Любовь Химеры - Истомина Елена 23 стр.

— Слушаюсь.

Хорошо ж поет засранец! Я аж заслушалась, как товарищ полковник во все горло распевает то, что терпеть до глубины души не может. Загрузив посудомойку, протер все столы и вымыл огромное окно в кухне. Все так же старательно во весь голос распевая про маму.

— Посмотри-ка на своего ученика, — я ментально позвала Демитрия, и это мне даже напрячься не пришлось.

— Полковник, мать твою! — взвыл Дима. — Держать оборону!

Олег вздрогнул, закрыл рот, уставился на тряпку и моющее средство в руках, но, надо отдать должное, быстро нашелся.

— Зачем? Я же дома. Ну, помыл окно и что?

— Подкаблучник, — буркнул Дима недовольно.

— Если я, химера, захочу тебе что-то внушить, против меня тебе не выстоять, дорогой, — усмехнулась я, забирая средство и тряпку, — так что дома можешь не париться. К оргиям принуждать не буду, обещаю.

Меня разобрал смех, наблюдая, как полковник залился краской. Было у него отчего-то такое убеждение, что мне это нравится.

— Мы и вдвоем с тобой неплохо повеселиться можем.

Я прижалась к жениху так плотно, как только можно, и жадно поцеловала. Он ответил мне тут же. Его руки нахально задрали подол платья, и рука скользнула в трусики, ласково сжимая ягодицы, и по мне словно волна тока прошла. Невероятно, ни один человек до него не вызывал во мне такое сильное и мгновенное возбуждение. Аекс не в счет, ибо, как выяснилось, он не человек. Рука Олега спустилась ниже и дразняще стала ласкать самое сокровенное, отчего в глазах у меня потемнело. Я застонала и прижалась к нему еще плотнее. Его пальцы там мгновенно стали влажными.

— Моя девочка, как всегда, нетерпение уже, — самодовольно улыбнулся полковник, удвоив напор.

Кто бы говорил, — я с наслаждением потерлась о впечатляющий выступ на шортах.

Я оттолкнула Олега к столу, заставив упереться в столешницу руками, спустила с него шорты и встала на колени. Уже усвоив с первой ночи, что ничто его так не возбуждает, как богиня, стоящая перед ним на коленях. Мужики все, блин, одинаковы, как ни крути. Впрочем, мне это тоже нравилось не меньше. Мой язык и губы начали сладкую пытку для него. Я упивалась его громкими стонами. И дрожью, проходившей через все тело. Он позабыл про все на свете сейчас. Про все щиты, защиты и опасности. Ему хотелось только, чтобы я не останавливалась.

— Да, мальчик мой! Это я начало и конец этого мира! И я твоя! Я принадлежу только тебе! Слышишь! А ты мой! Отныне ты не посмеешь от меня закрываться! Никогда. Отныне слушать ты будешь только меня и подчиняться только мне! Ты мой!

— Да-а! Детка, да, только твой! — выдохнул он, изнемогая от удовольствия.

Я послала ему мысль, как хочу дальше, и он тут же подхватил меня на руки, уложил на большой обеденный стол, а я подняла ноги, Олег прижал их к себе, так что они оказались выше его плеч, и резко вошел. Удар! Еще удар. Меня затрясло от невероятного наслаждения и боли, что приносили эти его мощные, нетерпеливые движения.

— О да, милый! Да-а! — закричала я, не в силах себя сдержать.

— Как была сукой — так и осталась, — грустно вздохнул в моей голове Демитрий.

— Иди к черту, извращенец зубастый! — выругалась, испуганная, я, мгновенно поставила ментальный щит и продолжила, растворилась в море наслаждения.

Часть 36

Женя Жильцова довольно заулыбалась своему отражению. Сегодня ей исполнилось тридцать пять, и она еще очень даже ничего. Кожа упругая, тело стройное, как в двадцать, глаза горят. Морщинок почти нет. Разве что парочка самых мелких под глазами. Когда она гуляла со своей тринадцатилетней дочерью, их еще принимали за сестер.

Женя еще раз потрогала красивый жемчужный кулон на тонкой золотой цепочке, что подарил ей Влад.

Влад! Как же давно она о нем мечтала! Да, с тех самых пор, как пришла к ним в аналитический десять лет назад. Но он был, как скала, холоден и неприступен. Не только для нее — для всех. Говорили, что он любит до сих пор свою жену, умершую почти тридцать лет назад, при родах. Возможно ли такое? Если возможно, то он еще более благороден и чудесен, чем все другие. Раза три между ними все же был секс. Только секс, тупо чтобы выпустить пар, не более. После он уходил, ничего не говоря и не прощаясь. А утром на службе снова было холодное — здравия желаю, товарищ майор, и все. Полный игнор ее намеков и взглядов. Снова скала.

