Ромм. Первый
Василий Горъ
Глава 1. Дэниел Ромм.
В три четырнадцать ночи по времени Аламотта в зоне перехода 11/8 возникло сразу два порядком устаревших, но от этого не менее грозных диверсионных рейдера класса «Чинук». Пока их командиры соображали, каким образом их выбило из гипера на две десятитысячные доли секунды раньше расчетного времени, да еще и сорвав маскировочное поле, тэххерский ПП[2] «Наома» всадил в каждый корабль по полевой метке, а Умник[3] с крейсера «Луова» напрочь задавил системы целеуказания и связи.
- Здесь командир сторожевой группы частной военной компании клана «Конкистадоры» Деури Лаум Ти’Райс! – дождавшись установления прямого канала связи с незваными гостями, представилась командир «Луовы». – На территории Республики Эррат ЧВК «Хаос» объявлена вне закона, ваше руководство об этом уведомлено, а попытка скрытного проникновения в систему не оставляет простора для фантазии. Исходя из всего вышеперечисленного, вы, ваш экипаж и корабли арестованы. Немедленно заглушите двигатели и примите на борт досмотровые группы…
Чем-чем, а излишней доверчивостью Ти’Райс не страдала – пока произносилась эта короткая речь, с летной палубы крейсера пара за парой сходили истребители-перехватчики «Ауррен» и присоединялись к патрульной четверке, которая уже вышла на дистанцию гарантированного поражения «Хаосовских» кораблей. А операторы оружейных систем, получившие целеуказания, были готовы разнести незваных гостей в пыль.
Многоголосый мат, раздавшийся в канале, тэххерка пропустила мимо ушей – бесстрастно повторила свое требование и сообщила, что дает тридцать секунд на его выполнение. Ее не послушали – уже через две «Чинуки» полыхнули маневровыми движками, довернули носы в направлении тэххерского крейсера, дали тягу на маршевые и сбросили шесть десятков самонаводящихся ракет. Зря: для Умников «Наомы» и «Луовы» задавить такое количество целей особой проблемой не являлось. Равно как и раскидать их среди своих ООС[4] и пилотов «Аурренов». Соответственно, ракеты начали вспыхивать одна за другой, даже не успевая выйти на дистанцию разделения боеголовок.
Тем временем патрульные звенья, находившиеся к «Хаосам» ближе всего, скинули с пилонов по паре тяжелых ПКР[5] и на всякий случай разорвали дистанцию, чтобы не попасть под шальной обломок. А уже секунд через двенадцать были вынуждены уходить еще дальше в экстренном режиме, дав предельную тягу на движки: «Чинуки» превратились в два стремительно расширяющихся шара из осколков!
- А они не мелочатся! – криво усмехнулась Олли[6] сразу после того, как я убрал картинку. – Если бы так рвануло над Аламоттом, то от города остались бы одни воспоминания.
- Угу! – хмуро подтвердил я, неплохо представляющий последствия такого взрыва, кинул взгляд на таймер, начавший отсчитывать последние две минуты, и решительно встал с кровати: - Все, пора…
Треть кругового коридора «Веселого Роджера» мы преодолели от силы секунд за двадцать, вломились в медблок и подошли к капсуле, в которой лежала Ари[7]. Еще через полминуты верхняя крышка, наконец, стала прозрачной, и я прикипел взглядом к женщине, которую не видел девять бесконечно длинных суток. То есть, все время, пока она проходила процедуру продления жизни. Ту самую, которую ей не дал пройти ублюдок Ти’Тонг.
- Она у нас такая красивая… - неожиданно заявила Олли. И словосочетание «у нас», и теплота в ее голосе были вполне нормальны – моя третья жена искренне любила нашу венценосную подругу и ждала ее пробуждения с таким же нетерпением, как я. А вот определение «красивая» заставило меня мысленно хмыкнуть и изумленно выгнуть бровь: пятьсот с лишним лет целенаправленного вмешательства в геном и ряд довольно своеобразных социальных экспериментов не только подарили всему населению Королевства Тэххер здоровье, долголетие и невероятную красоту, но и отучили обращать внимание на внешность. Говоря иными словами, подданные Альери, повернутые на многоплановом развитии Личности, искренне считали комплименты внешней красоте оскорбительными, так как те подчеркивали не достижения, наработанные многолетним трудом, а всего лишь «данное Творцом»!
