Оценив масштаб паники, я глянул на Цолфи:
— Вот теперь пора. Взлетаем!
Поднявшись, она зашла мне за спину и подхватила меня под мышки. В тот же миг исчез купол: как я и планировал, магов отвлекло стихийное бедствие.
— Давай, Цолфи, — поторопил я гарпию, — поднимай меня в воздух!
Браслет заставил её подчиниться, и мне в уши ударило хлопанье крыльев. Мы секунды за три вознеслись метров на двадцать.
Я повис в руках Цолфи, болтая ногами. Должно быть, выглядел я жалко — было бы куда эффектней оседлать того же дракона. Но им пришлось бы управлять, что не так уж и легко (особенно с непривычки), а с Цолфи мои руки свободны — и я легко сорву яблоко. Главное ведь не зрелищность, а результат.
— Ещё выше! — крикнул я. — Нужно пролететь над помостом!
Не отвечая, гарпия понесла меня к площади.
У меня захватило дух, подмышки пронзила боль — Цолфи обхватила их сильнее, чем следовало. Но направление она выбрала верное, так что я её похвалил:
— Да, отлично… Только нужно набрать высоту!
Цолфи как–то странно дёрнулась, но затем устремилась к вершине помоста, где угадывалась яблоня.
Меня обдало лёгким жаром: это три файербола пронеслись мимо нас. Просвистевшая стрела чуть не воткнулась мне в ногу. Но если бы и воткнулась — что с того? Потеря здоровья уже не важна, поскольку во «Фрее» я больше не появлюсь: мне не только доступ сюда закроют, но и штрафанут из–за вируса.
— Выше, Цолфи! — крикнул я. — Надо медленно пролететь мимо кроны!
Она вновь дёрнулась, будто в судорогах. Я хотел спросить, в чём дело, но тут дракон, разинув пасть, дохнул огнём в стражников. Ослепительное пламя сожгло с десяток энписи.
Я вдруг обнаружил, что файерболы до нас уже не долетают и с жужжанием проносятся где–то внизу. А Цолфи всё набирала высоту: вверх, ещё вверх, ещё…
— Достаточно, — крикнул я, — выше не надо!
Но она продолжала взмывать над площадью, быстро уменьшающейся в размерах.
— Стоп, Цолфи! — заорал я. — Не надо выше! Снижайся к помосту!
Однако гарпия упорно воспаряла над городом.
— Цолфи, какого чёрта?! — я сорвался на хрип. — Ты обязана подчиняться! На тебе Браслет!
Но я уже понимал, что что–то пошло не так: Браслет не дал бы ей вытворять такие фокусы. Он либо не действует, либо…
И тут Цолфи запела — негромко и пугающе беззаботно.
Я оцепенел от ужаса — но даже не потому, что площадь под нами стала не больше ковра; не потому, что сам я висел в когтях чокнутой гарпии; не потому, что внизу бесновался дракон и свистели посылаемые в него стрелы.
Мой ужас вызвала песня, которую Цолфи вдруг вздумалось напевать.
Это было «Чёрное солнце» группы «Би‑2». Песня очень старой группы, которую я люблю. Я вообще люблю старый рок.
И последним, что я слушал как раз на днях, было «Чёрное солнце».
Оборвав пение, гарпия заговорила… но не своим, а чужим голосом. Вероятно, изменённым — и пугающе мягким:
— Какая досадная неожиданность… Правда, ментор?
В мою спину будто ткнули ледяным пальцем.
Ну а Цолфи продолжала — точнее, продолжал тот, кто её взломал:
— Думаешь, ты хорош? Что ж, может быть… Ты и правда хорош, но лишь в играх. А это не игра, ментор. Ты встрял в то, что тебе не по зубам.
Цолфи взмыла ещё выше, будто возомнив себя ангелом.
— Некоторые яблоки лучше оставлять на деревьях, — сказал обладатель изменённого голоса. — А иначе всё в этой жизни перевернётся[1].
И Цолфи меня отпустила.
Свист в ушах.
Мой долгий вопль.
Хлопанье крыльев.
Не успел я удивиться (чьи это крылья, если дракон остался ниже, а Цолфи — выше?), как чьи–то когти меня вновь подхватили.
— Дракон Гая — просто жуть! — весело крикнула Кэсс. — Потом скажете, где вы нашли некромантов?
— Какого… — начал было я — и умолк.
Кто сказал, что обрывать листья фиалки Кэсс будет сама?
