– А что умеют остальные фамиллиары? – спросила Лахджа, когда они остановились пообедать. Дегатти дождался небольшого островка, спрятал в дупле дерева свой кошель – и нырнул туда вместе с конем и демоницей. Енот уже накрывал на стол.
– Рад, что ты спросила! – оживился Дегатти.
Кажется, ему страшно хотелось рассказать подробнее.
Енот оказался так называемым бытовым фамиллиаром. Он работал по дому. Стряпал, стирал, драил все до блеска, обслуживал своего человека и остальных фамиллиаров. Магия у него была соответствующая, бытовая. Мелкая в основном, но очень полезная.
Пес, напротив, был боевым фамиллиаром. Он мог довольно сильно увеличиваться, отращивать дополнительные головы, изрыгать огонь и мороз, покрываться броней или иглами. Обладал страшной остроты клыками, мог растягивать пасти, перегрызать даже сталь.
Кот был фамиллиаром целительным. Своими мелодичными вибрациями он производил настройку и очистку организма своего человека и тех, за кого тот просил. Сращивал раны, выводил скверну, убивал заразу, лечил отравления. Мог даже воскресить, если смерть случилась только что.
Попугай был фамиллиаром-справочником. Он хранил в голове настоящую бездну информации и помнил все, что когда-либо видели и слышали сам Дегатти и остальные фамиллиары.
Рыбка служила так называемым фамиллиаром-накопителем – постоянно собирала извне ману и передавала ее своему человеку. Также она подменяла коня, если Дегатти вдруг путешествовал под водой.
Змея была секретным оружием Дегатти. Он носил ее в рукаве и использовал в крайних ситуациях. Ее яд, как Лахджа уже убедилась, выводил из строя даже бессмертных, хотя и не навсегда. Любого смертного же она легко могла парализовать, усыпить… и, конечно, убить.
– Секретное оружие? – с иронией переспросила Лахджа. – А ты каждому встречному о нем рассказываешь? Знаешь, секреты работают немного не так.
– Да ты все равно ее уже видела, – поджал губы Дегатти.
– Все равно тебе бы стоило так-то уж не болтать. Мало ли – вдруг я ужасная сплетница и всем теперь этот секрет расскажу? Будем мы вместе на балу, а я начну людям в уши шептать: видите, у Дегатти в рукаве выпуклость? Вы не думайте, что он опять столовое серебро крадет. Просто он там прячет своего змея.
– В тебе яда больше, чем в этом крохотном создании, – недовольно отпарировал Дегатти. – И почему «опять»? Я в жизни столового серебра не крал.
– Ты это не мне рассказывай, а агентам Кустодиана.
Про неодушевленных фамиллиаров Дегатти после этого говорил уже неохотно. Впрочем, они и в целом были попроще, да и по сути мало отличались от артефактов. Их всего лишь не мог использовать никто другой – они тоже обладали толикой разума.
Меч сам сражался и мог перерубить почти что угодно. Первоклассный клинок, не уступающий гохерримским.
Плащ исполнял защитные функции. От мороза, от зноя, от непогоды – и от порчи, от вредных заклинаний. Мог отбить и удар клинка – был прочней любой кольчуги. Мог и невидимым тоже сделать.
Ну а про кошель Лахджа уже все поняла.
– Ничего себе у вас тут большая семья, – подивилась она. – А как их всех зовут?
– Кота – Снежок, – пожал плечами Дегатти. – А остальных – никак.
– Почему?
– А зачем фамиллиарам имена?
– Э-э… а нам с тобой зачем?
– Так мы-то люди… человек и демон. А они фамиллиары.
– И?..
– Имя нужно для того, чтобы кого-то позвать. Вербально. Голосом. А мне достаточно отдать мысленную команду. Я могу общаться отдельно с каждым из своих фамиллиаров, и могу общаться сразу со всеми – и каждый будет понимать, к кому я обращаюсь.
– А у кота тогда почему имя есть?
– Он очень настаивал.
– А остальным нельзя дать, что ли?
– Зачем? Фамиллиарам обычно не дают имен.
– Но я-то не могу общаться с ними мысленно, – возразила Лахджа. – Я им тогда сама имена придумаю. Можно?
– Делай, что хочешь, – отмахнулся Дегатти.
После обеда он продолжил скачку – но теперь один. Лахдже поднадоело трястись в седле и она осталась внутри кошеля. Сначала как следует вздремнула, потом осмотрела квартиру, не обращая внимания на ходящего по пятам енота. Тот следил, чтоб демоница ничего не украла и не сломала.
