Галя бегала по площадке, маша руками призывая вертолёт садиться. И он начал снижаться. Развернулся дверями к Гале. Там сидели, свесив ноги солдаты, в камуфляже, касках, бронежилетах. Торчал ствол пулемёта. Семён отчётливо увидел смуглое лицо пилота в защитных очках. Лобовое стекло было разбито и практически отсутствовало.
А потом, все планы Семёна полетели «коту под хвост».
Вертолёт завис над площадкой. С него начали прыгать солдаты.
– Десять, – автоматически насчитал Семён. Он понял, что сейчас вертолёт резко взмоет ввысь, и будет прикрывать десант с воздуха, а это стопроцентный каюк, и ему, и девчонкам. Это прилетели настоящие профи.
Он нажал на курок, разрядив пол рожка в очки пилота. Видел, что попал, и что–то загорелось внутри вертолёта. Потом, остальное расстрелял в толпу под вертолётом, бросил пустой автомат и кинул гранату, упал на землю.
После взрыва вскочил, кинул последнюю – вторую гранату. Упал, подхватил автомат, перекатился в запасную лёжку, перезарядил Калаш, и начал уже прицельно стрелять по чёрным пятнам на траве.
Слева бил короткими очередями автомат Гули. По центру сверкал огнём окопчик Гали.
– Живы мои амазонки, – подумал Семён.
Но тут упал вертолёт…
Громыхнуло так, что у Семёна заложило уши. Дым, огонь, летящие детали вертолёта. Когда дым немного развеялся, слева опять ударил Калаш. Семён видел, как пули били безжизненные горящие и дымящие трупы вражеских солдат.
–Гуля! – заорал Семён, и бросился к её окопчику.
Гуля стреляла и стреляла, как учил Семён, короткими очередями. А потом появился Семён, отобрал у неё автомат и кричал что-то.
Гуля заплакала. У неё очень болела нога, дико болела нога, а он на неё кричит. Потом она потеряла сознание.
Семён, перетянул ногу Гули жгутом, остановил кровь, сделал перевязку из каких то тряпок. Потом бросился к окопчику Гали.
По пути ему попался скулящий человек, ползающий хаотично на четвереньках по земле. Семён, с ноги «зарядил» ему в голову, человек опрокинулся навзничь и замолчал.
Окопчика не было. На его месте – гора железок с вертолёта и земли. Семён кинулся откапывать.
Галю он достал с обожжёнными волосами, оглушённую, но живую. Её Калаш был покорёжен и ремонту не подлежал.
– Ты как цела? Ничего не болит? Ноги, руки?, Семён тревожно её осматривал.
– Голова болит. А мы их победили?
– Победили, Галечка. Всех победили. Вы их с Гулей всех поубивали…
Семён поволок её к лёжке Гули. На пути ему опять попался солдат, который начал приходить в себя. Семён ещё раз двинул ему ногой в голову, стараясь не убить. Солдат хрюкнул, упал на землю. Семён очень рассчитывал допросить его и узнать, что это за напасть образовалась на Востоке.
Он возился с Гулиной ногой, когда залаял Тайшет.
– Слава Богу, вернулись, – подумал Семён, громко свистнул и крикнул,
– Тайшет, ко мне.
Первой появилась из леса собака, и радостно кинулась к Семёну. Потом, тяжело дыша, вывалился из кустов Андрей, а за ним Сашка.
Увидев, какой разгром царит вокруг, они на секунду замерли, потом устало пошли к Семёну.
– Живы все? – выдохнул Андрюха.
Семён кивнул,
– Да. Гуля ранена. Нога прострелена.
Парни устало опустились на землю,
– Бежали мы. Километров пять. По лесу. Стрельбу услышали.
– А кони где? – спросил Семён.
– Возле Тайшета привязали. Где он сидел, – махнул головой в сторону леса Сашка.
– Так. Андрюха, давай коней сюда, надо уходить отсюда, не дай Бог, рация у этих козлов была включена, – Семён кивнул в сторону чадящего вертолёта,
Конец ознакомительного фрагмента.