— И давно тебе это снится? — тихо спросил отец, внимательно разглядывая рисунок.
— Четыре ночи подряд, — дрогнувшим не то от страха, не то от усталости голосом ответил Алекс.
Отец оторвал взгляд от рисунка и, нахмурившись, оглядел сына с ног до головы, так, будто увидел впервые. Алекс представил, насколько ужасно, должно быть, выглядит после стольких бессонных ночей: помятый, осунувшийся, взъерошенный, с темными кругами под глазами и покрасневшими белками глаз. Последний раз он спал сегодня на уроке, но, к счастью, не настолько долго, чтобы что-то увидеть.
Парень чувствовал себя так же, как выглядел: измотанным и измученным кошмарами. Он устал бояться засыпать и проваливаться в сон, когда этого совсем не ждешь. Устал подскакивать посреди ночи в холодном поту, трясясь от плохого предчувствия. Смотреть на свой рисунок и гадать, что такого непостижимого скрывается за этим странным сердцем, какого его таинственное предназначение, и почему оно вселяет необъяснимую тревогу днем и необъятный ужас ночью.
Отец закрыл альбом с рисунками и передал сыну.
— Поговори с Авророй. Она должна тебе помочь.
— Она же ничего не умеет! — негодующе воскликнул Алекс.
— Ради тебя научится, — отрезал отец.
Алекс с сомнением посмотрел на него, но возражать не решился. А оказавшись за дверью, столкнулся с любопытством сестры.
— Ты чего такой странный? Как будто он тебе задачку на тему вселенской загадки мироздания задал! — усмехнулась она, заметив его выражение лица. — Что он тебе такого наговорил?
— Советовал попросить тебя о помощи.
— О помощи? — она недоуменно посмотрела на него, и он кивком указал на кончик пряжи, выступающий из ее сумки. — Он хочет, чтобы я сплела тебе?! — догадалась она, и ее лицо вытянулось в изумлении. — Но ведь…
— Я сказал ему то же самое, — нетерпеливо перебил ее Алекс. — Но, похоже, у тебя нет выбора.
— Да уж, — тяжело вздохнула Аврора и скорчила недовольную гримасу.
В этот момент один из одноклассников бросил в другого книгу, и та чуть не попала в сестру, но девушка ловко уклонилась и юркнула за угол, потащив за собой Алекса. Выражение ее лица быстро сменилось с хмурого на веселое, и она лукаво подмигнула:
— Давай тогда попробуем найти местечко поспокойнее.
Алекс не возражал.
Их путь пролегал через арочные проходы по длинным коридорам, а затем на самый верх Башни, названной кем-то в незапамятные времена Стражем Северного ветра. Они бежали по винтовой лестнице из белого камня с металлическими перилами по краям в виде извивающихся крылатых змеев, а вслед им неслись затихающие крики одноклассников.
Давным-давно, когда Алекс был еще мал ростом, а его ноги были значительно слабее и короче, эта лестница казалась ему бесконечной. Они с Авророй даже пытались посчитать количество ступенек, но каждый раз у них выходило разное число, а иногда результаты одного сильно отличались от результатов другого. Тогда, устав спорить, кто из них прав, оба сошлись на том, что еще слишком плохо умеют считать. С тех пор они подросли и научились далеко не одному только счету. Но даже теперь в свои шестнадцать лет желания вновь проверить количество ступеней у них так и не возникло.
Винтовая лестница пересекала все этажи Башни — такие же бесчисленные, как и ступени, — и выводила на крышу, любимую «игровую площадку» близнецов, куда они сейчас и направлялись. Когда-то они часто прятались здесь от наказаний няни или других взрослых. Никто даже представить себе не мог, что кому-то вздумается играть в таком опасном и неприветливом месте, как крыша высоченной башни, обдуваемой всеми ледяными ветрами севера. А потому идеальнее убежища близнецам трудно было найти.
Однако недолго это тайное место принадлежало только им двоим. Вскоре к магистру на учебу поступил новый ученик, по мнению близнецов, не в меру любопытный. Он влез на крышу без их позволения, за что поплатился своей ручной жабой. Брат и сестра объясняли это происшествие тем, что якобы проводили научный эксперимент, пытаясь опытным путем доказать, что земноводные не умеют летать. Узнав об этом, отец строго настрого запретил своим детям и ученику выходить на крышу. Как ни странно, долгое время они безукоризненно соблюдали этот запрет.
