Стоит ли мне предупредить его о грозящей опасности? Стоит ли рассказать ему о том, что я невольно услышала? Рудольф показался мне гораздо крупнее Эша и он собирается его убить. Скорее всего, у него это получится. Но если я поделюсь информацией, возможно Эш оставит мне жизнь? В конце концов, он уже дал мне шанс на спасение, избавив от нападок Рамоны.
– О, сахарок, это так мило, – проворковал он, наконец, оторвав взгляд.
– Что мои бифштексы не разговаривают? – не поняла я.
Эш взял меня за руку, потянув в ту же дверь, куда Севастьян унес Роксану. Хорошо, что он хотя бы позволил мне идти самой, а не взвалил на плечо, как вещь.
За дверью оказался длинный коридор, уходящий в обе стороны, похожий на тот, через который мы сюда попали, только освещенный гораздо более ярко. Мы повернули налево.
– Нет, зефирка, твоя забота обо мне. Признайся, что ты переживала! Еда волнуется за того, кто собирается ее съесть. Трогательно, мармеладка, чертовски трогательно. Но не беспокойся, – он огляделся и понизил голос, – графиня только говорит об этом на каждое свое день рождение, но она никогда не решится на подобное. В конце концов, я чертовски крут.
– И почти так же скромен, – буркнула я, недоумевая, откуда он узнал все мои мысли.
– О, сахарок, не язви. Еда не должна быть язвительной. Ты, наверное, сейчас недоумеваешь, как же я обо всем догадался? Скажу тебе по секрету, зефирка, все вампиры могут читать мысли простых людей. На самом деле, это довольно легко, но большинство этим брезгует, ведь какая разница, что думает салатик перед смертью? А вот я всегда находил это весьма забавным.
Что ж, его пояснение внесло некоторую ясность.
Видимо, он делал это, когда так долго и пристально смотрел мне в глаза.
Правда непонятно, за что же графиня так на него ополчилась. Впрочем, сейчас это последнее, что меня должно волновать. Плевать я хотела на вампирские разборки. Да пусть они убьют друг друга, главное для меня – это выбраться отсюда самой и вытащить Роксану.
Кстати, об этом.
– Значит, теперь ты поможешь мне выбраться? Ведь я тебя предупредила.
– О, не смеши меня, зефирка. Я знал это и без тебя.
– Неправда…
– Правда. Графиня меня недооценивает, считая, что я не догадываюсь о ее планах, но это не так. Просто планы всегда остаются лишь планами. И, хотя, пожалуй, я бы съел тебя один, тайком ото всех, чтобы ты только не досталась этой дуре Рамоне, но тогда графиня серьезно разозлится. А я не хочу быть тем, кто начнет эту войну. По крайней мере, сейчас.
– А почему она так отличается от остальных вампиров? – спросила я, в надежде отвлечь его.
Перспектива быть сегодня съеденной назло «этой дуре Рамоне» меня вовсе не прельщала.
– Рамона? – Эш недовольно поморщился. – О, она позор всего вампирского рода! И я даже рад, что какая-то конфетка, вроде тебя, смогла ей врезать. Впрочем, со мной бы у тебя не было ни единого шанса.
– Почему?
– Потому что я красавчик. Ты уже забыла это, зефирка?
– Ты мне об этом напоминаешь.
Эш мягко рассмеялся, но тут же снова стал недовольным.
– Да, а про Рамону такого не скажешь. Графиня обратила ее по ошибке и совсем недавно. Рамона самая молодая, самая слабая, да к тому же еще и такая неопрятная на вид! – он презрительно фыркнул. – Даже вампирские флюиды ее не спасают, у нее слишком плохие исходные данные. Слава богу, я не видел ее, когда она была еще человеком.
– По ошибке? – переспросила я, решив, что мне послышалось. – Но разве можно обратить человека по ошибке?
– Выходит, можно. Но не забивай себе этим голову, зефирка. Завтра тебе будет совершенно все равно не только это, но и остальное.
Эш толкнул еще одну дверь, и мы оказались в небольшой комнате.
Глава 4.
Вся обстановка комнаты, в которую Эш привел меня, да и само наличие двери резко контрастировало с грязными стенами и полом.
