Роджо ко мне приставили после того, как мы по почте пару раз получили бандероли с непонятным белым порошком, а затем человек под именем Брат Енох пытался проникнуть в мою квартиру с мотком нейлоновой веревки и охотничьим ножом. У Роджо есть два приятеля - Нолан Там и Эди Брежнев, вместе они посменно организуют мою круглосуточную охрану. Во время моих публичных выступлений они работаю втроем.
Роджо выглядит обеспокоенным. 'Охрана здания говорит, что толпа пыталась проникнуть внутрь'.
Я не могу сдержать смешок. 'Хрена у них получится. После того как установили новые двери, у нас тут безопаснее чем в банковском сейфохранилище'.
Дэнни неуютно завертелся. 'И, всё же, думаю нам стоит тебя перевезти в безопасную студию'.
'Это в Джерси? Без шансов. Мы остаёмся здесь'. Я поворачиваюсь к Соне. 'Знаешь, что? Мы выходим с этим, как главной новостью. Толпа окружила студию, пытается проникнуть внутрь. Мы подадим это как атаку на свободу слова. Это их всех сведет нахрен с ума'.
'Мисс Хэлленбах...', - Роджо опять пытается возразить, но я пресекаю его на полуслове.
'Роджо, на меня организовывали покушение квакеры! Ты думаешь я боюсь этих марширующих идиотов?'
'Тем не менее, в целях избыточной осторожности...'
'Избыточная осторожность... Я тебя обожаю, Роджо, но дай-ка я тебе объясню. Эта ревущая толпа внизу -- золото для рейтингов. Соня? Убери от меня этих слабаков. Господи Иисусе!'
Но, к моему отвращению Соня выглядит так, будто тоже хочет поскорее очутиться в джерсийском бункере вместе с Роджо и Дэнни. 'Бог ты мой, вы сговорились, что ли?' Я поворачиваюсь к Джамалу. 'Джамал, ты тоже боишься этих придурков внизу?'
Джамал пожимает плечами. 'Не особо'.
'И вот оно, дамы и господа! У моего гребаного практиканта хребет попрочнее вашего. И я ему даже не плачу! Мы номер один по каждой метрике и в каждой демографии! Вы знаете, сколько сейчас стоит рекламное место? В два раза больше!' Я поднимаюсь с места. 'Так, соберитесь все! Мы начинаем с идиотов сразу после рекламы. Джамал, сгоняй за двойным эспрессо'.
После того, как Соня уходит, я подхожу к окну, еще раз взглянуть на протестующих, они все на взводе, продолжают суетиться и маршировать, кружа вокруг центрального входа. Джамал возвращается с чашкой кофе. Я проглатываю его, не чувствуя вкуса. Впрочем от него мне нужна только дополнительная энергия.
Так-то, маленькие ублюдки. Продолжайте метаться из стороны в сторону. Продолжайте доводить себя до истерики. Чем больше вы разойдетесь, тем больше денег я заработаю.
Муравьи в бешенстве.
*** Сенсотон - когда жизнь бъет ключем, не дайте зубной боли остановить себя! ***
'Ненависть - это большие деньги, Хэйди'. Мой старый босс, Гэвин О'Грейди. Скажем так - мой ментор. 'Боль - огромные деньги. Люди хотят объяснения, почему им так хреново. Они хотят услышать, что они особенные, что они имеют значение, что всё это -- вина кого-то ещё...'
Да, это он, вдрызг пьяный, очень довольный собой после очередного скачка рейтингов.
'Хэйди, посмотри на этих пасторов, стоящих перед паствой, ворашащих недовольства своих прихожан. Ты думаешь они это случайно делают? Подпитывают их ярость? Твердят им, что их имеют, что они окружены врагами? Все хотят быть жертвами, Хэйди'.
Он очень уж любил проповедовать. Особенно после того, как начальство взъелось на него за приставания к практикантам. Вся эта закупоренная энергия. Ему никто не отсосал, и он решил сосать себе сам.
'Ты знаешь, в чем разница между гарлемской церковью и шествием белых националистов? Абсолютно никакой, Хэйди. Просто кучки людей, убеждающих друг друга в том, что они неудачники только потому, что их кто-то поимел'.
Он вообще любил людей с обидами и недовольствами. Атеистов и евангелистов, феминисток и мужланов. Радикальных исламистов и радикальных университетских профессоров. Мормонов, банкиров, учителей, шахтеров, фермеров, мясоедов, христианских сектантов... Ему было плевать на их ценности, его волновала их ярко выраженная групповая принадлежность и та ярость, которую они закупорили в себе.
'Между ними нет никакой разницы. Они все испытывают боль. Они все истекают кровью. И все они любят слушать, что на самом деле они -- жертвы. Они хотят слышать, что они как раз те, у кого раны самые настоящие'.