Теперь же, поднявшись на самый верх и узрев величие бескрайних снежных просторов Ледяных гор, открывшихся перед его взором, Алекс глубоко вдохнул морозный воздух — и тут же продрог до костей. Аврора предусмотрительно захватила из тайника под последней ступенькой лестницы мешочек яблок, шапки, теплые шали и одеяло, припрятанные еще давным-давно, и передала их брату. Он расстелил одеяло у самого парапета крыши, надел шапку, закутался в шаль и тут же согрелся.
— Всегда считал няню Налли волшебницей, — довольно улыбнулся он, усаживаясь на одеяло возле сестры. — Только волшебник мог связать самые обыкновенные вещи так, чтобы они спасали от лютого холода крайнего севера.
— Это всего лишь любовь, а никакое не волшебство, — возразила Аврора.
— Всего лишь? — хмыкнул Алекс. — Тогда готов признать, любовь куда действеннее волшебства!
Сестра не ответила и принялась разматывать свою пряжу.
Нити в ее руках были необычными, предназначенными для особого искусства, названного сноплетением. Народ ведьм издревле промышляет сновидческим колдовством — сотворением сновидений с помощью этой самой пряжи. В результате у них получаются различные средства от бессонницы или невероятные мечты, потаенные фантазии или правдивые пророчества, которые на первый взгляд могут выглядеть, как одеяло, шарф, платок или декоративная подвеска, а на деле же являться чем-то совершенно невообразимым.
Раз в год, в праздник Середины года в Бесплодных землях устраивается Срединная ярмарка, на которую съезжаются торговцы со всего мира, в том числе и ведьмы. Только тогда и только там можно приобрести настоящие шедевры сновидческого искусства: всевозможные панно, гирлянды, гобелены, пледы, мягкие игрушки и многое другое. Все это способно окунуть владельца сноплетения в настоящий мир грез и невообразимых фантазий, подарить незабываемые моменты и окунуть в иллюзию свершившейся мечты.
Сестра хоть и занималась плетением снов с детства, все еще не могла создавать таких шедевров. До настоящих ведьм ей было далеко, но она не отчаивалась и продолжала упорно трудиться.
— Честно говоря, не представляю, с чего начать, — Аврора в растерянности оглядела пряжу и тяжело вздохнула. — Сноплетение — довольно обширная область. Говорят, с ее помощью можно создать что угодно для чего угодно. И даже перемещаться в пространстве на любые расстояния, как через порталы. Но единственное, что мне пока доступно, — это запись снов.
— Если уж ты не знаешь, что делать, я — и подавно!
— Многое зависит от того, что именно тебя беспокоит, — она, прищурившись, посмотрела на брата. — Если я правильно понимаю, тебя мучают кошмары?
— Да, — подтвердил Алекс. — Один и тот же сон…
— Он вещий?
— Понятия не имею, — признался он, покачав головой. — Проблема в том, что я не могу определить, вещий сон или нет, пока он не осуществится. Не исключено, что все сны, которые я вижу, вещие.
Аврора захлебнулась в негодовании:
— И это меня зовут к себе ведьмы, хотя способности нашей матери проявились у тебя!
— Ведьмам парни не нужны, по крайней мере не для обучения, — как всегда легкомысленно ответил Алекс, когда разговор касался скорого переезда Авроры к ведьмам. — Ты знала, что они используют своих мужчин как источник силы, высасывая из них жизнь для своих заклинаний?
Девушка немного успокоилась.
— Тогда будет лучше, если они не узнают о твоих способностях. Обещаю, я им про тебя не расскажу.
— Не думаю, что им есть до меня какое-то дело, — отмахнулся он. — Это не изменится, даже если они узнают о моих способностях. Мужчины не могут творить заклинания, а значит, и учить нас нечему.
Аврора отложила пряжу в сторону и прижала к себе колени.
— Если бы мама всю свою жизнь не избегала ведьм, мне бы не пришлось теперь к ним ехать, — резко сквозь зубы проговорила она, сдвинув брови. — Не спорю, я многому могу у них научиться, но ведь они живут так далеко! Тебя не будет рядом, я буду жить в какой-то шаткой избушке в пустой деревушке на лесной опушке и варить в больших котлах зелья из крови девственниц и плоти мертвецов!
