Так, хватит этих фантазий!
Я пересадил Чипсу на плечо. Взял подушку обеими руками - она казалась влажной, - аккуратно положил её на стиральную машинку. Чипса завертела головой, словно хотела мне сказать: "Ты ведь почти наверняка об этом пожалеешь".
Я просто хочу вернуть себе свою крепость, - ответил я про себя.
Сливное отверстие больше не сжималось, оно почернело и напоминало залитый кровью зрачок. Керамика покрылась сетью трещин, которые выглядели, точь-в-точь как морщины. Там, в трубе, что-то было, и оно привлекло внимание жако. Я выкрутил оба крана, но оно не исчезало. Раковина быстро наполнялась водой. "Чёрт-те-чё", - буркнул я, выключил воду и вышел из ванной.
И снова сейчас я бы вряд ли смог объяснить свой поступок. Не было ничего сложного в том, чтобы посмотреть. Всю жизнь я был достаточно любознательным. Всю жизнь... но не в эту минуту. Сейчас, размышляя об этом, я не понимаю, что на меня нашло. Но стоит только подумать о том, чтобы всё-таки включить в ванной свет, взять для верности фонарик и изучить нечто, застрявшее (или лучше сказать - угнездившееся?) в сливной трубе, как все мои члены деревенели и отказывались двигаться. Даже запах наводил на тревожные мысли. Он был скользким и каким-то... неземным. Ни на что не похожим. Единственное ощущение, которое он вызывал - ощущение горькой слюны на языке.
Чипса сидит на бортике цветочного горшка с алоэ и смотрит на меня как на человека, что, заснув на остановке, пропустил последний на сегодня автобус. И впереди только долгая, безлунная ночь...
5.
Спустя двадцать минут, немного поплутав, супруги добрались до гостиницы. Юра вытащил ключ из замка зажигания и сказал с удовлетворением: "Сегодня ты мне больше не понадобишься". Это было самое длинное путешествие, что молодому учителю приходилось проделать на автомобиле. Возможно, водители-дальнобойщики и ребята, которых он подвёз по пути, посмеялись бы и повертели перед его лицом своими квадратными задницами - Хорю было всё равно.
У города были большие ладони в латексных чёрных перчатках, которые он клал на плечи гостям, говоря обволакивающим грудным голосом: "Я рад вас здесь приветствовать". А если кто-то заикался о том, что он проездом и вообще ненадолго, мягко возражал: "Ну как же... я посылал вам открытки. И вот - вы здесь".
Ни у кого не находилось больше возражений. "Действительно, мы здесь, - думала Алёнка, пытаясь справиться с головокружением. - Просто чудо!"
У города была шляпа-цилиндр, слегка примятая от неосторожного обращения, но носимая с шармом. Поля этого цилиндра были застроены в классицизме, с карнизов второго и третьего этажей, и ещё выше - крыш - сверху вниз смотрели голуби. Кустарник за низкими, часто деформированными оградами, казался неуёмно разросшимся и запущенным, но и в нём была какая-то завершённость: стоит раздвинуть ветви любого из них, и увидишь живое, бьющееся сердце. Как будто таинственные садовники, сами как тени, выходили по ночам на работы и, вплетая щёлканье садовых ножниц в чуткий сон горожан, приводили в порядок растительность, предавая положению ветвей лёгкую неряшливость. Эту растительность населяли воробьи и коты. "Хрущёвки", которые раньше попадались по дороге, здесь не встречались совсем - они были бы не к месту. Хотя вряд ли Юрий мог назвать какое другое место, где они соответствовали бы людским чаяниям и надеждам.
Город состоял из десятка улиц и улочек, которые сближались под прямым углом друг к другу, а потом в какой-то момент (может быть, когда наблюдатель смаргивал случайную слезу или тёр покрасневшие от усталости и дорожной пыли глаза) начинали непредсказуемо переплетаться.
- Неплохо было бы взглянуть на его план, - сказал Юрий и купил в небольшой букинистической лавке путеводитель.
- Только прибыли? - спросил их продавец, представительный мужчина в старом, потрёпанном жилете. Воротник рубашки у него был замят, зато выражение лица, обрамлённое седыми бакенбардами, преисполнено такого благородства, что хотелось если не поклясться ему в верности, то по крайней мере спросить, далеко ли до его фамильного замка.
- Уже почти полчаса как, - сверившись с часами, ответил Юрий. - Не считая времени, проведённого у озера. Очень мило пообщались там с местным мальчонкой. Я ополоснул руки в воде.
