Надежда Федотова
ВОПЛОЩЕНИЕ СНОВ
Глава I
Ветер рвал облака, расчищая дорогу бледному ноябрьскому солнцу — его лучи, уже неспособные согреть, пробивались сквозь редкие прорехи сизых туч, наползавших с востока, и падали вниз, на стылые камни берега. Алое море, еще вчера жарко горевшее закатным огнем, а теперь серо-синее, мертвое, сжимало в своих холодных объятиях остров, и тот застыл безмолвной каменной глыбой, словно боясь шевельнуться.
На землю магов Бар-Шаббы пришла глубокая осень. Прибрежные скалы, еще недавно зелено-бурые, растеряли все краски и готовились вот-вот покрыться ледяной коркой, длинные песчаные полосы у воды смерзлись и побелели, в черных расщелинах между камней поселилась мгла. Осень! Облетела листва тополей, давным-давно растаял в пасмурном небе последний птичий клин, стремящийся на юг, ночи становятся все длиннее, а дни все короче; к утру мостовые покрываются скользкой белесой изморозью, стекла дрожат от ветра, а спальни за ночь выстуживаются до того, что нет никаких сил даже руку высунуть из-под одеяла. Сырость ядовитым туманом вползает в каждый дом, норовит забраться под одежду, поселиться между страницами разбухших книг… В лекториях стоит промозглый холод, адепты с серыми лицами и покрасневшими носами дрожат в своих шерстяных балахонах, ерзая на скамьях в тщетных попытках согреться — и им никто не делает замечаний. Мэтры высшей школы Бар-Шаббы тоже люди.
«Словно и не было этого сумасшедшего лета, — растирая под партой озябшие руки, подумал Нейлар эль Хаарт. И через головы сидящих рядом с ним на лавке однокашников посмотрел в окно. — Что за холод! И ветер будто с цепи сорвался» Молодой маг вздохнул про себя и, подышав на руки, вновь взял в пальцы перо. Внизу, нависнув над деревянной кафедрой и сипло покашливая, шелестел страницами мэтр Клауделл. Нейл покосился на большие часы у него за спиной — еще целых сорок минут! — и, встряхнувшись, заставил себя прислушаться к бормотанию простуженного мэтра.
— …таким образом мы с вами уже уяснили, что защитный купол, в отличие от силового щита, имеет собою цель не предотвратить вторжение, но лишь укрыть звуконепроницаемой завесой определенный участок, чтобы…
Нейл, еще раз вздохнув, обмакнул кончик пера в чернильницу. Мэтр Клауделл, как и многие его соратники, человек был пожилой и порой излишне многословный. «Отличие от щита: звуконепроницаемость по ту сторону контура, — единым росчерком вывел в тетради адепт эль Хаарт. — Не препятствует вторжению извне»
— …следует соблюсти определенные правила, — летело снизу влажное бульканье. — Первое: до начала творения убедиться, что граница предполагаемой окружности купола…
Адепт эль Хаарт вновь зачеркал пером.
— …может привести к нарушению целостности контура и частичной потере звукоизоляции в месте разрыва. Второе: следует с осторожностью подходить к выбору диаметра купола, принимая во внимание не только объем собственного резерва, но и особенности окружающего ландшафта. На открытой местности…
Нейл внутренне застонал. Ну что за черепаха? Тянет и тянет! Эдак ведь до конца лекции только правила охватить и успеем, с неудовольствием подумал молодой человек. И записал в тетради: «Размер средний или малый, избегать излишне пересеченной местности, предварительно выявить укромные места для возможного прослушивания. В помещении — то же». Он отложил перо и украдкой зевнул в рукав своего балахона.
— Не говори, — тихо донеслось справа. — Сам сейчас засну. Дали же боги преподавателя…
Нейл, улыбнувшись, повернул голову. Сидящий рядом смуглый алмарец, его однокурсник и новый сосед по комнате, уткнув локти в парту, тоскующим взглядом гипнотизировал стрелку часов.
— Что поделаешь, — сказал Нейл. — Ну потерпи, Азат, полчаса всего осталось. Следующий — мэтр Моссден, и встряхнемся, и согреемся.
