<p>
ЗЕЛЕНЫЙ МЕТЕОР</p>
Декабрь в Осло выдался особенно холодным. Ветер кружил мелкие колючие снежинки, бросая их в лица немногочисленных утренних прохожих. Но в кафе было тепло и уютно. Пожилой седовласый мужчина, с аккуратной бородкой, медленно пил кофе, бросая взгляды то на содержимое лежащей перед ним коробочки, то на частично скрытую пеленой снегопада городскую ратушу, возвышавшуюся на противоположной стороне площади. За соседним столиком молодая женщина пыталась накормить двух малышей, те капризничали и, немного поковыряв содержимое тарелок, отказывались доедать свой завтрак. Мать, поняв, что большего все равно не добьется, махнула рукой и уткнулась в смартфон, а повеселевшие карапузы, отодвинув тарелки и достав из карманов солдатиков, устроили на столе небольшую баталию, чем привлекли внимание седого господина.
"Мальчики с раннего детства играют в войну, не удивительно, что получив во взрослом возрасте настоящее оружие, они с легкостью применяют его, зачастую не задумываясь о глобальных последствиях. Но стоит признать, что именно благодаря войнам мои услуги всегда были востребованы", - думал мужчина, глядя на детей.
Он окунулся в воспоминания, и его взор затуманился. Все исчезло: кафе, люди в нем и падающий за окном снег. Звуки утихли, чтобы через мгновение появиться вновь. Но это было уже другое время и другой континент.
* * *
Открытый внедорожник мчался по неровной грунтовке, регулярно подпрыгивая на ухабах. Надобности в спешке не было, но белозубый африканец, в линялой футболке, проникся уважением к важному гостю, прилетевшему на большом самолете, и торопился доставить Моше на базу. Когда машина остановилась напротив условного главного входа на территорию лагеря, позволив клубящемуся за ней пылевому облаку себя догнать, ценного специалиста уже встречало местное начальство.
Моше познакомился с Сандерсом лет пятнадцать тому назад и с тех пор успел поучаствовать в нескольких его проектах. Этот высокий худой американец, с выправкой профессионального военного, регулярно мотался по горячим точкам планеты. У него была своя постоянная команда, но он не гнушался привлекать субподрядчиков для выполнения особо сложных и опасных задач. Моше, тогда еще молодой инженер в области авиационного машиностроения, был сильно удивлен, когда Сандерс связался с ним, но быстро понял, что это знакомство позволит ему не только сделать себе имя, но и реализовать некоторые идеи, на которые самостоятельно он бы никогда не нашел финансирования. И оказался прав. Работа с Сандерсом сделала его известным в узких кругах, и интересные предложения от частных организаций посыпались как из рога изобилия. Однако то, что ему предложили сейчас, сильно выходило за рамки его привычной деятельности и одновременно позволяло реализовать одну давнюю задумку. Все рабочие моменты они уже обговорили заранее. Контракт был заключен, аванс поступил на счет Моше в швейцарском банке, и теперь выпускник Массачусетского технологического института лично прилетел в регион Судан, чтобы выполнить работу, за которую ему заплатили.
Ответив на крепкое рукопожатие Сандерса, Моше достал из автомобиля сумку с личными вещами и зашагал вслед за нанимателем по территории лагеря. База имела стандартную схему: два ряда одноэтажных щитовых домиков; длинный навес столовой; склад, возле которого сидел на стуле охранник; штаб; флагшток; вышка с наблюдателем - все как обычно.
Сандерс подвел инженера к одному из домиков:
- Располагайся, груз прибудет только завтра утром, - проскрипел босс. - Я выделю тебе двух помощников, которые помогут все собрать, и своего лучшего пилота. Нужно успеть все провернуть и убраться отсюда до того, как начнется сезон дождей. Моше кивнул, он и сам отлично понимал, что затягивать не стоит.
Народы Сонгай и Багирми не прекращали войну уже одиннадцать лет. Как часто бывает в африканских странах, причину конфликта уже никто не помнил, то ли религиозные разногласия, то ли территориальные притязания, однако кровь лилась рекой. Сначала армейские подразделения одного государства переходили границу и вырезали все встреченные на пути поселения, потом шла ответная карательная операция со стороны их противников. Никакие международные нормы и правила войны не соблюдались. Под видом гуманитарной помощи в регион завозились тонны давно запрещенного во всем остальном мире оружия: разрывные пули, противопехотные мины, снаряды с белым фосфором. Полоса саванны шириной в несколько сотен километров, перечеркнувшая континент от Атлантического океана на западе до Красного моря на востоке, стала полигоном для утилизации устаревших видов боеприпасов и испытания новых. Для последнего активно использовались наемники, чью принадлежность к какому-либо государству невозможно было установить.