А когда Лахджа снова плюхнулась в кресло, ее колена коснулся мокрый нос.
– Есть хочешь? – спросила Лахджа.
Она-то уже хотела.
– Нет, – ответил пес. – Можно мне первому?
– Что? – не поняла Лахджа.
– Имя. Я хочу имя.
– У хозяина-то стеснялся попросить? – с пониманием посмотрела Лахджа. – Ладно. Хочешь быть Пончиком?
– Нет! – возмутился пес, чуть увеличиваясь в размерах.
– Зря, красивое имя. Ладно, тогда Цербер… хотя нет, банально. Тифон. Будешь Тифоном?
Пес подумал, покатал имя во рту и кивнул. И даже позволил Лахдже почесать себя за ухом.
– А ты совсем и не злой, – с легким удивлением заметила та, расчесывая густую шерсть. – А чего хозяина не защищал, пока его гохерримы рубили?
– Я не такой быстрый, как конь, – стыдливо ответил пес. – Человек меня сразу в кошель отправил.
– Кстати о коне, – нависла над плечом Лахджи лошадиная морда. – Если у пса есть имя, я тоже хочу.
– А вы разве уже вернулись? – удивилась демоница.
– Я вернулся, – ответил конь. – Человек остановился в караван-сарае. Играет в манору.
– Да чтоб его!.. – возмутилась Лахджа. – Я тут, понимаешь, имена его зверинцу придумываю, а он там опять играть сел!
– А зачем им всем имена? – ревниво спросил кот Снежок. – Они же не люди и не коты.
– Ладно… ладно… – задумалась демоница.
Она вспоминала все конские клички, которые когда-либо слышала. Буцефал, Пегас, Слейпнир, Черный Красавчик… в животе бурчало, мешая думать. Вот вроде и недавно ела, а опять хочется.
– Я назову тебя… Чеснок, – сказала она.
– Нет! – возмутился конь.
– Ладно, тогда… Сельдерей.
– Нет!
– Тогда… Огурец. Быстроногий скакун Огурец.
– Ты издеваешься? – обиделся конь. – Давай нормальное. И без овощей.
У Лахджи снова заурчало в животе.
– Ладно, – покорно сказала она. – Буран?.. Тайфун?..
– Слишком банально, – отказался конь. – Я хочу что-нибудь… такое… необычное.
– Необычное ты сам давно мог бы себе придумать. Или хозяин твой. А теперь бери, что дают.
– Ну пожалуйста!..
– Ладно… Как насчет… Сервелат?
– Вот, – медленно кивнул конь. – Красивое имя. Мне нравится. Что оно означает?
– Ну… в моем родном мире так называют коней… заслуженных… которые… уходят в отпуск…
– Мне нравится.
– Мне тоже, – сказал пес. – Мир тебе, Сервелат.
– Мир тебе, Тифон, – кивнул конь.
Лахдже стало чуть-чуть неловко. Она понадеялась, что свалит отсюда до того, как Сервелат выяснит, что на самом деле означает его новое имя.
Но Дегатти все еще был снаружи. А есть хотелось все сильнее. Она снова попыталась применить Зов Еды, но внутри кошеля-фамиллиара это Ме по-прежнему не действовало.
Вздохнув, демоница посмотрела на енота и попросила:
– А можно мне что-нибудь покушать? Только нормальное. Не сырную нарезку. Супчика или мяса. Я бы сейчас лошадь съела…
Сервелат осторожно отступил в коридор. А енот вздохнул и поплелся на кухню. Лахджа решила пока что придумать ему особенно красивое имя. Поддерживать хорошие отношения с поваром – это всегда мудро.
Рыбку в аквариуме она пока так и не увидела. Неодушевленным фамиллиарам имена явно не нужны. Так что остаются только змея и попугай… и попугай как раз уселся на подлокотник кресла. Повертел головой, глядя очень умными, совершенно не птичьими глазами, и предупредил:
– Учти, я знаю, что такое сер-рвелат.
– А что ж ты коню не сказал?
– А зачем? Ему же понр-равилось. Но мне ты имя пр-ридумаешь получше.
Вот теперь Лахджа особенно надолго задумалась. Взгляд бегал по фамиллиарам, по мебели, по книжным полкам… она встала и принялась рассматривать корешки. Дегатти собрал у себя в кошеле неплохую коллекцию – исторические труды, научно-магические, классическая литература… причем не только парифатская, было кое-что и из других миров.