Алекс представил свою прелестную сестренку, от красоты которой все парни, живущие в Башне, сходили с ума, — в драных лохмотьях и шляпе-колпаке, грозящую всем подряд здоровенной поварешкой и выкрикивающую страшные проклятия. Это заставило его громко расхохотаться:
— О да! Из тебя получится прекрасная ведьма! — ему не удалось прогнать злость сестры, но хотя бы получилось вызвать легкую улыбку — по-видимому, она представила себе ту же картину, что и он. — А вообще, ты не подумала, что если бы мама не избегала ведьм, то она вряд ли бы познакомилась с нашим отцом, а значит и нас бы не существовало?
— И тогда мне бы уж точно не пришлось ехать к ведьмам! — она упрямо продолжала гнуть свое, но, заметив осуждение в глазах брата, сдалась. — Прости. Ты прав. Нас бы не было, мы стали бы чем-то иным…
— До сих пор мне не дает покоя один вопрос: сколько лет было отцу, когда он познакомился с нашей мамой? — задумчиво спросил Алекс.
— Даже не представляю! — призналась сестра со вздохом. — Сколько бы я его не спрашивала, он все время уходил от ответа. А в хрониках Северных Королевств об этом не сказано…
— Говорят, эта Башня существует с самого начала времен.
— Хочешь сказать, это папа ее построил? — опешила Аврора. — Не может же он быть настолько старым!
— Нет, конечно, — он усмехнулся, но как-то неуверенно. — Наверняка до него здесь жил кто-то еще. Тоже какой-нибудь великий чародей, не стареющий со временем… Но ведь если подумать, он действительно гораздо старше, чем кажется. Мама начала учиться у него, когда тот уже много лет служил магистром знаний у правителей Северных Королевств, и заметь, не одному королю, а нескольким поколениям королей!
— И тебя это пугает? — Аврора впилась в лицо брата изучающим взглядом.
— С чего бы это? — удивился Алекс. — Я лишь надеюсь, что это наследственное, и мы тоже сможем никогда не стареть.
Аврора хмыкнула и покачала головой. Ее взгляд задумчиво блуждал по ослепительному горизонту.
— Папа говорит, старость — это состояние души, и уж никак не тела. И, если немного понаблюдать за ним, можно заметить, что в минуты глубоких раздумий он выглядит почти старым, разве что волосы не седеют, но морщинки прорезают его гладкое лицо, а глаза застилает белесая пелена. А когда он радуется, то выглядит твоим ровесником, — она весело подмигнула брату. — Поставить вас рядом в такой момент — так вообще настоящие близнецы! Не то, что мы с тобой!
— Скажешь тоже! — прыснул он. — Но теперь я начинаю понимать, чем его так привлекла наша мама. Всегда удобно иметь ведьму в доме, которая может сплести прекрасный сон, изгоняющий старческие тревоги! Смотри на свой будущий переезд, как на возможность приобрести новые знания и полезные навыки, — посоветовал он. — Вот закончишь свое обучение, вернешься домой и будешь плести мне средства от вещих кошмаров.
Аврора оскорбленно выпучила глаза, но понимала, что он всего лишь шутит. Поэтому ее губы сами собой расплылись в озорной улыбке.
— Ах так?! Значит я нужна тебе всего лишь как личная ведьма?! — в притворном негодовании воскликнула она и хлопнула брата по локтю. Он сделал вид, что ему ужасно больно, и за это получил еще один удар.
— Ладно, ладно! Ты меня раскусила! Признаю, я корыстный собственник! — поспешил поднять он руки в знак поражения. — Но мне и правда нужна помощь ведьмы, ты не забыла?
— Да, конечно, — улыбка сползла с ее лица. — Давай подумаем, как тебе помочь. Я могла бы попробовать сплести для тебя сон, хотя не обещаю, что получится. Я много раз пыталась сделать это для себя, но мне еще ни разу не удавалось увидеть свою работу во сне.
— Может, ты как-то неправильно спишь? — предположил Алекс.
Сестра обиженно надула губки и нахмурилась:
— Не смешно.
Алекс и не думал смеяться. Он всерьез полагал, что многие люди попросту не умеют спать так, чтобы видеть сны. У него самого не бывает ни единой ночи без сновидений, и не важно, как сильно он устал и как долго он спит.