Она была не на мели — просто откладывала деньги. Вряд ли накопила много, но и этого хватило, чтобы нанять какого–нибудь дурачка. Он задействовал мой вирус и лишился аватара, а Кэсс в это время была у площади. Она дождалась дракона и подземных толчков; дождалась, пока Цолфи меня поднимет… Дождалась сотворённого мною хаоса — и ловко им воспользовалась.
Дракон и мы с гарпией стали мишенями, а Кэсс прибегла к способностям дрессировщицы.
«…могу хоть сейчас призвать гигантского горного орла. Хотите покажу?»
Вот она и показала: меня нёс гигантский орёл.
Рискуя вывернуть шею, я глянул вниз и назад. С высоты нашего полёта яблони не было видно, но мне было уже ясно, что яблока там больше нет.
[1]«Если взорвётся чёрное солнце, всё в этой жизни перевернётся. Привычный мир никогда не вернётся, он не вернётся». «Би‑2», «Чёрное солнце».
Глава 8
Прыгать метров с трёх на крышу мне, конечно, не хотелось, — но орёл меня не спрашивал, чего я хочу: он меня просто отпустил.
Кое–как сгруппировавшись, я упал у дымохода. Орёл грациозно приземлился на кровлю — бурый, с жёлто–серым клювом. В общем–то орёл как орёл, только раз в десять больше.
Кэсс спрыгнула с его спины и (вот уж чего я не ждал!) подбежала ко мне:
— Простите, что он отпустил вас так рано — я высоту не рассчитала, — Кэсс протянула мне ладонь: — Я помогу вам…
Но я и сам уже поднялся, хоть и не без труда: ныло левое колено. Не отключи я уведомления, видел бы цифры, знаменующие потерю здоровья.
Кэсс опустила протянутую мне руку:
— Яблоко у меня… В инвентаре.
Я уязвлённо промолчал. В её инвентаре — не в моём.
Орёл, чистивший перья позади Кэсс, вдруг пропал. На миг обернувшись, она пояснила:
— Его можно призвать всего на пару минут — хорошо хоть до крыши дотянули… Я же не думала, что вас придётся спасать.
— Я тоже не думал, что Цолфи взломают.
Глаза у Кэсс округлились, но я упредил её вопросы:
— Приват–зона, код КЛ–два–ноль-два–два.
Оставаться на крыше было нельзя: если сюда сбежится стража, в приват–зону уже не войдёшь. Кстати, в большинстве сегментов мы и сейчас бы туда не вошли — пришлось бы скрываться до отмены тревоги. Но «Фрея» в этом смысле даёт поблажки — видимо, из–за отсутствия воскрешений.
Я вошёл в возникшую рядом дверь. Шагнув за мной, Кэсс быстро заговорила:
— Знаю, вы на меня злитесь…
— С чего бы? — с сарказмом оборвал её я. — Вы мне солгали всего–то дважды за сутки. Не три раза, не пять — всего дважды.
Насупившись, Кэсс заметила:
— Не только солгала, но и спасла…
— Чтобы задобрить. Без меня вам не добраться до куклы с биноклем.
Кэсс умолкла и не стала отрицать очевидное.
— Кажется, мне теперь ясно, почему вы любите карты, — я смотрел на неё в упор. — Нравится выстраивать комбинации?
Она уставилась на свои ноги.
— Перестаньте притворяться, — поморщился я. — Вы сконфужены не больше, чем стриптизёрша у шеста!
Кэсс от такого сравнения вздрогнула, но глаза подняла.
— Ладно, притворяться не буду, — она с вызовом поймала мой взгляд. — Мне нужны эти предметы: кукла, яблоко, бинокль. Чувствую, что нужны — но не знаю, зачем. И я на всё пойду, чтобы их получить.
— А тот, кто хочет помешать вам, тоже пойдёт на всё?
— Что?..
— Цолфи кто–то взломал, пытаясь не дать мне добраться до яблока… или пытаясь не дать вам до него добраться. Просто он всё внимание сосредоточил на мне, а ваша выходка с орлом для него стала сюрпризом.
Кэсс замотала головой:
— Я не знаю, кто это был.
— И не знали, что Цолфи могут взломать?
— Нет. Клянусь вам, не знала!
Я усмехнулся — мне ли верить её клятвам? Она уже дважды обвела меня вокруг пальца.
Усевшись за стол, я попытался упорядочить мысли.
