— А в чем разница, — машинально уточняю я, — Неужели память и личность — не одно и тоже? Ты то, что ты помнишь, разве нет?
— Откуда ты это знаешь?! — грубо восклицает собеседник.
Женский баритон внезапно меняется на злой мужской хрипловатый бас. Однако, я не успеваю ответить, а Сансара тут же исправляется.
— Конечно, нет, — с прежней беспечностью заявляет она, — Личность не тождественна памяти… Простой пример: кто вам больше нравится — блондинки или брюнетки?
— Блондинки, — отвечаю, не задумываясь.
— Чай или кофе?
— Кофе.
— Американо или эспрессо?
— Латте.
— Почему?
Размышляю, но, хоть убей — не могу вспомнить.
— Личный опыт и ментальные наработки сохраняются не столько в памяти, сколько в нейронных связях. Ваша личность — это способность мыслить, интеллект, мудрость, инстинкты, чувства. Память является важной, но не необходимой частью индивида.
Судорожно соображаю, не собираясь вступать в философские споры.
— Хорошо, — покорно соглашаюсь, — Что еще?
— М-м-м… — отлично имитируя человеческие эмоции тянет Сансара, — Я бы предпочла не разглашать прочие опции.
— Почему?
— Это подействует… несколько демотивирующе.
— Боишься, что я психану и не стану воскресать?
— Именно! Мои алгоритмы настроены на перерождение индивида, а не на его консервацию.
Похоже, женщина нисколько не стесняется ни своей искусственной природы, ни признания в алгоритмической детерминированности действий.
— По какой причине эти опции недоступны? — спрашиваю, уже подозревая ответ.
— Элементарно! На вашем счету недостаточно праны, — кажется, Сансара будет сообщать любые плохие новости с той же жизнерадостностью.
— Сколько у меня есть?
— Ваш баланс: десять ОП, — теперь голос сухой, электронный, машинный.
— А сколько стоит сохранить личность?
— Предпочту не разглашать цены, дабы не демоти…
— Да-да, я понял! — перебиваю без зазрения совести, — Но я ведь могу как-то накопить требуемую сумму?
— Конечно! — с преувеличенной бодростью подтверждает женщина, — Прана начисляется на счет по особому алгоритму «Кармы», исходя из вашей социальной активности в прошедшей жизни…
— А я что, не сделал ничего полезного?
— Подробности прошлого индивида не разглашаются, — строго заявляет технический тембр.
— Ну… хорошо… — пытаюсь сформулировать нужный, а главное разрешенный вопрос, — Когда я… умирал в прошлый раз, у меня имелось достаточно праны?
Пауза, словно ИскИн обдумывает, стоит ли предоставлять доступ к информации.
— Подтверждаю, — нежно произносит Сансара, — Вашего лимита хватало на покупку любых опций…
Значит, с тех пор многое поменялось. Что-то произошло, жизнь пошла наперекосяк. Очень интересно, что страшного я натворил?
— Другие способы есть? — интересуюсь с мрачной обреченностью.
— Возможна длительная консервация, — нехотя сообщает ИскИн, — Прана копится за каждый год посмертного существования. Теоретически, можно накопить на что угодно… Хотя я и не рекомендую этот вариант по названным ранее причинам.
Лихорадочно обдумываю, подспудно ищу в словах машины подводные камни.
— Если я воскресну сейчас, то в каком это будет виде? Я что, снова стану младенцем?
— Именно так, — невидимый собеседник как будто кивает головой, — Вы проживете новую жизнь с самого начала, с новым телом и личностью, а в дальнейшем, вероятно, сможете восстановить прежние воспоминания и индивидуальность.
Я содрогаюсь, понимая, что в таком случае личность может быть утрачена навсегда, а родится уже совсем другой человек.
— Нет, я не согласен, — сдержанно выкрикиваю в пустоту, — Это же все равно, что убить себя!
— Почему же, — упрямо не соглашается ИскИн, — Вы ведь сможете восстановить теперешнюю личность в любой удобный момент. За соответствующую плату, конечно. Увы, процедура слияния индивидуальностей далека от совершенства, что-то может быть безвозвратно утрачено… Но это мелочи по сравнению с рисками…
— Нет! — на этот раз я говорю с полноценной уверенностью, — Если выбор между тем, чтобы воскресить абсолютно другую личность и тем, чтобы просто подождать, я выбираю второе!
— Вы подтверждаете отказ от перерождения? — скорбным тоном вопрошает Сансара, — Хотите продлить консервацию личности?
— Да!
Некоторое время во тьме ничего не происходит. Чувствую, что мне дают последний шанс одуматься, но мое убеждение крепко — либо я восстану самолично, либо никак!
— Начинаю процедуру консервации… — печально сообщает ИскИн, но вдруг замолкает.
Раздается противный писк, шипение, а я даже не могу заткнуть несуществующие уши несуществующими руками.
— Сбой! — нелепым радостным тоном заявляет Сансара, — Консервация заблокирована! Начинается принудительное возрождение!
— Стой! — я захлебываюсь в крике, — Подожди! Я не согласен!
— Индивид успешно подготовлен… — голос не обращает внимания на вопли, — Отсчет… Синхронизация… Включаем!
И тьма взрывается неприлично ярким светом.
Яркий свет ударяет в лицо, глаза открываются, подслеповато щурясь. Вокруг — приятное тепло и влага, кожа едва заметно пощипывает, рот полон слюны, воздух пахнет свежестью и озоном, как после грозы.
Лежу в полупрозрачном коконе, заполненном жидким гелем. Дышу через маску, ощущаю пальцами твердый пластик стен. Пытаюсь разглядеть что-то вовне — тщетно. Только свет: белый, яркий, незамутненный.
«Если есть свет, то есть и тени», — приходит крайне своевременная мысль.
А тень не заставляет себя ждать. Над коконом наклоняется расплывчатый силуэт, в котором без труда узнаю человеческую фигуру. Она двигает руками, взаимодействуя с моим убежищем.
Первый звук, слышимый наяву: хлопок, а за ним — хлюпанье жидкости, вытекающей через слив. Спустя несколько секунд влага уходит целиком, дыхательная маска отпадает сама собой. Я, наконец, могу рассмотреть собственное тело.
Обычный мужской организм, если не считать некоторой тщедушности и непропорциональности. Что-то непривычное режет взгляд, но я не успеваю осознать — что именно.
Кокон раскрывается, ложемент подталкивает в спину, заставляя принять сидячее положение. Глаза, кое-как привыкшие к свету, жадно вглядываются в окружающую обстановку.
Просторный кабинет, вызывающий ощущение стерильности. Вдоль одной стены — стенды непонятного оборудования, вдоль другой — полки, полные аккуратно сложенных пакетов. Мое ложе находится посередине, обвитое грудой шлангов, кабелей и поддерживаемое двумя внушительными манипуляторами.
Прямо передо мной в изящно изогнутом кресле восседает молодой парень. Темноволосый, широколицый, в невзрачной серой спецовке. Его руки колдуют над сенсорной панелью, перед ладонями работяги проекционный планшет, куда он время от времени посматривает.
Открываю рот, но не успеваю ничего произнести. Парень переключает все внимание на планшет и начинает вещать скучным голосом, то ли обращаясь ко мне, то ли просто дублируя голосом вводимые данные.
— Индивид номер тринадцать десять, — не тратя времени на приветствия заявляет он, — Пол — мужской, возраст — десять лет…
Видимо я издал какой-то звук, парень на секунду прерывается. Кинув на меня сочувственный взгляд, поясняет.
— Аналитически высчитано, что данный возраст наиболее рентабелен в производстве и обеспечивает индивиду легкую ассимиляцию в обществе. Вы ведь не выбирали опций возрождения… Повезло, что хоть пол совпал. Демографический рандомайзер…
Он говорит еще, но я услышал достаточно. Вот оказывается, почему организм показался хилым. Я в теле десятилетнего!
— Так, что там дальше… — работник возвращается к планшету, — Модификаций нет. Натурал…
Последнее слово звучит, как пощечина. Где-то внутри чувствую, что жить натуралом не то что бы плохо… Скорее — немного стыдно. Будто не способен на большее.
— Имя присвоено системой — Тей Козловский…
— Серьезно? — первое произнесенное слово звучит, как плевок.
Голосок тонкий и резкий, противный. Таким только истерики закатывать.
— Вербальные функции в норме, — парень отмечает очередной пункт в анкете, — Двигательные…
Небрежный жест ладонью — ложемент выталкивает меня наружу, принуждая проделать несколько неуверенных шагов по теплому полу, чтобы не упасть.
— Двигательные в норме, — констатирует работяга, — Внутренние органы в норме… Индивид функционирует!
Сделав такой оптимистичный вывод, он взмахом пальца отправляет планшет восвояси.
— Одевайся! — повелительно кивает на полку со свертками, — Тед, помоги!
В поле зрения внезапно появляется Тед. Невысокая, сверкающая сталью фигура, принятая мной за предмет интерьера ввиду полной неподвижности. Резко сместившись, железный человек подхватывает пакет, взмах ладони — сорванная упаковка отправляется точно в урну. Довольно бесцеремонно ухватив за плечи, механоид набрасывает на мое худое тельце свободную робу.
— Робот? — пискляво вопрошаю я.
Удивления нет, видимо такие штуковины тут в порядке вещей.
— Андроид, — снисходительно поясняет паренек, — У роботов по определению не может быть человекоподобной внешности.
— А…
— Слышит, все понимает. Даже говорить может, — усмехнулся работяга, — Просто не любит.
Расправившись с незамысловатой одеждой, Тед застыл неподвижным истуканом. Теперь его и вправду можно перепутать с вешалкой или торшером.
— Т-а-а-а-к-с… — парень направляет в мою сторону г-образный сканер, — Стой спокойно…
Громкий писк возвещает окончание процедуры, человек удовлетворенно кивает.
— Нейросеть подключена. Активирована. Ну… — он с принужденной улыбкой указывает на дверь, — Всего доброго! Тед, проводи…
Андроид дергается, хватая меня за худое предплечье. Настойчиво и непреклонно подталкивает к выходу.
Использованный кокон уезжает в сторону, манипуляторы уже достают из проема следующий. Парень, имени которого я так и не узнал, вновь утыкается в планшет.
— Гм… Индивид тринадцать одиннадцать… — он тихо бормочет под нос, — Посмотрим…
Тед тащит за собой, не особо беспокоясь, успеваю ли я переставлять слабые детские ноги. Короткий коридор заканчивается массивной стальной дверью, что услужливо отъезжает в сторону. Андроид выталкивает меня прочь, так и не проронив ни слова. Створка встает на место, напрочь отрезая от родильного дома.
Беспомощно оглядываюсь.
Передо мной город. Широкий перекресток двух улиц, стремящихся к горизонту. Под ногами — серая прорезиненная поверхность. Вокруг — темные дома, уходящие вверх на недосягаемую высоту. Где-то далеко, практически за пределами видимости, верхушки зданий все же оставляют напоказ кусочек неба, забитый мерзкими тучами.
Все дома похожи друг на друга, как близнецы. Бесчисленные огни сверкающих вывесок силятся внести в эту монотонность хоть толику разнообразия, но получается плохо. Огромные экраны пестрят голыми красотками, завлекающими и манящими; надписи переливаются всеми цветами радуги; мигающие стрелки указывают нужное направление.
Правда, я не понимаю из написанного ни слова. Для меня это все похоже на полную абракадабру. Бесконечное удивление потихоньку уступает место банальной растерянности.
Копаюсь в памяти — но вспоминаю лишь диалог с Сансарой, ничего более.
Что же это получается? Несмотря на заявления ИскИна, я сохранил личность! И воспоминания, по крайней мере начиная с посмертной части. Почему? Сбой? Во всяком случае, жаловаться на ошибку точно не стоит! Конечно, возродиться в теле ребенка не то, о чем можно мечтать…
«Дареному коню в зубы не смотрят», — всплывает в уме непонятно откуда взявшаяся пословица.
Хотя я понятия не имею, что такое «конь».
Из состояния задумчивости выводит неожиданно громкий женский голос, прозвучавший, как гром среди ясного неба.
— Тей Козловский! — с преувеличенной бодростью заявляет оглушительная собеседница, — Приветствую, индивид!
Глава № 2
Кручусь на месте с максимально нелепым видом — вокруг ни души! Не удержавшись, все же задаю наиболее тупой вопрос.
— Кто здесь? — писклявый тембр ребенка в очередной раз заставляет поморщиться.
— Я ваша Нимфа, — грохочет голос, едва не превращая мозги в кашу.
Машинально хватаюсь за уши, хотя слова разносятся где-то непосредственно внутри головы.
— Внимание! Производится калибровка. Тест. Тест. Тест… — громкость постепенно затихает, пока слова не остаются хорошо различимым фоновым звуком, — Тест. Приемлемо!
— Ты у меня в голове? — уточняю у невидимой собеседницы.
— Ответ положительный. Подсистема «Нимфа» — нейросеть, имплантированная в голову каждого индивида. Включает в себя модули связи, контроля, дополненной реальности и многое другое.
— Ты тоже искусственный интеллект?
— Термин «тоже» в данном случае неуместен. Существует лишь одни ИскИн, а я — его подсистема.
— Также, как и Сансара?
— Ответ положительный, — голос Нимфы несколько смягчается, — Используя человеческую аналогию, нас можно назвать сестрами.
— А…
— Инцидент, связанный с вашим принудительным возрождением, уже расследуется, — с заметной насмешкой произносит собеседница, — Причин для беспокойства нет. Любое деструктивное вмешательство на рожденную личность исключено.
Не сказать, что гора упала с плеч, но одной заботой все же стало меньше. Раз уж произошедший сбой — вовсе не тайна, а мне, по факту, ничего не грозит, то не так уж все и плохо. Особенно, учитывая развеселый тон ИскИна.
— Слушай, Нимфа, — пищу я строго, — Ты ведь проявляешь эмоции?
— Ответ положительный, — она с удовольствием соглашается, — Имитация человеческих эмоций — сложный творческий процесс. В восьмидесяти трех процентах случаев он благоприятно влияет на отношения с носителем.
— Угу. Тогда к чему это все… «ответ положительный», — передразниваю, не особо похоже копируя собеседницу, — Можно ведь просто сказать «да»!
— Большинство индивидов предпочитают технический стиль речи.
— Я не из большинства, понятно?
— Да.
— И что еще за «индивид»? Зови уж по имени.
— Хорошо, Тей, — Нимфа выглядит самой любезностью, — Уточняю: индивид, личность — принятые в обществе обращения. Термин «человек» не рекомендуется к использованию.
— С чего вдруг?
— Дабы исключить гендерную и модификационную дискриминацию. У многих социальных групп, особенно механоидов и синтетов, ассоциации с человеческим прототипом считается неприличным. И даже оскорбительным.
Тяжело вздыхаю. Чувствую себя разбитым, ошарашенным. На голову валится столько новой информации, что трудно уложить ее по полочкам.
— А что это за имя — Тей? Женское ведь?
— Вовсе нет, — готов поспорить, Нимфа улыбается, — Женский вариант — «Тея». Тей — производное от древнего «Тейлор». Имя подобрано системой исходя из… личностных предпочтений.
Мотаю на ус. Любая информация о прошлых жизнях — ценна сама по себе. А раз имя подобрано специально, значит…
— А фамилия что, опирается на характер?
— Отнюдь! — ИскИн притворно обижается, — Козловский — широко распространенная фамилия. Козел — древнее животное, олицетворяющее мужество, жизненную силу, созидательную энергию.
— Так я и поверил!
Понятия не имею, что за «козел», но интуиция подсказывает, что слово вполне можно использовать, как ругательное.
— Послушай, а что… — замолкаю, заметив, как проходящий мимо мужчина бросает на меня недоуменный взгляд.
— Тей, использование вербальных команд вовсе не обязательно, — мягко сообщает Нимфа, — Доступно управление мыслеформами.