– Откуда вы это знаете, Сир?
– А вы что, не знаете, Роберт. Оттон Гогенштауфен, братья Вельфы, а теперь ещё и Карл Смелый. У Фридриха нет никаких других шансов, кроме того, что можете дать ему вы. Это же очевидно.
– Я не про это, Сир. Откуда вы знаете, что Констанции Сицилийской осталось жить два-три года?
– Знаю. Просто знаю, и всё. Откуда не скажу, не хочу вам врать. Вся правда повергнет вас в ещё большее уныние, чем отсутствие родных сыновей. Узнав её, Папа стал настоящим аскетом и отшельником, а вы мне нужны в качестве командующего армией и воспитателя моего наследника. Считайте, что у меня есть разведка на небесах, или, что я видел вещий сон.
– Я догадывался, Сир. После той битвы при Яффе я с трудом вас узнавал. Значит, вещий сон… Что ж, внук Барбароссы достоин продолжить мою династию. Тут, скорее, встаёт вопрос – достоин ли я такого наследника?
– Про вещий сон я не утверждал, всего лишь предложил вам удобную версию. – Ричард отпил глоток из своего кубка, посмаковал послевкусие и улыбнулся – Но моя разведка на небесах доносит, что вы этого вполне достойны. Кроме того, никакой Священной Римской империи скоро не будет. Будет Принципат в Риме, а все самые влиятельные феодалы станут сенаторами. Все! Абсолютно все. И Европейские, и Азиатские, и Африканские. И христианские, и мусульманские, и иудейские. А кто не согласится – тот станет добычей. Мы слишком долго топчемся на этом кусочке суши, который составляет едва ли одну десятую от всех доступных к заселению земель.
– Благодарю вас, Сир. – в свою очередь глотнул «Ливийца» Роберт де Бомон – Я видел карту Ле-Брюна, и уверен, что она соответствует реальности. Верю и в то, что кровь не главное, в начале-начал, все мы потомки Адама и Евы. Буду счастлив усыновить внука Барбароссы, про ещё двоих я подумаю после войны.
– Вот и славно, Роберт. Хочу спросить вас про поляков. Как они вам показались?
– Дураки, Сир. Хоть и отчаянно храбрые. Я собираюсь перемешать их в других легионах, благо, у меня хватает опытных центурионов и заслеженных ветеранов. Как пополнение – они выше всяких похвал, но как отдельное подразделение – сплошная головная боль. Мне даже трудно себе представить королевство, населённое такими отморозками.
– Представить это трудно, но оно есть. – усмехнулся Ричард – Не думаете же вы, что наш Господь обделён чувством юмора, граф?
– Нет, Сир. Господь всемогущ!
– Есть такая наука, логика. Её ещё в античные времена очень уважали и эллины, и римляне. Если Господь и в самом деле всемогущ, то сможет ли он создать такой камень, который сам не сможет поднять?
Граф Лестер завис минут на пять, потом глотком опрокинул в себя остатки «Ливийца» из своего кубка и спросил уже не слишком твёрдым голосом.
– А правда, сможет, Сир?
– А чёрт его знает, Роберт, Господа этого нашего, мать его ети. Я и логику то изучал поверхностно, в основном запоминал те аргументы, которые предназначены специально для того, чтобы вводить оппонентов в ступор. Своей логики у меня пока нет, зато чужую режу как хорёк курей. Ладно, пойдём спать, брат. Похоже, мы уже перебрали «Ливийца», а мне завтра с рассветом отплывать. Всё будет хорошо, Роберт. Всё будет хорошо, во всяком случае, я очень для этого постараюсь…
В Рим, свою вторую столицу, Ричард прибыл восьмого августа 1195 года, где и узнал, что Принц-Бастард и Генрих Вельфуже захватили Буду[50], а Спящий Леопард – Смоленск и двинул свои основные силы дальше, на Новгород. Глупо! Или, напротив, гениально. Блицкриг с рассечением братьев Рюриковичей ровно пополам. Время покажет, но в любом случае ему тем, на месте, виднее. Раймунд Тулузский сообщал, что уже сформировал, вооружил и обучил два легиона, а Наваррский король ещё один, и не пришла ли пора им наконец выдавить чирей, под названием королевства Арагон? В ответном письме Ричард ответил, что срок его союзного договора с королём Арагона истекает только в мае. Если Раймунд и Санчо до этого истечения этого срока нападут первыми, то он, чтобы не потерять честь, просто вынужден будет вмешаться. Неужели так трудно подождать до мая? К тому времени граф Лестер как раз осадит Валенсию. Вы мои родственники, поэтому задумайтесь, стоит ли ставить меня в дурацкое положение. Мы все союзники, но король Арагона, согласно подписанному договору, пробудет им только до мая. Однако, если вы его атакуете раньше, то будете воевать со мной. Договоров я не нарушаю, и вы это отлично знаете. Пока зима, отправьте свои легионы новобранцев за опытом к графу де Куси в Жизор. Он этой зимой как раз планирует потрогать Карла Смелого за его смелость, вторгнувшись в Лотарингию. В Европе вы мне не вассал, Раймунд, но вы отец моего племянника. Я жду от вас не подчинения, а понимания. Джоанне привет. Ричард.
К Новгороду Спящий Леопард подошёл в конце июля. Новость о том, что он не устанавливает княжение, а назначает судей из местных городских бояр, или бывших посадников, обогнало войско на целый месяц. Новгород бурлил, как выгребная яма с вкинутыми в неё дрожжами. Ярослава Владимировича новгородцы авторитетом не признавали, хоть он и когда-то брал Дьерпт и даже вернулся с добычей, но «Сонный Пардус» практически походя взял Тьмутаракань, Херсонес, Чернигов, Переяславль, Киев и Смоленск, при этом нигде не грабил, а наоборот, предоставлял средства для укрепления городов. Смерды все, как один, уже готовились бежать под его руку. Тайно, конечно, но кто надо об этом знали. Ярослав Владимирович уважением новгородцев не пользовался, однажды из города уже сбегал. При приближении войска Леопарда сбежал во второй раз.
Новгородцы на встречу вышли тоже в шубах и меховых шапках.
– Говори ты, Ратибор. Я их просто не понимаю. Вроде и язык выучил, но всё равно не понимаю. – Спящий Леопард, Грегор Макалистер и воевода псоглавцев Ратибор выехали на встречу в нательных рубахах. Ни лат, ни шлемов, ни тем более шуб.
– Назовитесь, поганые мятежники. Я хочу знать, кого именно сейчас убью.
– Я не приказывал никого убивать, Ратибор. – шепнул воеводе Леопард.
– Я помню, княже. – шепнул в ответ воевода псоглавцев – Но они-то об этом пока не знают. Говори сам, если мной недоволен.
– Доволен, продолжай, но лучше бы послов не убивать.
– Политику я понимаю, княже, не сомневайся. В крайнем случае, погоню этих уродов обратно за стены плётками. Позволь мне продолжить?
– Продолжай, Ратибор, но помни, что это наши будущие подданные.
– Я всегда об этом помню, не сомневайся княже. – закончил шептать Ратибор и взревел Иерихонской трубой – Что, погань, имена свои назвать стесняетесь? Послов мы не тронем. Валите обратно за стены и ждите, пока вас там поджарят. Ваш дурацкий город не нужен моему князю. Вы должны очень постараться, чтобы убедить его в своей нужности. Князю нужны холопы, для строительства замков в устье Невы и Западной Двины. Сейчас мы вас в любом случае отпустим, но помни, мохнатая тварь, лично тебя я хорошо запомнил. Передай всем, если предоставят нужных нам и умелых холопов, жить будут, как и раньше жили. Две пятины доходов в казну, а остальным распоряжайтесь сами.
– Князь собирал пятину.
– Если вам не по душе мои условия, поймайте своего князя и верните его на своё место. Три дня мы на это вам дадим, мохнатые. Услышали ли вы меня новгородцы?
– Мы наслышаны о тебе, Воевода псоглавцев, поэтому пугать нас – излишне. Наш князь с дружиной сбежал при первой же новости о вашем приближении, а нам бежать некуда, мы местные.
– Три дня. Я даю тебе волей моего князя. Пошёл прочь, помесь ишака и козла, а то велю гнать тебя до ворот плётками.
– Погоди, Ратибор! – поднял руку Спящий Леопард – Гнать послов плётками в нашей традиции не принято. Это низкий стиль. Ты, лично ты, меховой боярин, с чем конкретно не согласен? – на хорошем русском спросил Кеннет Маккинли. – Я не князь. Дружину в вашем городе держать не буду, право суда передам выборному, как в Киеве и Смоленске, исполняйте законы и живите, как хотите. Я буду вашим королём. Вы мне будете платить, а я вас защищать. Я не сбегу из города, как Рюрикович. Настала пора прогнать всех этих датских поганцев и образовать единое королевство. Если Новгород с этим согласен, беру вас под свою руку, а если нет, то зажарю вас на руинах города. Мне он не очень-то и нужен. Понял меня, боярин. Ну, тогда, с Богом, бегом марш!
Глава 12
Пятнадцатого августа 1195 года в Рим, для помазания на царство, прибыл император Генрих VII Вельф. Выглядел старик хоть и величественно, но верхом передвигаться уже не мог, да и пешком с большим трудом. Если протянет ещё пару лет, то и это будет большим достижением. Он это и сам отлично понимал, поэтому с коронацией решил не затягивать, тем более что ситуация внутри империи продолжала накаляться, как забытая на огне сковородка. Безоговорочно поддержали нового императора все города северной Италии, графства Бургундия и Савойя, герцогство Богемия и его собственные домены – Брауншвейг и Люнебург. Швабия, Франкония, Верхняя и Нижняя Лотарингия и Фризия, в которых были сильны позиции сторонников Карла Смелого, заняли позицию вооружённого нейтралитета, хоть и не отказываясь от вассальной присяги, они ясно дали понять, что в войне между Вельфами и Штауфенами поддерживать никого не будут. Бавария, Саксония и Австрия, чьи правящие дома получили свои владения благодаря Фридриху Барбароссе, присягнули его четвёртому сыну Оттону, бывшему маркграфу Бургундии. Словом, вчера ещё единая и монолитная империя в одночасье превратилась в банку с пауками, и всё это благодаря одной единственной героической атаке Филиппа-Августа. Наверное, он сейчас, наблюдая развитие событий с того света, задорно хохочет.
Ричарда ни один из имперских князей открыто не поддержал, но только у него были сторонники во всех трёх сторонах конфликта. Причём сторонников было действительно много, если и не половина, то близко к этому. В основном мелкие сеньоры и молодёжь, но ведь именно молодёжи принадлежит будущее.
Никакого желания влезать в имперскую политику у Ричарда не было. Больше того, он её уже приговорил, как когда-то приговорил Византию. Империя должна быть только одна, возрождённая из античности Римская. Не Священная и не Восточная, а настоящая.
Старый Генрих стоически выдержал обряд миропомазания и коронации, торжественный обед в свою честь в Латтеранском дворце, а после напросился на приватный разговор со своим шурином[51]. В Риме Ричард уже по привычке квартировал в палаццо Рауля де Лузиньяна, именно там они и встретились вечером семнадцатого августа.
– Ваше здоровье, брат мой. – император осторожно смочил губы «Ливийцем» потом сделал небольшой глоток и, немного посмаковав послевкусие, допил первую до дна.
– Взаимно, брат мой. – Ричард усмехнулся одними глазами и поддержал почин зятя – Право, вы неплохо выглядите, Генрих, а мне врали, что вы при смерти.
– Не врали, Ричард. Я на самом деле при смерти и осталось мне совсем немного.
– Это как считать, Генрих. Мне тоже немного осталось. Вы вообще живём недолго. Важно – что ты успел сделать за это время. Иной за год успевает сделать больше, чем другой за пятьдесят.
– Терпеть не могу философию, но здравая мысль в этом есть. За оставшийся год мне предстоит сделать осень много, вы мне поможете?
– Смотря чем, брат мой. Я сейчас веду три войны одновременно: в Африке, Аравии и на Руси. Весной меня наверняка втянут в войну против Арагона, а граф Лестер начнёт реконкисту Испании. Все мои войска на год вперёд уже распределены до последнего обозника, но и их не хватает.
– Понимаю. На военную помощь я и не рассчитывал, в ней мне отказал даже старший сын. Представьте, Ричард, он заявил, что является королём Венгрии, а королевство Венгрия не является вассалом империи, и у него хватает своих забот.
– Если судить по совести, то Генрих-младший абсолютно прав. Королевство себе он добыл мечом, а с востока его до сих пор терзают кочевники половцы. У него сейчас есть заботы поважнее, чем старая вражда между Вельфами и Штауфенами. Сынок подрос, и он теперь сам король. Смиритесь с этим и порадуйтесь за него.
– Чему здесь радоваться, Ричард? Что дети не уважают своего отца?
– Бросьте, Генрих. Это у вас старческое брюзжание. Нам кажется, что раньше было лучше, но это только потому, что раньше мы были молоды, а молодым быть лучше, чем старым. В любом случае, и в этом вопросе я вам помочь не смогу. Ваш сын мой вассал, как титулярный граф Дамиетты, в Европе он владеет независимым королевством и мне не подчиняется.
– Оттон сказал, что наёмников вы у него отзовёте.
– Он правду сказал. Как только они приведут маркграфство в порядок, так сразу и отзову. Они уже учтены графом Лестером в войне будущего года. Я вообще не планировал использовать наёмников в войнах между христианами. Этого бы и не случилось, не напади Филипп-Август на графство Савойя. Но король Франков уже расплатился за эту ошибку своей жизнью, а значит наёмникам пора вернуться к крестовому походу. Их задача – отвоевать у неверных владения Римской империи. Отбить у мавров и арабов Испанию, Марокко и Алжир. Однако все вассалы графства Бургундия в полном распоряжении Оттона. Вашего сына и вашего вассала.
– Оттон сказал, что выплатит щитовые.
– Он в своём праве, брат мой. – пожал плечами Ричард – В том самом праве, которое установили раньше, когда всё было лучше. А что ответил герцог Богемии?
– Герцог Филипп по-настоящему благородный человек. Он сообщил, что готов выполнить приказ.
– Филипп начинал свою карьеру настоящим бандитом, Генрих. Ему просто нравится воевать. Таких, как он, я называю псами войны. Он нисколько не благороднее ваших сыновей. У него двадцать пушек с припасами, Датский легион и три тысячи латной конницы. Кроме того, неплохая репутация полководца. Под его знамя пойдут многие. Такие-же бандиты как он сам, но на войне и они пригодятся. Советую вам отправить их в самое пекло. Пусть пробиваются в Баварию через Австрию.
– Есть ещё одна проблема, Ричард. Имперская казна пуста.
– Я в курсе. Кроме того, вам в наследство достался долг в восемьдесят семь тысяч марок серебра.
– Вы знаете о состоянии моих финансов больше, чем я.
– Я знаю о состоянии не только ваших финансов, Генрих. Я знаю о них больше, чем все мало-мальски значимые европейские феодалы. Для войны нужны всего лишь три вещи. Угадайте какие.
– Это наверняка опять философия. Гадать не буду. Какие?
– Деньги, деньги и ещё раз деньги.
– Опять древняя мудрость?
– Вы же сами сказали, что раньше всё было лучше, значит, в том числе и мудрости. Я готов выкупить за сто тысяч марок Пьемонт и Геную, но только в том случае, если вы признаете графа Савойи королём этих владений, с освобождением нового королевства от вассалитета империи. Кроме того, я добавлю пятьдесят тысяч, если вы передадите командование армиями маркграфу Бургундии на западе и герцогу Богемии на востоке. Извините, брат мой, но в современной войне, вам, как полководцу, я не доверю даже центурию штрафников. Раньше всё было лучше, в том числе и война, но раньше уже закончилось. Пришло время молодых. На них я готов поставить, на вас – нет.
– Плесните мне ещё этого адского зелья, брат мой. – попросил старый Генрих, глотком опустошил налитое и задумался – Оттон ведь отказался от участия.
– Он согласится. К весне я подтяну ему в помощь Аравийский легион и ещё двадцать пушек с припасом и обслугой. Генрих-младший уже стал королём, Оттон от королевской короны тоже не откажется. Пообещайте ему Швабию, признание его владений независимым королевством и можете быть уверены, что он порвёт сторонников Карла Смелого, как истлевшую тряпку. Кроме этого, я обещаю, что засевший в Жизоре граф де Куси скоро получит значительные подкрепления и, как минимум, свяжет боем основные силы Карла. Вам самому останется только подчинить Саксонию. По-моему, план вполне реальный.
– План реальный, но что тогда останется от империи?
– Ничего. Вы последний её император, Генрих. После вашей кончины, дай Господь, чтобы случилась она не скоро, эту империю я упраздню. Поспешите завоевать королевство для своего младшего сына Вильгельма. Саксония для этого отлично подходит. Впредь империя будет одна для всех. Та самая, древняя, Римская.