Взлом энписи уровня Цолфи (не говоря уже о преодолении защиты «Фреи») по силам лишь асу; не просто хакеру, а гению. Хотя было ли это взломом? Может, действовал не хакер, а всего лишь админ?.. Ведь их доступ позволяет следить за игрой; достаточно было прослушать наш с Ферзюбрем разговор — и стало бы ясно, что в кражу яблока я вовлеку гарпию.
Но тут я вспомнил, как Цолфи пела — точнее, что она пела: «Чёрное солнце». То, что я слушал совсем недавно.
И не в реале слушал, а в ВИРТУСе.
Значит, всё–таки хакер — причём взломавший не только Цолфи, но и меня… Хотя что–то мне подсказывало, что для него я — мелочёвка: спец такого уровня взломает и серверы АНБ. А потом взломает снова, чтобы не заскучать.
И я решил в мыслях называть его Взломщиком — для простоты.
Пока я думал, Кэсс заняла то же кресло, откуда убрала вчера газеты. Затем открыла инвентарь, дала мне визуальный доступ — и я увидел ячейки. В одной из них — между копьём и мечом — было яблоко.
Я хмуро глядел на фрукт, который пытались заполучить уже три ментора… а со мной — четыре. Кто–то ради него взломал Цолфи. А значит, в виртуальном яблоке скрыт вполне реальный секрет.
— Ну и что в нём особенного? — отстранённо спросил я.
На ответ я не рассчитывал, но Кэсс решила, что вопрос адресован ей:
— Я правда не знаю… и не понимаю, что с ним делать. Но оно точно должно быть у меня, — помедлив, она добавила: — Сорвав его с яблони, я ощутила что–то такое, чего и не объяснишь… Как в «Тетрисе», когда фигурку в нужное место кладёшь.
— И теперь вам нужны ещё две фигурки? — уточнил я. — Бинокль с куклой?
Кэсс кивнула, с трепетом глядя на яблоко.
Наверное, я должен был счесть её сумасшедшей, но таких мыслей у меня не было: я ведь толком не понимал, кто она. Я вообще мало что понимал.
Но одно было предельно ясно.
Я встал из–за стола:
— Идёмте.
— Куда? — удивилась Кэсс.
— В ВИРТУСе за мной следили — или следили за вами. Нельзя, чтобы это повторилось. А остальное обсудим позже.
Сегменты ВИРТУСа делятся на множество видов, но главных среди них два: игровые и неигровые.
В игровых — ясное дело — играют: проходят квесты, сражаются, создают гильдии. Летают с гарпиями, интригуют с орками, крадут волшебные яблоки. В общем, валяют дурака.
А в неигровых сегментах шутеры с квестами заменяются забавами иного рода — например, шопингом.
Мы с Кэсс стояли у магазина игрушек. Вокруг было оживлённо, причём даже без неписей: их тут не наблюдалось. Зато хватало покупателей.
При виде вывески («Friendly Toys») Кэсс на меня глянула и сострила:
— Вы хотите купить здесь игрушечный пистолет?
— Игрушечный?.. — я усмехнулся с мыслью о Взломщике. — Боюсь, мне скоро понадобится настоящий.
Из магазина вышло счастливое семейство: мама, папа и две дочки. В руках у дочек были куклы: виртуальные копии тех кукол, которых дроны скоро доставят к ним домой. Не исключено, что к той минуте, когда девчонки выйдут из ВИРТУСа, они с новыми куклами наиграются — и покупки останутся нераспакованными.
У меня это вызвало тоску.
Мы всё привыкли делать в ВИРТУСе: тусоваться с друзьями, пьянствовать и даже заниматься сексом — без нужды предохраняться. А теперь наши дети расчёсывают здесь виртуальных Барби.
— Так зачем мы сюда пришли?
Голос Кэсс вывел меня из раздумий. Я указал ей на забор, примыкавший к магазину:
— Вообще–то нам туда. Но надо дождаться, пока будет мало прохожих.
Мы пошли вдоль ограды, за которой был сквер (сама ограда была кованой, с вьющемся поверху узором). Один из прутьев выгибался. Заметить это было сложно, если не знать, куда смотреть, — но я знал.
Остановившись, я взялся за выгнутый прут и кивком предложил Кэсс сделать то же самое.
— Шпионские страсти какие–то… — бормотнула она, однако за прут взялась.
Я глянул по сторонам — и удручённо пропел:
Споёмте же песню под громы ударов…
У Кэсс вытянулось лицо.
— Марш анархистов, — пояснил я.
