Мои девчонки тоже не пили, но все равно выглядели мертвецки пьяными – с их губ не сходили счастливые улыбки, глаза блестели и искрились весельем, а реакции на приближение очередных желающих пообщаться «с самими Роммами» вызывали смеховую истерику. И ничего удивительного в этом не было – даже я, ни разу не эмпат, чувствовал переизбыток уважения, обожания и чуть ли не любви от всех, кто к нам подходил. А они, в принципе не способные отключать умение ощущать чужие эмоции, пребывали в самой настоящей нирване. Увы, даже в этой бочке меда нашлась своя ложка дегтя: в начале двенадцатого, когда мы как-то вырвались из окружения группы подчиненных Даннатэ Ти’Зегг, я получил сообщение от Ивиэтты о том, что Олли надо срочно вытаскивать из этого безумия. И тут же вызвал из дома «Престиж».
К моменту прилета флаера моя третья супруга и сильнейший эмпат семьи в одном лице толком ничего не соображала, пьяно покачивалась и глупо хихикала. Пришлось брать ее на руки, заносить в машину и усаживать к себе на колени. А во время недолгого перелета гладить по голове, приговаривать что-то ласковое и одним глазом поглядывать на остальных. Вернее, не давать им, привыкшим к повышенной насыщенности эмоционального фона, сбиваться в кучу. Увы, последнее удавалось откровенно так себе – Лани млела в объятиях Музы и «принцессы Тайреши», Ядвиса, Доэль и Вайнара старались присоседиться к этой группе с любой стороны, а Дотти разрывалась между толпой подруг, Олафом и мною!
Единственной, кто вел себя относительно адекватно, была Иви – сидела рядом со мной, поглаживая то бедро Удавки, то мое предплечье, грустно вздыхала и изредка возвращалась в относительно нормальное состояние. Тем не менее, до дому мы все-таки добрались. И даже выгрузились из флаера. Оставаться у нас дома не захотели ни Рагнарсоны, ни Ти’Гисс, ни Ти’Вест. Кувалда заявил, что им надо к себе, и с большим трудом уговорил «дочурку» загрузиться в мой «Мустанг». Адмирал, вернув себе самую капельку критичности мышления, решительно приняла боевой коктейль и, позаимствовав у нас «Фурию», унеслась «приводить в нормальное состояние совершенно одуревший личный состав». А Ти’Вест, которая пришла в себя уже после того, как я отнес Олли в медблок и оставил на попечение Иви, созвонилась с Фениксом и решила полететь ему навстречу, устроившись на коленях у Дотти.
После отлета обоих флаеров начало потихоньку отпускать мелких. И я немного расслабился – отправил эту парочку спать, попрощался с Ядвисой и отвел «Ришу» в ванную. Соображала она более-менее ничего. В смысле, из образа не выходила и даже самостоятельно удерживалась в вертикальном положении. Правда, по моим ощущениям, все это выполняла на автопилоте. Но когда я стянул с нее морф-комбез с морф-маской и смыл липкую основу псевдоплоти, вдруг села на пол душевой кабинки и нервно хихикнула:
- Помнится, у меня были большие планы на вечер и ночь? Так вот, единственное, на что я сейчас способна, это добраться до спальни, упасть, закрыть глаза и вырубиться…
Обманула даже в этом – отключилась еще до того, как я поднял ее на руки! Поэтому сушилась в бессознательном состоянии. Точно так же «добиралась» до постели и «накрывалась» простыней. А я, выключив верхний свет, отправился в медблок. Узнавать, что там с Олли.
Эта супруга обнаружилась в капсуле, на терминале которой мягко мигала цифра тридцать восемь. Я почесал затылок, решая, на что убить это время, и услышал какой-то уж очень мрачный голос Иви:
- Представляешь, Ти’Гисс принудительно ввела всем подчиненным боевой коктейль, а мама точно так же «порадовала» персонал клиники, так что сейчас народу не до веселья…
- Почему? – не понял я.