Товарищ печально кивнул. Азат ан Нахир, уроженец жаркой Алмары, был парень живой и подвижный как ртуть, поэтому лекции мэтра Клауделла переносил с трудом — но куда большим испытанием для него была здешняя погода. Продуваемый всеми ветрами остров, вечная сырость, осенние туманы и холод заставляли его дрожать с утра до вечера, несмотря на толстый шерстяной балахон, две вязаных нижних рубахи и ватные штаны. В ученических спальнях имелись хотя бы камины, а вот лектории, лаборатории и тренировочные залы отапливались только зимой, и несчастный Азат страдал как никто, считая минуты до окончания очередной лекции. Торф для каминов адептам выдавали в количестве весьма скромном, но если тому же Нейлу этого хватало, чтобы не мерзнуть, то его соседу приходилось несладко. Он перевелся в Бар-Шаббу из высшей столичной школы Алмары только в этом году и еще не успел привыкнуть к местному климату.
Нейл подавил новый зевок, и Азат, заметив это, понимающе сощурил глаза.
— Опять вчера на рассвете вернулся? — шепнул он, краем уха без интереса ловя долетающий с кафедры нудёж мэтра. Нейл кивнул. Райан Рексфорд, сын королевского магистра щита, и в Бар-Шаббе, где ему надлежало учиться, а отнюдь не развлекаться, привычкам своим не изменял: по вечерам он пропадал то в одной из многочисленных городских курилен, то на шумных пирушках, то в Веселом квартале, и его близким товарищам, к числу которых теперь принадлежал адепт эль Хаарт, было зазорно его в этом не поддержать. Как Райан ухитрялся при таком образе жизни оставаться первым на курсе, не падая с ног от усталости, Нейлу было неведомо — сам он катастрофически не высыпался, даже учитывая тот факт, что минимум три ночи из семи все-таки проводил в собственной спальне… Вчера и позавчера ему это так и не удалось, поэтому сегодня Нейл твердо решил сразу по окончании занятий отправиться к себе, рухнуть в постель и не открывать глаз до самого утра — однако неугомонный Рексфорд, как всегда, внес в планы товарища свои коррективы. Отловив Нейла после обеда на выходе из столовой, он шепнул: «В пять ждем тебя у ворот. И не копайся, в термах по такому времени на неделю вперед всё расписано», после чего хлопнул открывшего было рот адепта эль Хаарта по плечу и исчез. Нейл даже возразить ничего не успел.
Впрочем, поразмыслив, он решил, что это и к лучшему. Одно дело очередная пирушка или веселый дом, но термы… Холодным ноябрем, когда на улице сырой ветер пробирает до костей, а в лекториях того и гляди примерзнешь к лавке, несколько часов блаженства в облаках горячего пара и умелых руках банщиков, разминающих каждую задеревеневшую мышцу — редкая роскошь! К тому же, сын магистра щита не привык на себе экономить, а значит, заведение их ждет первостатейное. «Если термы, что на Береговой, — подумал Нейл, — так это круглым дураком надо быть, чтобы отказываться. Хотя Райану оно, конечно, дорого встанет» Он задумчиво наморщил брови. Куда бы они ни отправлялись, платил всегда Райан — если их, конечно, не приглашал кто-то из его сокурсников, что бывало нечасто. И пусть ближний круг молодого Рексфорда редко расширялся даже до полудюжины человек, но… И за четверых выходило весьма накладно. Нейл был не без глаз и считать умел — Райан выбирал только лучшее, а оно стоило золота. Однако попытку Нейла хотя бы частично возместить расходы старший товарищ с негодованием отверг. «Еще чего не хватало! — сердито отрезал он. — Я зову — я банкую. И спрячь кошель, во имя богов, можно подумать, разорюсь я с пары кружек лимонной воды!» Довод был в целом верный. Учитывая то, что хмельного Нейл не пил, ел тоже умеренно, сказывалось отцовское воспитание, и услугами веселых девиц не пользовался. В отличие от остальных, которые щедрости Райана Рексфорда не чурались, принимая ее как должное. «Ну ладно еще Фаиз, — привычно морщась, подумал Нейл. — Ему все вокруг по гроб жизни должны, судя по поведению… Но Зигги?» Четвертый член их маленького сообщества, Зигмунд, сын маркиза де Шелоу, был человек стеснительный и крайне деликатный — и тем не менее ни разу на памяти Нейла он не потянулся к поясу, когда Райану озвучивали очередной астрономический счет. Почему? Ответа на этот вопрос у адепта эль Хаарта не было. И в конце концов он смирился с таким положением вещей, для успокоения совести раз в неделю приглашая Райана с Зигмундом на ужин. По сравнению с кутежами адепта Рексфорда такие траты, конечно, было мелко видно, но так по крайней мере Нейл хотя бы изредка не чувствовал себя нахлебником…
