– И откуда? – поинтересовался трактирщик.
– Так я тебе и скажу, хитрая ты каракатица! – расхохотался Ветрогон. – Однако я нисколько не сомневаюсь, что если как следует пошерстить, то легенда окажется правдой. Вот, смотри, Вислобрюх, на моих бусах среди раковин попадаются зубы подводных чудовищ. Я сам добывал их, когда был молодым.
– Да полно тебе языком-то молоть, – насмешливо проговорил трактирщик. – Это зубы не чудищ, а каких-то животных из дальних морей. Ты все это выдумал.
– Ты думаешь, что я вру? – взъелся бывалый шкипер. – Да я готов спорить на сто золотых, что чудовища существуют.
– Я принимаю спор! – с азартом заявил трактирщик. – Только чем ты будешь расплачиваться? Ты мне и так задолжал!
– Бери все, что у меня есть! – с таким же азартом выкрикнул Ветрогон. – Хибару, лодку и рыбачьи сети.
– Они не стоят ста золотых. Но я согласен! – ответил трактирщик. – А в доказательство принеси голову морского дракона. Пустыми байками меня не проведешь!
Присутствующие зашумели, выражая одобрение. Ветрогон сел рядом с Тихоскоком и крепко задумался.
– Бизань-дерезань, вот я влип! – сказал он. – Где мне взять сто золотых? У нас в Пиратской Гавани порядки суровые. Кто не может заплатить долг – отправляется в рабство до тех пор, пока не отработает все до последнего медяка.
– Тогда у нас один выход, – ответил ему Тихоскок, смахивая с ученой мантии пивную пену. – Найти город предков и этот мифический клад.
– Да его кто только ни искал! – безнадежно махнул рукой шкипер. – А у нас даже корабля нет.
– Может, корабль удастся у кого-нибудь раздобыть? – вставила слово Белянка.
– Да, есть тут у нас один лихой капитан, – вздохнул Ветрогон. – Но уж очень мне не хотелось к нему обращаться…
Особняк капитана Лихогляда выделялся среди ветхих строений, рыбачьих хибар, кладовых и таверн. Его окружал мутный ров с крокодилами. За рвом высился прочный забор, по четырем углам которого на окрестности угрюмо взирали дубовые башни с часовыми.
Двое охранников в пиратских безрукавках повели их по высокому мостику, перекинутому через ров. Пара крокодилов высунулась из мутной воды и меланхолично наблюдала за путниками. Белянка с любопытством подошла к краю мостика и во все глаза начала таращиться на них – она никогда прежде не видела таких хищников. Неожиданно из стоячей заводи, затянутой зеленой ряской, высунулся настоящий гигант, подпрыгнул, разинув огромную пасть, и щелкнул зубами у Белянки прямо перед носом. Девушка завизжала от страха, отпрыгнула и прижалась к Тихоскоку. Оба охранника издевательски заржали. Тихоня и сам был напуган, но не подал виду. Он обнял Белянку, погладил ее по пушистой шерстке и уверенно повел за собой.
Ветрогон первым вошел в трехэтажное здание с мраморными колоннами. Двое охранников впустили их и встали за спинами.
По широкой мраморной лестнице к ним спустился хозяин особняка, капитан Лихогляд. Его бурая шерсть была аккуратно приглажена и расчесана. Острый нос залихватски высовывался из-под длинного завитого парика, на котором покачивалась фетровая треуголка с роскошным орлиным пером. Из-под небрежно накинутого на плечи распашного кафтана с золотыми пуговицами выглядывал пурпурный камзол с рукавами из тонких кружев, а через плечо была перекинута голубая перевязь, на которой висела широкая абордажная сабля.
Радушно улыбаясь, капитан сорвал с головы шляпу, и, изящно качнув пером, поклонился гостям.
– Ах, какой чудесный сюрприз! – заворковал он, беря шкипера под локоток. – Ветрогон, мон ами! Как давно мы не виделись! Ты же знаешь: на моей палубе для тебя всегда найдется местечко с тенью. Кого ты привел ко мне? Это твои друзья? Какой ты молодец! Ты же знаешь, как я обожаю новые знакомства. Ах, мадмуазель! Какая великолепная белая шерстка! Какая гладкая и шелковистая! Вы, должно быть, принцесса! Или волшебная фея! Обычные крысы не бывают такими прекрасными!