Мужчина подмигнул; серые губы, обрамлённые неряшливой бородкой, растянулись в улыбке, открыв пожелтевшие от никотина зубы.
- Будьте начеку, всегда. Я не буду спрашивать, что привело вас в Кунгельв, без сомнения, это стоит дальней дороги и потраченного времени, но...
Он ткнул пальцем в раскрытый на городской карте путеводитель, лежащий на прилавке:
- Улицы здесь имеют свойство менять свои названия. Более того, они запросто могут поменяться друг с другом домами. Для нас, местных, такие фокусы составляют привычный ход вещей, но неподготовленного новичка могут напугать. Я тут не шутки шучу, я серьёзен, как сам господь бог. Всегда держите голову на плечах. Считайте, это дружеское напутствие.
Он засмеялся.
- Спасибо, - пробормотал Юрий. - У вас здесь что, что-то вроде Хогвартса?
Продавец нахмурил брови.
- Не представляю, о чём вы. У нас здесь тихий провинциальный городок с хорошей экологией и лечебными комарами, каждый приезжий в котором - крошечное, но всё же событие. Поэтому отдыхайте. Зачем бы вы не пожаловали, желаю приятного времяпрепровождения. И кстати, - палец его заскользил по карте к почти идеальному круглому синему пятну, - озеро испокон веков считалось частью города, пусть и кажется что это другой мир. Оно - наша гордость. Обязательно его осмотрите внимательней.
Поблагодарив продавца и выспросив дорогу к гостинице, Юрий поплёлся обратно. Усталость давала о себе знать.
- Там должен быть указан дом Валентина, - сказала Алёна, глядя на свёрнутый трубочкой журнал в руках мужа. Она выбралась из машины и, держась за дверь, оглядывалась по сторонам, втягивая носом воздух - ну точно хорёк, готовый при малейшей опасности юркнуть в нору (по крайней мере, кому-то фамилия Хорь подошла на все сто, - с удовлетворением подумал Юра). - Улица Заходящего Солнца, семнадцать, квартира девять. В домофон не звонить, он не работает.
- Мужчина в лавке хотел за этот прекрасный путеводитель две сотни, но мы сторговались на полторы, при условии, что сразу последуем советам из него и поедем отдыхать, - сказал Юрий. - Я говорил ему, что нам очень важно найти парня из интернета, автора полоумного дневника, но он был непреклонен.
Алёна слабо улыбнулась. Что-то похожее на большую чёрную пиявку отлепилось от неё и вернуло возможность спокойно дышать. Юра почувствовал облегчение.
Расстояние до гостиницы на карте можно было закрыть подушечкой одного пальца. Они ехали медленно и глазели по сторонам. Людей немного, машин, едущих или стоящих во дворах -- ещё меньше. Мальчишки, совсем не похожие на тех, кого описал их первый в этом городе знакомый, сидели возле парадных и играли в какую-то мудрёную игру с пластиковыми фишками. Люди в пыльных пальто останавливались на охраняющих пустые улицы светофорах, чтобы перекинуться парой слов. Бабульки, словно толстые ленивые наседки, выползали из дворов, сжимая под мышками раскладные столы и стулья, и рассаживались вдоль дороги, раскладывая семечки, жареный арахис и потрёпанные томики бульварных романов. Семечки! Юрий не видел такого с начала двухтысячных. Толстые коты отдыхали на перилах, ступенях и декоративных элементах домов. Жидкое небо было подёрнуто низкой облачностью. Воздух влажен и тяжёл, но местные жители, кажется, точно знали, что сегодня дождя можно не ждать: они вольготно расхаживали без зонтов.
Отель представлял собой большое здание в три этажа с почти готическим фасадом. Он располагался на углу двух улиц и напоминал по форме букву "Г". Во внутреннем дворе был небольшой сад с укромными, увитыми плющом беседками и с каналом со стоячей водой шириной всего в несколько шагов. Выгнувшие спины мосты напоминали разбитых ревматизмом, сгорбленных стариков; когда по ним кто-то проходил, от краёв отваливались и с гулким всплеском падали в воду мелкие камешки. Массивные двустворчатые двери со стороны улицы Витых Оград, там, где была парковка, открывались только при значительном усилии. Над ними висела почерневшая от времени вывеска, должно быть, когда-то она отливала медью, но сейчас буквы были зелёно-коричневого цвета. "ДИЛИЖАНС" - гласила вывеска. И ниже: "Нумера и еда".
На парковке - и это в некотором роде Юрия даже не удивило - было пусто. Только канализационные люки бахвалились затейливым литьём.
- Приветствую, - церемонно сказал метрдотель. По-другому этого импозантного, хоть и низенького седоусого пожилого мужчину называть не хотелось. Есть в местных жителях, не важно как высоко по карьерной лестнице они забрались, какая-то белая кость, - отметил для себя Юра. Он легко мог представить, как эти двое - метрдотель, который сейчас смотрел на них с терпеливым ожиданием, смешанным с чувством собственного превосходства, и продавец из букинистической лавки - могли запросто проводить вечера за приятной беседой, раскуривая трубки в гостиной одного из этих джентльменов.
- И вам здрасте, - сказал Юрий. - Надеюсь, у вас найдётся комната на двоих? Прошу прощения, что не позвонил и не забронировал номер, но я не догадывался, сколько у вас гостей.
Пересекая пустую парковку, он надеялся произнести эту фразу с сарказмом, но гостей действительно хватало. В фойе пили чай, где-то катали шары в бильярде. Хлопали окна, стучали половицы в коридорах. Они что, на автобусе все сюда приехали? - спрашивал себя Юра.
Чуть ожившая жена пихала его под бок, мол, "что ты лебезишь?" В обычное время она бы коршуном набросилась на портье, требуя комнату и еду, много еды. И доставить в номер багаж немедленно и осторожно, чтобы не разбились многочисленные, ненужные в путешествии, но приятные мелочи, вроде хрустальной фляжки, прикупленной за углом, или любимой солонки в виде поросёнка, которые непоседливые девушки берут с собой в путешествие.
- Ничего страшного, - оглядев гостей поверх позолоченных очков внимательными вороньими глазами, метрдотель раскрыл массивную книгу. На нём была безупречно отглаженная форма цвета свежей, брызжущей крови (Юру так и тянуло назвать её церемониальной) и красная крошечная шапочка без козырька, которая мистическим образом держалась на блестящей залысине. - Как вы, наверное, заметили, гостиница большая. Мы открыты с одна тысяча девятьсот десятого года. Когда-то это была городская больница, построенная великим человеком, Ларсом Йоханссеном в тысяча девятисотом году, но потом переехала в более современное здание. Нашему доходному дому достался настоящий замок, который за всю историю своего существования ни разу не заполнялся больше чем наполовину.
Он позволил себе улыбку, сверкнув золотым зубом.
- Так что я, если позволите, не буду предлагать вам номер с привидениями, а предложу один из восемнадцати других свободных.
Алёнка тихо засмеялась и захлопала в ладоши. Мужчина взял массивную затёртую ручку: с неё давно уже слезла вся позолота, осевшая на мозолистых, на вид неуклюжих, но удивительно ловких пальцах метрдотеля.
- Меня зовут Пётр. Почти как Пётр-первый, только я, конечно же, не он. Пётр Петрович. Я старший портье. Пожалуйста, ваши документы. У нас свободен прекрасный номер на втором этаже с видом во внутренний двор. Утром там включают фонтан, так что, если вас не раздражает звук плещущей воды, я запишу вас туда. По ночам и иногда днём меня замещает Лев - мальчонка старается, но если что не так, пожалуйста, делайте скидку на его молодость. И уж конечно, говорите мне. Так... уверен, вы не сможете назвать дату выезда, поэтому оставлю в этой графе пустое место.
- Всего на пару дней, - вставил Юрий. Сначала он хотел сказать "на сутки", но, почувствовав внезапную слабость в ногах, решил смягчить условия. В школе вряд ли будут ждать его раньше следующей недели.
- Как пожелаете, - пожал плечами Пётр, тем не менее оставив строчку, в которой значилась дата выезда, пустой. Пока муж разглядывал лепнину на стене, Алёна, вытянув шею, заглянула за стойку и заметила, что из-за незаполненных строк раскрытая книга посетителей походит на шкуру тигра. Метрдотель встал с намерением проводить гостей до номера, но Юрий вежливо отказался, у него ключи.
- Мы не держим большого штата, - извиняясь, сказал Пётр Петрович. - Последний наш коридорный мальчишка, к несчастью, давно уже вырос и сейчас священник в храме святой Елены. Ему уже за сорок, подумать только!
Супруги оставили качающего головой старика возле стойки; в профиль его голова напоминала голову грифа, а стоячий воротничок словно состоял из перьев с острыми, как бритва, краями.
- Он говорит так, будто сам, лично был здесь сто пять лет назад и заполнял первые строки той огромной книги, - сказала Алёнка. Она поднималась по широкой лестнице, держась за перила. Юрий подумал, что нужно было бы вернуться за багажом в машину, но потом вспомнил, что болтающаяся у него на плече дорожная сумка и есть весь их багаж.