Однако термы — это не лимонная вода и пара отбивных. «Надо будет хоть банщику пару монет от себя оставить, — озабоченно думал Нейл, машинально скользя пером по бумаге. Мэтр Клауделл все еще не закончил перечислять необходимые условия для создания купола. — Лучше бы конечно к счету присовокупить, но ведь Райан опять раскричится, что крохобором его выставляю. И Фаиз, сто к одному, найдет, что добавить» По лицу адепта эль Хаарта вновь проскользнула кислая гримаса. Он терпеть не мог Фаиза ан Фарайя. Надменный алмарец способен был вызвать приступ желудочных колик, наверное, даже у собственной матери — до того высокого он был о себе мнения и столь мало его интересовало мнение об этом всех остальных. Он говорил то, что думал, делал, что хотел, и плевал на тех, кто был с этим не согласен, далеко и со свистом. Его ядовитого жала опасались даже старшие адепты. А то, что Фаиз с первого курса избрал боевую стезю и имел высший балл по всем соответствующим дисциплинам, довершало дело: соученики предпочитали держаться от алмарца подальше. Все, за исключением безликой пятерки его соотечественников-подпевал и Райана Рексфорда. Что уж Райан нашел в Фаизе, боги его знают, но, к большому сожалению Нейла и еще большему — добродушного Зигмунда, которому обычно доставалось крепче всех, в их маленькой компании ан Фарайя обосновался прочно.
«Сегодня наверняка тоже явится, — мысленно предрек адепт эль Хаарт. — Куда же без него. И мы все, как всегда, наслушаемся» Он задумчиво прикусил кончик пера. Общество Фаиза ан Фарайя, конечно, то еще удовольствие… Но термы? Нейл скосил глаза на окно, за которым перекатывался сизый влажный туман, и вздохнул уже в голос. Демоны с ними, с Фаизом и его языком без костей! «Переживу как-нибудь, — смалодушничал он. — Уж за пару часов этот змей меня до печенок достать не успеет. Или, может, Азата с собой прихватить? Глядишь, Фаиз хоть при нем помело свое придержит».
Нейл взглянул на соседа, с печатью обреченности на лице тихо синеющего на лавке, и, подумав, решил, что все-таки не стоит. Во-первых, Райану это может не понравиться. А во-вторых, бедняге и без того несладко, а тут еще ан Фарайя — да Азату пламя нижнего мира в сравнении с теми термами небесными чертогами покажется!
— …и если вопросов нет, перейдем к практической части создания купола, — долетело снизу долгожданное. Нейл, отвлекшись от своих дум, встрепенулся. — В первую очередь творец мысленно очерчивает…
Сиплый старческий голос потонул в оглушительном звоне рекреационного колокола, победным вихрем пронесшегося по всем этажам учебного корпуса. Адепты зашевелились на лавках, загомонили, захлопали крышками парт. Кто-то уже торопливо проталкивался к дверям, кто-то тормошил уснувшего товарища… Нейл, вытирая перо и укладывая его к остальным, в длинный деревянный пенал, сокрушенно качнул головой:
— До купола так и не дошли. По-моему, достопочтенному мэтру давно пора на покой.
— А смысл? — философски обронил Азат. — Таких тут через одного, всех не проводишь… Ну что, к Моссдену? Там хоть не уснем!
Адепт эль Хаарт принужденно улыбнулся. Насчет последнего сосед был, несомненно, прав: на тренировке у мэтра Моссдена не то что носом клевать, там и дышать как правило было некогда. Жаль только, что преподавал он хоть и прикладную, но отнюдь не магическую дисциплину — с которой у Нейла дела обстояли весьма так себе. Рукопашный бой! Три часа мучений, полная спина синяков и никакого со всего это толку. «Ну, хоть в термах после разомнут, — пасмурно подумал Нейл. — Не придется завтра мучиться… Что бы я без Райана делал?» Молодой человек бросил пенал в холщовую ученическую сумку, кивнул соседу и выбрался из-за парты.