Солдаты удачи действовали быстро и агрессивно, не оставляя живых свидетелей. Следы их преступной деятельности ужасали не только изнеженных либеральными взглядами наблюдателей ОБСЕ, но и закаленных местных военных. На наемников был объявлен сезон охоты. Каждого белого человека, пойманного с оружием, ждала мучительная смерть. Но и безоружные не могли чувствовать себя в безопасности. Солдаты противоборствующих армий были внешне неотличимы: одинаковый цвет кожи, идентичный камуфляж, оружие и транспорт, но они завели одну общую привычку - грабить и убивать одиноких белых путников. Человеческая жизнь на черном континенте никогда не была ценной, а тем более жизнь чужака.
Когда прилегающие к границе районы обезлюдели, война переросла в стадию позиционных сражений. Вырыв окопы в рыхлом песчаном грунте, обложившись минными полями и проволочными заграждениями, противники начали обстреливать друг друга из гаубиц. При отсутствии боевой авиации и танковых полков вскрыть такую эшелонированную оборону не представлялось возможным. Непрекращающаяся война истощила экономику этих и без того беднейших стран мира. Материальных резервов, способных привести к победе, ни у кого не осталось, но и садиться за стол переговоров стороны не желали. Солдаты и мирное население продолжали гибнуть.
Не только люди страдали от этой войны. Нарушалась миграция животных, взрывы снарядов срывали с гнездовий птиц, зажигательные боеприпасы уничтожали и без того скудную африканскую растительность, вызывая ускоренную эрозию почвы. Пустыня Сахара продолжала наступать.
Почему-то именно о нашествии песков думал Моше, принимая душ. Песок был везде, он скрипел на зубах, забивал ноздри и уши, царапал открытые участки тела. Даже плотная шнуровка туристических ботинок не спасала. Песок просачивался вовнутрь и натирал стопы.
Освежившись и смыв с себя дорожную пыль, Моше выбрался из импровизированной душевой кабинки обратно на солнцепек. До ужина было еще далеко, и он принялся бродить по лагерю, наблюдая за людьми. Обслуга вся была из местных. Как раз сейчас две темнокожие женщины в длинных цветастых юбках чистили возле кухни овощи, в полголоса что-то напевая на родном языке. На стуле, подпирающем ворота на склад, сидел латинос в больших солнцезащитных очках и курил сигарету, второй рукой придерживал покоящийся на коленях автомат. Наколки на пальцах его рук могли бы многое рассказать знающему человеку о прошлом охранника, но Моше в этом не разбирался и прошел мимо, окинув автоматчика безразличным взглядом.
В дальней части лагеря двое смуглых техников возились с генератором. Инженер хотел предложить им свою помощь, но когда подошел, они уже закрывали кожух и вытирали ветошью выпачканные в масле руки.
- Проклятый песок, - воскликнул один из них, добавив еще пару нецензурных слов на иврите.
Моше улыбнулся. Даже в глубокой Африке не трудно встретить земляка. Он родился в Италии, но все детство провел в Израиле и хорошо знал иврит. Он развернулся и хотел выйти за территорию лагеря, но его окликнул наблюдатель с вышки. Краткое содержание эмоционального высказывания наблюдателя сводилось к тому, что до линии фронта всего пятнадцать километров, и передвигаться за периметром без охраны небезопасно. Инженер кивнул в ответ и, присев в тени крученой акации, стал смотреть, как ветер шевелит стебли высокой коричневой травы. По поверхности травяного моря ходили волны, редкие низкорослые кусты смотрелись как острова. Ни капли яркой зелени, сплошной серо-коричневый пейзаж. Так он просидел до самого заката. Потом проглотил ужин, наполовину состоящий из консервированных продуктов, и пошел спать.
Утром привезли груз. Колонна трехосных машин проехала мимо лагеря и направилась сразу к аэродрому. Когда туда прибыл Моше, разгрузка уже закончилась. Штабели ящиков разместили под натянутым маскировочным тентом. Двое техников, как раз те самые, которые вчера ремонтировали генератор, уже вскрыли один из больших кофров и с удивлением рассматривали содержимое.
- Выглядит устрашающе, - сказал Моше, когда подошел поближе.
- Не то слово, - ответил тот, что был повыше ростом, - словно привет из будущего.