— Что за… — до Кэсс запоздало дошло, что мы стоим уже не на улице, а в затенённом дворе. Прут, за который мы держались, «повис» в воздухе без ограды. — Мы что, телепортировались?..
— Вроде того. Чувствуйте себя как дома.
Кэсс растерянно осматривалась, хотя глядеть было не на что: серые пятиэтажки, серое небо, серый асфальт. Правда, этот самый асфальт едва проглядывал под нацарапанными мелом лозунгами: «Буржуев — на нары!», «Свобода или смерть!», «Рабы создают рабов»… В самом центре выделялось «Анархия — мать порядка».
Прочитав пару надписей, Кэсс удивилась ещё больше.
— Что это за место?
— Всего лишь буферная зона, — я выискивал среди лозунгов самый длинный. — Отсюда можно попасть к Затворнику.
— К какому ещё Затворнику?..
— К специалисту по обнаружению шпионских программ.
— Вообще–то этим занимаются легальные компании…
— Серьёзно? — хмыкнул я. — А как насчёт программ, разработанных государством?
Кэсс пожала плечами. Ей вряд ли доводилось об этом задумываться.
Блуждая по лозунгам, я сообщил:
— Затворник — из тех чудиков, что помешаны на конспирологии и в каждой тени видят Большого Брата.
— Типа правительство за нами следит? — уточнила Кэсс.
— Правительство, корпорации… Не удивлюсь, если Затворник внёс в этот список и марсиан.
— То есть он ненормальный?
— С его точки зрения ненормальные — это девять с половиной миллиардов человек. А он — единственный здоровый.
Мои слова заставили Кэсс поморщиться:
— Все сумасшедшие так думают…
— Верно. Но не все они мастера своего дела, — я наконец нашёл, что искал, и, зашагав через двор, добавил: — Если в ВИРТУСе за нами следят, Затворник это узнает.
— И сумеет прекратить?
— Даже не сомневайтесь.
Остановившись, я прочёл про себя надпись, состоящую из двух предложений (лозунгом я бы её не назвал, но протеста в ней было хоть отбавляй): «Отчисления с ваших зарплат превратятся в снаряды и автоматы. Не забывайте об этом, когда платите налоги».
Я мысленно усмехнулся. Интересно, что сказал бы автор надписи о налогах, бесплатно записываясь к врачу?
Сев на корточки, я поочерёдно коснулся указательным пальцем буквы «з» в слове «зарплат», буквы «а» в слове «ваших», «т» — в слове «автоматы», «в» — в слове «превратятся»…
Кэсс, наблюдая за мной, поняла:
— Затворник?..
— Ага… Это выглядит ребячеством, но я же говорю — он помешан на конспирологии.
Кэсс скептически кивнула. Ей ещё предстояло узнать, что конспирология — не единственное, на чём Затворник помешан…
Я коснулся последней буквы («к» в слове «когда»), и в воздухе возник ряд цифр.
— Затворник создаёт собственные локации по всему ВИРТУСу, — сообщил я в ответ на удивлённый взгляд Кэсс. — Он в своём роде параноик: встретившись с клиентом в определённой локации, Затворник в ней месяц не появляется. Прямо сейчас я введу код одной из таких локаций. Говоря проще — постучусь в дверь.
— И он откроет? — уточнила Кэсс.
— Если не занят в другой локации с другим клиентом. И если не спит. И если будет в настроении.
— И если панды в Китае начнут линять… — буркнула Кэсс.
Я хмыкнул в ответ на её скепсис.
Впрочем, она была права: от сумасбродов вроде Затворника ждать можно чего угодно. В первую же нашу встречу он стал грузить меня идеями анархизма: отсутствие принуждения, равенство/братство и всё такое. Я послушал и вроде бы даже поспорил (а кое в чём и согласился), но затем дал понять, что пришёл не за диспутом. Затворник отстал, но в мой новый визит повторил всё с прежним пылом — и в следующий раз тоже… Я в итоге смирился: дело–то он своё знал, а его болтовню можно и потерпеть.
Придвинувшись к вспыхнувшим в воздухе цифрам, я ввёл семизначный код, который помнил наизусть. Такой код легко взломать, но программы для взлома здесь «тормозят»: даже лучшим из них нужна будет минута на подбор комбинации, — а ввести код надо за семь секунд. Причём его нельзя записывать: если Затворник увидит, что я куда–то подглядываю, тыкая пальцами в его чёртовы цифры (а я не исключал, что он уже на нас смотрит), то встреча сорвётся — и больше он общаться со мной не станет.
Ненавижу Затворника за эти коды!..