Термы на Береговой линии по праву считались лучшими во всей Бар-Шаббе. Даже сам архимаг, пока позволяли годы и здоровье, был здесь завсегдатаем, а что уж говорить о прочих? Достопочтенные мэтры, богатые горожане, заезжие купцы и, конечно, молодые повесы вроде Райана Рексфорда, швыряющие направо и налево отцовские деньги, знали и любили термы на Береговой. И было за что. Стоящий на самой вершине Седого утеса, наособицу, окруженный двойным кольцом стройных высоких тополей мраморный дворец — иначе никак не назвать — был на две головы выше своих собратьев во всех смыслах. Огромный, белоснежный, может быть, несколько претенциозный, но несомненно величественный, он являл собой незабываемое зрелище. А уж внутри гостя ждало истинное волшебство: там клубился мягкими облаками горячий пар, плескалась в бассейнах, выложенных тонкими плитками розового кварца и лазурита, прозрачная вода, глянцево блестели мраморные столы, у которых трудились лучшие банщики побережья, журчали фонтаны с теплой термальной водой из подземного источника, манили приятным сумраком полукруглые ниши для отдыха… В термах на Береговой имелись даже библиотека и трапезная, где подавали блюда и вина на самый изысканный вкус. Здесь было всё — и только самое лучшее.
В парной, жаркой и влажной, стоял негромкий гул голосов. На широких мраморных скамьях, откинувшись на теплые стены, искусно изукрашенные мозаикой, сидели и лежали полуголые мужчины разных возрастов и сословий, в одинаковых коротких простынях вокруг бедер. Тихо переговаривались солидные горожане, обсуждая какие-то свои дела, убеленные сединами мэтры, прикрыв глаза, отдыхали от шума многолюдных лекториев, адепты из числа счастливчиков при деньгах и связях грелись бок о бок на гладком мраморе лежанок, изредка перебрасываясь словечком-другим. Нейлу, устроившемуся на широкой скамье между Райаном и Зигмундом, разговаривать не хотелось — после очередной беспокойной ночи его так и клонило в сон.
Райан Рексфорд, повернув голову, стряхнул с покрытого испариной лба влажную светлую челку и легонько толкнул Нейла плечом:
— Эк тебя развезло, дружище! А ведь мы еще даже до трапезной не дошли.
Нейл улыбнулся, с трудом подавив зевок. Сидящий слева Зигмунд де Шелоу понимающе склонил голову.
— В парной так частенько, — сказал он. — Но ты лучше не спи, Нейл. Потом худо будет.
Райан беспечно пожал плечами:
— Да пусть его спит! Будем уходить — растолкаем уж как-нибудь. Хотя в целом Зигги прав, Нейл, были печальные случаи, когда таких вот сонных тетерь отсюда вперед ногами выносили. Поэтому лично я в термы один не хожу.
Адепт эль Хаарт, как мог, изобразил понимание. И тряхнул головой, отгоняя сонную одурь. Полулежащий на противоположном конце мраморной скамьи Фаиз ан Фарайя, заметив это, ехидно осклабился.
— Что такое? — насмешливо спросил он. — Наш малыш совсем поплыл?
Нейл многоопытно прикинулся глухим. Зигмунд тоже, не рискуя вступаться за товарища, — перед Фаизом у него все равно не было шансов. А Райан Рексфорд только махнул рукой:
— Ничего, в холодном бассейне отойдет. А если после ужина сызнова начнет носом клевать — так в «Хризантеме» его живо разбудят!..
Алмарец фыркнул. «Золотая хризантема», самый известный в Бар-Шаббе веселый дом, славился лучшими девушками, которые знали толк в своем деле и растормошить могли не только спящего, но даже, пожалуй, мертвого. Другое дело, что адепт эль Хаарт их щедростью на памяти Фаиза так ни разу и не воспользовался, хотя это было ему вполне по средствам — королевский алхимик не скупился на сыновнее содержание, да и Райан не раз предлагал товарищу «угоститься» за свой счет. Однако при всем при этом Нейл от ласк веселых красавиц неизменно отказывался.
— «Хризантема»! — обронил ан Фарайя. — Да брось, этот и там уснет. Или рискнешь все-таки проститься с девственностью до первых седин, а, эль Хаарт?
Нейл, уже не скрываясь, зевнул.
— Тебя так волнует моя невинность, Фаиз? — лениво осведомился он, даже не взглянув на алмарца. — Вот уж никогда бы не подумал. Мне-то казалось, я для тебя уже староват…
Зигмунд де Шелоу, и так распаренный, красный, заполыхал щеками еще сильнее и сделал вид, что любуется мозаикой на противоположной стене. Райан весело хмыкнул. А Нейл, потянувшись на скамье, поднялся: