— Не-а, в СБ., — Ольга, казалось, с радостью смотрела, как с лица, этого самовлюбленного брутала совершено сошла улыбка.
— Не твоя эта добыча, Шер-хан, не твоя! — Светлану разобрал смех.
— Да и не больно надо, — фыркнул Вадик и вышел из ординаторской.
— Круто ты его припечатала. А то аж смотреть противно.
— Я всего лишь сказала правду, — пожала плечами Ольга, наливая себе чай, — давно нужно было это сделать.
— Быть женой военного непросто, милая. Сама знаю. Двадцать лет за своим полковником моталась по гарнизонам. Пока не подорвался на одном из заданий. В закрытом грабу хоронили, не на что смотреть, сказали. Одно утешает, хоть мальчишек своих молодых спас, гранату собой накрыл. А они не забывают нас, до сих пор звонят, помогают. Сыновей в его честь называют. Не зря мой Петя жил! Не зря, — Светлана смахнула слезинку.
— Я Вас понимаю, мой первый муж тоже был военный и тоже погиб на задании, мы с ним и двух лет не прожили.
— Наверное, и дите родить не успели?
— Успели, но девочка умерла в возрасте трех месяцев от острой двусторонней пневмонии. А еще через три месяца и Сашу убили. В мой день рождения на двадцать три года.
— Господи, девочка ты моя! — женщина была поражена слезливым рассказом в самое сердце. — А я все смотрела на тебя и думала, отчего ж у тебя взгляд такой, будто ты лет сто прожила и ничего тебя не радует в этом мире.
— Ну почему же? Радует, — Ольга утерла слезы платочком и улыбнулась, — детей люблю. Людям помогать люблю.
— И у тебя это здорово получается. Смотри-ка, что мне Ангелина подарила. Для нее с ее спастикой в пальцах это просто невероятная работа! Смотри, как все аккуратно. Ты правда не помогала?
— Нет. Только показала на своем цветочке, как делать. А они все очень стараются. Скачала им из интернета кучу красивейших букетов, что можно сплести, вот они все и загорелись.
— Молодец! Хорошо умеешь мотивировать. Этим детям главное — дать понять, что они не бесполезны, что несмотря на свою болезнь они многое могут.
— Это я могу, — радостно улыбнулась молодой педагог, — у меня обширная программа с разными видами занятий.
— Слушай, а что ты за гимнастику делаешь, чтобы спастику снять? — Светлана Викторовна даже блокнотик приготовила записывать.
— Нет, ну надо же! Десятая девчонка уже пропала, — в ординаторскую вошел Степан Антонович, хирург. — Последняя из пропавших из моего поселка, представляете! Тридцать лет девушке! Не пришла с ночной смены. Хотя позвонила мужу, что выходит, чтобы встретил на остановке, но до нее так и не дошла!
— Кошмар какой! — Светлана аж перекрестилась и стала теребить шарфик, повязанный на шее, как делала всегда, когда нервничала. — И что ж полиция?
— А что полиция! — махнул рукой пожилой уже сухощавый мужчина. В его карих усталых после ночной смены глазах пылало возмущение. — Полиция у нас только в сериалах крутая! Уже десять пропавших, а у них даже подозреваемого нет. Даже фоторобота нет.
— Ой, кошмар, какой! Я вот, знаете, даже телевизор лишний раз стараюсь не включать. Как ни включишь, по всем новостям только ужасы одни и сообщают. Вон деток сколько самоубийствами недавно жизнь покончили. Вот чего не хватало детям? Родителям-то как жить теперь?
— От избалованности все, ни к чему не приучены, ничем не занимаются, в соцсетях сутками виснут. А там знаете, сколько уродов и маньяков всяких, головы задурить гораздых. Я своих внуков на пять кружков записал, чтоб заняты были, чтоб времени на дурь не оставалось, и нечего, Бог миловал. — Степан Антонович за разговором сделал себе крепкий кофе и, потихоньку отпивая, изучал новую молоденькую сотрудницу: три месяца уже работает здесь, ничего так вроде и как специалист, и как человек. Только скрытная какая-то, молчаливая.
— Оль, ты б не возвращалась сегодня одна. Позвони жениху, а.
— Нечего, Светлана Викторовна. Я на машине.
— А, ну хорошо. Береги себя. Степан Антонович, не подвезете меня? А то сыну некогда. Невестку в роддом со схватками отвезли.
— С превеликим удовольствием Светлана Викторовна. Сейчас только кружку помою.
— А давайте я Вас отвезу, — предложила Ольга милой женщине.
