекло.
Кинжал появился в руках десятника. Тонким лезвием удалось ловко поддеть крючок, запирающий створки. Они тут же открылись, и Рейнард едва не провалился внутрь.
— Высоко! — в глубине души десятник выругал тех архитекторов, которые догадались разместить окно на высоте метрах в трех от пола. По всей видимости, это окно служило не для того, чтобы в него смотрели, а для того, чтобы освещать потолок, исписанный различными сценками из прошлого. Рейнард с легкостью узнал старых богов и сотворение Рианора, в точности, как рассказывал жрец Гилард, когда он слушал его истории. На какое–то мгновение ему показалось, что это было так давно, будто бы в другой жизни.
Догадка оказалась верной. Когда Рейнард распахнул створки окна, солнечный свет упал на фрески, которыми были исписаны своды длинного зала. Десятник перемахнул через подоконник и спрыгнул вниз. Приземлившись на твердую плитку, он едва не подвернул ногу. Пришлось осматриваться сидя на полу, пока нога придет в порядок. Зато теперь–то можно было осмотреться как следует. В свете, проникающем через окно, было видно, что это здание было каким–то храмом или академией. Потолок был украшен фресками, изображавшими какие–то истории из прошлого, а в длинном зале стояли лампады, книжные шкафы и длинные скамьи. Быть может, здесь читали лекции великие умы прошлого? В таком случае, за сотни лет здесь все неплохо сохранилось, несмотря на то, что часть книг превратилась в пыль.
Внимание Рейнарда привлек письменный стол, стоявший в конце комнаты. На нем лежала книга, страницы которой сильно пожелтели от времени. Листы давно распались и лежали в таком порядке только благодаря тому, что здесь не было сквозняка или ветра, который бы мог разметать их по комнате. Как ни странно, чернила не выгорели и до сих пор можно было четко разобрать надписи. Десятник знал язык, на котором были написаны эти книги. Этот язык принадлежал его народу, а не пустынникам.
— Каждый может раскрыть свою внутреннюю силу, развиваясь по предначертанному ему пути. Только упорство и каждодневный труд создадут благоприятную почву, чтобы поочередно раскрыть все девять кругов развития… Что за девять кругов? — Рейнард перелистнул страницу и увидел какие–то рисунки с пояснениями. — Каждая сущность раскрывает свой талант, проходя через испытания… Глупости какие–то. Впрочем, ладно, покажу нашему жрецу. Он точно знает что делать с этой книгой.
Воин осторожно закрыл книгу, вложив внутрь переплета все рассыпавшие листы. Когда–то давно, еще в детстве, он слышал историю о предназначении и девяти кругах. Суть сводилась к тому, что человек при рождении получает свое предназначение, роль в этой жизни. И если он будет следовать ему, то сможет развиваться и переходить на новые этапы развития. Но тогда это казалось ему просто сказкой, одной из тех, которые рассказывают бабушки своим внукам.
Воин осторожно взял книгу и замотал ее в ткань, засунув в заплечный мешок. Его товарищи забрали все, что хранилось в мешке, и теперь книга была единственным предметом, который лежал там. Больше в этой комнате не было ничего, что могло бы привлечь его внимание. Разве что…
Воин протянул руку к огромному круглому зеркалу. Его поверхность ничуть не изменилась за сотни лет, и даже пыль не задержалась на его идеально ровной поверхности. Рейнард коснулся зеркала и тут же отпрянул в сторону, потому как изображение в нем изменилось, а само зеркало засияло ярким светом.
— Кто ты и как попал в Храм Истины? — громогласный голос зазвучал, эхом отражаясь от стен.
— Я Рейнард из Рины, десятник оборонительной армии Редена. Возвращался домой и случайно попал сюда, надеясь утолить жажду.
— Снова войны… — устало произнес голос. — Пять веков Зеркало молчало и вновь заговорило только ради того, чтобы рассказать о кровопролитных войнах в Рианоре.
— Мы не хотели войны, — возмутился Рейнард. — Пустынники сами напали на Соррел, мы лишь встретили их с оружием в руках и прогнали с наших земель. Они заманили нас в пустыню, где разбили нашу армию.
— Нам не интересна ваша вражда. Вы всегда придумываете новые причины, чтобы убивать друг друга, хотя чаще всего они одни и те же, лишь поводы разные… Значит, ты защитник?
— Можно сказать и так, — ответил Рейнард, не зная толком что голос имеет в виду.
— Что же, возможно, ты можешь пригодиться Рианору. Прояви себя и докажи, что ты достоин стоять на страже человечества. Тогда будет видно стоит ли разговаривать с тобой дальше.
— Мне снова прийти сюда? — воин решил что никакие тайны не заставят его еще раз сунуться в пустыню.
— Мы сами найдем тебя, — ответил голос, и мерцание зеркала исчезло.
Пару минут Рейнард стоял в нерешительности. Он не мог поверить, что сейчас разговаривал с кем–то. Может, это галлюцинации? Вполне могло быть из–за жажды или голода. Или лихорадка снова вернулась… Воин коснулся рукой своего лба, но он не был горячим. Тогда Рейнард осторожно пробрался к следующей двери и открыл ее. Он понимал, что бродить по старому зданию, которое вот–вот может обрушиться и похоронить его в своих руинах, опасно. Но любопытство, сгубившее тысячи жизней, вело его вперед. Мало ли какие чудеса ждут его впереди?
Его взору открылась небольшая комнатка, служившая коридором. Отсюда расходились двери в другие комнаты и здесь его ждало самое настоящее сокровище. Посреди комнаты возвышался фонтан, который все еще наполнялся водой. За многие годы, проведенные в забытом состоянии, он забился песком, но окончательно не пересох. Рейнард принялся руками разгребать песок, пока серебряное покрытие фонтана не очистилось, и огромная чаша не начала понемногу наполняться кристально чистой жидкостью. Здесь, в пустыне, вода стоила дороже золота. Особенно, когда смерть от жажды маячила впереди.
Ждать больше не было сил, и он припал ртом к живительной влаге источника. Потрескавшиеся губы неприятно пощипывали, когда холодная жидкость стекала по ним, но это все было неважно. Десятник пил воду понемногу, стараясь не пить слишком много за раз. И только вдоволь напившись, наполнил бурдюк до краев. В животе протестующе заурчало, напоминая, что помимо вчерашнего пережеванного янтака в нем ничего не было уже пару дней.
С грустью убедившись, что еды ему точно не найти, Рейнард отправился исследовать оставшиеся комнаты. Но здесь его ждало разочарование. Они оказались засыпаны песком, и пробраться туда не вышло. Какие бы сокровища не хранили эти руины, сейчас их было не раздобыть. Пришло время выбираться наружу, и с этим возникла проблема.
— Мне что теперь до конца своих дней торчать тут? — раздосадовано произнес Рейнард, глядя на высоту подъема. Дотянуться до окна, через которое он забрался сюда, было невозможно даже в прыжке. Веревки, которую можно было бы перекинуть через оконную раму, снабдив доской на конце, тоже не нашлось. Не брать же всерьез эти полусгнившие ковры и гобелены, которые рассыпаются от одного прикосновения к ним! Пришлось тащить сюда старый стол и книжные шкафы. От старости дерево рассохлось и отчаянно скрипело под тяжестью тела. Пришлось положить шкафы плашмя, чтобы не раздавить старую мебель и не распластаться на твердой поверхности пола еще раз.