— Ладно, — отмахнулась Аврора от предположений брата, мгновенно позабыв все обиды, и перешла к делу. — В любом случае мне придется взять за основу реальный сон, который ты уже видел. Желательно, не вещий. Я вряд ли сейчас в состоянии выдумывать что-то свое.
— Хорошо, — согласился Алекс. — Что я должен сделать?
— Мне нужно, чтобы ты пересказал мне сон, который произвел на тебя наибольшее впечатление. Причем, постарайся сделать это как можно подробнее.
Алекс задумался. Единственный сон, который в последнее время на него сильно повлиял, — это сон о хрустальном сердце. Но увидеть его еще раз он бы точно не хотел. Никогда. А кроме этого сна лишь один все никак не выходил из головы.
— Хорошо. Тогда слушай, — произнес он, повернувшись лицом к сестре, и начал свой рассказ.
Этот сон был о маленьком мальчике, который очень любил рисовать и лепить различные фигурки. В своем альбоме он изображал красивые пейзажи, а главное — очень правдоподобные. Посмотришь на них, и сразу складывается впечатление, что сам находишься в изображенном мальчиком месте, ощущаешь на своей коже прикосновение ветра или капли дождя.
А однажды мальчик решил слепить из глины два огромных крылатых змея. Жуткие чешуйчатые создания с острыми зубами выдыхали из своей пасти настоящий огонь и были действительно устрашающими. Но в то же время было в них что-то притягательное. Они отличались неподражаемой грацией, а в глазах их горела многовековая мудрость…
— Невероятно! — восхищенно воскликнула Аврора, когда брат закончил делиться воспоминаниями. — Какой красивый сон! Это же наверняка те самые драконы из легенд! Как жаль, что их не существует…
Алекс промолчал. Судя по тем легендам, драконы могли приносить людям лишь боль и страдания. И хорошо, что это всего лишь вымысел.
— Ладно, давай займемся делом, пока я ничего не забыла! — произнесла девушка. — А то будешь смотреть неправильный сон. Учти, я гарантий не даю и переделывать в случае провала ничего не собираюсь!
— Ладно, ладно. Ты права, в моих интересах получить качественный сон.
Девушка кивнула и принялась за сноплетение, а Алекс рассеянно наблюдал за ее действиями. За тем, как она немного неуклюже и крайне медленно начала выплетать петли и вязать узлы, чередуя их между собой причудливым образом.
То, что выходило из-под ее рук никак нельзя было сравнить с предметом одежды или обстановки. С каждым новым витком нити превращались в нечто неопределенное и невообразимое. Но чем дольше парень вглядывался в получающееся нечто, тем дальше картины недавнего сна уносили его от реальности.
Повторяющиеся из раза в раз движения сестры были какими-то гипнотическими, усыпляющими. Перед его глазами уже вовсю мелькали картинки из сна, такие красочные и в мельчайших подробностях, что ему начало казаться, что помощь сестры больше не требуется, — он и сам, казалось, настолько глубоко впечатал себе в память этот сон, что уже просто не сможет видеть ничто другое…
Пронзительный скрип двери за спиной внезапно разрушил всю идиллию и бессовестно вырвал его из мечтаний. Алекс тут же обернулся и отстранился от сестры, готовый ко всему.
Вальяжной походкой к близнецам приближался тот, кого они надеялись здесь больше никогда не встретить, — одноклассник, которого близнецы когда-то великодушно избавили от противной жабы. Теперь он уже не напоминал беспомощного подростка, но его любопытство и навязчивость с возрастом никуда не делись.
Твердость взгляда, разворот плеч, стиль одежды и даже манера говорить — все это парень копировал у своего кумира, магистра в пурпурной мантии, — даром что сам пурпур не носил! Но пусть его темные волосы и лежали волосок к волоску, одежда безупречно сидела на нем, будто была второй кожей, а ботинки вычищены до такого зеркального блеска, что каждый его шаг буквально ослеплял Алекса, отбрасывая во все стороны солнечные блики, — походка портила все. Магистр отличался грациозностью, его поступь была мягкой, будто кошачьей, а одноклассник слишком усердно ему подражал, пытаясь выглядеть уважаемым взрослым человеком, отчего казался до нелепости развязным и вызывающим повесой.