Нет, обычной тэххеркой Удавка не являлась уже давно – попав в мои загребущие ручки еще полгода назад, она, как и полагается блестящему аналитику, принялась изучать менталитет потомков выходцев со Старой Земли со всей присущей ей добросовестностью. А с тех пор, как отдала мне свою Душу[8] и почувствовала себя женщиной в человеческом смысле этого понятия, очень добросовестно пыталась разобраться, как их, тэххерок, вижу я. Но до этого момента называла красивыми лишь образы на рисунках Лани[9]. Да и те, скорее всего, лишь из-за невероятно талантливо переданных чувств.
- Прозрела? – спросил я, прижав к себе женщину, до знакомства со мной считавшую себя чем-то вроде одушевленного расчетно-аналитического блока. - Ага… - подтвердила она. – Причем настолько, что без всякого труда могу подобрать определения для ее красоты: породистая, аристократичная, изысканная, величественная…
Определения были предельно точными: даже в медкапсуле, в состоянии медикаментозного сна, без одежды и королевских регалий, Ари выглядела живым воплощением власти. Причем власти абсолютной, передающейся из поколения в поколения и въевшейся в кровь. Поэтому красота изумительной даже по-тэххерским меркам фигуры казалась лишь фоном, оттеняющим величественное спокойствие лица.
- Попала в самую точку! – не без труда оторвав взгляд от любимой женщины, улыбнулся я. – А как ты описала бы себя?
- О, тут все просто! – добавив в голос толику волнующей хрипотцы, мурлыкнула Олли, как бы невзначай оперлась ладонью о крышку капсулы, легонечко прогнулась в пояснице и недвусмысленно облизала язычком ярко-красные губы: – Соблазнительная, чувственная, греховная, порочная, развратная… И все это со словом «невероятно»!
На душе сразу же потеплело: решив, что я принял очередные проблемы слишком близко к сердцу, эта умница решила меня отвлечь от мрачных мыслей не самым стандартным способом. И, описывая свою внешность, перегнула палку ровно настолько, чтобы этот «перегиб» гарантированно выбил меня из состояния хандры.
- Спасибо, милая! Что бы я без тебя делал… - благодарно поцеловав ее в действительно невероятно чувственные губы, улыбнулся я. Потом запоздало сообразил, что этой фразой предоставляю ей великолепную возможность развить тему в любом угодном направлении, и окончательно развеселился, слушая придуманные ею варианты. А что оставалось делать? Ведь все они были и греховными, и порочными, и развратными одновременно. Да еще усиленные словом «невероятно»…
…Открыв глаза, Ари привычно уперлась взглядом в потолок и, не обнаружив над собой бронированной полусферы из медблока «Врат Вечной Юности», ошарашено огляделась. Зато стоило ей увидеть нас, как на смену недоумению пришла искренняя радость.
- Как-здорово-что-я-на-«Веселом-Роджере»-и-эти-десять-дней-мне-не-приснились! – в стиле болтушки Дотти протараторила она, с моей помощью поднялась с ложа, сгребла нас в объятия и затихла. Увы, совсем ненадолго: если в моих эмоциях ее встретило «зеркало», то Олли читалась без каких-либо проблем. И «прикосновение» к ее чувствам очень быстро превратило любящую женщину в Королеву – отложив восторги на потом, Альери сделала шаг назад, пристально уставилась мне в глаза и поинтересовалась новостями. Совсем не так, как мои бывшие эрратские подружки, произносившие эту фразу только для того, чтобы иметь моральное основание вывалить на меня пару петабайт сплетен или свои собственные проблемы, а предельно серьезно. И получила такой же серьезный ответ:
- Новостей много. Самых разных. Доберемся до спальни – расскажу и покажу.
Сообразив, что ничего, требующего немедленной реакции, не случилось, Ти’Шарли тут же расслабилась. Правда, не полностью. Поэтому, целуя меня и Олли, вложила в прикосновения губ не безумное желание, а радость и тихую, спокойную нежность; вместо того, чтобы сводить меня с ума обнаженным телом, натянула майку; вышла в коридор, не торопясь и не провоцируя меня покачиваниями бедер. Впрочем, в спальне привычно сократила дистанцию до нуля – когда я завалился на кровать, прижалась к моему правому боку и накрыла ладошкой руку Олли, пристроившейся ко мне с другой стороны.
- Седьмого марта нас пытались выбить из гипера… - начал я, как только женщины переплели пальцы и опустили головы мне на грудь. – В нейтральном космосе, в сутках пути до границы территории ССНА[10]. Система противодействия сработала штатно и сразу же уведомила меня. Я связался с Пронырой, он – со своими людьми на Нью-Вашингтоне, и уже через двое суток у меня на руках была голография пустого космодрома ЧВК «Хаос».
Как я и предполагал, королева без всякого труда озвучила единственно возможную цепочку событий, которая могла предшествовать попытке нас осадить:
- Когда посол Новой Америки отправил запись моего обращения к своим подданным в МИД, а министр или кто-то из его подчиненных распространил ее среди всех заинтересованных лиц, «Хаосы» узнали об уничтожении их эскадры и начали готовиться к мести. А второе известие, полученное из того же источника – о том, что «Веселый Роджер» покинул Тэххер и направляется домой – сподобило их поднять остатки флота и прыгнуть на вектор движения нашего рейдера. Благо до нужной точки пространства им было чуть ли не втрое ближе, чем нам. Кстати, а вы не пытались выяснить, откуда у этих тварей мог взяться сверхсекретный стационарный постановщик помех, который частным компаниям вроде как не продается?
- Это можно было и не выяснять: СПП-шки разработала «Weapon & Armory» - ответил я. – А глава этой корпорации является одним из теневых владельцев ЧВК «Хаос».
Альери Мстительная пожала плечами:
- Что ж, если он так рвется в список наших врагов, я возражать не буду!
- Он в него уже ворвался! – криво усмехнулся я и вывесил перед нами запись короткого боя в ЗП-11/8.
Досмотрев ее до конца, королева сделала тот же вывод, что и мы с Олли:
- Первый брандер должен был рвануть между орбитальных крепостей и выжечь облако сверхчувствительных сенсоров, а второй пролететь чуть дальше и упасть на Аламотт.
Выглядела она спокойной, но я чувствовал, что ее потряхивает от бешенства, поэтому сообщил, что по нашему маршруту уже летит сюрприз – ударная эскадра Пятого Зеленого флота с суммарной массой залпа, втрое превышающей тот же показатель остатков флота «Хаосов». И тут же добавил, что мы с Аннеке уже проработали несколько вариантов акций возмездия.
Услышав имя любимой подруги и, по совместительству, главы службы охраны Короны, Ари заставила себя отвлечься от проблем, открыла терминал МС-связи[11] и наговорила ей небольшое письмо. Потом, подумав, надиктовала сообщение еще и дочери. А после того, как оба послания улетели к адресатам, вгрызлась в работу в режиме мощного горнопроходческого комбайна: еще раз, но куда более добросовестно, просмотрела запись инцидента в зоне перехода, изучила все приказы, отданные Дереком и адмиралом Ти’Гисс сразу после боя с «Чинуками», и разобралась с изменениями в режиме охраны столицы клана «Конкистадоры». А когда выяснила, как на известие об этом демарше «Хаосов» отреагировала Тайреша, и завизировала составленные ею наградные листы, требовательно посмотрела на нас с Олли:
- Если наградные листы уже подписаны, планы акций возмездия прорабатываются, а вы все еще не в духе, значит, есть новости и посвежее!
- Есть… - кивнул я, вывесил перед нами еще одну запись, дал королеве возможность оценить внешний вид и состояние отправителя, после чего включил воспроизведение.
Император россов Александр Двенадцатый выглядел очень неважно: из взгляда сильного и бесконечно уверенного в своих силах Владыки пропала жизнь, под глазами появились тяжелые черные мешки, а между бровей и в уголках губ прорезались глубокие складки. Кожа лица посерела и обтянула скулы и нос, щеки ввалились, густые усы поблекли и обвисли, а тыльной поверхности рук стали заметны пигментные пятна.
Мундира на нем не было и в этот раз, однако на смену белой рубашке и жилету пришел наглухо застегнутый серый пиджак со стоячим воротником и с траурной лентой на левой половине груди.