Он галантно тронул Белянку за ручку и поцеловал воздух в миллиметре от ее ладони. Та смутилась, покраснела и расплылась в довольной улыбке.
– Это Белянка, бывшая невеста магистра Гнилозуба, – представил ее Ветрогон. – А это – бакалавр Тихоскок, ученый и гениальный изобретатель, соорудивший колпак для подводных погружений, о котором я тебе рассказывал.
Услышав эту рекомендацию, Тихоня опешил и смутился не меньше своей подруги.
– С этим колпаком мы поднимем со дна целые залежи морского стекла, – не замечая смущения друзей, увлеченно продолжал говорить шкипер. – Но нам нужны корабль и команда. Прибыль мы готовы разделить по справедливости. Ты – хозяин Пиратской Гавани, и без твоего позволенья нам все равно ничего не светит. Так что приглашаем тебя в долю, и пусть меня проглотит акула, если кто-нибудь скажет, что это плохая сделка!
Лихогляд хищно взглянул на него и облизнулся, но тут же взял себя в руки и произнес:
– Ах, о делах еще успеем поговорить! Вы, наверное, устали с дороги? Мой шеф-повар как раз собирался подавать обед. Я, знаете ли, невероятный гурман. Не изволите ли со мной отобедать? На первое у меня луковый суп-пюре с белым вином, на второе – касуле с нежным ягненком, а на закуску – гусиный паштет. И, конечно, десерт! Как вы отнесетесь к шоколадному мороженому, мадмуазель? Или к апельсиновому желе?
Белянка распахнула рот, чтобы ответить, но не нашлась, что сказать, и лишь проглотила слюну.
– Хорошо отнесемся! – выпалил вместо нее Тихоскок, которого уже начало развозить от пива, выпитого в таверне.
Парадный обед у капитана Лихогляда превзошел все ожидания. Ягненок и в самом деле оказался нежнейший. К тому моменту, когда его подали, Белянка уже успела напробоваться белого вина с паштетом, но тут оказалось, что с ягненком нужно пить красный «Крыссароль» пятнадцатилетней выдержки. Любезнейший капитан взял ее под свою опеку и обстоятельно рассказал на ушко, какое вино с каким блюдом следует употреблять по правилам великосветского тона.
Ветрогон и не думал деликатничать. Он сразу схватил себе кость покрупнее, обильно полил ее соусом, и теперь глодал, зажав в кулаке.
– Так что там насчет корабля? – напомнил он. – Спасибо, конечно, за обед, но мы-то пришли по делу!
– Ах, да, мой любимый корабль, – опечалился Лихогляд. – Что ж, давайте совершим небольшой променад.
Белянка едва успела покончить с горкой мороженого, политого лимонным сиропом, как вся компания в сопровождении трех матросов отправилась на прогулку. Двух из них – высокого и худого Чумадура и маленького, толстенького и лысого Сиволапа – друзья уже видели. Третьим оказался матрос по имени Дуболом. Его черно-бурая шерсть стояла дыбом, как иглы ежа. На голую грудь была накинута одна безрукавка, а штаны завязаны ниже колен потертыми веревками, как у дикого островитянина.
Лихогляд повел их подальше от гавани с ее пустующими причалами и вывел на отдаленное побережье. На песчаной отмели виднелся остов разбитого брига. В бортах его зияли огромные пробоины, снасти были сняты, а обломки мачт печально смотрели в небо раздробленными в щепки концами.
– Бизань-дерезань! – воскликнул Ветрогон. – Что случилось с твоим «Лихим змеем»?
– Увы, мон ами! – ответил капитан. – Произошло маленькое недоразуменье в открытом море с каравеллой небезысвестного вам магистра Гнилозуба, после которого мой чудесный бриг оказался в столь плачевном состоянии.
– Это Гнилозуб так покоцал вашего «Змея»? – с удивлением спросил Тихоскок.
– Не столько Гнилозуб, сколько его прихвостень, Твердолоб, – невольно выдав злобу, ответил Лихогляд. – На их каравелле оказались пушки, чего мы никак не ждали. Надеюсь, что я получу с них достойную компенсацию за этот урон.
– Что же нам теперь делать? – приуныл Ветрогон.
– Не расстраивайся, дружище! – беспечно обнял его за плечи капитан. – Ты же знаешь – я из любой трудности найду выход. Приглашаю вас заночевать в моем доме. А к утру я что-нибудь придумаю.
