Передо мной лежит список планет, которые наша экспедиция должна исследовать. Пятнадцать планет, на пяти из которых мы уже побывали. Что нового нам принесут остальные?
12 Января, Суббота
Вчера наша разведгруппа высадилась на Нами, а сегодня все двенадцать человек, находясь на поверхности планеты, готовятся ее исследовать. Все работы по подготовке бота поручил Хосе Санчесу. Он вполне справляется, кое чему я его уже научил, а сам я бездельничаю, вернее, пишу дневник.
Нами!
Красиво звучит. И сама планета очень красива. Она напоминает мне Землю. Нашу родную, далекую Землю.
Лагерь разбит на большой поляне, окруженной джунглями. Красота, но...
Но что-то не так на этой планете. Я чувствую это подсознательно, не могу этого объяснить. Такое иногда случается, особенно у опытных исследователей, к коим я себя не без некоторой гордости отношу.
- Что скажешь, сынок? Как тебе эта планета? - обратился я к командиру.
Он помолчал, сосредоточенно вглядываясь в джунгли, потом посмотрел на свой экипаж, беззаботно готовящийся к работе, и только после этого перевел взгляд на меня.
- Ты тоже чувствуешь это, старик?
Я кивнул.
Что такое "это" мы оба не знали, но чувство, какое-то шестое, подсказывало, что "это" что-то где-то рядом.
- Может уберемся с этой планеты, пока не поздно, - предложил я.
Лев вздохнул и ответил, что это невозможно, во всяком случае сейчас.
- Как мы аргументируем отказ от исследования? - спросил он. - Напишем в отчете, что нам что-то показалось? Будем надеяться, что все пойдет гладко, но держаться нужно настороже и к эвакуации нужно быть готовыми в любую минуту.
Лев указал мне на Сваландовского. Тот нервно ходил среди беспорядка лагеря и время от времени бросал тревожные взгляды на стену джунглей, окружавших лагерь.
- Степан! - окликнул его Лев.
Сваландовский подошел к нам.
- Тебя что-то тревожит?
- С чего бы это? - он хотел казаться беззаботным и веселым, но весь его вид выражал совсем другое.
- Степан, тебя что-то тревожит? - настойчиво повторил капитан свой вопрос.
Сваландовский сделал несколько нервных шагов вокруг нас и заговорил:
- Тревожит? Да, шеф, меня что-то тревожит, но только не спрашивай, что. Не знаю я, не знаю. Я боюсь эту планету, боюсь эти джунгли. Они просто наводят на меня ужас. И можете с меня смеяться. Я боюсь. Да. Не знаю чего, но боюсь! - он говорил достаточно громко и, усиленно жестикулируя своими длинными худыми руками, ни на секунду не останавливаясь на одном месте.
На нас обратили внимание остальные члены команды и притихли, прислушиваясь, ведь с самого начала экспедиции не было ни одного инцидента или конфликта между членами экипажа, а тут вдруг какой-то шум.
- Я понимаю тебя, Степан. И старик понимает, - сказал Лев, похлопывая Сваландовского по плечу. - Давайте проведем сбор экипажа.
Ступицын объяснил всем сложившуюся ситуацию. Все толпились вокруг него, слушали не перебивая.
- ... поступило предложение покинуть планету не исследуя, - закончил он. - Прошу обсудить этот вопрос прямо сейчас.
Он отдалился немного, чтоб не мешать обсуждению. Я подошел к нему. Я понимаю, сколько стоит сил начальнику экспедиции произнести эти слова - покинуть планету, внесенную в обязательный список для исследования, лишь из-за каких-то дурных предчувствий, возникших у трех старых маразматиков. Что с того, что они опытнейшие исследователи, проведшие чуть ли не большую половину жизни в экспедициях? Что с того, что они привыкли доверять своему шестому чувству, которое не раз их выручало, больше, чем зрению, слуху, и даже показаниям приборов. Что из того? Да за такое решение Лев одним выговором не отделается. Из-за этого можно лишиться всех званий, наград и даже прошлые заслуги не помогут.
Да, это все слова.
Я оглянулся и увидел улыбающиеся лица друзей, слышал их смешки, особенно у молодых и понял, что они не приняли всерьез слова капитана.
- Остаемся, остаемся! - донеслось до нас.
- Навсегда? - прошептал Лев, как-то грустно глянув мне в глаза. Я отвернулся.
И так, экипаж решил продолжить работу на Нами.
- У нас шесть дней, - заявил капитан, хотя я отчетливо помню, что в плане написано двенадцать.
Далее последовали жесткие инструкции по безопасности, и т.д, и т.п.
Было решено, что обе группы будут работать на одном маршруте в пределах видимости друг друга, то бишь вместе. В каждом боте будет охранник. В общем, максимум безопасности и предосторожностей.
То же число, вечер
Первый рабочий день на Нами прошел без каких-либо эксцессов. Надеюсь, что так будет до конца, но верится в это с трудом. Даст Бог, все обойдется.
Работали обе группы вместе. Ко мне добавили Андрея Сушко для охраны, а в лагере остались Лев, Жаклин, Джесси и наш механик Сергей Савченко.
В лагере также ничего не произошло.
- Ощущение опасности не проходит, - сказал мне Лев, когда группа вернулась в лагерь. - Оно наоборот усиливается. С завтрашнего дня назначаю тебя руководителем обеих групп. Постарайтесь работать как можно быстрей, чтобы пораньше убраться с этой планеты.
Что я мог сказать в ответ? Сегодня и так мой бот шел первым, мы почти не останавливались и работали, как говориться, в темпе быстрого вальса. И мне тоже не нравиться эта планета, но что, что еще я могу сделать?
13 Января, Воскресенье.
Пронесло!
Отработали еще один день.
- Осталось три дня, - сказал вечером Лев.
- Как три? Четыре! Вы обещали шесть дней, а работаем только два, - начала возмущаться молодежь. Они наверняка втихоря посмеивались над нашими стариковскими опасениями неизвестно чего.
- Я сказал три дня! И никаких возражений! - отрезал капитан и ушел спать в бот. У двери он оглянулся.
- И никаких палаток, никакого свежего воздуха. Всем спать в боте. Это приказ - и он скрылся в проеме. Дверь едва слышно зашуршала и закрылась за его спиной.
Мы еще посидели вокруг костра, делясь впечатлениями о Нами. Она казалась всем доброй и приветливой. Всем, кроме меня и Сваландовского.
Легкий ветерок подул с севера, также, как на родной Земле. Так же блестели звезды в черном безлунном небе, так же шуршали листья деревьев... А может и не так. Я прислушался... Нет, показалось, но какой-то холодок все же пробежал по спине. Я видел, как вздрогнул Сваландовский, невольно оглянувшись на черную стену джунглей за нашими спинами, а затем посмотрел на меня.
Я взглянул на часы. Почти полночь. Без четверти. Степан не пропустил мой взгляд и сказал:
- Пора спать, друзья. Завтра рано вставать, а работы у нас невпроворот.
Все неохотно засобирались и направились в бот. Я шел в конце - хотел быть уверен, что все войдут внутрь. За мной шел лишь Альфред, держа в руках скорострельную лазерную винтовку.
- Александр Викторович, - сказал он, когда лишь мы двое остались снаружи. Я остановился, посмотрел на него. Он был напряжен и постоянно оглядывался. Мы стояли перед раскрытыми дверьми бота. Альфред почти вплотную придвинулся ко мне.
- Александр Викторович, мне кажется, я что-то слышал.
Я вопросительно глянул на него.
Ночные джунгли вовсе не бесшумны, тем более, что животный мир на Нами очень разнообразен. За последние дни мы имели не мало возможностей в этом убедиться.
Я сказал ему об этом, а он слушал меня с нетерпением, боясь перебить, и даже с некоторым, мне показалось, сожалением.
- Просто мне показалось, что и вы это слышали.
- Да, - коротко признался я.
Альфред вздохнул с облегчением.
- Фу-у, а я уж думал, что у меня слуховые галлюцинации.
- Лучше б это были галлюцинации, дорогой мой, - возразил я и Зульц согласно кивнул.
- Может быть.
С минуту мы молчали, прислушиваясь.
- Нам нужно уходить с Нами, - сказал вдруг Альфред и первым шагнул в бот. - Пойдемте, профессор.
Дверь за нами закрылась и я на всякий случай установил новый код, чтоб ночью никто не мог выйти в одиночку и без моего ведома.
Сейчас все спят, лишь я сижу за небольшим откидным столиком и в свете тусклой лампы, описываю события прошедшего дня. Да еще и Альфред Зульц сидит в рубке на дежурстве, наблюдая через стекло за ночной Нами.
14 Января, Понедельник
Подъем как всегда в шесть, скорый завтрак в боте и на улицу.
Никто ничего не заметил, а я остановился прямо в дверях бота с раскрытым ртом.
- Та-ак, - услышал я голос Льва у себя за спиной и понял, что он тоже заметил.
Поляна, на которой был разбит наш лагерь стала раза в два меньше, а стена джунглей приблизилась к нам, окружая лагерь плотным кольцом.
- Разве такое бывает? - спросил я ни у кого, и, естественно, вопрос мой остался без ответа.
Но самым интересным было не это. Когда мы сообщили остальным об этой странности, они отреагировали довольно неожиданно.
- Не выдумывайте. Все так же как вчера.
Я привел вам осредненный вариант ответа, прозвучавший в наш адрес из уст практически каждого члена команды.
Меня поражает, да что поражает, возмущает такая невнимательность. Ведь мы на неизвестной, неисследованной планете, и от внимания очень часто зависит даже жизнь исследователей. Ни больше, ни меньше.
Вечером с трудом удалось убедить экипаж обойтись без ставшего уже привычным за несколько дней костра, и просто разойтись по местам и лечь спать. На дежурстве сегодня Сушко. Хороший парень, но очень уж беззаботный и слишком уверенный в себе, а такие качества, на мой взгляд, не слишком подходят для охранника. Это мое, скорее всего, субъективное мнение, и вполне может статься, что я не прав, но мне было бы гораздо спокойнее, если б дежурил Альфред.