Здесь было не так много мебели, но вся она оказалась такой же изысканной, как и в том зале, где мы были раньше.
У стены стоял небольшой шкафчик из темного дерева, украшенный тонкой резьбой и позолотой, рядом с ним был стул на изящных ножках, обитый бордового цвета бархатом. Чуть поодаль пристроилась огромная кровать, застеленная шикарным бельем из алого шелка. Такую постель я видела однажды в шоу про жизнь знаменитостей. Окон в комнате не наблюдалось.
– Кровать? – ее наличие меня действительно озадачило.
По моим представлениям вампиры не должны были спать вовсе, а если бы все же и ложились на дневной отдых, то в ящик с родной землей, а не на такое вот шикарное ложе, где наверняка спишь, как младенец.
Впрочем, раньше я так же думала, что их не существует в природе. А если все же мне вдруг и доведется познакомиться с каким-нибудь вампиром, то это будет томный красавчик.
Такой, что стоя под окнами в дорогом костюме будет надрывно заламывать руки, называть себя злобным монстром и уговаривать держаться от него подальше. Но сам при этом тебя не оставит, а наоборот постоянно будет поблизости, при каждом удобном случае признаваясь тебе в вечной и несокрушимой любви.
Эш был еще каким красавчиком, но дальше этого дело не пошло. Зефирка, безусловно, ласковое прозвище, но только не тогда, когда его произносят жадно облизываясь.
– О, эклерчик, ты что же, ждала гроб? Прости, если я тебя разочаровал. В любом случае, кровать здесь для меня. Ты вполне поспишь на стуле.
Он отвернулся, подойдя к шкафу и принявшись в нем рыться, что-то ища.
Это был мой шанс.
Я со всех ног кинулась к двери, но, несмотря на то, что я была всего в шаге от нее, я не успела даже коснуться ручки, как Эш оказался рядом, преграждая путь.
– Спасибо, что напомнила, сахарок, – он похлопал меня по плечу, – дверь действительно надо запереть. Конечно, кого-то, вроде Рудольфа, это не остановит. Но так ты доставишь мне меньше хлопот.
Эш повернул ключ в замке, а потом спрятал его где-то в складках своей одежды. И по сравнению с Рамоной, он был действительно невероятно быстр. Уж точно слишком быстр для того, чтобы я смогла с ним справиться.
– А теперь, зефирка, мы тебя немного обездвижим.
Эш кивнул на стул, и мне не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Он взял с кровати веревки, которые достал из шкафа во время моей неудачной попытки к бегству, и в мгновение ока крепко связал мне руки и ноги, лишив любой возможности передвижения.
Черт, на это я точно не рассчитывала!
– Конечно, я бы проснулся и оказался рядом гораздо раньше, чем ты успела бы пересечь комнату. Я же не такой, как эта бездарная Рамона, которую ты стукнула по носу. Но все же, я хочу хорошенько выспаться, а не смотреть на то, как ты будешь развлекать себя надеждой скрыться. Так что сладких снов, зефирка, – и он улегся на кровать, отвернувшись к стенке.
Подождав для верности около получаса, я попробовала пошевелить руками, или ногами.
Бесполезно.
Он связал их так крепко, что не было ни шанса выбраться.
Что же мне теперь делать? Я вовсе не хотела быть чьим-то обедом.
Решив не сдаваться, я попробовала еще раз, надеясь хоть как-то ослабить узлы.
И хотя я делала все предельно тихо, с кровати донесся совершенно бодрый голос Эша:
– Зефирка, а ну-ка, прекрати там копаться. Ты мешаешь мне отдыхать.
Черт, как он услышал?
Вот уж точно, будь он на месте Рамоны, я бы не смогла не то что ударить, но даже дотронуться до него.
– Я просто не могу уснуть. Веревки мне жмут, а это больно. И еще у меня вся спина затекла. Разве у выспавшейся еды не будет более хороший вкус? – сказала я первое, что пришло в голову.
– Печенька, ты меня радуешь своим чувством юмора, – Эш расхохотался, хотя я не видела здесь ничего забавного.
И в кого это он такой смешливый?
– Ну, так что? Ты меня развяжешь? Или предпочитаешь на обед жесткое и невкусное?