Вечером всех развели по отдельным спальням. Тихоне досталась высокая кровать с прозрачным балдахином, подвешенным, как шатер. Он долго не хотел залезать под одеяло и все прислушивался у двери – как там Белянка и не лезет ли к ней этот прилипчивый капитан. Но Лихогляд куда-то исчез, в коридоре все было тихо, чужих шагов не раздавалось, и в конце концов он позволил себе устроить заживающее ухо на подушке и прикорнуть.
Рано утром за его дверью послышался шорох. Тихоскок навострил ушки.
– Куда прешь, козья морда? – послышался голос толстенького Сиволапа. – Знай свое место!
– Отодвинься, свиная туша! – заворчал голос высокого худого Чумадура.
Раздались звуки борьбы. Дверь распахнулась, и в проем попытались протиснуться сразу два моряка, но застряли в косяке и окончательно разругались. Через мгновенье они ввалились в комнату и грохнулись наземь.
– Извиняйте за беспокойство! – недовольно буркнул Чумадур, поднимаясь и отряхиваясь.
– Одевайтесь, нас ждет прогулка по морю! – расплываясь в фальшивой улыбке, сообщил Сиволап.
Тихоня придирчиво оглядел принесенную ему горку одежды. Она подходила для морских путешествий гораздо лучше академической мантии. Белую льняную сорочку с широкими рукавами он заправил в короткие черные брюки, ниже колен подвязанные синими ленточками. Спрятав под сорочку свой талисман и бережно расправив платок, повязанный Белянкой, он натянул удобную безрукавку, поверх которой набросил серую матросскую ветровку из грубой парусины, с капюшоном, поясом и широкими карманами. Туфли он оставил свои – черные, кожаные, с узорными пряжками, а вот шляпу надел подаренную – это был лихой морской картуз из мягкого бархата с длинным козырьком.
Забежав в спальню к Белянке, он обнаружил, что и она успела облачиться в обновки. Девушка была в желтой шелковой блузке с перламутровыми пуговицами и в короткой зеленой юбочке, из-под которой выглядывали облегающие коричневые бриджи. На голове ее красовалась кремового цвета шляпка с большой искусственной розой, а на груди висел мешочек с ароматной смесью из мятных трав – девушки в Крысином гнезде верили, что этот запах делает хозяйку желанной и неотразимой.
Тихоскок придирчиво осмотрел ее, но не нашел ничего подозрительного. В комнате тоже не обнаружилось следов чьих-либо ночных визитов, и он успокоился.
– У тебя все в порядке? – хмуро буркнул он.
– Да, а что? – невинно спросила девушка и чмокнула его в щечку.
Тихоне стало неловко из-за того, что он мог сомневаться в этом ангельском создании.
За завтраком, воспользовавшись тем, что охранявшие особняк моряки в отсутствие хозяина разленились и не слишком-то заботились о гостях, Белянка спросила у шкипера:
– Ветрогоша, а что у тебя за карта?
– Это карта промера глубин и течений, – с увлечением заговорил мореход. – Она так составлена, что никто, кроме меня, ее не поймет. Если мои расчеты верны, то месторождение морского стекла должно прятаться на Глубоководье, в районе Темной бездны.
– А что такое Темная бездна? – удивилась Белянка.
– Это глубокая впадина в морском дне. Вода вокруг нее чистая и прозрачная – такая, что видно кораллы и каждую стайку рыб. И среди этого великолепия зияет глубокий провал. Он похож на дыру в морской пучине. Никто не знает, что таится в ее глубине. Говорят, будто подводный дракон живет именно там.
– Я знаю, что это такое, – недовольно проговорил Тихоскок. – Меня собирались в нем утопить.
– Ветрогоша, а почему рыбачий поселок называется Пиратской гаванью? – не унималась Белянка.
– Раньше здесь промышляли пираты, – нехотя ответил шкипер, почесав свою красную бандану, на которой были вышиты белые черепа с костями.
– А теперь больше не промышляют? – с подозрением спросил Тихоскок.
– Нет! – заверил его Ветрогон. – Они давно остепенились и занялись честным бизнесом.
После чашки холодного кофе их посадили в широкую шлюпку. Сиволап с Чумадуром уселись за весла, а хмурый Дуболом устроился на корме. Ветрогон нервно оглядывался и поминутно спрашивал:
– Куда нас везут?
