— А стоило спросить. Но ты можешь уйти, если хочешь.
— Ну нет, — с отвращением сказала девушка. Щеки её вновь порозовели. — Уж если пришла, так досмотрю до конца.
Колдун не стал с ней спорить.
Выбрав место поровнее, Магнус заставил мёртвого коня лечь и одним движением вскрыл ему брюхо, отчего Рона всё же не стерпела и быстро отвернулась, опорожняя желудок. Некромант не повёл и бровью. Он вообще забыл о существовании спутницы: его целиком занимала работа.
Быстрыми размашистыми движениями он вычистил тело от лишней плоти, которую заставил истлеть и рассыпаться прахом. Затем принялся срезать человеческие мышцы пласт за пластом и переносить их на химеру, укрепляя тело. Кадавр помогал, делая грязную работу — то есть прижимая куски собственной плоти к нужным местам и держа там, пока Магнус сосредоточенно сплавлял их вместе. Рона, уже слегка оправившаяся от увиденного, с брезгливой гримасой наблюдала за его действиями, но уходить не пыталась.
— Ты превращаешь тело в пыль, — сказала она, глядя, как Магнус уничтожает очередную порцию отходов. — Это тоже некромантия?
— Нет, это уже полноценная теургия, — рассеянно ответил колдун, сшивая края разреза. — Впрочем, и некромантия ведь тоже относится к теургии, то есть высшей магии. Видишь ли, у академиков, что октафидентов, что джумарцев, давно уже идут самые учёные споры о том, как классифицировать магию. И получается у них плохо. Один предлагает одно, другой другое, третий — ещё что-нибудь, иногда даже дерутся и за бороды друг друга таскают, выясняя, чьи мысли вернее. Одни делят магию на четыре стихии, но не знают, куда отнести некромантию и иные школы. Другие придумали колдовство тёмное и светлое, но не знают, как тогда быть с джумарцами — у нас ведь любой мастер Смерти умеет исцелять, а значит, он и чёрный, и белый сразу. Были даже такие, которые объявили святую молитву всего лишь формой магии — их, конечно, тут же осудили за ересь, Окта на это быстра. А единого мнения как не было, так и нет. Даже на отдельные школы чётко разделить магию не выходит, они все друг в друга перетекают. Тление, которым я разлагаю отходы — работа с плотью, то есть оно лежит близко к некромантии и магии Жизни, но тлением также называется разложение дерева или металла, а для них применяются совсем другие методы. И поди разберись во всем этом.
— Сколько учёности, — поморщилась Рона. — По мне, так научился огнём плевать по врагу — и хватит.
— Ты практик, — усмехнулся колдун и выпрямился, только сейчас заметив, что солнце успело проделать по небу изрядный путь. Темнело здесь на редкость быстро. — Как и я.
Он щёлкнул пальцами, и конь поднялся на ноги. Теперь он уже не был похож на пробывший сутки в воде труп — лишь отсутствие пара из ноздрей да мёртвые белёсые глаза выдавали его истинную природу. На бугристой чёрной шкуре не осталось ни единого шрама.
— Ну… — пробормотала девушка, глядя на химеру. — Выглядело жутко, но если не знать, как ты это делал, то получился прекрасный скакун.
— Это грубая работа — только для того, чтобы добраться до Фьёрмгарда. Хочешь прокатиться? — не без улыбки предложил Магнус. Рона словно заражала его своим огненным характером, и некроманту это нравилось. К тому же настроение у неё менялось мгновенно — вот только что она блевала, увидев, как Магнус препарирует мёртвое тело, а теперь крепко задумалась, ехать ли на созданной им химере. И ответ не удивил колдуна.
— Только наверху, — решила она. — А то здесь я все кости поломаю.
И вскоре она уже гордо восседала на конской спине, сжимая бока ногами, чтобы не упасть — ни седла, ни стремян Магнус не запас. Узды у него тоже не было, но она и не требовалась. В мыслях мага сейчас таились, кроме его собственного тела, ещё четыре ноги, которыми он и правил где-то на границе сознания. Концентрируясь, он мог без труда поднять троих таких слуг — но, как и все остальные маги, предпочитал сервусов, контролировать которых было куда проще. Мясо оставалось мясом. Отчасти полезным, но неудобным.
— А как скоро она начнёт вонять? — спросила сверху Рона.
— Пока в ней теплится моя сила — никогда. Я не даю мясу разлагаться.