Не нравился Доре этот хирург, ой, не нравился! Он был человек, обычный человек. Не тренированный, не из спецслужб. Но прочесть его мысли она не могла. Одно шипение, как стена. Повлиять, подвергнуть гипнозу тоже не могла. Он уже был под чьим-то влиянием. Или его мозг работал как-то по-особому. На других частотах. Нехорошо. Ой, нехорошо.
— Так у тебя же занятия, — удивилась Светлана.
— Нечего страшного, задания я уже разложила. Там раскраски, сами справятся. Мне нужно на воздух просто, голова болит. Отвезу Вас и развеюсь.
— Хорошо, поедем.
От Доры не укрылся злобный взгляд хирурга, брошенный на нее.
Она отвезла женщину дамой и поехала обратно в санаторий на скорости за восемьдесят, от нее не укрылась, что Ауди хирурга ехала за ними. И сейчас догоняла новенькую Ладу Ларгус Доры. Она сбавила скорость, позволяя себя подрезать. Хирург перекрыл ей дорогу и вышел из машины. Помахал рукой, успокаивая.
— Быстро Вы обернулись, а я еду за Вами, Светлана забыла свой телефон в ординаторской.
— Ну, давайте я передам вечером!
Дора открыла окно, но тут же получила удар кулаком в лицо. Степан Аркадьевич открыл дверцу машины, схватил девушку за волосы и выволок на улицу.
— Что вы делаете?! — девушка отчаянно пыталась вывернутся.
И получила удар кулаком в живот, девушка вскрикнула и перегнулась пополам. Удержав, чтоб не упала, хирург наотмашь ударил по лицу, в кровь разбив губы. Когда жертва обмякла, перекинул через плечо и понес вглубь густого, хвойного леса.
Я почувствовала, что меня кинули на снег, и открыла глаза.
— Давай, давай, детка, сейчас развлекаться будем.
Безумный мужик лежал на мне, давя всем своим телом, не давая пошевелиться. Он рванул вниз мой комбинезон, и я осталась по пояс только в бюстгальтере.
— Славная грудь, хорошая, — оценил маньяк, сорвав бюстгальтер, и начал жутко больно мять груди, — славная, сладкая.
Он начал тереться об меня всем телом. Я почувствовала его каменный пенис, трущийся о мой комбинезон, и меня затошнило от отвращения.
Я посмотрела ауру извращенца — огромное темное пятно над головой, отчаянно сейчас пульсирующее и разрастающееся. В мужика подсажена так называемая лярва — сгусток темной энергии, питающейся негативом. Колдуны бы сказали — демон, ну, это кому как удобнее. Кто как видит. Попросту сгусток темной энергии, которых полным-полно в этом мире, мужик подцепил его в какой-то момент, когда был ослаблен или озлоблен. И эта энергетика постепенно подавила ауру талантливого, но слабовольного мужика. А поскольку питается она негативом, ей нужно было склонить мужика к чему-то негативному. К алкоголю он равнодушен, споить не получилось, а вот к противоположному полу, наоборот, питал слабость. А к тем, кто изменял мужьям, питал лютую ненависть. Припоминая первую, предавшую его с собственным братом жену. Вот и нашла проклятая лярва слабинку. Первой жертвой стала жена соседа и друга, давно строившая ему глазки. О, какой сладкой и неуемной она была! Как сладко она кричала.
— Получила удовольствие, сука?! Получила? Изменила мужу, тварь! Так сдохни, изменница!
Пальцы все крепче сжимались на горле потрясенной жертвы, а ему так понравилось мстить и за себя, и за несчастных преданных мужей! Эти твари так сладко бились под ним в агонии! Это стало его наваждением. Хотелось еще и еще. В неделю по одной. То, что надо. Даже без акта просто соблазнить, уговорить, утащить и удушить мужнину предательницу! Ибо нефиг садиться в машину к чужому мужику.
Ну все, хватит, синяков на мне уже достаточно. Но тут я почувствовала всплеск его адреналина и решила подождать для верности.
— Одиннадцатая будешь. Вон под той сосенкой ляжешь, они все у меня под этими сосенками аккурат в кружок.
Ублюдок начал душить меня и двигался все быстрее. Я захрипела, изображая агонию. Мужик давил очень сильно, будь я обычной женщиной, наверное, уже умерла бы. Его глаза горели безумием, наслаждением и властью, ему хотелось, чтобы я подергалась, пытаясь спастись, чтоб дала продемонстрировать ему свою власть надо мной. Но хрен тебе! Я лежала смирно, как полено. А он все терся и терся об меня, душил и душил. И тут я почувствовала, как что-то горячее брызнуло мне на комбинезон чуть ниже живота. Какая ж мерзость! Я схватила приличную такую палку, лежавшую совсем рядом с правой рукой, и со всей силы вогнала ее в правый глаз мерзавца. Вогнала с такой силой, что она пробила череп с обратной стороны.
