Сан-Франциско расположен на полуострове, и ему вечно не хватает места. Сначала город разрастался в юго-западном направлении, вдоль маленькой зеленой долины. Потом постепенно стал перемещаться на склоны окружающих ее холмов. Улицы карабкались вверх, становясь все круче и круче, появились фуникулеры и кабельные трамваи.
Я выехал на ровную, как стрела центральную улицу – “Маркит Стрит”, которая широкой лентой прорезала весь город. Свернул на бульвар Твин Пикс. Близнецы – это довольно высокие и удивительно похожие друг на друга пики-холмы, расположенные в самом центре Фриско. Дорога вверх вилась, как ползущая серая змея. Отсюда город открылся полностью, во всей своей урбанистической и одновременно какой-то хрупкой красе. Тут, на верхотуре, я и принял окончательное решение – все, баста, отдыхаю. События в мире не требовали немедленного возвращения ни в Нью-Йорк, ни в американскую столицу, поэтому известный общественный деятель, футуролог и прогнозист, “пи-эс-ди” - доктор философии Чеслав Сэмюэль Волянецкий решил взять отпуск примерно на недельку. Я очень хотел отдохнуть от этого мира. И пусть мир отдохнет от меня.
На маленькой улочке недалеко от Телеграфного холма со знаменитой вышкой Коит Тауэр на вершине я отыскал небольшой магазинчик одежды для туристов, в котором приобрел полный комплект дорожной “униформы” и переоделся. Критически осмотрел себя в большом зеркале. Кожаные ботинки на высокой шнуровке, джинсы и джинсовая куртка, рубашка в крупную клетку и широкополая “ковбойская” шляпа хорошо гармонировали с моей внешностью. Округлое, чуть удлиненное лицо. Темно-каштановые волосы, черные брови над карими глазами, довольно крупный нос, острые стрелки усов и полноватые губы. Не хватает только широкого пояса с кобурой и торчащей из нее рукоятью “кольта” - и перед вами типичный киношный шериф. Хоть сейчас на съемочную площадку.
Арендовал белый кабриолет – длинный “Форд Ранч-вагон” выпуска 1964 года, колеса с белоснежной окантовкой, откидная складывающаяся крыша, – и неторопливо выехал из Сан-Франциско на междугородное шоссе. Как пелось в популярной уже лет двадцать песне “ See The U . S . A . in Your Chevrolet ” - “Я хочу увидеть Соединенные Штаты из своего “шевроле”. За тем исключением, что в моем распоряжении имелся не капризный “шевроле”, а добрый и надежный “форд”.
А еще я решил, что в каждом из штатов, через которые придется проезжать, буду покупать какой-нибудь подарок для Марго — что-нибудь с местным колоритом: картины, статуэтки, сувениры. Чтобы к возвращению в Вашингтон в машине был мешок подарков для любимой женщины.
С запада на восток, перебираясь через горы Сьерры-Невады, Калифорнию пересекает пять главных трансамериканских трасс. Сначала я отправился по дороге от Сакраменто до Карзон-Сити, потом взял еще южнее.
К концу дня я въехал в какой-то городишко на самой границе штата и решил здесь заночевать. Сначала посмотрел совершенно безумный ковбойский боевик в драйв-ин-кинотеатре – на большом экране, не выходя из машины, потребляя купленные в фастфуде “Сабвей” длинные “сэндвич-субмарины” и овощные салаты, запивая кока-колой. Потом отыскал небольшой мотель. Умылся с дороги и завалился спать.
Утром, после легкой зарядки, съел завтрак в кафе около мотеля – сочный бекон с яичницей и черный кофе без сахара. Достал из саквояжа карту и карандашом прорисовал линию будущего трансамериканского маршрута, припоминая заодно шутливые и рекламные прозвища штатов, по дорогам которых собирался прокатиться по пути на восток. Виноградная Калифорния – “американская Италия” Аризона – страна очарования Нью-Мексико – кусочек “говяжьего штата” Техас – “земля ищущих легкой наживы” Оклахома – поле чудес Арканзас – штат “свиней и мамалыги” Теннесси – чуть-чуть конопляной Кентукки – “мать всех штатов и родина первых президентов” Виргиния – и, наконец, Округ Коламбия, Вашингтон – “управленческое сердце” Северной Америки. Заправив бак “форда” под завязку, выехал на шоссе.