Нашлась даже книжка про Паргорон. Очень старая, с выцветшей обложкой. Лахджа полистала ее, хрюкнула несколько раз от смеха и поставила обратно. Клюква же. Тот, кто это писал, в Паргороне точно ни разу не был и знал о нем в лучшем случае понаслышке.
– Имя, – напомнил о себе попугай. – Пр-ридумай имя для птицы.
– А ты самец или самка? – спросила Лахджа.
– Мы все тут самцы, – ответил попугай. – Даже мамба.
– Кто?..
– Змея. Пор-рода – зеленая мамба.
– Ясно, сугубо мужская компания… Джентльменский клуб… Ладно… как насчет… Коршун?..
– Называть птицу названием др-ругой птицы – дур-рной вкус, кр-ра-а!..
– Ишь ты, какие мы важные. Тогда… не знаю… Люцифер?..
– Имя вер-рховного владыки одного из близлежащих Темных мир-ров. Нежелательно. Нежелательно.
– Ну так придумай сам, если такой умный!
– Я фамиллиар-р-спр-равочник. Я не умею пр-ридумывать.
– Ну хорошо. Карл?.. Коко?.. Тапани?.. Матти?..
– Мне нр-равится Матти, – милостиво кивнул попугай.
Енот вернулся, когда уже стало подводить живот. Принес жареную яичницу с беконом.
Лахджа просила суп или мясо. Она думала, что он все это время варил, парил, запекал в духовке… короче, с толком проводил время.
А он, похоже, просто пошел по своим делам, и где-то на обратном пути смастрячил яичницу. Вкусную… да, очень вкусную. Но почему так долго? Это же дело пяти минут.
– Я придумала тебе имя, – сказала Лахджа, наматывая бекон на вилку. – Ты будешь Ихалайнен.
Енот Ихалайнен посмотрел на нее так, как умеют смотреть только еноты. Подозрительно и с неприязнью.
Но новое имя принял стоически.
Теперь осталась только змея, которая зеленая мамба. Но она, кажется, не была заинтересована. Фамиллиар-рептилия вообще не стремилась общаться с демоницей.
– А тебе надо имя? – окликнула ее Лахджа, когда Дегатти наконец вернулся и начал ее кормить.
– Не надо, – отказалась змея.
– Ну ладно. Перестанешь стесняться – я тут… пока что.
Они достигли прибрежных вод Фантарии только на пятый день. От Мистерии это очень далеко, почти на другом конце мира. Именно здесь, в открытом море, приютился Тхай-Тхий-Тхагекаш – маленькая страна бллрков, жидких разумных существ. Лет пять назад у Лахджи были тут приключения, во время которых она нечаянно потопила один корабль… пиратский! Он был пиратским!
Хотя как нечаянно… Она там устроила резню. И корабль утопила сама, ладно.
Но это были пираты. Пиратов можно.
– Это сейчас мысли Лахджи, или ты сам ее оправдываешь? – осведомился Дегатти.
– В ее мысли я залезть не могу, сам понимаешь, – объяснил Янгфанхофен. – Но, думаю, я близок к истине. Она у нас, видишь ли, немного с приветом. Совестливый демон. Бывает такое у обращенных, когда остается что-то от прежней личности. Со временем обычно проходит.
– Ты говоришь про совесть, как про какой-то прыщ, – мрачно сказал Дегатти.
Клад пришлось поискать. С тех пор минуло пять лет, Лахджа помнила место только приблизительно, да корабль еще и угодил в расщелину. В Тхай-Тхий-Тхагекаше дно ими просто испещрено – кругом сплошные трещины и гейзеры.
Бллрки любят тепло. Они потому и встречаются так редко, что в холодной воде им некомфортно. Жить еще могут, а вот растить детей уже никак.
Кошель оставили на острове в самом центре Тхай-Тхий-Тхагекаша и начали подводные вылазки. Дегатти напялил дыхатель и предложил второй Лахдже, но та вежливо отказалась. Свободно дышать она могла в любой стихии.
Вместо коня волшебник в этот раз приспособил рыбку. В аквариуме та выглядела крохотной, размером с аквариумную, но когда ее выпустили в океан – выросла размером с белугу. Дегатти ухватился за нее, как за подводный скутер, и пошел за Лахджой в глубину.
Процесс затянулся. Первые дни они бороздили дно усердно, но потом стали все больше отлынивать. Причем оба, как-то не сговариваясь. Почти все фамиллиары тоже выбрались из кошеля, обустроили на пляже временный лагерь. Конь пасся на свежей травке, енот варил уху и жарил барбекю на открытом огне, а кот и пес дожидались, пока он отвернется, чтобы слямзить очередной кусок.