– Черт, пожалуй, я подумаю на счет твоего обращения. Уж больно ты забавная, зефирка, – он покачал головой.
От этого у меня похолодело сердце.
Стать такой, как он?
Бесчувственным монстром, способным без колебаний сожрать свою лучшую подругу?
Пожалуй, лучше умереть.
– Что это ты так резко затихла, кексик? Неужели, испугалась? Ладно, можешь сегодня спать со мной. Только, чтоб без фокусов. А все-таки хорошая идея насчет обращения. Как думаешь? Пожалуй, это взбесит Рамону даже больше, чем если бы я тебя просто съел.
Он моментально отвязал меня от стула, но полностью убирать веревки не стал. Крепкий узел держал мои руки спереди. Зато ноги были свободны, и так я, хотя бы, могла снова попытаться убежать.
Надо сделать это, во что бы то ни стало.
И лучше пусть он сожрет меня назло этой жирной Рамоне, чем превратит в подобного себе.
– О, зефирка, ну что за грустные мысли? – он заглянул мне в глаза прежде, чем я успела отвернуться. – Не хочешь, чтобы обращал, значит, не буду. Просто съем. А пока расслабься и выспись. И не мешай мне больше.
Он уложил меня на кровать и, отвернувшись, затих.
Я замерла, стараясь не дышать. Если он сейчас заснет, смогу ли я победить его во сне?
В любом случае меня ждет смерть, так что стоит попытаться. Так я хотя бы буду знать, что попробовала все.
Минуты тянулись очень долго, а я считала про себя. Интересно, он уже спит? И как вообще можно убить вампира, если под рукой нет осинового кола и чеснока? Может, если я сверну ему шею, это хоть ненадолго отключит его? И тогда я смогу убежать достаточно далеко?
Наконец, решив, что прошло уже много времени, я накинула руки ему на шею и резко потянула на себя в попытке задушить.
Его кожа была холодной, словно лед и казалась твердой.
Всего через мгновенье он быстро развернулся и, схватив меня за руки, усадил сверху.
– Пироженка, ну зачем ты так? – он поцокал языком. – Мы же договаривались, что ты просто выспишься.
И хотя он говорил ласково-укоризненно, в его тоне не было ни капли заботы обо мне.
Скорее, он переживал, чтобы его еда оставалась вкусной.
– Сейчас я тебя отпущу, и ты просто ляжешь, и будешь спать, не мешая мне. Договорились? – он вновь заглянул мне в глаза.
Что ж, если я достаточно высплюсь и наберусь сил, возможно, смогу сбежать завтра.
Я кивнула.
– Вот и хорошо, зефирка, – он улыбнулся и, снова переложив меня к стене, отвернулся.
***
Я думала, что у меня не получится уснуть, когда рядом лежит настоящий холодный вампир. Но стресс и усталость взяли свое и я вырубилась.
Даже крепко связанные руки и беспокойство за состояние Роксаны мне в этом не помешали.
И мне приснился чудесный сон.
Я загорала на пляже, чувствуя под собой приятный жар горячего песка. Солнце ласкало кожу, а теплый ветер трепал волосы, принося с собой прохладные капли морской воды.
Рядом лежал умопомрачительно красивый, загорелый блондин и широко улыбался мне, сверкая ослепительными зубами. Я счастливо потянулась, обвила его шею руками и покрепче прижалась к горячей мягкой груди.
Вот только грудь вдруг оказалась холодной, как лед и ужасно твердой.
Не совсем понимая, где же я сейчас нахожусь, и что со мной происходит, я открыла глаза.
Взгляд уперся в красивый, точно сделанный из белого мрамора, голый торс, к которому я, собственно, и прижималась всем своим телом, обвив владельца этого торса руками за шею.
Я подняла голову повыше, увидев безукоризненно красивое лицо с тонким прямым носом и четко очерченными темными губами, которые сейчас были изогнуты в ехидной усмешке. И конечно глаза, ярко-алые, таинственно мерцающие, как угли, что неотрывно смотрели прямо на меня.
Черт, какой же он восхитительный, какой идеально красивый и как вкусно от него пахнет…
Эш!
Кровожадный вампир, который сейчас лежал в моих объятиях и пристально смотрел мне в глаза.
