- Откуда вы это взяли?! -- сердито сказал Болл. -- Вы что, уже успели графики просмотреть?
- Ну, зачем же? Есть медсёстры, им скучно, они рады поболтать и посплетничать, каждая рассказывает то, что знает, а в сумме я получаю полную картинку жизни отделения...
- М-да... -- Болл почувствовал обиду: не столько от того, что посторонний человек узнал о нём самом, сколько от того, что он, Болл, не догадался, как это получилось. -- Вы прямо агент 007.
- Увы, -- вздохнул Гарт, -- у меня нет "Астон-Мартина". Всё, что у меня есть, -- это привычка угадывать правду за словесными фесточниками, которые люди навешивают на каждую свою мысль и каждое чувство.
- И всё-таки, -- уже всерьёз задетый, сказал Болл, -- эти ваши наблюдения насчёт графиков и прочего ни о чём не говорят. Мало ли что я пытаюсь облегчить дежурства молодой женщине! Она ведь женщина, в конце концов...
- Ну остановитесь! Ну не врите хоть самому себе! У вас в отделении половина врачей женщины, но расписание доктора Филлис вы, к примеру, не трогаете...
Болл фыркнул: Аманде Филлис было под шестьдесят, и хотя тётка она бойкая и вовсе не похожая на старушку, ему даже смешно было подумать, что...
- Вот видите, -- удовлетворённо заметил Гарт, -- вы сами поняли, что лукавите. Чего вы боитесь? Я никому не расскажу о ваших метаниях, это я вам обещаю. Да и смешного в этом ничего нет, поверьте. А если вы не можете быть откровенным даже с самим собой, то как же вы берётесь рассуждать о чужих чувствах и мотивах?
- И что, -- Болл вдруг ощутил, что очень устал от этого, казалось бы, лёгкого, ни к чему не обязывающего разговора. -- О чём всё это говорит, по-вашему?
- Скажите это сами, -- осторожно пожал плечами Гарт. -- Вам нравится доктор Монски?
- Да, -- вздохнул Болл, вытирая о колени внезапно вспотевшие ладони.
- Почему вы не хотите дать ей понять это?
- Думаете, она не догадывается? -- удивился Болл.
- Думаю, это не то, что надо. Если бы вам было важно, чтобы она ответила на ваши чувства, вы проявили бы их более ясно, так? Тогда почему нет?
- Да потому что... -- начал Болл и осёкся.
- Ну? Договорите!
- Потому что я боюсь. Если я не оправдаю её ожиданий...
- А что вы знаете о её ожиданиях? -- усмехнулся Гарт.
- Я боюсь даже мысленно сравнить себя с её ожиданиями, -- простонал Болл, яростно сунув руки в карманы халата. -- Не хочу, не хочу думать, что я окажусь хуже, чем её представления о мужчине, с которым она могла бы...
- Вы боитесь отказа, -- твёрдо сказал Гарт. -- Это нормально для мужчины, но не до такой же степени!
- Есть люди... есть женщины, от которых слишком ужасно услышать отказ, -- тихо произнёс Болл, встал и подошёл к окну, чтобы не встречаться глазами с собеседником. Прижавшись лбом к холодному стеклу, он бездумно наблюдал, как во внутреннем дворике клиники молодой растрёпанный ординатор -- кажется, из педиатрии -- ведёт под руки сразу двух девушек и обеим рассказывает что-то смешное, девушки хохочут и цепляются за его руки, чтобы не упасть от хохота...
- Совета я вам не дам, -- сказал Гарт, -- я в этих материях понимаю мало. Может получиться только хуже... Но если вам не хочется дожить до старости одиноким и с завистью смотреть, как легко другие сходятся, расходятся, женятся и рожают детей, вам придётся однажды сказать себе правду -- в точности как сейчас. И решаться на что-то.
- А в случае неудачи... -- начал Болл, живо представив себе возможный позор.
- А вы как хотели! -- внезапно разозлился Гарт. -- Это же чувства! Они стоят дорого. За них надо платить, это больно, сложно и затратно, но если они вам не нужны, так зачем страдать, что их нет?!
Болл тренированным ухом уловил нечто подозрительное в дыхании собеседника, рывком обернулся, вдавил кнопку вызова медсестры, выдернул из-под головы Гарта подушку, прижал ему к лицу кислородную маску:
- Вы чокнутый, Гарт, совершенно чокнутый! И я, дурак, не лучше! Надо было вас заткнуть на второй минуте, вам нельзя ещё столько болтать!
Пациент попытался что-то сказал, серые губы шевельнулись под маской, но Болл не разобрал ни слова.
- Слушайте, это нечестно, -- улыбнулась Кира, войдя в палату, хотя улыбаться при виде показаний монитора и серой бледности пациента ей совершенно расхотелось. -- Вы что тут, решили помереть, пользуясь тем, что у меня выходной?
- Я не нарочно, -- слабо усмехнулся в ответ Гарт. -- Язык мой -- враг мой.
- Вы что, ещё кому-то мозги прочистили?
- Почему "еще"? А кто был первым?
- Я.
- ?
Кира уловила вопрос и объяснила, как умела:
- Я поняла, что на многое смотрю, по сути, чужими глазами. Вижу не реальный предмет, а ярлычок, который на него повесили другие. Как в театре абсурда: на картонную коробку повешена бирочка "трон", и я должна делать вид, что это в самом деле трон, хотя лично меня гложут на этот счёт сомнения...
- Ещё немного -- и вы сможете... терять друзей так же успешно... как я, -- сказал Гарт.
- Почему?!
- Если вы научитесь видеть... правду... под любой маскировкой, вы неприятно удивитесь... сколько близких людей этой... маскировкой пользуются.
- Вы опять сейчас дорассуждаетесь и придётся вас вернуть в реанимацию. И подержать там недельки две, -- строго сказала Кира и подкрутила колёсико на регуляторе капельницы. -- Вам что, катетер не переставляли?
- Я не помню...
- Ладно, разберёмся. -- Кира пролистала медкарту, похмыкала, посмотрела на часы:
- Я к вам забегу через часок, сейчас ко мне студентов пригонят.
Гарт проследил за ней взглядом, насколько мог, не поворачивая головы:
- Брюки вам тоже идут, хотя юбка всё же лучше... А зачем вы такой помадой накрасились?
- А что? -- Кира выхватила из кармана халата зеркальце, придирчиво осмотрела себя. -- Мне не подходит?
- Нет.
- Хм... Тогда лучше стереть, -- Кира деловито промокнула губы бумажной салфеткой, снова взглянула в зеркальце, ещё раз провела по губам. -- Так лучше?
- Да. -- Гарт помолчал. -- Вы не оправдываетесь? Не обижаетесь?
- На что? Я же на самом деле ничего в косметике не понимаю. Крашусь просто потому, что это принято.
- Вы могли бы сказать, что собирались в спешке и второпях положили в сумочку не тот тюбик...
- Тогда в следующий раз я рискую попасть в ещё более глупое положение, -- улыбнулась Кира. -- Больше ведь не удастся сделать вид, что я собиралась в спешке, и следующие огрехи в косметике разоблачат моё невежество.
- Вы правда зайдёте ещё? Вы не обиделись? -- в словах Гарта звучало, как показалось Кире, какое-то удивление.
- Зайду, зайду. Разгоню студентов с их зачётами и приду.
Когда Кира снова заглянула в палату, Гарт спал, и она хотела тихо уйти: в таких обстоятельствах сон для него, пожалуй, важнее, чем женское общество. Но он, видимо, услышал движение, медленно открыл глаза, и Кира вдруг увидела его словно заново: серое лицо, глубокие синюшные пятна под глазами, резко выступившие скулы, худые руки с выпирающими суставами... Для врача, в общем, ничего нового или удивительного, но Кира не успела стереть с лица то выражение, с которым заглянула, и Гарт немедленно заметил это:
- Всё настолько ужасно?
Кира хотела ответить, как обычно отвечала пациентам, но сообразила, что её ложь будет видна:
- А вы как хотели, если помирать раз в неделю! Что вы наговорили Боллу?
- А что он вам рассказал? -- усмехнулся Гарт.
- Ничего. Он может вообще ничего не говорить, по лицу всё видно. За весь день ни разу мне в глаза не посмотрел, всё косится в сторону и краснеет, как первоклассник...
- Он... -- начал Гарт.
- ... да, да, хотел бы познакомиться со мной поближе, но не знает, что после этого делать. Это я давно вижу, ничего нового.
- А вы...
- ...действую примерно как один мой знакомый из этой палаты: ничем его не провоцирую и не показываю, что мне есть дело до его переживаний.
- А вам есть?
- Нет, -- отрезала Кира и вдруг поняла, что копирует интонацию Гарта.
- Вы меня пугаете, -- серьёзно заметил он. -- Я правда так себя веду с людьми?
- Бывает... Но я не хочу продолжать эти игры, они уже могут реально навредить.
- Что? Это вы о чём? -- нахмурился Гарт. -- Я что, проспал часть разговора?
- Я говорю, что не хочу играть с Боллом, надеясь, что на него найдётся какая-нибудь безответно влюблённая ангелица и уведёт его от меня в светлую даль, как ваш приятель Макс увёл Саманту!
- Это правильно...
- Кстати, они вам с тех пор звонили хоть раз?
- Нет.
- Это уже мерзко! -- возмутилась Кира. -- Где логика? Сперва торчать в больнице четверо суток, а потом пропасть на неделю!..
- Вы же знаете, что они сидели тут не из-за меня и уж, конечно, не ради моих проблем, -- медленно и горько улыбнулся Гарт. -- Им нужен был повод...
- Да, да, побыть рядом и понять, что они созданы друг для друга. Но разве вы им чужой? Что стоило позвонить и...
- И сказать банальности, которые всё равно никому не нужны? Помочь они не могут, а выслушивать лицемерные глупости -- от этого Макс меня, по крайней мере, избавил, спасибо ему.
- И ваша жизнь... всегда вот такая? -- медленно произнесла Кира. -- Лучше пустота, чем банальности? Лучше умереть в одиночестве, чем врать кому-то, кто ждёт этой лжи?
- Да. Если угодно. -- Он задержал дыхание, пережидая (Кира видела по лицу) болевой спазм, и добавил, делая долгие паузы:
- Как я могу покупать дружбу ложью? Как можно... убеждать человека, что он мне нужен, когда я знаю, что... это не так, и знаю, что он придёт по первому зову? И не потому... что считает честным и правильным помогать вообще... любому нуждающемуся в помощи, а потому, что его позвал именно я?
- Как вообще можно выносить такую жизнь?.. -- прошептала Кира, внезапно поняв, что примеривает этот подход на себя. Воображение немедленно нарисовало пустое пространство вокруг: из него исчезнут все, кого она считает близкими людьми, и всё потому, что в их отношениях всегда найдётся хоть немного лукавства и банальности.