— Значит, так можно и зайчатину хранить?
Некромант, не сдержавшись, захохотал. Никому в Джумаре и в голову не пришло бы насыщать силой мясо, чтобы оно не протухло. Рона же продемонстрировала поистине практичный ум.
На миг Магнус пожалел, что у девушки нет дара и нельзя заняться её обучением. Рона ему нравилась, и если выбить из неё брезгливость, девушка далеко пошла бы. Впрочем, мало кто из учеников медресе Смерти не блевал на первом уроке.
Он подумал, что стоит всё же спросить Альму. Хотя и шансы исчезающе малы — сестра-ведьма просто не могла упустить самородок под рукой. Если Рона вообще владеет магией, то сможет разве что жестом зажечь свечу.
Но когда тропа сделала последний поворот, выводя их к дому, все эти мысли улетучились. Потому что у дверей стоял гость, и гость этот пришёл не с добрыми намерениями.
Весь вид этого высокого мужчины говорил о том, что он не из простых людей. На поясе его висели ножны с дорогой даже на вид шпагой, на плечах лежал меховой плащ, а роскошный чёрный камзол прошивала серебряная нить в виде какого-то сложного узора. Но Магнус лишь мельком глянул на одежду, куда больше его интересовала голова — абсолютно лысый череп, рунические татуировки на щеках, рыжая борода и густые брови, из-под которых смотрели угрюмые голубые глаза.
Интересный экземпляр, но далеко не красивый.
— Мир тебе, чужак, — пророкотал гость, когда колдун приблизился. Краем глаза Магнус отметил, что у двери, сложив руки на груди, стоит Альма — и едва сдерживает злость. — До лорда Эльфгара дошли слухи, что ты прибыл сюда с кораблём, который разбился вчера на скалах.
— Неужто за мной следили? — улыбнулся Магнус. Гость пожал плечами.
— То не моё дело. Я должен лишь сказать: Эльфгар, лорд фьёрмский, желает, чтобы ты немедленно покинул его земли.
— Вот как? Кто ты-то будешь, добрый человек? — ровно спросил Магнус. Улыбка с его губ исчезла.
— Я — Деоринг, старший сын лорда.
— Тогда передай отцу, что я ищу здесь следы пропавших людей Джумара по приказу царя Джахандара. Ничего больше мне не нужно. И пока я их не найду, никто не заставит меня уйти. Ни шериф, ни хоть сам король.
Безразличное выражение на лице Деоринга сменилось насторожённостью.
— Отец считает, что ты лазутчик, чужак, — сказал он. — Но раз так, посети его дом во Фьёрмгарде. Там ты сможешь узнать всё, что потребуется. А потом уезжай.
— Мой гость уедет, когда пожелает, — бросила Альма. — Так и передай Эльфгару. А если он хочет мне приказывать — пускай попробует.
Деоринг не ответил. Он поднялся в седло и, гикнув, поскакал прочь.
— Самовлюблённый болван! — буркнула Рона, и колдун услышал в её голосе куда большее, чем просто неприязнь к наглому хольдару[3].
— Что взять с приверженцев Окты, — презрительно добавила Альма. — И ведь трёх лет не прошло, как восьмёрником стал… А, пустое!
— Они и впрямь считают меня лазутчиком? — спросил Магнус.
— Да. Деоринг — слепая курица, руны защищают его от магии, но и не дают видеть. Ни он, ни все остальные даже не думают о том, кто ты такой. Ты сейчас для Эльфгара и всех его тэнов[4] — просто человек, которого выбросило штормом на берег у моего дома. Думаешь, почему сам Деоринг сюда заявился? Чтобы понять, кто перед ним — одёжка на тебе хоть и простая на вид, но больно хорошая для простолюдина. Окажись ты благородным аристократишкой из Силумгара или Элассе или купцом — будь уверен, уже ехал бы в Длинный дом. Но ты прибыл на хольке из империи, а здесь не слишком-то любят южан.
— Я не южанин. Впрочем, ты права. Теперь у меня есть ещё одна причина уйти.
— Вот как? Если ты боишься за нас, то успокойся. Они не посмеют напасть на тебя в моём доме.
На самом деле Магнус мог бы сказать, что сыновья лордов обычно не ездят встречать потерпевших кораблекрушение, и скорее всего, здесь уже знают о том, кем может оказаться гость с юга. А значит, дело куда хуже, чем думает Альма.
А кроме того, он хорошо знал, как в той же Элассе расправляются с ведуньями. Не потому, что те владеют «тёмной» магией, а потому, что неподвластны Окте и больше того, идут против неё.
— Помнится, вчера ты дала мне совет быть осторожнее, — Магнус покачал головой. — Теперь я советую тебе то же самое.
[1] Хускэрлы (др. — сканд.) — гвардия короля и эрлов.
[2] Шериф (др. — англ.) — управляющий графством от имени короля.
[3] Хольдар (др. — сканд.) — нетитулованный мелкопоместный дворянин в Хельвеге, аналог английских джентри. Также — «благородный свободный человек» безотносительно социального статуса.
[4] Тэн (др. — англ.) — младший титул хельвегской знати, аналог рыцаря или шевалье.
Глава 3
— Уехал! — возмущалась Рона, сидя у очага. Короткий визит на берег выстудил её, несмотря на тёплый мужской камзол и штаны. Девушка вообще предпочитала мужскую одежду, плюя на мнения неодобрительно качавших головами чопорных матрон. — Нет, ну просто подумай! Только отогрелся после корабля и уехал!
Магнус и впрямь не задержался в их доме. После отъезда Деоринга он, к вящему неудовольствию обеих сестёр, быстро собрался и отправился следом на своём мёртвом коне. Рона, впрочем, подозревала, что злятся они совсем по разным причинам. Если сама она хотела послушать о далёких странах, которые несомненно посетил в своих походах некромант, о его магии и, наверное, много ещё о чём, то Альма явно вздыхала о причинах куда более приземлённых.
Рона даже хотела упрекнуть в этом норну, но так и не рискнула. Старшая сестра была скора на расправу, а колдовство позволяло ей придумывать изощрённые наказания, недоступные простым людям. Иногда Роне и вовсе казалось, что та выставит её из дому, но каждый раз Альме удавалось сдерживать себя.
— Уехал и ладно, — прошипела норна, сортируя сушёные травы.
— А мне казалось, ты ему рада, — осторожно бросила пробный камень Рона, но наткнулась на тяжёлый взгляд сестры и умолкла.
— Как бывает рада мужчине одинокая женщина, рядом с которой живут одни мерзавцы, которых и видеть-то противно! — Альма отшвырнула пучок вербены. — Помолчи. Ты меня раздражаешь.
От неё исходила такая волна злости, что Рона сочла за лучшее подчиниться. Альма никогда не любила младшую сестру, но раньше она была спокойней. А с тех пор, как во Фьёрмгарде поставили храм Восьмерых, такие вспышки стали случаться постоянно.
Норну злило то, что хорошо знакомые прежде люди теперь перестали приходить к ней за толикой колдовства и стали осуждать её ремесло. Новая вера пришла как-то вдруг — просто однажды шериф вышел к народу и объявил, что теперь служит Окте. До того яд восьмёрников незаметно, но глубоко разошёлся по городу, а теперь ударил, как змея.
Язычников пока никто не выгонял, разве что обложили подушным налогом, и кое-кто, собравшись, уже отправился восвояси — поговаривали, что на север, в Нордлинг, где эрл Гарольд давно уже мечи точит на Окту. Приходили чиновники и к Альме, но бумажка бумажкой, а хускэрлов в помощь король не прислал. Местные же тэны боялись норны, как огня.
Конечно, Рона знала, что рано или поздно за ними придут. Чиновник, а с ним — пара отчаянных голов, затаивших когда-то злобу на Альму. Обвешаются амулетами, среди которых, если повезёт, попадётся пара настоящих, а там попробуют подчинить норну силой.
О том, что будет тогда, девушка старалась не думать. Потому что храбрецов стражи дома превратят в кровавую кучу, которая и некроманту будет бесполезна, вот только этого уже шериф не стерпит. И своего добьётся. Может, вызовет теурга из столицы, может, отправит неподвластного ведьмовским чарам Деоринга. Только от ведьмы он, пусть и большой кровью, избавится.
— Я поеду за ним, — вдруг сказала она.
— Что? — Альма подняла голову.
— Я поеду за колдуном, — повторила Рона. — Помогу ему в поисках джумарцев. А он, наверное, заберёт нас отсюда.
— Дура, — вздохнула норна. — Никуда мы отсюда не уйдём.
— Сама дура! — взвилась Рона, отчего сестра вздрогнула. — Глаза открой! Не сегодня-завтра Окта и сюда придёт! Думаешь, они позволят тебе здесь жить? Думаешь, твоя сила сможет…
— Хватит! — Альма вскочила на ноги. — Замолчи!
— Не замолчу! Раз ты молчишь, скажу я!
Альма глубоко вдохнула, и на миг Роне показалось, что она сейчас ударит. Но сестра лишь покачала головой.
— Чтоб духу твоего здесь не было через час, — сказала она.
* * *
Неожиданно для себя самого Йон чувствовал удовольствие от новой поездки, хотя и без того три недели провёл в седле. Впереди была встреча с магами, больше того — с некромантами, искусство которых в Академии изучалось лишь отстранённо, как запретное. А значит, впереди — новые знания.
Удовольствие ему доставляло и общество Хильды. Девушка оказалась умна, начитана и умела поддержать любую беседу, что изумляло теурга. На прямые вопросы об источнике этих знаний она отвечала, что общалась со многими людьми и обладает хорошей памятью.
Йон ещё раз нащупал сумку, где хранились бумаги — наброски теургических концептов, отдельные мысли, которые он доверил чернилам и взял с собой, чтобы работать даже в дороге. Затерялась среди них и купчая на тир — Гирт попросту подарил девушку сводному брату, заявив, что тому будет полезно женское общество, а самому ему Хильда не так уж чтобы и нужна. И как в воду глядел. Первая полезность вскрылась буквально на следующий же день, когда из-за метели им пришлось заночевать в поле.
Найдя укромное место среди разлапистых елей недалеко от дороги, Йон отправился на поиски хвороста — посылать в стремительно сгущающиеся сумерки леса тир он и не подумал, а потому просто бросил ей охапку смолистых веток с ближайших деревьев и велел разжечь огонь, пока он собирает что-то посущественней. И уже в лесу вспомнил, обругав себя последними словами, что не взял огнива. Понадеялся на магию. Вот теперь и убедился, что иногда нужно спускаться с небес на землю, к простым смертным.
Но когда Вампир вернулся, то увидел меж деревьев разгорающийся костёр.
— Так, — сказал он, бросив собранный хворост на снег. — Это уже интересно.
Хильда потупила взгляд. Она могла бы, наверное, смягчить и голема, характером будучи полной противоположностью своему имени[1]. Но сейчас теург был непреклонен.
— Как же ты зажгла это? — холодно спросил Йон. — Только не лги. Я прекрасно помню, что не брал с собой ни кремней, ни огнива.
Тир молчала.
— Отвечай, — велел маг.
По-прежнему не говоря ни слова, девушка взяла одну из принесённых им сухих веток и поднесла к ней руку. Нахмурила брови — и на дереве затрепетал крошечный огонёк.
— Чудесно, — Йон отобрал у неё тлеющую палку и швырнул её в костёр. — Гирт знает?
— Нет, господин, — Хильда по-прежнему смотрела в землю. — Вы приказали, и я…
— И ты додумалась до такой глупой ошибки, — вздохнул Вампир.
— Простите, господин.
— Я-то прощу. А вот будь на моем месте кто другой, он бы на твоей спине живого места не оставил. У раба не должно быть секретов от господина. А скрывать способность к магии… — он покачал головой. — Что ты ещё умеешь?
— Ниче…
Он бросился вперёд, одновременно выхватывая из ножен кинжал. Миг — и Хильда уже лежит на снегу, прижатая весом мужчины, а в горло ей упирается отточенное острие.
— Повтори это ещё раз, и я оставлю тебя здесь до весны, — со злостью проговорил теург. — Ну?!
— Простое пламя, — тихо ответила тир. По её коже скатилась тёмная капля. — Светлячок. Вспышка. Ледяная игла. Всё.
— Маловато, — буркнул Вампир, убирая кинжал. Затем он помог сесть Хильде. — Кто учитель?
— Отец. Я была дочерью колдуна из Нордлинга, пока меня не схватили пираты. А потом продали этелингу Гирту.
— Почему не гоэтия? Почему высшая магия?
— Отец был не в ладах с норнами, господин…
— Ладно, — вздохнул Йон. — Вытрись.
Хильда кивнула, доставая платок. Теург, впрочем, этого уже не видел — он смотрел куда-то в лес, думая о неожиданном приобретении.