Девушка криво усмехнулась:
- Как говорит одна из ваших поговорок, «лучшее враг хорошего». То есть, после той эйфории, в которой мы пребывали весь вечер, нормальное состояние души кажется кошмаром. Скажем, я ощущаю себя до безумия одинокой и никому не нужной, хотя разумом понимаю, что это не так. А мама вообще готова утопиться – папа на суточном дежурстве, а с Реттеном она в ссоре уже дня четыре…
Понимая, что наводить панику просто так эта девушка бы точно не стала, я пожал плечами:
- Пусть прилетает к нам. Заодно я порадую ее интересной новостью. А мы с тобой подождем ее внизу, у озера…
Все время, пока мы ждали Дану, Иви просидела у меня на коленях, привалившись плечом к груди, закрыв глаза и наслаждаясь прикосновениями к шее, плечам и спине. То есть, выполняя мою просьбу и стараясь воспринимать окружающий мир не разумом, а сердцем. В отличие от нее, я ни на мгновение не переставал думать. Расчетливо менял «места приложения усилий» и «стиль» прикосновений так, чтобы немудреные ласки в принципе не могли показаться «бездушными», обдумывал предстоящий разговор с Ти’Зегг и любовался черной гладью озера, в которой отражались звезды.
Когда над лесом показались габаритные огни флаера, Иви, чуть не плача, перебралась на лежак и села так, чтобы касаться меня хотя бы локтем. Я рассмеялся, растрепал ей волосы, встал, подал руку, помог подняться на ноги и взял под локоток:
- Прекрасных дам, прилетающих в гости, надо встречать стоя!
Она согласно кивнула, чисто по-тэххерски потерлась щекой о плечо, ощутимо посерьезнела и слегка задрала носик.
- Хозяюшка! – пошутил я и попал в точку: услышав это слово, тэххерка гордо процитировала какое-то уж очень мудреное правило из их семейного кодекса, определяющее стиль поведения при неофициальной встрече с близкими родственниками! Вникать в него мне было лениво, так что я вгляделся в приближающееся пятно, идентифицировал в нем такую же «Фурию», как у Олли, и, оказавшись в свете фар, помахал незанятой рукой. Благо этот жест приветствия мало чем отличался от принятого в Тэххере.
Даннатэ выбралась из флаера в состоянии, неплохо описываемом росской поговоркой «краше в гроб кладут». Тем не менее, поздоровалась более чем приветливо и со мной, и с дочерью, извинилась за столь поздний визит и напрочь отказалась заходить в дом, заявив, что не была на природе с прошлой вечеринки и хочет подышать свежим воздухом. Первые несколько минут мы «дышали свежим воздухом», прогуливаясь вдоль пирса и обсуждая самые приятные моменты народного гуляния. А когда добрались до его дальнего конца, Ти’Зегг спрыгнула на утоптанную землю, спустилась к озеру, скинула босоножки, задрала подол строгого делового платья и зашла в воду. Простояв так секунд двадцать – вероятнее всего, закрыв глаза – как-то уж очень неприятно передернулась и чуть ли не бегом вернулась на берег.
- Дана-а-а… - протянул я, шагнув навстречу и подхватывая под локоток уже вторую женщину. – Хочу сказать тебе большое спасибо за дочку – она редкая умница и великолепно вписалась в наш род!
- Пожалуйста! – обрадовалась Ти’Зегг, но как-то натужно, что ли.
Я мысленно отметил, что ее настроение даже ухудшилось, довел спутниц до ближайшей беседки, усадил в плетеные кресла, присел перед старшей на корточки и оперся предплечьями на колени:
- А теперь слушай меня очень-очень внимательно и запоминай каждое слово! Итак, в день защиты ученой степени по психологии тебе предложили службу в отделе специальных исследований СОК. Ты, естественно, согласилась, и все эти годы параллельно основной работе проводила исследования под грифами «Серебро» и «Корона». В процессе дослужилась до звания метейт[1], а в настоящее время подчиняешься только Аннеке Мелз Ти’Ноор. Интеллектуальным развитием дочери занималась согласно экспериментальной методике, разработанной еще в первые годы службы, а все обязательные тестирования ее личности проводила в присутствии своей непосредственной начальницы Норрейн Уве Ти’Орм. Экспериментальная методика развития личности до сих пор находится под грифом «Корона», соответственно, о любом стороннем интересе к этой теме ты обязана немедленно уведомить главу СОК. В общем и целом – все. А кое-какие частности придется заучить наизусть. После того, как поднимешься ко мне домой и скачаешь с почтового сервера соответствующий информационный блок. Вопросы?