Да-мм. Косяк. Ладно, спишем все на выброс адреналина. Я быстро спихнула труп с себя, встала и пошла из леса, звоня на ходу в службу спасения. Так, не забыть. Изобразить панику.
— Служба спасения, оператор Валентинина, здравствуйте, — тут же ответил оператор, — что у Вас случилось?
— Маньяк на меня напал, маньяк! — сбиваясь, протараторила я.
— Где Вы находитесь?
— Я на дороге. В двух километрах от санатория «Родник». Моя машина прямо на дороге. Синяя Лада Ларгус.
— Как Вас зовут?
— Ольга, Ольга Ларина.
— Как вы себя чувствуете, Оля? Вы не ранены?
— Я, я не знаю, не знаю… я убила его, убила, — заревела я.
— Оставайтесь на месте, Оля. Наряд полиции прибудет через пятнадцать минут.
Жутко хотелось поехать домой и переодеться. Но нельзя, нельзя. Захотела быть обычной слабой женщиной, будь. Полиция подъехала через двенадцать минут. Я изобразила оцепенение и ужас, когда двое полицейских подошли к машине.
— Это Вы вызывали наряд? — спросил мужик лет пятидесяти, постучав в окно. Я вздрогнула и закивала. — Выходите из машины, не бойтесь. Вы в безопасности. Я капитан Станислав Ольхов.
Капитан открыл мне дверь.
— Вы в порядке? Врач нужен?
Мужик осмотрел меня, и в его глазах появилось сочувствие. Мне он сразу понравился. По характеру на Олега похож, истинный мент, слуга народа, аура светлая, благородная, взяток не берет, показания не выбивает. По доброму взгляду серых глаз видно: многое видел, через многое прошел.
— Не знаю, не знаю, — замотала я головой. Руки тряслись, губы дрожали.
— Вы сказали, что убили маньяка, где труп?
— Там, — показала я рукой на лес, — могу показать.
— Ну, пойдем, — капитан и два молоденьких майора пошли за мной. — Как он напал на Вас?
— Я работаю в «Роднике», и он тоже. Он подкараулил, когда я буду ехать. Подрезал, вытащил из машины, избил и утащил в лес. А потом, потом… — я захлюпала носом, утирая слезы. — А еще он сказал, что я одиннадцатой буду. Что они все в кружок под соснами лежат там, где он меня…
Я упала на траву, якобы споткнувшись, и разрыдалась, закрыв лицо руками, чтобы не видеть труп, к которому мы уже подошли.
— Ёшкин кот! — выдал один из майоров.
— Ого! — присвистнул другой.
— Матерь Божья! — выдохнул Ольхов, увидев, что сталось с маньяком.
— Нехило ты его! Спортсменка, что ли? — поинтересовался самый молодой.
Я замотала головой и сделала вид, что меня не слушаются ноги, Ольхов подхватил меня на руки и понес из леса.
— Ниче, ниче, дочка. Ты молодец, умничка! Все хорошо, — ласково говорил капитан, бережно неся меня к машине.
— Сейчас отвезем тебя в больницу. Жуков, вызывай оперов, криминалистов, — на ходу распорядился капитан.
— Уже, — отозвался парень.
— Савин, организуй оцепление. Садальский, со мной. Отвезем девочку в больницу.
Меня бережно усадили в машину и повезли.
— У тебя есть кому позвонить? Чтоб привезли чистую одежду и посидели с тобой? — спросил Ольхов.
— Нет, никого нет, только жених. Он, наверное, еще на работе, — я старательно смотрела в одну точку, пребывая в шоке.
— Ну, отвлечется уж ради такого. Давай звони.
— Я телефон забыла, где-то.
— Где он работает?
— Он полковник Службы безопасности.
— Ни хрена себе жених, — присвистнул Садальский, — номер помнишь? Позвони с моего.
— Не, не, не помню, — разревелась я.
— Как зовут твоего полковника? — вздохнул Ольхов.
— Аверин Олег Алексеевич.
— В каком отделе работает, знаешь?
— УСБ.
— Круто, сколько ж лет ему?
— Сорок шесть.
— А тебе? — не унимался Садальский.
— Двадцать шесть.
