- Как земля водой наполняется, так и сердце твоё увлажняется. Увлажняется и росток даёт, росток дружбы твоей, что растёт сквозь лёд. Сквозь года растёт, упрочняется, другу Пете лишь поклоняется. Не желаешь ты, славный мальчик мой, огорчать Петра, хоть в бессилье вой. От всего готов отказаться ты, лишь бы Петеньки ожили мечты; как луна во тьме нарождается, так и наговор исполняется… - с последним словом я открываю Славику рот и лью вино. Судорожный глоток и вся сила, которую я фактически вижу, воронкой всасывается в горло парня. Я ощущаю полнейшее опустошение.
- Марина, - шепчу, сползая на пол, - просыпайся. Ты снова меня жаждешь, оттрахай немедленно…
По-моему, некоторое время я был без сознания, потому что первое, что я вспоминаю – Марина лежит на мне, обнимает, шумно дышит, постанывая, вгоняет в себя мой вздыбленный ствол. Как забралась, когда успела скинуть одежду – покрыто мраком. Чувствую, как настроение растёт толчками, синхронно с движениями Марининого зада. Приятность, начинаясь в головке члена, растекается по телу. Скоро стоны её участились, она замерла, закатив глаза, и буквально зарычала с завываниями. Я еле успел выйти из девушки и разрешил себе кончить. Два оргазма сплелись. Я ощутил оба, как собственные. Унёсся в небо на долгие века и вернулся через мгновенье, пролетая сквозь многие и многие миры…
- Вы охренели?! – сквозь вату блаженства услышал я голос Славика. – Я тебе что велел, Стас?! Ой, как башка трещит…
- Привет, Славик! – поздоровался я, одну руку поднимая, чтобы помахать приветливо, другой отодвигая волосы Марины в сторону, чтобы показать своё лицо. Настроение стало таким прекрасным, что не опишешь. Счастьем хотелось, самое малое, со всем миром делиться, я стал добр, как сенбернар. – Это я, Пётр. Не гони на Стаса, он не виноват. Да, сделай, пожалуйста, музыку потише, достала падла, как дуст таракана. И Ленке поспать надо, не стоит её будить.
Славик потряс головой, глядя на меня странным взглядом, в котором смешались узнавание, недоумение, недовольство, удовлетворение и остальная гамма чувств заново родившегося человека, впервые встретившего собственного родителя.
- Башка… - посетовал на непорядок в голове после сотрясения. – Ты извини, Петя, за нелестную встречу, - говорил, шаря по столику в поисках пульта от музыкального центра. – Это проверка была. Ты выдержал, прошёл… да где это пульт долбаный! Маринка! Хватит нежиться, выключи долбаный центр!
Я незаметно прошептал Марине приказ проснуться, велел не злиться, отнестись ко мне как к доброму приключению и ни в коем случае не говорить Лене о том, что между нами случилось.
- Не шуми, Славик… отвернись, я оденусь… а ты ничего так, Пётр. Крепкий. Прям камень. – Заявила Марина, открыв глаза. Уверен, что она не подозревала о том, что по-древнегречески сказала «масло масленое».
Хозяин Нирваны, ухмыльнувшись, отвернулся и я принялся одеваться. Марина же поднялась, собрала вещи в охапку, как была голой подошла к музыкальному центру, уменьшила громкость и не торопясь побрела в сторону ванны. Отвернулся Славик или нет ей, похоже, было без разницы. Вскоре раздался возглас «Стасик, ты чего здесь разлёгся под ногами!» и зашумел душ.
- Стасик… - среагировал на возглас Славик. – Твоя работа?
- Надо же было как-то сюда попасть, - пожал я плечами, сидя в кресле и решая что из спиртного выпить. – Лена – моя девушка, так что… о нашем с Мариной казусе, который ты видел, никому рассказывать не стоит.
- Очень надо, - ответил собеседник и взял дольку киви. Я последовал его примеру. – Ты крут. Стаса вырубил, меня. Как получается так быстро двигаться? Я восточных единоборств фанат, но такого не помню.
- Это личное свойство, борьба ни при чём. Хватит об этом, забудем. Я так понимаю, что вы со Стасом здесь лишние… езжайте с попутным ветром. – Язык сам не повернулся сказать «с Богом», хотя устойчивое выражение требовало.
- Понял, - сказал Славик и потянулся. – Смена караула произошла.