Пару раз она пробовала завести отношения с другими мужчинами. Самые долгие продлились три года. И тоже с коллегой, но парень погиб при исполнении. Женя по-настоящему страдала по Артему, доброму, благородному парню. А потом, примерно год назад, получилось беда с ней самой. На нее напал ее бывший муж, отец Иринки. Обезумевший наркоман ворвался в квартиру, будучи в полном неадеквате, требовал денег. Как бы Женя ни была подготовлена, противостоять против двухметрового, взбешенного бугая долго не сумела, лишь еще больше его разозлила. За что жестоко поплатилась. Он взял ее силой, очень жестко и унизительно. Потом избил до полусмерти и чуть не задушил ремнем от сумки. Одному Богу известно, каким чудом на пороге ее квартиры тогда оказался Влад и практически в последний момент пристрелил мерзавца. Женя уже была без сознания и летела по яркому белому коридору к ангелам. Ее встретила девушка с длинными золотистыми кудрями, как у принцессы, и ярко-голубыми глазами. Она чем-то была очень похожа на Дору, дочку Влада. Улыбаясь, принцесса сказала:

— Не бойся — лети. Теперь я буду вместо тебя.

Затем Женя очнулась. Рядом с ней был Влад. И с того момента не отходил от нее ни на шаг.

— Когда Вы уже к нам переедете? Женя услышала голос своей дочери и замерла, подойдя ближе к двери.

— Перееду? — удивился Влад.

— Маме уже давно хочется быть для Вас не просто девушкой для встреч и коллегой. Вы, по-моему, это тоже прекрасно и давно понимаете. Вы же все равно у нас ужинаете и ночуете. Думаете, я не замечаю? Может, хватит уже, как малолеткам, шугаться. Короче, если дело во мне — я только за.

— Хорошо. Буду иметь в виду, — прокашлялся Влад, — спасибо.

— Пожалуйста. Наслаждайтесь жизнью, пока еще можете, — усмехнулась девочка, явно намекая на возраст Влада. Влад был старше Жени на пятнадцать лет, но из-за пережитого недавно горя выглядел старше своих пятидесяти.

Вот коза малолетняя! Ну, погоди ж ты у меня! Женя улыбалась, на глаза навернулись слезы, ее девочка уже совсем взрослая.

— Ну что, идемте отмечать? — Женя с улыбкой вышла из комнаты.

— Вы идите. Я останусь. Мне еще реферат по истории писать, — отмахнулась кареглазая девчушка, точная уменьшенная копия матери.

— Да успеешь ты! У нас и столик в ресторане заказан на четверых, мама не может. Голова разболелась. Что ж нам, вдвоем сидеть теперь?

— Ну а что? Кто вам голубкам еще нужен? — хитро улыбнулась Ира. — Красивые какие! Давайте я вас щелкну. Обнимитесь!

Ира взяла фотоаппарат со стола и запечатлела мать и ее ухажера:

— Отлично! А теперь — поцелуйтесь!

— Ирка! — взвизгнула Женя.

— Ну а что? В щечку.

Женя с удовольствием подставила щеку мужчине.

— Молодцы! А теперь именинницу на руки, — скомандовала Ира весело.

— На руки так на руки, — Влад легко подхватил Женю на руки и прямо растаял, когда она сначала положила голову ему на плечо, а потом поцеловала в щеку. — Теперь ты иди, я тебя с мамой щелкну.

— Давай!

Ира подбежала к матери и обняла ее за шею, потом поцеловала в щеку. И даже присела на колени, положив голову на грудь, как в детстве.

— Ты ж моя лялечка! — умилилась Женя. — Бай-бай!

Женя стала покачивать взрослую дочь и гладить по голове. Так как-то надрывно вздохнула, затем резко встала.

— Ладно, валите уже, а то все съедят. Без вас, — нарочито весело сказала Ира, пряча глаза.

— Слушай, а давай Олега с его девушкой пригласим! Давно не виделись, да и на нее посмотреть любопытно, — предложила вдруг Женя.

— А давай, — оживился Влад и тут же стал набирать друга. — Привет, Олеж! Это Влад! Как вы? Как дела? О, в воскресенье свадьба! Уже в это? Круто! Поздравляю! Придем, конечно! Да, я тоже неплохо. Слушай, сегодня у Женьки день рождения. Не желаешь присоединиться вместе со своей девочкой к нам? А то никого не будет, а одним как-то не хочется сидеть. Ну, давай, спроси. Придете, ну, отлично. Ждем в нашем любимом месте. К семи.

— Ты уверена, что нам нужно туда идти?