Кабриолет я вел на скорости около тридцати миль в час. Часто останавливался и фотографировал уникомом попадавшиеся по пути всяческие интересности и достопримечательности.
Утром третьего дня путешествия я прикинул по карте, что знаменитое Вандертауэрское ущелье находится не так уж далеко от трансамериканской трассы. Чтобы попасть к нему, нужно было всего-то сделать стомильный крюк вправо.
Я давно хотел взглянуть на это чудо природы. Поэтому свернул с оживленной трассы на дорогу, ведущую к Вандертауэру. По моим прикидкам до ущелья я должен был добраться примерно к полудню.
Дорога, по которой я ехал, оказалась почти пустой. Минут за двадцать езды мне навстречу попались только школьный автобус, дребезжащий “Шевроле-Бискейн” и ржаво-металлической окраски мотоцикл “Индиан” с боковой коляской. Еще реже мой тихоходный кабриолет обгоняли попутные машины. Вандертауэр очень привлекательное место для туристов, но добираться до него гораздо проще не по маршруту, которым двигался я, а по Северной трассе, идущей прямиком от Лос-Анджелеса к Чикаго. Мой вариант поездки к ущелью был похож на попытку почесать правой рукой левое ухо. Но если ты в отпуске – левое ухо можно чесать чем угодно.
Около Лимели я оказался примерно в половине двенадцатого. Шоссе было проложено мимо поселения, и у меня не было ни желания, ни повода, чтобы заезжать в стоящий чуть на возвышенности небольшой городок.
Но человек предполагает, а судьба располагает. Дорога огибала Лимели справа. После поворота посреди шоссе неожиданно обнаружился знак “дорожные работы”. Я затормозил. Большой плакат рядом со стрелкой извещал, что впереди ведется ремонт, и водителям предлагалось совершить объезд через Лимели. Метрах в ста от знака виднелись перегородившие шоссе экскаватор и два грузовика. Странно, но людей вокруг них не было видно. Пожав плечами, я свернул к городку.
Лимели был мал и настолько стандартен, что глазу в нем совершенно не за что было зацепиться. Жилые одно- и двухэтажные дома, построенные в стиле “нео-гасиенда” – с арками и затененными стенами. Три-четыре административных здания, десяток магазинчиков и кафе. Центральная площадь с мэрией, церковью и местным представительством какого-то банка. Обычный набор зданий городка из американской глубинки. Единственной достопримечательностью оказался билборд около маленького городского парка. С плоскости хищно скалился Никита Сергеевич Хрущев. Ниже, чуть наискось, шла красного цвета надпись: “Нет, товарищ Хрущев! Это мы вас похороним!” Юмористы, однако…
Глазея по сторонам, я, умудрился проскочить нужный поворот, и минут десять плутал по почти безлюдным улочкам среди ухоженных коттеджиков, пока не нашел нужный выезд из Лимели на Вандертауэрскую дорогу. Вот тут, съехав с возвышенности и вырулив на шоссе, я и увидел в зеркальце заднего обзора огромную тушу бензовоза.
Готов дать голову на отсечение, что десяток секунд назад, когда “форд” только выворачивал с улицы на окраине городка, и я бросил взгляд на шоссе справа, на нем ничего не было.
Бензовоз стоял со стороны ремонтируемого участка дороги. Покрутив головой, я не обнаружил с этой стороны шоссе никаких дорожных знаков, извещавших бы водителей автомобилей о том, что впереди, с той стороны Лимели, ведутся дорожные работы.
Это было странно. Больше никаких съездов с дороги к Лимели до ремонтируемого участка не было. Водители встречных машин неминуемо бы проскочили по дороге до самого участка ремонта и вынуждены были бы возвращаться обратно. Скорее всего, и бензовоз, стоявший на обочине, подъехал к месту стоянки не со стороны ремонтируемого участка дороги, а двигался мне навстречу, а потом вынужден был развернуться в противоположную сторону.
Я пожал плечами и нажал на педаль акселератора, заставив недовольно взвизгнуть мою колымагу. Глубоко вдохнул свежий воздух, рванувшийся мне в лицо, и выбросил из головы и странность с расположением предупреждающих знаков, и возникший из ниоткуда бензовоз на обочине. Впереди меня ожидало еще около часа пути и красоты ущелья Вандертауэра.
Бензовоз напомнил о себе минут через пять. Я машинально взглянул в зеркальце заднего обзора и обнаружил, что огромная машина движется следом за мной на расстоянии трехсот - трехсот пятидесяти метров.
“Наверное, бензовоз все-таки изначально двигался в том же направлении, что и мой кабриолет, - решил я. – Водитель, видимо, после объезда через Лимели, просто решил немного отдохнуть на обочине дороги”.
Для чего ему потребовалось заезжать на ремонтируемый участок и там разворачиваться, оставалось, однако, неясным. Впрочем, у водителя могли быть какие-то свои виды на придорожный отдых.
Я снова выбросил из головы бензовоз и сосредоточил взгляд на дороге, по-прежнему пустой до самого горизонта.
Так мы и ехали еще с полчаса: я – впереди, бензовоз – на прежнем расстоянии сзади. Иногда я бросал взгляды в зеркальце заднего обзора и неизменно обнаруживал идущую позади машину. Ее огромная кабина, выкрашенная снизу в синий цвет, а сверху в красный, была хорошо заметна на фоне нежно-голубого неба.
К полудню солнышко стало ощутимо припекать. Не останавливая машины, я стянул с плеч дорожную куртку и расстегнул рубашку еще на две пуговицы. Нахлобучил на голову ковбойскую шляпу с широкими полями, которой запасся еще во Фриско, и нацепил на нос солнцезащитные очки. Глянул на себя в зеркало и рассмеялся: я стал похож на кота Базилио, который решил поиграть в Джеймса Бонда.
Степь слева и справа от дороги постепенно сменилась грядами зеленых холмов. Теперь дорога либо петляла между ними, либо взбиралась на очередную встречную возвышенность, чтобы тут же устремиться вниз. После выезда из Лимели мне так и не попалось ни одной встречной машины. Пару раз слева от дороги промелькнули какие-то постройки, похожие на заброшенные бензозаправки.
Включил радио и покрутил цилиндрик настройки. Вопреки очевидности, обозреватель погоды на радио КЛИФ – “только хиты всех времен и всегда хорошие новости” – прорицал проливной дождь, который может смениться снежным бураном, так что будьте осторожны на дорогах, мои дорогие. Я рассмеялся, и нашел выпуск новостей какой-то западно-американской радиокомпании.
- Президент Линдон Джонсон по результатам опросов общественного мнения опережает кандидата от республиканской партии Ричарда Никсона, - бодрой скороговоркой вещал голос диктора. – После партийного съезда в августе Никсон добавил к своему рейтингу два с половиной процента, но за Линдона Джонсона по-прежнему готовы проголосовать пятьдесят три процента опрошенных избирателей.
- Все верно, - вслух прокомментировал я. – По базисному сценарию в ноябре Линдон должен быть переизбран на второй срок…
- Посол Советского Союза в США Добрынов опроверг появившиеся в печати ряда европейских стран сообщения о том, что в ближайшие трое суток СССР отправит на Луну пилотируемую экспедицию.
- Угу, - поддакнул я. – Советский Союз собирается это сделать в конце октября.
Позади рассерженным зверем взревел клаксон. Я вздрогнул и глянул в зеркальце заднего обзора. Пока я вертел рукоятку настройки радиоприемника и слушал новости, огромный бензовоз сократил расстояние, и теперь шел за моим кабриолетом на расстоянии полсотни метров, явно готовясь к обгону. Пришлось при ня ть чуть правее, и несколько секунд спустя гигантская машина со свистом и грохотом пронеслась мимо меня. В лицо ударило плотной смесью горячего воздуха, пыли и выхлопных газов. Толстые шины железного монстра издавали чавкающий звук, словно громадная пасть с толстыми губами поспешно хватала, чмокая, втягивала в себя и пережевывала асфальт. Махина свирепым басом еще раз рыкнула на меня, и, уйдя вперед по шоссе метров на тридцать, резко перестроилась в правый ряд. Взревев, - наверное, на прощание, - бензовоз стал постепенно удаляться.
Я выругался сквозь зубы, придерживая руль левой рукой, правой достал из кармана джинсов носовой платок и тщательно протер лицо. На белоснежном квадратике платка остался серый налет грязи. Что же, в путешествии кабриолетом по американским дорогам есть и свои прелести, и свои недостатки.