Но Дуболом только ухмылялся в ответ и твердил:
– Не извольте беспокоиться. Капитан приготовил вам сюрприз.
Утро выдалось ясным, по небу лишь изредка пробегали тонкие облачка. Золотистое солнце взошло над горизонтом и воспарило над туманной дымкой. И прямо из этой дымки к ним выплыла грациозная трехмачтовая каравелла, на носу которой красовалась деревянная фигура Крысодевы, сложившей ладони и готовящейся нырнуть в воду.
– Ух ты, совсем как живая! – восхищенно воскликнула Белянка, разглядывая фигуру.
На борту каравеллы была выведена надпись: «Лазурная мечта». Капитан Лихогляд перевесился через перила, снял свою треуголку с орлиным пером и замахал ей, крича:
– Друзья мои, я достал вам корабль!
С борта скинули веревочную лестницу. Ветрогон первым вскарабкался на палубу, за ним Сиволап с Чумадуром подсадили Белянку. Тихоскок тоже попробовал подняться, однако это оказалось сложнее, чем он себе представлял. Лесенка наклонялась под его весом, ноги задирались к небу, и он повисал вниз спиной. Команда на палубе захохотала, глядя на его неловкие попытки выровнять положение. Сиволап с Чумадуром принялись толкать его вверх, но как ни старались, у них ничего не выходило.
– Ровнее! Спину держи! – хохоча вместе со всеми, кричал с палубы Ветрогон.
Наконец, Тихоскоку удалось распрямиться и преодолеть несколько ступенек.
– Мон ами, вы прирожденный моряк! – утирая выступившие от смеха слезы кружевным платком, сказал ему Лихогляд.
Корабль удивил Белянку. Он оказался прекраснее всего, что она видела до сих пор. На трех высоких мачтах развевались паруса ослепительного лазурного цвета, поверх которых золотистыми нитями было выткано изображение дракона, поднимающего голову над водой. Еще одна мачта, наклонная, была приделана к носу и нависала над волнами. На самой высокой грот-мачте реял бело-синий флаг с золотым солнечным кругом.
Матросы взялись за дело, и корабль заскользил по водной глади. Паруса над головой оглушительно хлопали. Белянка вздрагивала и пригибала голову, но вскоре привыкла и начала разгуливать по палубе, как по паркету бального зала. Тихоня залюбовался на то, как грациозно она выглядит в этой новой обстановке. Сам он чувствовал себя неуверенно. Палуба под ногами качалась, и он то и дело хватался за корабельные снасти.
Зато Ветрогон оказался в родной стихии. Пожилой шкипер тут же вскарабкался на высокую кормовую надстройку, встал рядом с боцманом и принялся убеждать его, что в это время года нужно делать поправку на сильный зюйд-вест.
Капитан Лихогляд распахнул дверцы каюты, расположенной в глубине юта.
– Пассажиры, добро пожаловать в ваши апартаменты! – приветливо улыбнулся он.
Тихоскок задержался – волна как раз качнула каравеллу, и он уцепился за грот-мачту, от которой теперь не решался сделать и шагу. Зато Белянка радостно порхнула в таинственный полумрак распахнутой дверцы.
– Ой, кто это? Тихоня, тут… – раздался из темноты ее голосок.
После короткого писка голос тут же умолк. Тихоскок насторожился. Он заставил себя оторваться от мачты, и, стараясь удержаться на ногах, побежал к каюте. Ее окна были отделаны разноцветными стеклами, отчего дневной свет смягчался и падал на мебель причудливой картинкой, напоминающей калейдоскоп. Синие, желтые, красные блики ложились на широкий дубовый стол, за которым деловито стояли толстый магистр Гнилозуб в шляпе с лисьим хвостом, епископ Муровер в лиловой сутане и начальник охраны Твердолоб в кирасе и медном шлеме. За их спинами виднелись силуэты дюжины стражников, вооруженных копьями и алебардами. Твердолоб крепко сжимал в лапах Белянку и закрывал ей рот, чтобы она не пищала.
– Это еще что такое? – опешил Тихоня. – А ну, отпусти ее!
И тут же сзади, из темноты, на него накинулись двое дюжих стражников, вывернули ему руки и наклонили лицом к полу. Шпагу грубо сдернули с его пояса и отдали магистру.