Олег ласково поддерживал меня за плечи.

Папа! Папочка! Ноги невольно подкосились, когда я его увидела, такого родного, такого постаревшего. Быстро посмотрела ауру. Ох, ты! Ты счастлив, мой хороший! Счастлив, мой родной! Уже легче! Просто отлично. Уже искренне улыбаясь, я уверенно пошла к ним.

— Женечка, ты просто королева!

Олег расцеловал коллегу и отдал женщине букет розовых роз.

— Спасибо, дорогой. Ты тоже просто-таки помолодел лет на десять! Влад, ты глянь! Ну, помолодел же, а! Вот что любовь с людьми делает.

— Да, я давно уже заметил, что прям, цветет и пахнет.

Влад и Олег обменялись рукопожатиями.

— А это, я так понимаю, и есть прекрасная причина твоего столь бурного цветения?

Папа улыбнулся мне. Я ему понравилась.

— Надеюсь! — улыбнулась я и протянула ему руку. — Пелегина Ольга Вадимовна.

У моего благоверного на мгновение отвисла челюсть.

— Ты что, обалдела что ли? — взвыл он мысленно.

— А что? На свадьбе все равно встретятся же. Меньше вопросов будет.

Папина аура как-то сразу помрачнела ненадолго.

— Соколов Владислав Александрович, — улыбнулся он натянуто.

— Очень приятно, — улыбнулась я.

— Взаимно, — соврал и глазом не моргнул.

— А я Женя Жильцова, — улыбнулась кареглазая красавица с длинными красивыми, темно-вишневыми волосами, — можно без отчества.

Ее аура просто сияла счастьем. Любовью и нежностью к папе, и он отвечал взаимностью. Отлично. Но было в ее ауре что-то до боли знакомое, родное. Что сразу потянулась ко мне. Что бывает у сестер. Или близких подруг, проведших вместе не год и не два. Может, это оттого, что мы любим одного мужчину? Пусть и по-разному, но искренне.

— Это вам! — я протянула ей подарочную коробку с туалетной водой от Диор. Насколько помню, от нее пахло чем-то подобным, но намного более дешевым. — Надеюсь, понравится.

— Спасибо.

Женя открыла коробку, и ее глаза восторженно заблестели.

— Ой, мой любимый запах! Нет, серьезно! Надо же!

— Я рада, что угадала.

— Давайте садиться. Мы уже сделали заказ. Надеюсь, индейку, креветки, и салат со свежими овощами любят все. Дамам шампанского? — улыбнулся Влад, потянувшись к моему бокалу. Я прикрыла Его рукой.

— Мне яблочный сок.

— Шампанское здесь хорошее, дорогое.

— Не сомневаюсь. Мне просто алкоголь нельзя. Временно, так скажем.

— Да-а! — пропела проницательная Женя. — И кого ждем?

Женя искренне обрадовалась, папа насторожился.

— Еще неизвестно. Но я думаю, что будет мальчик.

— Здорово!

— Поздравляем! — папа как-то недобро уставился на Олега. — А как давно вы знакомы?

— Полтора года уже, — улыбнулась я.

— Надо же! А как же познакомились? Вы тоже в органах служите? Фамилия мне Ваша знакомой кажется.

— Я нет. Боже упаси. А вот мой папа Пелегин Вадим Аркадьевич — генерал.

— Ах, теперь понятно.

Папина аура совсем потускнела, появились красные всполохи. Он злился. Злился на Олега.

— Только ты на него не похожа совсем, прости, конечно.

— А мы с братом приемные, — улыбнулась я.

— Понятно.

Папа сверлил меня глазами.

— Я так понимаю, ты к нему под крылышко перебрался? — Ой, Боже, какой злобный взгляд на Олега.

— Ну да. Не по своей воле, если честно, — красноречивый взгляд на меня, ах, ты ж, засранец! — Скука смертная в этих бумагах. Хоть вой, ей богу!

— Ниче, ниче, зато целее будешь.

Я с наслаждением жевала сочную индейку.

— Еще немного — и я сам расскажу ему, кто ты! — негодовал Олег. — Ей богу, он будет злиться куда меньше, чем сейчас!

— Спокойно! Не время!

— Ну, так, а как вы познакомились? — вернулась к интересной теме Женя.

— Ну, давай расскажи ты, а то все я да я потею, — ментально обратилась я к Олегу, налегая на салат.

— Что рассказать?

— Импровизируйте, товарищ полковник, импровизируйте.

— Оля тогда неделю как права получила и не усвоила еще, что, выезжая с парковки, нужно в обе стороны смотреть, а не только туда, куда поворачивать будешь. Так и познакомились.