Дорога продолжала петлять среди холмов, которые становились все выше и выше. Еще минут десять неторопливой езды, и после очередного поворота мне открылась величественная панорама Вандертауэрского ущелья. Земля была разрублена гигантским двадцати километровым топорищем на глубину около двухсот с лишним метров. Каменистые стены почти отвесно уходили вниз.
Я проехал еще метров триста, притормозил на обочине, вылез из машины и огляделся. Слева над шоссе возвышался высокий и длинный холм. Справа дорогу от ущелья отделяла металлическая цепь, подвешенная на бетонных столбиках вдоль трассы. Далее шла полоска каменистого грунта шириной не более десятка шагов. А за ней начиналось бездна.
Я переступил через металлическую цепь и осторожно подошел к краю пропасти. Заглянул вниз. Отвесные стены ущелья постепенно становились более пологими, сходясь все ближе и ближе. С высоты были хорошо видны причудливые башенки острых камней, выступающие из стен, ступенчатые пирамидки на склонах, изгибающиеся края огромных глыб, похожие на крепостные стены. На дне виднелись сотни и тысячи крупных и мелких камней. Солнце стояло почти в зените, тени были едва заметны, и с края ущелья дно Вандертауэра было похоже на пустынный город, усыпанный кирпично-коричневой пылью.
Я немного полюбовался этой мрачной красотой и решил вернуться к машине. Обернулся и остолбенел – впереди по дороге, примерно в полукилометре от моего “форда”, стоял давешний бензовоз.
За красно-синей кабиной трехосного тягача располагалась длинная серебристая цистерна. Еще одна такая же цистерна толстой тушей покоилась на прицепе, трехосном, как и сам бензовоз. С расстояния пяти сотен метров бензовоз казался новенькой игрушкой, забытой кем-то на краю ущелья.
Я удивленно присвистнул и во все глаза уставился на огромную машину. Всего несколько минут назад на дороге ее не было. После поворота, когда я стал тормозить, чтобы остановиться и полюбоваться скалами Вандертауэра, глазам открылось прямое, как стрела, шоссе, уходящее вдоль края пропасти к линии горизонта. И на этом шоссе, на всей его видимой глазу части, не было ни одной машины. А уж огромный бензовоз я бы наверняка заметил.
- Значит, он свалился с Луны, - констатировал я и зашагал к “форду”. Запрыгнул в машину и осторожно двинулся с места – словно, боялся спугнуть огромный автомобиль, стоявший впереди на шоссе.
Я отъехал метров двести от места стоянки, когда из выхлопной трубы, торчавшей с левой стороны кабины грузовика, вырвалось сизо-черное облако дыма. Мгновение спустя донесся рык заработавшего мотора. Огромный автомобиль тоже выехал с обочины на шоссе.
“Форд” двигался со скоростью около шестидесяти километров в час, а сцепка бензовоза и цистерны едва ползла по асфальту. Не прошло и минуты, как я догнал громадное чудовище, изрыгающее в пространство темно-серый шлейф дыма.
Я слегка нажал на педаль газа, немного повернул руль и выглянул из-за бензовоза. Встречная полоса на всем протяжении была пуста. Теперь уже резко прибавив газу, я стал перестраиваться влево.
Металлическое чудище впереди трубно взревело клаксоном и тоже переместило свою тушу влево, блокируя дорогу.
- По-моему, парень за рулем этой штуки слегка чокнутый, - пробормотал я и посигналил.
Бензовоз раздраженно взревел, выбросил в воздух плотное облако вонючего дыма и резко рванул вперед, постоянно увеличивая скорость.
- Водители, будьте взаимно вежливы на дороге, - я задумчиво почесал пальцем левый висок. – Кто-то, кажется, категорически против того, чтобы его обгоняли…
Бензовоз теперь шел со скоростью около шестидесяти километров в час, по-прежнему держась середины дорожной полосы. Я отстал метров на сто, чтобы ветер успевал развеять выхлопные газы, вырывавшиеся из чрева этого автомобильного монстра. В принципе, я никуда не спешил, и клинический идиот за рулем идущей впереди огромной машины мог тешить себя мыслью, что он первый парень на этой пустынной автотрассе, и никто не смеет его обогнать. Живут же такие дебилы…