Он растолкал охранника, успокоил его и уже из дверей сообщил:
- Нирвана для тебя всегда открыта, я распоряжусь. Приводи кого хочешь. Скажешь, что ты Пётр от Славика-Будды и всё. Пока! – входная дверь захлопнулась.
Дождался, пока Марина вернётся из душа, отправил её в спальню, которых в квартире было три – от нечего делать погулял по жилплощади, - и разбудил Лену.
Оценив обстановку, она осталась спокойной. Заключила:
- Проспала. Все разошлись. А Маринка?
- Спать пошла. Она в хлам пьяная.
- Ясно… хотя ничего не ясно. Помню, как ты появился… и всё, вырубилась. Жуть как спать захотелось. А как тебя Славик не прибил, Дикий? Точно, ты мне вроде крутым показался… освежи мне память, Петенька, - попросила, как настоящая женщина, жеманясь.
- А нечего освежать, Леночка, ничего интересного не случилось. Славик воспринял меня уважительно…
- Кто, Будда? Уважительно? Не смеши меня! – перебила Лена.
- Ну, близко к тому. Сначала поспорили, не без этого, но пришли к компромиссу. Он меня не трогает, я – его.
Лена, захохотав, повалилась на диван.
- Ты… его… у-у-у, не могу… не смеши меня. – Успокоившись, приняла вертикальное положение и салфетками стала вытирать слёзы. – Подай сумочку, пожалуйста.
Достала зеркальце, ещё что-то, и занялась ремонтом праздничной штукатурки, изъяны в которой лично я не заметил.
- Хочешь верь, хочешь не верь, - сказал я. – Мы кое-каких общих знакомых нашли...
- Вот, в это верю, - поддержала Лена, от зеркальца не отвлекаясь. – Сразу бы так. А то мы, да я, он меня, я его. Славик не тот человек, чтобы отпустить то, во что вцепился. Сегодня он на меня глаз положил… кстати, спасибо тебе, не знаю, как бы я от него отбрыкалась.
- Больше он тебя не побеспокоит, - пообещал я.
Лена вдруг остановилась. Минуту, наверное, неподвижно смотрела в зеркало, что-то оценивая.
- А с чего это ты взял, что я не хочу, чтобы он меня беспокоил? – спросила строго. – Может, он в моих матримониальных списках на первой позиции.
- Нет. – Ответил я твёрдо. – Исключено. Если даже и был, то я его вычеркнул.
- Даже так… круто, брутально. А знаешь, Петь, я тебе верю. Почему – не знаю. Ты такая же акула, как он? – спросила неожиданно и пристально на меня уставилась, ожидая ответа. Я понял, что сейчас решается её отношение ко мне. Надо подобрать нужные слова, иначе…
- Кх-м, - кашлянул в кулак. – Понимаешь, в чём дело… я не акула. Я вообще в опасные дела не лезу, но… мой отец, он… как бы тебе сказать…
- Как есть, Петя, смелее.
- Мама давно ушла от него, отношения не поддерживает, только он условие поставил, что дети… ну, с детьми чтобы общаться… со мной и с сестрой…
- Да кто он? Кого Будда мог испугаться?
- Наёмный убийца, - выдал я парадоксальную глупость, и как всегда, когда поступал интуитивно, угадал. – Очень известный в узких кругах.
- Вот видишь! Просто сказал и ничего не случилось. Не люблю мямлей, запомни на будущее. – Я возликовал – будущее есть! – Маму твою понимаю, сама не смогла бы с таким… ты случайно спать не хочешь? Шестой час утра уже… я бы ещё, если честно, прикорнула, - произнесла, делано зевая и прикрывая рот ладонью. Намекнула.
- Да, действительно, пора мне, - сказал, вставая. Стал надевать куртку, лежавшую рядом.
- Ты извини, Петь, но хозяйка спит, а я, сам понимаешь, оставить тебя не могу…
- Всё я понимаю, не в обиде. Такси ходят, доеду.
Лена проводила меня до двери.
- Подожди, вот так надо, - чуть приспустила молнию аляски, поправила капюшон, вязаную шапочку. – Ты извини, но одеваться ты не умеешь.
- Научи.
- Без проблем. Бери тысяч двести, и я тебе в Молле гардероб подберу, - пошутила она, но я зацепился.
- Идёт! Сегодня слабо?
- Что?! – удивилась она. – Ты серьёзно?
- Телефон говори, созвонимся. Абсолютно серьёзно, деньги не проблема.
- Ну… хорошо, - произнесла растерянно.
Мы обменялись номерами и перед тем, как открыть дверь, сглотнув, я приблизился к ней. И замер, прикоснуться не решаясь. Широко улыбнувшись, сыпанув из глаз весёлыми искрами, Лена поцеловала меня сама. Коснулась своими губами моих губ и всё, вполне невинно. Я попытался её обнять, но девушка мягко отстранилась.
- Не время, - сказала игриво. – Кстати, как ты узнал Маринкин адрес?
- Проследил, - признался я.
- А ты упорный, - похвалила с понятным намёком. – Пока, Петь, до созвона.
Всю дорогу домой я глупо улыбался. На губах держался вкус Лениного поцелуя. О том, что с Мариной сношался и думать забыл, а невинное касание губ будоражило, обещало в будущем что-то неопределённое, что-то заманчиво-сказочное, счастливое. Наверное, это и есть любовь.
Глава 11
Работа над цветком папоротника затянулась.
Воскресенье я тупо проспал. С Леной созвонился только вечером, ни о каком походе в магазин речи уже не шло. Сходили во вторник, и я приоделся с ног до головы. Кроме того, пару понравившихся шмоток купил Лене. Проводил, поцеловались уже взасос, но не более. Девушка умело держала дистанцию, ловко дразнила. Мне это нравилось.
Две недели, с перерывами на школу и свидания, заканчивал работу над цветком. Осмотрел, обнюхал лист формата А4, попробовал на зуб и пошёл в тату салон.
Здоровенного бородатого парня – художника, с татуировками на лице и руках, взял в оборот, загипнотизировав – хотя я всё твёрже и твёрже убеждался в том, что транс, в который я погружаю клиентов, отношение к классическому гипнозу имеет весьма отдалённое. Дал денег и внушил ему выгнать всех, заставил повесить табличку «занято».
- Этот рисунок надо нанести в точности, - пояснял я. – Верхний край на уровне угла лопаток, низ… поясница, вот здесь. – Я снял футболку – стильную, с надписью бренда – и показал где, повернувшись к зеркалу.
- Так… - ответил он, всматриваясь. – Масштабировать надо. Можно?
- Да. Главное пропорции сохрани и в значках не ошибись.
- Обижаешь! Я сначала краской нарисую, ты посмотришь, оценишь, и только потом бить буду. Цвет какой выберем? Или гамму распишем?
- Обычный, портачный. Синий, то есть. Украшать не надо, - ответил я, в который раз представив наколку ведьмы.
На том и порешили.
Я поднялся с кушетки и внимательно вгляделся в отражение. Вроде всё правильно, но… интуиция была неспокойна. Понять в чём дело не мог. Проверить бы. Рисунок, я чувствовал, уже обладает свойствами татуировки, поэтому нужен источник Инь. Как раньше не сообразил?
- Здравствуй, Люба, как дела?
Вечер, учительница оказалась дома, Боря был рядом. Прошло больше двух недель, установки развеялись, поэтому Люба согласилась приехать. Сама звонить стеснялась, а восстановить волшебные пальчики ей очень хотелось. Подсела на них плотно, как на наркоман на кокаин. На работе на больших переменах баловалась. Опасность быть застигнутой заводила ещё больше. Пока проносило. Когда левая рука с дозированным уровнем удовольствия, с быстрым достижением оргазма перестала действовать, переключилась на правую и почувствовала разницу. Во-первых, сидя в учительском туалете иногда не успевала кончить, а во-вторых, сила ощущений не дозировалась, к чему она уже успела привыкнуть.
Боря подъехал быстро, полчаса не прошло. Оставил любовницу в салоне и умотал. Люба поведала о зависимости «от пальцев» через восстановленный «ну, пожалуйста», когда я спросил её о жизни.
Я имел её раком, положив грудью на кушетку. Художник сидел в приёмной, смотрел телевизор. Я снова почувствовал женский оргазм. Это было нечто. Сейчас восприятие отличалось от того, что было с Мариной, оно стало, я бы сказал, естественней. По силе, пожалуй, сравним с мужским, но длится дольше, ощущается глубже, по мозгам и телу рубит сильнее. До потери сознания, до сладкого обморока довести может. Меня, спасибо Мать-земля, не довёл; Любу тоже. Похоже, я превращаюсь в ведьму физиологически. Или дело в цветке? Но выброс силы по-прежнему стекал, а не задерживался.
Так и не кончив, я подтянул штаны, сел на крутящуюся табуретку и уставился на лист с рисунком.
- Ты чего, Петь, не понравилось? – забеспокоилась тяжело дышащая Люба.
- Нет, всё нормально. Ты ложись пока, полежи на кушетке, я подумаю… и помолчи, ну, пожалуйста.
Вытащил смартфон, полез по закладками и стал сравнивать. Спустя два часа, я понял, что ошибка была, и лежала на поверхности. Причина в моей невнимательности, интернет был ни при чём – расчёты были верными. Я перепутал написание знаков на остриях цветка и несоответствие обнаружил, в очередной раз припомнив рисунок на ведьме. Как молнией озарило. Оказывается, два символа надо было рисовать зеркально перевёрнутыми слева направо. Раньше не замечал только лишь оттого, что астрологические обозначения светил были для меня тёмным лесом, знаки виделись неотличимыми друг от друга. Хорошо, что не наколол розу сразу. Почему только сразу не догадался, не понятно. Тут же карандашом исправил на правильное начертание и позвал мастера.
- Вот так надо, переправь.
- Это же астрологические символы? Ты их перевернул… ну, как пожелаешь, хозяин – барин. - На Любу, отдыхающую на главной кушетке, на которой должно происходить основное действо, внимания не обратил.
Парень исправил, я попробовал с Любой и почувствовал разницу. Сила впиталась в меня, как в губку, и держалась, не стекая, не испаряясь. Но большая часть прошла мимо, намекая на необходимость пользования накопителем и никак иначе. Следом и я кончил и вдруг обнаружил, что моя энергия, Ян, тоже не рассеивается. Победа.
Татуировку набивали три дня.
- Большой объём, мелкие полутона… - невнятно объяснил художник, зачем-то отведя взор.
Я не стал давить, согласился. Ну его, пусть рука мастера творит без оков. Позже понял, что сглупил: вместо того, чтобы один день потерпеть, мучился три. И с Леной проблема, хотя…
Я выдумывал разные причины, почему не могу пойти с ней в кино или ещё куда - она разозлилась. Один день со мной не разговаривала, а потом сменила тактик и стала жеманничать, строить глазки, делать намёки. Класс, который быстро разобрался, что мы «пара», поглядывал на нас с интересом. Никуда в школе от лишних глаз не скрыться, как в той деревне. Я перенёс замануху стойко – надо было завершить татуировку. В качестве компенсации подарил серёжки с бриллиантами из ведьминого клада, выбрав экземпляр посовременней. Поместил их в бархатную коробочку, замеченную в тату салоне, и преподнёс. Наврал, что купил и заметил в её глазах нечто, похожее на восторженный блеск, словно грани алмазов в них отразились.
«Уж не за деньги ли она со мной встречается?», - мысль пробежала по спине холодком. Еле отогнал. Как я сумел разобраться, Лена, впервые в жизни посмотрев несколько эпизодов из сериалов про ментов и бандитов, считает, что мой отец почти олигарх. От жены ушёл к молоденькой стерве, с бывшей не общается, но детям помогает. Я это убеждение не развеивал.
Придя из салона, страдая от болей в спине, отдал маме шесть миллионов наличности, коря себя за то, что не сделал этого раньше. Совсем о нуждах семьи забыл, полностью в свои проблемы погрузился. Причём, накручивая себя в самобичевании, дошёл до того, что о нуждах родных я не думал, оказывается, с самого рождения. Не знал, куда себя со стыда деть. Маме и сестре сказал, что выиграл в лотерею и внушил не распространяться об этом.
- Петрушенька, ты наш спаситель! – обрадовалась мама, сжимая меня в объятьях. – Ипотеку отдам, кредиты закрою, заживём! Спасибо тебе, господи! – от последних слов неприятно резануло, будто котёнок, который долго не подавал признаков жизни, по кишкам когтями прошёлся. – На машину ещё останется, устала на маршрутках мотаться… может вам с Катюшкой что-нибудь купить? Заказывайте. – Мне захотелось забраться под плинтус и не отсвечивать, пока обо мне не забудут.
Я кое-как отбрехался, а Катришка желания затараторила.
Мои новые вещи домочадцы восприняли как должное, словно я всегда в них ходил – внушение, оно такое, делает жизнь спокойней, а бывает, чудеса творит.
Ночью я наконец-то встретился со старухой. Соизволила явиться.
- Экий ты придурок, - сходу заявила она.
- В чём? – я потерялся в догадках.