— Сейчас найдем твоего суженого, — Ольхов кому-то звонил, — Соколов, привет, это Ольхов. Помнишь, ты мне как-то говорил про своего друга, что в СБ работает. Аверин Олег. Можешь дать его номер? Хорошо, тогда сам позвони. И скажи, пусть едет срочно в пятую больницу. Тут на его невесту маньяк напал. Да нет, в порядке вроде, но ей нужны вещи, чтобы переодеться. Нет. Мы еще везем ее туда. Скоро будем.
Папа, он звонил папе! Из моих глаз потекли слезы. Так хотелось сейчас с ним поговорить. Обнять. Живот вдруг свело жутким спазмом. Так, что меня пополам скрутило. Я сдавленно застонала.
— Что такое? — Ольхов с тревогой посмотрел на меня.
— Живот свело, — выдохнула я.
— Ты беременна?
— Нет. Просто ударил меня очень сильно. Аа-ай! Было реально очень больно.
— Держись, девочка. Уже скоро.
Капитан прибавил газу, и уже через пять минут меня встреча бригада врачей.
— На нее напал маньяк, — сообщил полицейский, — жалуется на острые боли в животе.
— Изнасилование? — осведомилась принимавший доктор, высокая рыжеволосая женщина лет сорока.
— Нет. Избил только, — ответила я, старательно морщась.
Меня уложили на каталку. Сдернули с меня комбинезон, который Ольхов тут же передал Садальскому, а тот запихнул в пакет как улику. На животе был здоровенный синяк. Врач аккуратно про пальпировала живот и сказала, что срочно нужно УЗИ. Вызвала лифт и закатила меня в него вместе с санитаром. Ольхов проследовал за нами. Мог бы этого и не делать, но проблем с полковником Федеральной службы ему явно не хотелось. Поэтому твердо решил передать меня с рук на руки на всякий случай.
Меня привезли на третий этаж и стали проводить УЗИ. Я с удовольствием отметила профессионализм женщины-врача. Она все время думала лишь о последовательности своих действий, что нужно сделать со мной — и вдруг…
— Так, так, похоже, плод, на ранней стадии, судя по размерам, недели две. Видимых отклонений нет. Отслойки плаценты, к счастью, тоже. Тонус матки снимем магнием.
И повернувшись ко мне, она произнесла с улыбкой:
— А Вас можно поздравить. Вы скоро станете мамой.
— Как так! — я аж подскочила, реально все еще не веря ей. — Не может быть!
— Тихо, тихо. Лежите спокойно. Срок просто еще очень маленький, недели две, но уже закрепился, все хорошо. Последние месячные, когда закончились?
— Второго числа, — не без напряга припомнила я.
— Ну вот, а сегодня как раз двадцать пятое.
— Но у меня бесплодие. Дисфункция яичников.
— Ну, значит, случилось маленькое чудо, — улыбнулась врач.
— Боже! — я снова заплакала, на сей раз по-настоящему.
— Успокойтесь! Вам теперь волноваться категорически запрещено. Сейчас переведем Вас в палату и проведем полный осмотр.
— Переведите ее в отдельную, если можно, — попросил Ольхов, — и дождитесь нашего судмедэксперта, он уже едет. Нужно обязательно снять все ее побои и следы. Да не реви, дочка! Жизнь продолжается!
Ольхов погладил меня по голове:
— Сейчас вон полковника своего обрадуешь. Все хорошо. И ты жива, и эта мразь никого не тронет больше. Теперь понятно, откуда у тебя силы-то взялись, за двоих за жизнь инстинктивно боролась.
Часть 19
— Ты имеешь представление о том, что такое аура? Ведь так? Спросил Демитрий. Положив перед Олегом белый лист.
— Энергетическая оболочка человека. Которая отображает его внутреннее физическое и душевное состояние. Аверин произнес заученную давным-давно фразу.
— Не только человека. Аура есть у всех существ во вселенной, — кивнул Воронов, — технике видеть ее обучен?
— Да, но практиковался мало.
— Теперь будем практиковаться в этом долго и упорно. Догадываешься, зачем?
— Чтобы видеть, что за существо передо мной, вне зависимости от человеческой оболочки?
— Верно. Итак, как ты уже знаешь, все существа во вселенной делятся на разумных и примитивных. Разумные, в свою очередь, делятся на высших, средних, низших и агрессоров. Высших во вселенной более восьмисот видов, средних более трехсот тысяч видов, низших более сорока тысяч видов. Агрессоров более двенадцати тысяч видов. В контакте с планетой Земля находится более половины всех этих существ.
— Так много! Как же их всех запомнить? — мозг Аверина пришел в панический ужас от грозящего ему объема работы.