'Мы все хотим быть жертвами, потому что это дает нам позволение. Позволение! Каждый из нас хочет получить позволение делать все, что ему блядь захочется! И поэтому мои зрители меня любят, и поэтому твои зрители полюбят тебя. Потому что ты говоришь им, что их ярость обоснована. Ты залечишь их раны целебной мазью позволения. Ты благословишь их на ярость против людей, которые их когда-то чем-то обидели, которые каким-то образом обогнали их, получили больше положенного... я смотрю на них всех, все как один уверены в том, что они особенные, они достойны уважения, они имеют значение. И ты знаешь, что я вижу?'
Он поворачивается ко мне, этот уже не совсем человек, а взрывоопасный тролль. Последний из ныне живущих динозавров-телеведущих.
'Знаешь, что я вижу?'
Конечно, я знала. Оба мы прекрасно это видели. Видели в том числе и глубоко в душах друг друга.
Я, я, я, я, я, я, я, я...
Каждый, каждый хочет верить, что он что-то значит. И если ты убедишь их в этом, они будут тебе по гроб благодарны.
Я заработала пятьдесят миллионов бонусом к зарплате в прошлом году.
Не подумайте, что я хвастаюсь, это просто факт.
Мэйдон Медиа зарабатывает намного больше. Мэйдон окупает мою годовую зарплату за полтора месяца. И это меня очень раздражает, потому что я намного лучше, чем когда-либо был мой старый босс-динозавр.
Я могу посеять зерно сомнения в представителях любой демографии, могу оттянуть часть недовольства на себя. Могу заставить полюбить себя. Ненавидеть. Заставить всех их смотреть меня. Раса, класс, пол, сексуальная ориентация, религия, политическая принадлежность, место проживания, работа, акцент, статус иммигранта, семейное положение, доход, образование, диета, аллергии... черт, скажите мне, любите ли вы котов или собак -- во всех случаях я найду способ помочь вам понять как кто-то, кто отличается от вас, пытается вас выебать.
Я зарабатываю на том, что тружусь не покладая рук на золотых рудниках американской Войны Культур, и в этом я абсолютно гениальна. Два года назад квакеры начали присылать мне письма с угрозами. В прошлом году они пытались взорвать мою машину. Да, я настолько хороша.
Я могу сделать убийц даже из квакеров.
И не пытайтесь убедить меня, что больной ублюдок - это я. Воинственные мятежники не бродили бы под моей студией, если бы какая-то либеральная симпатяшка с другого конца города не подстегивала своих зрителей, убеждая эту бригаду идиотов, что настоящие жертвы - они.
'Всем нравится играть жертву, Хэйди'.
Занимательно то, что мой босс так хорошо понимал толпу, что не увидел как за ним пришла его собственная. В итоге я выпотрошила его, как дохлую рыбину, и мои зрители были от этого в абсолютном восторге. Я обвинила его в надругательствах над женщинами и никто, абсолютно никто, не встал на его защиту. Его проблема была в том, что несмотря на то, что он хорошо понимал ненависть, он совершенно не понимал любовь. Когда я выкинула его с эфира и заняла его место, никто не проронил и слезинки, потому что всё что он когда-либо делал -- это давал людям возможность испытывать ненависть.
А я, с другой стороны? На каждого недовольного митингующего под моей студией приходится зритель, который в церкви мне ставит свечки и поклоняется мне. Я Матерь Божья, теплым касанием руки отпускающая грехи, и я же яростная Кали, несущая огонь и разрушение. И я, блядь, все еще получаю на десять миллионов меньше, чем мой вялочленный ментор получал на пике своей карьеры, несмотря на то, что у меня в два раза больше зрителей.
Блядь, как же сильно мне не доплачивают.
*** Женщина арестована за разбрасывание фекалий в свадебной кондитерской *** Марш Мормонов атакован 'Командосами Терпимости' *** Тусон, Аризона в заложниках у нарко-барона ***
Кто-то поджег здание напротив. Пламя уже охватило его, из треснувших окон валит черный дым. Насколько я понимаю, какое-то книжное издательство. Не ясно, почему они не вложились в нормальную систему безопасности. Как будто им было не понятно, к чему всё идет.
Конечно же пожарные не могут подобраться к зданию из-за демонстрантов, и теперь мэра охватила паника. Но этот трус всё ещё не хочет объявлять чрезвычайное положение. Я уверена, что он надеется, что мы будем следующими.
Хрен тебе, засранец, мы гораздо лучше защищены.
Я улыбаюсь в камеру. 'Далее, 'Закон и Порядок' в Нью-Йорке. Может ли быть, что мэр-демократ специально позволяет мятежникам свирепствовать на улицах? У нас прямое включение с места поджога здания по адресу Авеню Америки, 1492, прямо напротив нашей студии...'
Мы все завороженно наблюдаем за тем, как языки пламени просачиваются через окна, разбитые офисной мебелью, выкинутой на улицы людьми, пытающимися выбраться из пылающей коробки. Мои приглашенные эксперты исполняют хоральную партию, пока мы наблюдаем за беспределом снаружи.
Гленн Джейкобс: 'А где же руководство? Очень хотелось бы узнать'.
Фиона Салазар: 'Федеральные службы не обладают достаточными ресурсами, чтобы вовлекаться в решение каждого экстренного случая --'
'Это проблема городского, а не федерального уровня --'