Главврач «Лаулетт», все время моего монолога изображавшая статую, нервно сглотнула и с силой сжала кулаки:
- Ты хочешь сказа-…
- Я хочу сказать, что звание настоящее, личное дело имеется, Аннеке и Ти’Орм в любой момент ответят на твой звонок, а тот, кто посмеет раззявить на тебя рот, потеряет голову по самые колени! Так что если хочешь еще одного ребенка – заводи хоть десять…
«Готова утопиться»? Ха! Не успел я закончить объяснение немудреной шуткой, как оказался вздернут в вертикальное положение и обзавелся «ожерельем», висящим на шее и целующим, куда попало. «Браслетик», вцепившийся в правую руку, был не менее счастлив, но не мешал маме радоваться. Первые же мгновения, проведенные в эпицентре урагана эмоций запредельной мощности, наградили меня страшнейшим чувством неполноценности – я жалел, что не являюсь эмпатом и не могу почувствовать то, что творится в душах этих женщин. Потом как-то смирился со своей ущербностью, дотерпел до последнего поцелуя, кстати, попавшего в подбородок, и осторожно поставил «ожерелье» на покрытие пирса:
- Теперь озвучу маленькую просьбу…
- Для тебя все, что угодно! – не дав мне договорить, выдохнула Даннатэ, компенсировав интонацией все то, что я не мог ощутить.
- Отлично! Томми Фарелл, более известный по прозвищу Проныра, уже отжал у арабов четыре миллиарда триста восемьдесят с чем-то миллионов кредитов. Десять процентов от этой суммы завтра утром упадут на твой счет. И ты оставишь их себе без каких-либо возражений. Договорились?
Как я и предполагал, фраза «все, что угодно» была озвучена отнюдь не для красного словца – Даннатэ, не задумавшись ни на мгновение, склонила голову и сказала «Да!». Так что я, окончательно успокоившись по этому поводу, перешел к последней запланированной теме беседы – накрыл ладонью предплечье главврача «Лаулетт» и легонечко сжал пальцы:
- А теперь задам вопрос. Вернее, два: ты разделишь со мной дружбу, или такие богатые женщины, как ты, тупыми вояками не интересуются?
[1] Метейт – воинское звание в СОК, соответствующее подполковнику.
Глава 18. Оллия Маура Ромм.
16 апреля 2412 года по ЕГК.
…Еще одно подтверждение мудрости любимого мужа я получила сразу после подъема – утренняя тренировка, которую он нам устроил, идеально соответствовала сути дежурной поговорки большинства флотских инструкторов по физподготовке: «Лучшее средство от страданий – нагрузка на пределе возможностей». В результате его «издевательств» остаточные явления от вечернего «опьянения» сильными эмоциями исчезли еще до начала спаррингов. А сорок минут боев по правилу «каждый за себя» и заплыв до середины озера взбодрил нас так, что не передать словами. В общем, его искренняя похвала, озвученная в восьмистах метрах от берега, спровоцировала «бунт» – мы потребовали продолжения веселья. И получали желаемое в течении часа, катаясь на водных лыжах, прыгая в воду с айрбайков и пытаясь утопить Ромма.
Что интересно, Дана, оставшаяся у нас ночевать, вела себя так же свободно и раскованно, как, скажем, я или «Риша». Правда, периодически вспыхивала от удивления или неверия в реальность происходящего, но тут же попадала в цепкие ручки кого-нибудь из нас и забывала об этой дури на следующие несколько минут.
Веселье, начатое в озере, продолжилось и в доме – сначала мы устроили битву за душевую кабинку, потом заперлись в гардеробной и… с нешуточным энтузиазмом подхватили идею Лани, некогда изучавшей спецкурс по сексуальным девиациям жителей галактического союза. Подготовиться к адекватной демонстрации подобранных ею образов оказалось не так уж и сложно – на «профильных» сайтах в Сети оказалось все необходимое, начиная от программ для синтезаторов одежды и заканчивая демонстрационными роликами и предельно подробными руководствами по правильному поведению. Да, пришлось «повоспитывать» Даннатэ, в самом начале подготовки отказывавшуюся понимать смысл планируемого розыгрыша. Но справились и с этим. Так что в большую гостиную вошли по-очереди и под соответствующую музыку. Вернее, сначала к будущей жертве издевательств отправилась Лани, в связи с беременностью вынужденная принять на себя нелегкие обязанности судьи, а затем через порог переступила Ядвиса. В жутко старомодном черном брючном костюме начала эпохи первого технологического рывка, в смешной шляпе с полями и вишневым галстуком, подчеркивающим белизну рубашки, в обуви с белыми «нашлепками» на подъемах и массивной тростью! Чуть-чуть высветленное лицо, помада в цвет платка, торчащего из нагрудного кармана, а также массивный перстень на среднем пальце левой руки, на мой взгляд, добавляли образу не так уж и много, но Дэн увидел все! А когда она прошлась вдоль стола и, замерев перед ним, выхватила из подмышечной кобуры убогий, но внушающий уважение своей брутальностью пороховой револьвер, и потребовала кошелек или жизнь, зааплодировал!
Появление Иви в образе школьницы с той же Старой Земли убило его наповал – он ошарашено переводил взгляд с двух задорно торчащих «хвостиков» и пышных белых бантиков на нарисованные Богиней конопушки, забавный черный фартучек, юбочку с коротеньким подолом, «поцарапанные» коленки, белые гольфики, сандалии и портфель. А она, почувствовав кураж, весьма и весьма артистично изобразила одну из сценок, подсмотренных на сайте – беззаботно проскакала до середины гостиной на одной ножке, «внезапно увидела взрослого мужчину» и покраснела. Затем стыдливо свела плечи, «пряча» не по возрасту полную грудь, и торопливо прикрыла портфелем колени.
Дэн захохотал, похлопал по соседнему креслу ладонью, приглашая «девочку» усаживаться поближе, и с нетерпением уставился на дверь.
Следующей в помещение вплыла «строгая учительница» «Риша». Белая рубашка, узкая темно-серая юбка, чулки и туфельки на шпильках создавали лишь фон. А «зализанные» волосы, собранные на темени в забавный «шарик», очки, некогда использовавшиеся для коррекции зрения, алая помада, папка и длинная указка придавали образу необходимую глубину и настроение. Так что рассерженный взгляд, брошенный ею на «свою ученицу», и резкий удар указкой по обеденному столу получились в тему – Дэн вскочил на ноги, задвинул «испуганную» Иви себе за спину и несколько мгновений демонстрировал легкое опасение.
Муза в образе горничной понравилась ему ничуть не меньше предыдущих исполнительниц. Тканевой ободок на распущенных волосах, белый передничек, платьице с подолом, демонстрирующим белые трусики при любой попытке протереть пол шваброй или смахнуть пыль с воображаемого шкафа, тоже были фоном. А «объем» всему этому придала игра – Ратиана настолько вжилась в роль, подсмотренную на соответствующей страничке, что пару минут носилась по гостиной, «наводя порядок». И унялась только после того, как увидела «хозяина». Причем повела себя в точном соответствии с рекомендациями «специалистов»: присела в реверансе, позволяя ему оценить размеры и упругость бюста в глубоком вырезе, затем «робко» облизала «пересохшие» губки и поинтересовалась, чем она может быть полезна. Само собой, с недвусмысленным намеком во взгляде. И умудрилась вложить в последний столько затаенного желания, что Даннатэ, наблюдавшая за действом на экране лифтового холла, задумчиво прищурилась и «поплыла» взглядом.
Давать психологу такого уровня сосредотачиваться на анализе увиденного в мои планы не входило, так что я грозным шипением вернула ее в реальность и повелительным жестом отправила к двери. А когда медсестра в белой шапочке с красным крестом над серединой лба и коротеньком белом халатике на голое тело переступила через порог, едва заметно поморщилась: да, образ был великолепен. Но лишь внешне – Ти’Зегг, привыкшая к тэххерскому восприятию отношений между полами, просто не могла наполнить его необходимым внутренним содержанием!
Так оно, собственно, и вышло: и «осмотр пациента», и «измерение температуры» макетом древнего ртутного градусника, и прослушивание шумов в легких фонендоскопом получились практически «пустыми» – Дана делала все именно так, как рекомендовалось, то есть, демонстрировала складочку между полушарий, облизывала губки, хлопала ресницами, но абсолютно неубедительно. Пришлось врываться в гостиную чуть раньше запланированного. И фокусировать на себе внимание всей компании. Тем более, что образ женщины-вамп, рекомендованный Богиней, нравился мне самой – ярко-красный латекс совершенно развратно обтягивал тело от шеи до щиколоток, высоченные сапоги на внушительной черной платформе визуально добавляли длины и без того длинным ногам, черный поясок подчеркивал тонкость талии и крутизну бедер, а застежка-молния, расстегнутая чуть ли не до пупка, выставляла на всеобщее обозрение большую часть груди! Да, ко всему этому прилагались распущенные волосы, кроваво-красная помада, черные серьги и длинная черная плеть, но муж сходу утонул в складке между полушарий и, кажется, на несколько мгновений перестал связно мыслить.