- Это и есть будущее, парни. А теперь за работу.
До самого вечера они монтировали и калибровали установку. На обед не ездили, обойдясь сэндвичами и дрянным растворимым кофе из термосов. На следующий день еще раз все проверили и приступили к загрузке белых цилиндров. Сандерс предложил отрядить к ним еще пару парней из местных, но Моше отказался, решив, что не стоит показывать содержимое ящиков посторонним. Так, работая с перерывами, они полностью загрузили отсек к трем часам дня.
Вечером Сандерс провел в штабе брифинг. В основном он касался инструктажа группы сопровождения, которая должна была выдвинуться к границе с рассветом и подобрать инженера и пилота, если что-то пойдет не по плану. Моше свою задачу знал, поэтому слушал боса в пол-уха. После инструктажа старшим групп выдали карты маршрута и GPS-навигаторы. Еще раз были обговорены позывные.
Когда Моше выходил из штабного домика, его догнал коренастый пожилой мужчина. Над левым карманом его летного комбинезона было вышито "Дж. Макграт".
- Вы мой пилот? - спросил Моше и протянул руку для знакомства. Волосы рыжего летчика были редки и поседели на висках, но ладонь осталась крепкой.
- Так точно, сэр, - ответил тот. - Джилрой Макграт, но все зовут меня Джил. Не хотите ли выпить за успех завтрашнего мероприятия?
- Я слышал, что в лагере жесткий сухой закон, - удивленно поднял бровь Моше.
- Есть такое, - хитро прищурился Джил, - но мы ведь не будем напиваться, просто пропустим по стаканчику доброго ирландского виски, - и он вопросительно взглянул на инженера.
- Уговорили, - улыбнулся тот, - но только по стаканчику.
Виски, и правда, оказался хорошим. Потягивая прохладный напиток, Моше разглядывал собеседника, пытаясь понять, что толкает этого уже немолодого человека так рисковать своей жизнью. И не выдержав, спросил напрямую:
- Скажите, Джил, почему вы занимаетесь этим делом?
- Сандерс очень хорошо платит, - без заминки ответил тот.
- Судя по косвенным признакам, - Моше кивнул на комбинезон Джила, - вы бывший военный.
- Как и многие здесь, сэр.
- Неужели Вам не хватает военной пенсии для спокойной жизни?
- Для жизни хватает, но у меня оба внука учатся в престижном университете. Плата за обучение высокая. Приходится рисковать ради их светлого будущего. А почему рискуете Вы, сэр? - задал Джил встречный вопрос.
- Ради будущего всей этой земли, - уверенно ответил Моше.
Джил понимающе закивал головой.
Они еще немного поговорили на разные темы, и пилот ушел к себе, унеся недопитую бутылку.
Моше долго не спал. Волнения как такового не было. Он был уверен в успехе завтрашнего мероприятия. Все было неоднократно рассчитано в теории и испытано на практике, как в лабораторных условиях, так и на полигоне. Осталось пройти проверку временем, а оно хоть и присутствовало почти в каждой формуле, вело себя зачастую непредсказуемо.
Утро началось с отъезда группы сопровождения. Шум мощных двигателей разбудил инженера, когда небо только начало сереть. Вставать было еще рано, но валяться без дела в такой день он больше не мог, и, быстро позавтракав, Моше выдвинулся на аэродром.
Старенький "Локхид C-130 Геркулес" был выкрашен в ярко-зелёный цвет, но хищные очертания военного самолета все равно бросались в глаза. Вокруг переделанного в бомбардировщик транспортника ходил Джил. Пожилой ирландец лично проводил предполетную подготовку, заглядывая в каждую щель и делая отметки в планшете. Бомбовые люки были открыты, и Моше пробежался взглядом по закрепленным в отсеке белым цилиндрам. Все было в порядке. Похлопав один из них по хвостовому стабилизатору, он, по приставной лесенке, поднялся в кабину самолета. Через время туда заглянул Джил.
- К вылету готовы, - доложил он.
- Тогда вперед, - кивнул Моше и, защелкав тумблерами, закрыл бомболюки.
Взлет прошел легко. Джил постарался быстрее вывести самолет на максимальную высоту. По имеющейся информации у воюющих сторон не было ракетных противовоздушных комплексов, но лучше было не рисковать лишний раз. Моше разглядывал проносившийся внизу пейзаж, надеясь увидеть поселения и возделанные поля, но многолетняя война перемолола в своих жерновах все окрестные строения вместе с обитателями. Сплошная серость и запустение, с вкраплениями старых пожарищ.