— Лилит?
Активирую оценку и убеждаюсь — это действительно Лилит.
— Да, это действительно ты, — не даю ей ответить и продолжаю удивляться, — Ну ничего-ж себе, давно тебя не видел! Мы же… в самом начале моих приключений встретились. Можно сказать, ты один из первых моих знакомых!
Почему-то, я был рад, словно действительно увидел старого знакомого.
— Здравствуйте, — ответила она в своей старой манере тихой и безэмоциональной девушки
«Да, и впрямь Лилит. Даже говорит точно так же», — я резко остановился и прекратил с ней сближаться, — «Однако…»
Что-то мне в ней не нравилось. Что-то, чего раньше я не заметил, и о чём сейчас во всю вопит опыт, на сей раз не игровой, а жизненный.
«Мне она не нравится», — внимательно вглядываюсь в девушку с поникшим лицом, — «Что-то с ней не так. Причём, это было и раньше, но тогда я не замечал», — она не выдерживала моего прямого взгляда и опускала глаза в пол, — «Нужно её расспросить. Меня очень напрягает это чувство», — в груди разрастается неприятное онемение, — «Словно я прекрасно знаю в чём причина её характера, и эта причина мне очень не нравится. Мерзкое чувство. Словно дежавю на неприятные воспоминания. Я должен разобраться»
— Что-ж, Лилит, что ты здесь забыла? — мой голос невольно приобретает более холодные оттенки, а энергия добавляет характерное эхо, — Да и как ты здесь оказалась? Я не помню, чтобы тебя видели в городе.
Неужели воспоминания настолько неприятны, что голос изменился так резко и без моего ведома? Я ведь буквально пару секунд назад был рад её видеть, что прекрасно узнавалось в моей интонации. Что же произошло?
Почему я чувствую гнев?
Почему я не могу спококйно смотреть на Лилит?
— Отец отправил, — её лицо оставалось всё таким же поникшим и безэмоциональным.
— Отец? Ах, точно, Шезму обратил на меня внимание, потому что я тебя спас. В том сообщении говорилось, что ты его дочь. Да, помню.
Прогоняю эти слова ещё раз и пытаюсь связать их с неприятным чувством. Не получается. Значит не оно.
— И зачем он тебя отправил?
— Неужели… неужели вы забыли? — в её голосе впервые послышалась какая-то иная эмоция.
«Это… злость? И обида? Хоть эти эмоции промелькнули всего на мгновение, но я готов поклясться, что это были именно они. Но почему она злиться на что-то?»
— Да, я забыл.
— После моего спасения вам была дарована честь зваться Принцем Крови, в то время как я — принцесса.
Твою мать, ведь точно! Одно из моих титулов — «Принц Крови и претендент на руку дочери Шезму». И, похоже, уже не претендент, а действительно будущий жених.
«Жених лилит, значит…»
Я внимательно осмотрел голую девушку с ног до головы. В плане внешности они ничуть не изменилась с последней встречи в лагере работорговцев. Это всё такая же исключительная красавица, чья фигура была абсолютом сексуальной привлекательности. При взгляде на неё даже я, имеющий симпатию как минимум к одной девушке, не мог сдержаться и жадно впивался в неё глазами. Порой даже казалось, что Лилит — искусственное создание. Ощущение, будто её намеренно создали идеалом сексуальности. Её фигура — эталон, что вкупе с идеальными чертами лица и густыми алыми волосами до пола приковывало взгляд пуще всякой ментальной магии.
Нравилась мне Лилит? Повторюсь — да. Потому и кажется, что она создана именно такой, дабы от неё было невозможно оторвать взгляд.
Нужна ли мне Лилит в качестве невесты? Я не знаю.
Жена для меня — не просто кусок мяса, валяющийся в постели и следящий за хозяйством. Жена — один из самых дорогих тебе людей. И даже если бы у меня были чувства к Лилит, готов ли я вообще столь сильно привязаться к человеку?
Даже если бы я любил её, стоит ли оно того? Стоит ли в первую очередь позволять ЕЙ находиться рядом со мной? Да и не только ей, но и вообще любому дорогому мне человеку?
По прошествии времён, образ Евы всё ещё никуда не отпускает, смыкая мой разум в объятиях прожитого кошмара и заставляя подсознательно избегать привязки к кому-либо. Особенно к девушкам.
Я всё ещё боюсь печальных последствий для дорогих мне людей. Даже для тех, кто таковым ещё не стал.
Не знаю, стоит ли давать себе шанс на счастливую любовь.
Но даже если и стоит, то явно не сейчас и не в таких обстоятельствах, ведь нас фактически насильно заставляют принять брачный обет.
«Наверное, это неправильно», — в голове всплыл образ улыбающейся Арианны, умирающей на моих руках, — «Да, это неправильно. Это точно неправильно»
Воспоминания всё больше поглощали мой разум.
Я думал о Лилит, о прошлом, обо всех существах, что повстречал на просторах Эндгейма, и каждый раз я возвращался к воспоминаниям об Арианне — первом моём друге после бездушных тогда слаймов. Вспоминал, что мы вместе фактически прошли через все самые сложные препятствия. Что итог наших приключений и величие, к которому мы шли вместе, вижу лишь я один.
Вспоминал, как до последнего хотел от неё избавиться, потому что девушка всегда улыбалась и веселилась даже в самых дерьмовых ситуациях. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что моё раздражение в сторону Арианны было лишь простым нежеланием видеть собственные пороки, ведь по факту, мы с ней два практически одинаковых человека. Никому не нужные покинутые дети, прячущие боль и слёзы за притворной улыбкой.
Поэтому она меня раздражала, и поэтому она сама хотела идти за мной хоть в другое измерение — потому что мы похожи. Мы видели в друг-друге себя.
Но Арианна была готова к изменениям. В отличие от меня, она привязалась не для оправдания собственных грехов, а для поиска счастливой жизни в компании хотя бы одного дорогого человека. Глупая девушка подумала, что я могу таким стать.
И эта вера была первым ключом, что помог мне осознать одну простую вещь — глупцом здесь был именно я. Арианна показала, что даже если ты в полном дерьме, даже если твоя семья от тебя отказалась и все окружающие считают тебя гиперактивной неуклюжей дурой — ты всё равно заслуживаешь счастье. И если ты его ищешь, то однажды обязательно найдёшь.
И именно поэтому я хочу её вернуть. Хочу показать, что глупцом был именно я.
Хочу дать ей то счастье, что она заслужила.
— Лилит, протяни-ка руку.
Я снова посмотрел на поникшую девушку. Теперь к ней прибавилась ещё печаль. Целый спектр одних лишь негативных эмоций.
— З-зачем? — неуверенно ответила она, показав в своём голосе ещё и страх.
— Надо. Я не сделаю больно, поверь.
Кажется, я начинаю понимать, почему мне не по себе от одного её вида. Начинаю понимать, что это за мерзкое чувство.
Она протягивает руку, и я аккуратно беру её за ладонь. Поднимаю глаза. Слежу за реакцией.
Ничего. Даже при телесном контакте на неё совершенно не действует похоть — Лилит совершенно не рассматривает меня как партнёра, и, скорее всего, её сердце занято другим. Но при этом она покорно молчит и слушается. Будто засланная шлюха.
Будто простой раб.
«Шезму…», — вспыхнувший гнев перерос ясность ума, с помощью которой я едва сдержал поток мыслей в сторону Бога Крови, — «Нельзя. Здесь они могут читать мысли»
Ещё одна часть пазла встала на своё место. Кажется, я начинаю всё понимать.
В первую очередь то, почему не могу спокойно смотреть на Лилит.
— За мной, — хватаю девушку за руку и вывожу из храма.
— Что? — она была ошарашена, — П-постой, зачем…
— Я не спрашиваю. Иди за мной.
По приказу прилетает Гархал и порталом переносит нас в самый большой мой храм.
— Что-ж, Лилит, — отпускаю девушку и сажусь на трон из синего камня, — А теперь давай поговорим. На сей раз без твоего отца. Он сидел в твоей голове, ведь так?
Валир — 15
— Прошу, присаживайся, — существо указало на скамейку перед троном.
Девушка поджала губы, собралась с мыслями и послушалась смотрящего на неё монстра.
Валир — Бог Войны и будущий муж Лилит. Каждый раз, лишь стоило на него взглянуть, она тут же опускала взгляд и принималась едва ли не молиться, чтобы этот ужасный день поскорее закончился.
Страх — вот что она испытывала при взгляде на своего жениха.
Он сидит как Бог Войны. Он двигается как Бог Войны. Его голос, раздающийся прямо в сознании и словно отражающийся от стенок твоего черепа, так же звучит как голос Бога Войны. Любой, кто окажется под его аурой сразу же поймёт, что перед ним стоит существо запредельной энергетики. И у кого-то это может вызвать даже восхищение, ведь как известно, слабые всегда желают следовать за сильными.
Но не Лилит. Она боится. Настолько, что даже сквозь её безэмоциональный характер пробивалась настоящая истерика, грозящая перерасти в слёзы и безумие. Всё потому что Валир — её будущий муж. Муж, за которого она не хочет выходить. Она не сможет ему ничего возразить, не сможет отказаться от «свадьбы», и будучи простым инструментом отца, всего лишь перейдёт в другое пользование, словно обычная вещь.
И ослушаться этого приказа она не могла лишь по одной причине — страх.
Ещё в детстве, когда Лилит стояла над трупом изуродованной мамы, в её незрелом сознании навсегда закрепилось одно простое правило: твой отец — чудовище. А чудовищ надо во всём слушаться, ведь ты — жалкое мясо.
Она боялась Валира, потому что с самого детства боялась отца, ведь Валир — ещё хуже. Она чувствует это.
Жертва всегда чувствует угрозу.
— И так…, — монстр на троне опёр серую когтистую лапу на подлокотник и положил голову на кулак, в очередной раз показывая всем видом, насколько большая разница между смертным и Богом, — Ответь, Лилит, ты ведь любишь кого-то другого, да? Мысль о нашем замужестве тебе омерзительна, верно?
Девушка ошарашенно подняла голову и лишь спустя пару секунд осознала, что так делать не стоило. «Не смей терять товарный вид, дочь. Богиня — холодный абсолют красоты. Никаких эмоций. Не расстраивай меня хоть сейчас», — сказал ей тогда Шезму. Но у Лилит не получилось, отчего на душе ей стало ещё омерзительней.
Теперь точно нельзя отказаться от замужества.
Если она выйдет за это чудовище, то, быть может, он её защитит? Может, хоть кто-то это сможет? Хоть один. Она готова сделать всё что угодно, лишь бы не вызвать гнев родного отца.
Всё что угодно.
— Отвечай.
От Бога Войны исходит волна скрываемой до этого энергии, и в душе Лилит что-то перемыкает.
— Да, — ответила она, чувствуя злобу на собственную трусость.
— Ясненько, — даже через маску было понятно, что Валир ухмыляется.
В ту же секунду исчезла вся злость, забирая с собой и смелость. Девушка проморгалась, посмотрела на сияющие глаза жениха и едва не ударила себя по голове от осознания невиданной и нестерпимой дерзости, кою она никогда не позволяла.
Твёрдо не согласится со словами отца — непростительно. Этому её выдрессировали с детства.
— Что-ж, теперь поздно отнекиваться. Давай поговорим, Лилит. Если ты хотела что-то скрыть, то уже не получится, верно? Думаю, нам стоит узнать друг друга получше, не находишь?
Девушка опустила голову и сжала кулаки, едва сдерживая слёзы обиды.
«Дура! Какая же тупорылая дура!», — думала она, — «И что теперь делать?! Я не могу отвечать на всё честно! Даже если отец не видит, он не должен разочаровываться! Я не могу его подво…»
— Лилит, я чувствую твои эмоции, — вздохнул Бог, — Нет смысла от меня что-то скрывать. Говори как есть.
Девушка подняла взмокшие глаза.
— От этого диалога зависит, будешь ты счастлива или нет.
— О чём… это вы?
— Когда ты решилась сказать «да» — то было влиянием моего гипноза. Я просто заставил тебя разозлиться на собственную лживость и слабость. Но сейчас я хочу поговорить с тобой настоящей, Лилит. Прошу, расскажи мне всё, что у тебя на душе. Не переживай, Шезму не узнает — прочитать мысли вне храма он не сможет, а я ничего не сообщу. Здесь ты в безопасности. И именно здесь решится, будешь ли ты до конца жизни чувствовать себя несчастным куском инструмента, или же заслужишь шанс найти своё счастье, — он вздохнул, а в его голосе чувствовалась столь знакомая девушке печаль воспоминаний, — Прошу, ответь — почему ты не хочешь выходить за меня замуж?
«Что он такое говорит?», — Лилит утёрла глаза, — «Он несёт полный бред…»
— Потому что я боюсь отца. Больше всех на свете.
Она уцепилась за единственный всплеск смелости, и до тех пор, пока он не кончится, девушка не прекратит говорить.
Ведь почему-то, именно сейчас она хотела уцепиться за шанс вырваться из этого кошмара.
— Потому что он убил мою маму за непослушание, и я знаю — то же будет и со мной. Всю жизнь я не смела сказать ему и слова. Отцу нужен наследник от меня и сильного существа, чтобы с его помощью свергнуть остальных богов. Изначально, я им и была, но силы оказалось недостаточно…, — воспоминания начинали возвращаться, — И когда родится наш с тобой ребёнок, он возьмёт его под контроль точно таким же способом, каким взял и меня — страхом.
Валир внимательно слушал.
— Ему плевать на родных, ему плевать на детей — они для него всего лишь инструменты. Тогда, когда ты меня спас — это ведь был не единственный случай. Десятки… нет, сотни подстроенных событий, чтобы найти претендентов на престол. И каждого он сдабривал силой. Ты прошёл дальше всех, и потому отец посчитал, что я должна забеременеть именно от тебя.
Девушка сжала кулаки. Злость становилась всё больше.
Впервые за жизнь она вот так вот кому-то выговаривается.
— Я его ненавижу. Но… н-но я ничего не могу ему сделать. Я слабая…, — Лилит поджала дрожащие губы, — В его глазах я просто инкубатор для наследника — простой кусок мяса с возможностью родить сильное существо. Он не видит во мне дочь.
С трона послышался треск. Девушка не обратила внимания.
— Но я не хочу, понимаешь? — совсем на чуть-чуть, но она дала волю эмоциям, — Я не хочу рожать от того, кого боюсь всем сердцем. Я не хочу…, — в голове Лилит образ одного человека, — Я не хочу рожать от того, кого не люблю.
— А такой есть? — его голос, почему-то, тоже исказился.
— Не знаю…, — с мыслями о том парне, на сердце девушки сразу же разлилась теплота, — Со мной такого никогда ещё не было. Я не знаю, что это за чувство, но его простая улыбка кажется мне самым счастливым событием в жизни. Мне хочется делать всё, чтобы видеть её чаще. А… а когда нам приходится расстаться, на душе всегда так грустно и тоскливо. Хочу каждую минуту проводить рядом, — она улыбнулась, но реальность быстро вернула её на место, — Но так было до недавнего времени. Когда отец увидел твою силу, он… приказал мне переспать с тобой. Завести ребёнка. И я… я…, — дыхание Лилит участилось, а в груди омерзительно немело, — Я почувствовала себя полной тварью. Я ведь буду спать с тобой, пока люблю его, понимаешь? А он… он ведь даже не знает. Он думает, что у нас всё хорошо…, — девушка снова поджала дрожащие губы, а глаза взмокли от слёз, — Поэтому я так сильно не хочу быть твоей женой. Потому что для себя я буду просто тупой никчёмной шлю… А-А-А-А-А-А! — она подняла глаза и завизжала.
Маска на лице Валира исказилась, и на Лилит смотрела тварь с широкой мёртвой улыбкой.
Нет, даже не так.
Теперь это и есть лицо Валира. Покрытое тёмно-синим адамантом с виднеющейся синевой трещин, оно в точности повторяло движение каждого мускула, разрастаясь в огромный светящийся оскал, сквозь который виднелось два ряда острых каменных клыков.
Девушка едва не подскакивает, однако, в последний момент ей удаётся сдержать порыв и усидеть на месте.
Тем временем, улыбающееся существо спросило:
— Ты ненавидишь своего отца?
— Д-да…
— Ты желаешь ему смерти?
— Да.
— Что ты будешь делать, если умрёт твой отец? Отвечай честно.
— Радоваться, — она едва выдавила из себя искренний ответ, приправленный крохоткой мечтаний, — Впервые за своё существование попытаюсь зажить счастливо, — она сжала кулачки, — Попытаюсь дать себе шанс на счастливую жизнь.