– Ох, даже не знаю, что сделаю, если ты меня обманула, – лениво говорил Дегатти, лежа в гамаке и кормя попугая орешками. – Упаси тебя Кто-То-Там мне солгать.
– Да зачем мне тебе врать-то? – хмыкала Лахджа, лежа в соседнем гамаке. – У меня Ме Отслеживания тогда еще не было, так что я просто запомнила примерную область и этот остров. Передай кокос.
– А может, ты просто не хочешь отдавать мне свои сокровища, демон?
– Ну да, специально на дне припрятала, чтоб возвращаться иногда и жадно потирать ручки. Не хотела бы отдавать – так и не рассказала б тебе ничего.
– Логично, – признал Дегатти. – Давай-ка еще разок нырнем перед сном.
Лахджа с кряхтением вывалилась из гамака. Демоническая беременность протекала на удивление легко, но двигаться все же стало труднее. А ведь это еще только третий месяц… или уже четвертый? Она сбилась, сколько уже провела с Дегатти.
Тем более, что она теперь демон, так что насчет человеческих девяти месяцев даже и не факт. Она может родить и через месяц, и через десять лет.
Последний вариант нежелателен, конечно.
– Какой срок беременности у паргоронских демонов? – спросила она попугая. – Высших.
– Кр-ра-а!.. – открыл клюв попугай. – У гхьетшедар-риев – десять лун!.. У гохер-римов – двенадцать лун!.. У бушуков – семь лун!.. Лар-ритр-ры и кэ-миало не вынашивают живых детенышей!.. Насчет кульминатов достовер-рных сведений нет!
– Кажется, у кульминатов лет семь, – наморщила лоб Лахджа. – Или даже больше. По ним не поймешь ничего, они с гору размером.
– Я запомню, кр-ра-а!..
По мере того, как сменялись дни и ночи, это все больше напоминало какой-то курортный роман. Дегатти и Лахджа общались все свободнее и дружелюбнее, уже не вспоминая, как неудачно началось их знакомство.
Бллрки их почти не беспокоили. В воде иногда подплывали, с удивлением разглядывали твердых сухопутных. На сушу выбирались редко, сразу теряя форму, кое-как ползая в виде разноцветных луж. Лахджа пробовала найти тех бллрков, с которыми имела дело пять лет назад, но те не понимали ее, а она – их. В прошлый-то раз перевод осуществлял один Морской Епископ, но его отыскать тоже не удалось.
По вечерам играли в карты. Дегатти пытался научить Лахджу своей любимой маноре, но это оказалось невозможным. Так что играли обычно в «Зодиак» – ему Лахджа научилась быстро.
Когда нашлась нужная расщелина, енот уже расчерчивал площадку для постройки бунгало. Но в один прекрасный день Лахджа и Дегатти выволокли на пляж увесистый сундучок.
Пиратский корабль не был полон сокровищ. Просто личная капитанская нычка – где-то пол-овцы золота. Но и это стоило очень немало.
– На тысячу орбов это не потянет, – подытожил Дегатти, запустив пальцы в монеты. – Но шестьсот-семьсот выручить можно.
– Но первое желание мы засчитываем? – уточнила Лахджа. – Я старалась.
– Засчитываем.
– Тогда загадывай второе желание, – кивнула Лахджа, помогая скинуть добычу в кошель. – Только я больше кладов не знаю.
– Точно?..
– Точно, точно… хотя погоди-ка! Есть у меня один знакомый дракон… у него точно есть гора золота, он сам говорил!
– Драконы сокровищами обычно не делятся.
– Этот поделится, будь спок. Он мне по гроб жизни обязан.
– …Чем это я тебе обязан?! – гневно взревел Орказарок.
– Я спасла тебя от гнева демолорда! – уперла руки в бока Лахджа.
– Так ты его сама и вызвала, дура!
– Потому что ты плохо себя вел. Пытался меня сожрать просто из-за фотки.
Дегатти стоял поодаль и готовился запахнуться в плащ. Сразу стать невидимым и огнеупорным. Дракон и демоница так орали друг на друга, что было удивительно: почему все еще не дерутся?
Добирались они сюда довольно долго. У Дегатти теперь завелись деньги, так что путь до Джарии они сократили порталом. Но где находится пещера Орказарока, Лахджа точно не знала, пришлось искать с помощью Ме Отслеживания. К счастью, с царем-драконом она познакомилась уже после того, как ту заполучила.