- Доброго времени суток, Дэниел Ромм, Четвертый! – поздоровался он, сделал паузу, поиграл желваками и заставил себя продолжить: - По независящим от меня обстоятельствам я вынужден внести в наши договоренности некоторые коррективы. Причина достаточно весома. По крайней мере, для меня – узнав о том, что в ближайшие дни я уступлю трон наследнику, мой старший сын от второй жены, Семен, счел это решение несправедливым. И обиделся. Настолько сильно, что накануне вылета на Большую Императорскую Охоту приказал одному из своих телохранителей перепрограммировать систему безопасности лимузина Николая. Однако Бог не дал свершиться планам этого выродка и покарал его, ударив по самому больному: утром в эту машину села Лиза, родная мать Семена – во время контрольного тестирования ее флаер показал какую-то мелкую неисправность, и мой наследник великодушно уступил ей свой…
После этой фразы император с хрустом сжал кулаки, побагровел от накативших горечи и гнева, и был вынужден сделать несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться:
- В общем, лимузин разбился вдребезги, императрица находится в критическом состоянии, а Семен, узнав, что его мать, вероятнее всего, не выживет, застрелился.
На этот раз пауза была почти незаметной – Александр привычным движением левой руки потер ребра под левой грудной мышцей и зло ощерился:
-Свое гнилое семя я уже прикопал. На кладбище для самоубийц. И выполол все окружение этого выродка. Однако церемонию передачи власти и, соответственно, нашу встречу вынужден отложить: если Лиза пойдет на поправку – на неделю, может, на две. Если, не приведи Господь, покинет этот мир – до конца траура. Поэтому прощу прощения за доставленные неудобства. С уважением, Александр Двенадцатый, Романов.
- Когда пришло это письмо? – спросила Альери.
- В четыре десять по внутрикорабельному времени… - ответил я. – Мы с Олли сразу же потребовали у Александра предельно подробный отчет о состоянии императрицы и, получив требуемое, переслали Даннатэ[12].
Почувствовав, что меня начало потряхивать, королева напряглась:
- И?
- По мнению росских врачей, шансы на то, что Елизавета выживет в их руках, составляют от трех до пяти процентов. А через год-полтора и при положительном исходе пары десятков сложных, но вполне посильных россам операций она начнет самостоятельно передвигаться и сможет ограниченно пользоваться верхними конечностями. Прогнозы наших врачей куда менее оптимистичны: если Елизавета не получит немедленной помощи в любой из клиник «Лаулетт», то уйдет из жизни максимум в течение недели. Если получит – вернется к полноценной жизни.
- Но перелета она гарантированно не переживет, и поэтому ты не можешь решить, отправлять на Белогорье[13] бригаду врачей или нет?
- Да нет, будь такая возможность, мы отправили бы в Новомосковск бригаду врачей, две трети флота и не дергались бы! – вздохнул я. – Ключевое слово в объяснениях нашего главврача – «немедленной». А дальше начинается самое неприятное: по ее мнению, если императрицу засунуть в стазис-контейнер прямо сейчас и отправить к нам на чем-нибудь очень быстром, то ее реанимируют и вылечат… с вероятностью сорок два процента! Через шесть суток эта вероятность составит уже тридцать восемь процентов. Через семь – двадцать четыре. Мало того, любые другие варианты вообще не катят.
- Говоря иными словами, если император нам поверит, но его жена уйдет из жизни, возможны неприятные эксцессы… - буркнула Олли. – А поверить в наше требование трудно: по утверждениям человеческой науки, пребывание человека в стазис-контейнере – это гарантированная смерть. И ни о какой реанимации не только мозга, но и тела не может быть и речи!
Ари стремительно перекатилась к краю кровати, встала и отправилась в прогулку по каюте. Любимый локон на палец не накручивала, зато замирала чуть ли не перед каждым рисунком Лани и на какое-то время вываливалась из реальности. Размышляла, просчитывая одной ей известные варианты, минут семь-восемь. А «рассмотрев во всех подробностях» измученное, но страшно довольное лицо Ратианы[14], только-только открывшей глаза, но еще не успевшей выбраться из УТК[15], повернулась к нам: