Какой ты мужественный, дуралей - зловеще подсунула под ногу смельчаку дорожка маленький, но острый камешек.
Не растеряйся, не заблудись, не попадись, простофиля.
Имеется у него в заначке талант прекрасно видеть во мраке, хоть он и надеялся, что сегодняшняя луна, в круглой и полной своей красе, осветит для него дорожку, чисто для удовольствия от вечерней прогулки, но не срослось.
Темень, хоть глаза выколи на давно привычной ему извилистой кочковатой тропинке, вприпрыжку бегущей между деревьями от широкого входа, украшенного массивными металлическими воротами и статуей женщины с веслом, до узенькой дощатой калитки на выходе, чуть-чуть подсвеченной тусклой дежурной лампочкой, горящей в расположенном рядом стеклянном "стакане" постового милиционера.
Мягкая под ногами тропка слегка пружинит, успев зарасти травой от безлюдья, а когда-то была излюбленным местом для томных прогулок влюбленных парочек, стремящихся избежать любопытства посторонних нескромных и бдительных глаз.
Ничего в таком желании странного. Понятное дело, но не для всех. Нашлись и такие, кто под воздействием винных паров чрезмерно любопытным становится. Им непонятно стало, - а что здесь скрывать?
Нашлись жаждущие и страждущие вплотную познакомиться с беззаботно гуляющими любовниками, определив для себя, что приватность это не актуально и не современно.
Интересно им стало глянуть в натуре на различные проявления человеческой страсти.
Не очень понятное стремление, но назойливое внимание посторонних людей к очень личным делам начало вызывать неприятные эксцессы и недоразумения, а поэтому стежки-дорожки и близкие к ним полянки влюбленных, особо не торопясь, но уверенно, теряли свою популярность.
Испарялись романтика, идеализм и легкомысленность под ударами кулаков. Отступали лирические герои перед изрядно одурманенными алкоголем искателями приключений.
Все реже и реже поскрипывала, открываясь, калитка на выходе.
Совсем недавно строгие стражи общественного правопорядка старательно записывали в толстый журнал жалобы счастливчиков, добравшихся до спасительной лазейки, но мужающий город, по неясной причине, без шума и гама серьезно посуровел и огрубел человеческим нравом. Дневная милая патриархальность в ночное время странно и тревожно преображалась.
Относительная безопасность только на центральной асфальтированной аллее, скудно подсвеченной случайно уцелевшими фонарями. В сторону отходить не рекомендуется, даже, если очень требуется.
Теперь не часто человек, по незнанию, беспечности или неосторожности решившийся приобщиться здесь к лону природы в неурочное для этого время, имел возможность поделиться разнообразными впечатлениями от первого лица со скучающим сержантом.
Мрачная обитель отдыха и развлечений.
Здесь схлопотать по щам на раз.
На два и думать не хочется.
Даже луна и звезды не проявляли особого желания связываться с ее кривыми путями, подсветив их немного сквозь сень одичавших деревьев любопытствующим взглядом из высока.
Досадно.
Все веселей ему было бы на прогулке, но и так не очень скучно в тревожном ожидании весьма возможной радостной встречи на повороте с солидно подвыпившей компанией, всегда готовой с удовольствием развлечься с одиноким путником, опрометчиво объявившимся не в том месте в самый неподходящий для него момент.
Николай обычно предпочитал, как человек опытный и с пониманием, обходить сию территорию пятой сторонкой, передвигаясь хорошо освещенными улицами, но сегодня он торопился по совсем банальной причине - проголодался. Задержали его трудовая текучка и суета, вот и спешил домой к позднему ужину.
Устал и очень кушать хочется.
Весельчаков по части мордобития, рассудил, сегодня будет не много. Так, разве что, случайно подгулявшие. Не выходные чай дни, с их пьяными разборками в окрестностях разбитной и грязной танцплощадки, но и в пятницу здесь горький букет полыни с лужаек перебивается острым запахом скорой беды.
Они уже вышли на свою охоту.
Кусочек дремучих и необузданных джунглей между бетонных прямоугольных коробок панельных пятиэтажек, вставших здесь в спешке не очень-то в лад, а порой и совсем невпопад.
Так получилось.
Прямая стихия промеж ненароком искривленного порядка.
Блаженство рассчитывать получить и здоровья набраться от такого вечернего моциона не стоит, но что поделаешь, если эта, весьма извилистая дорожка, самое короткое расстояние от автобусной остановки до его скромного жилища?
Можно и рискнуть.
Если честно, то за сохранность своей бесценной для него личности он особо не беспокоился. Попадал в переплет, бывало, но обходилось. Пока не срасталось у местной шпаны подловить его и по-серьезному взять за жабры. Не так он прост, как выглядит бесшабашным моложавым мужчиной, лет так немного за двадцать.
У него на такие случаи свои ходы имеются.
Подумаешь проблема, - три светящиеся точки, прыгающие в потемках подгулявшими у задорных парковых феечек светлячками, медленной неуклонностью подступают к нему в неудержимом стремлении к бесовским, забавным для них, ночным развлечениям.
Вот оно им надо?
По-всякому может закончиться встреча. Как кому повезет. С кем сегодня удача дружит. Хилому проще не нарываться. Слабость почетом не пользуется.
- Алле, закурить не найдется, папаша?
- Для здоровья вредно.
- А в рыло?
- Попробуй.
Можно было не отвечать. Проще не сомневаться, а действовать. Здесь все понятно. Его ответа бухая гопота дожидаться не собиралась. Так они зачинают честную, по их понятиям, драку, всемером на одного. Стандартное издевательство перед серьезным избиением. Волю ломают выбранной жертве, на понты берут.
Им так нравится. Удовольствие наверное получают.
Время ходить с козырей, желательно с крупных, если таковые имеются.
Он с места рванул в карьер. Получилось просто замечательно. Ему к такому не привыкать, он быстрый, он натренированный. В смысле бегать хорошо умеет.
Сирота, воспитанник детского дома послевоенных лет, а такого рода практика шевелиться кого угодно научит. Серьезная школа жизни.
Он мастер бегать на средних и дальних дистанциях. Попробуй его достань шантрапе с прокуренными легкими, да и не нашлось желающих. Наткнуться глазом в галопе на сучок в ветвистой мгле желающих не обнаружилось. Покричали на всякий случай.
- Стой, тебе говорят.
- Ага, рубаха пузырем.
- Ты попадешься, паренек.
- Адью, ребята.
- Мы тебя еще достанем.
Глава 3. Обручальное кольцо
Приятно бежать, легко, по прохладному вечеру. Так до подъезда своего можно быстро добраться, но что-то остановило его у единственного фонаря, висящего над дверью, ведущей в летнее кафе, по неясной причине открытое в такое позднее время.
Что это было?
- Горько, горько... - повторными волнами шум голосов на манер древнегреческого хора?
Радостный визг женских и мужских голосов?
Предчувствие неизбежного?
Нежная музыка знакомой песни?
Ощущение тонкой грусти среди необузданного веселья?
Окошко, тускло светящееся в тьме?
Совсем не праздничный пряничный домик встал перед ним и не избушка на курьих ножках, даже не модный железобетонный кубик с армированным стеклом, а обыкновенная деревянная хибара, крашенная зеленой краской с невнятным названием на вывеске, изрядно потертой безжалостными годами.
Что заставило его остановиться?
Скорее всего кривая ухмылка самодовольной судьбы на черную пятницу, скрытая призрачным светом самодовольно круглой полной луны.
От нее не спрячешься и не сбежишь.
Гулко ухнул в ночной пустоте потревоженный чем-то филин.
Не спится птице. Жрать хочется.
У, черт! - что-то твердое, по ощущению из металла, с силой врезалось в его слегка запотевший лоб.
Только остановился, а уже мишень.
- Больно же!
Разобраться в природе ударного предмета ему не хватило времени. События полетели и понеслись стремглав и под гармошку.
Сначала раздался громкий звон вдребезги расколоченного стекла. Не так-то просто разбить такую большую стекляшку, но кто-то справился.
Постарался на славу.
Прекрасным призраком, легко пройдя в явившийся проем, на него набросилась женщина в белом. Сама румяная и возбужденная. Слабенькая половина, наполненная неимоверной силой. Явно чего-то желает, но только не хлеба. Торопится в легком разбеге к ошеломленному мужчине.
Пойми ее.
- Ты теперь мой!
Несколько неожиданно, даже для тертого калача. Полное отсутствие девичьего стыда.
- Дорогая, попозже...
- Сейчас или никогда.
- Сказано же - позже.
Не растерялся Николай, не до этого. Он по природе своей очень шустрый. Изящным пируэтом влево избежал прикосновений тянувшихся к шее холеных девичьих рук, вслед за которыми шли влажные губы ярко-карминового оттенка, стыдливо прикрытые флером фаты.
Далее сказалось действие проказливой инерции.
Она такая.
Незадачливая невеста слегка промахнулась и промчалась мимо, попутно источая прихотливый фимиам дорогих прибалтийских духов. В объятия угодила, но не в те, что желала, ненароком попав в охват молоденькой ели.
Похоже, что ее разборчивый вкус не оценил любезного поцелуя колючих и пыльных иголок. Из-под дерева послышалось обиженное сопение, наподобие хрюканья ежика, обнаружившего нечаянно в саду мисочку со свежим молоком.
Ежики умеют порадоваться.
Интригующий наивной простотой напев, но слушать некогда. Хотелось бы, но не получается. Хоть и бесшумно, но резво час пробил продолжать практику уклонения. Пришлось уворачиваться вправо от большого серьезного кулака, нацеленного в чисто бритую челюсть. Молодой здоровяк между делом задал ему риторический вопрос.
Очень вовремя, самое главное.
- Ты куда дел мою дорогую жену?