— До этого, ей богу, не знала, что сотрудники вашего ведомства материться умеют похлеще пьяного слесаря, — хохотнула я.

— Ну, еще бы, я три дня как новенькую машину взял тогда, а тут какая-та курица с маникюром длиннее, чем пальцы, хлопает глазами, аки ангел: я как-то не подумала, я как-то растерялась.

— Маникюра такого на мне не было, с ним не очень-то порукодельничаешь, и деток нечаянно поранить можно. Так что у нас негласно, но запрещено.

— А кем Вы работаете?

— Ко мне на ты, пожалуйста, — я искренне улыбнулась Жене, — я психолог-реабилитолог санатория для детей-инвалидов.

— Срочно внуши ей мысль позвонить дочери и сказать, что она ее очень любит! — нагло ворвался в мое подсознание Демитрий.

Неужели и до нее добрались?! Вот уроды! Я закипела от злости.

— Быстрее давай! — рыкнул Демитрий.

— Ладно, чего проще-то!

Один лишь мимолетны взгляд в глаза и…

— Ой, надо Ирке позвонить! — словно спохватилась Женя. И вытащила из сумочки, висящей на спинке стула, мобильник.

Часть 37

— Ух, — выдохнула Ира, едва за ее матерью и Владом закрылась дверь. И чего бы она там забыла, на этом скучном ужине, не в Диснейленд же пошли и даже не в кино.

Влад. Он хороший, наверное, правильный весь такой. Но он старше маму на пятнадцать лет, кажется, ему пятьдесят вреде бы уже. А ей бы помоложе позажигать, еще вон молодая какая и танцует так, что Ира сама завидует. Но, судя по всему, мать давно по нему сохнет. И сейчас вся так и светится, последние полгода особенно. Ира была рада за мать. Она заслуживала женского счастья. Особенно после того, что с ней сделал ее бывший муж. И к огроменному стыду и ужасу — Ирин отец. Номинальный, конечно, по паспорту только, но отец. Они с мамой развелись, когда ей не было и трех лет. Отец служил в органах в наркоконтроле и, как ни странно, сам подсел на эту дрянь. Зато Ира очень любила бабу Веру, папину маму. Она их с матерью всегда поддерживала и любила, с сыном тоже много лет не общалась. Но бедняжку разбил инсульт, когда она узнала, что ее сын сделал с бывшей, но до сих пор любимой невесткой. Бабуля умерла через 3 месяца. И тогда Ира впервые лишилась дорогого и любимого человека. И узнала, что такое боль, настоящая боль. А через месяц Иру ждал новый удар, машина насмерть сбила ее лучшую подругу Вику, с которой они с пяти лет не разлей вода. И вот это уже была адская боль. Ира голосила громче Викиной матери. Тугой огромный комок боли просто разрывал грудь и душу на части. А потом, в день похорон, был острый нож в руках и порезанные вены, и дикий мамин крик, что стоял в ушах до сих пор.

Она выжила и поклялась жить, несмотря ни на что, ради мамы. Мама больше не должна страдать никогда. И она жила и живет до сих пор ради мамы. Но только их отношения с Владом стали стремительно развиваться, и они с мамой больше не были так близки, после работы, приготовив ужин, мама стремительно упархивала на свидание и возвращалась за полночь, а Ира снова была одна, совсем одна. Она хорошо училась, занимаясь современными танцами, входила в группу шоу-денс Искра. И у нее уже даже была гастрольная жизнь и первые заработки. Но внутри в душе она была одна. Друзей не было. Не то чтобы она закрывалась от людей, нет. Просто эти глупые хо-хи, ха-ха. Прикинь — Васька на меня посмотрел. А ты у Лазарева новую песню слышала. А я новый лак купила. Все это Ире было неинтересно. От всего этого она была далека. И свободное время предпочитала проводить, перечитывая академию вампиров. Чтобы отгородится от этой скучной серой реальности. Правда, последние полтора месяца были намного ярче. На нее обратил внимание Гриша Шаров из их коллектива. Провожал домой, приглашал гулять. Учил кататься на скейте. С ним было весело и спокойно, а еще он увлекался фотографией, и у него здорово получалось сфоткать даже обычное небо очень красиво. Ира была его главной моделью, и ей это ужасно нравилось, она выходила на его снимках очень красивой, взрослой, сексуальной даже. От разных парней в ВК отбоя не было, после того, как появились эти красивые фото, пришлось даже страницу закрыть. Но вот вчера произошло то, что Ире совсем не понравилось. Он привел ее к себе домой, в свою комнату-студию приводил уже и раньше, но вчера, несмотря на то, что все внешне было вроде бы по-прежнему, что-то изменилось. В самом воздухе летало напряжение.