Окончательно проснувшись и вспомнив все ужасы вчерашней ночи, я резко отстранилась, пытаясь вырваться и оказаться от него как можно дальше, но из-за связанных рук, у меня вышло это не сразу.
– О, пирожочек, ты, конечно, тоже вкусно пахнешь, – мягко расхохотался Эш, наблюдая за моим барахтаньем.
Затем, наклонившись, он провел языком по моей шее и, причмокнув губами, добавил:
– Но в этом смысле еда меня вовсе не интересует.
И, сняв мои руки со своей шеи, он поднялся, а через несколько секунд стоял, уже полностью одетый.
– Знаешь, зефирка, ты разбудила меня своими обнимашками.
– Если ты больше не будешь спать, то развяжи мне руки, – кажется, я покраснела, как помидор.
Все этот чертов сон.
В жизни я ни за что бы по доброй воле не захотела оказаться к нему так близко. И уж точно не допустила бы подобных мыслей, которые он легко прочитал.
– Уже слишком поздно, чтобы спать, но слишком рано, чтобы выходить. Кажется, конфетка, на банкет мы сегодня придем первыми, – он присел рядом и быстро развязал мне руки.
На запястьях остались жуткие синяки, а правая кисть и вовсе кровоточила. Только сейчас я осознала, как же сильно болят эти места.
– О, зефирка, ты будто специально меня искушаешь, – он взял руку, на которой была ссадина и, заглянув мне в глаза, проникновенно спросил, – но мы же никому об этом не расскажем, верно?
– Нет, никому не расскажем, – я мотала головой так отчаянно, что сама себе удивилась.
Ни за что и никогда я никому об этом не скажу.
Это жаркое желание молчать, шло, казалось, из самого сердца, но все же, выглядело каким-то чужим, навязанным.
И лишь когда Эш медленно облизал мою руку, при этом плотоядно усмехнувшись, я поняла, что это было.
Принуждение.
То самое вампирское принуждение, о котором пишут в книгах, которое показывают в фильмах.
Выходит, все это время он просто играл со мной!
Чтобы удержать меня в этой комнате, ему явно не нужны были никакие веревки. Он делал это, чтобы посмеяться, ведь достаточно было только сказать, и я бы даже и не думала о побеге.
– Ох, а вот это уже не слишком хорошо, – закончив пить, Эш тщательно осмотрел мои руки.
Крови больше не было, но вот синяки никуда не исчезли.
– Опять графиня будет ворчать, что я играю с общей едой, – он в притворной печали покачал головой, а потом подмигнул мне, – зефирка, ты даже не представляешь, какой же занудной она бывает. И какие длинные нотации читает. Ну, да не беда. Сейчас мы все быстренько исправим.
Он поднес свою руку к губам и аккуратно прокусил запястье острыми клыками. Кажется, это потребовало от него некоторых усилий, ведь все-таки его кожа была гораздо плотнее человеческой.
Из двух маленьких ранок выступила темно-алая кровь, резко выделявшаяся на фоне бледной руки.
– Вот сахарок, держи. Это поможет мне избежать скучных нравоучений. Только, пожалуйста, не думай, что я заботлив. Это будет ошибочным мнением.
Сначала я даже не поняла, чего он от меня хочет.
Потом на ум пришли всевозможные фильмы и книги про вампиров. И если в некоторых из них, чтобы обратиться достаточно было укуса, то в других человеку было необходимо еще и употребить кровь самого вампира.
Обратиться.
Черт, неужели он все же решил сделать это назло Рамоне?
Превратить меня в монстра против воли?
Я в ужасе отодвинулась и отчаянно замотала головой, понимая, что это мало чем поможет.
Против Эша я была совершенно бессильна.
– Что такое, конфетка? Что случилось?– он наклонился ближе, заглянув мне в глаза.
Алые полосы вокруг его зрачков вспыхнули ярче, и он громко расхохотался.
Его смех был серебристым, как ручей и так же приятен, как и голос, но уже начал меня порядком раздражать, даже несмотря на неотвратимую угрозу смерти.
– Ох, ну не переживай так, эклерчик. Мы встали слишком рано, и веселье начнется лишь через несколько часов. Это количество крови вполне успеет выветриться. Зато твое мяско будет красивым, как новенькое.
И он поднес запястье к моим губам.